Часть i. гарри поттер в россии 1 страница

ПУТЬ ДУРАКА 1-7

«ГАРРИ ПОТТЕР В РОССИИ»

Предисловие

В качестве предисловия мы решили поместить письма тех людей, которые прочитали первые две книги. Ценным в этих письмах является опыт постижения истины и изменения своей жизни. Возможно, их откровения помогут и вам глубже понять учение «секору» и использовать его для изменения себя и своей жизни.

«...Первый раз с «Путём Дурака» я столкнулась на тусовке у Горекова, где мы собирались каждую неделю в выходные. До этого я уже познакомилась с книгами Ошо, Гурджиеви и Кастанеды, что помогло мне лучше понять, о чём же говорится в этой книге. Пока готовили хавку, мы болтали о какой-то мистике и наркотических глюках. Пришёл Андрей и сказал: «Я тут достал потрясное чтиво, «Путь Дурака» называется, сказка». Он скорчил глупую рожу. Сперва я подумала, что это просто развлекательная книжка. Андрей читал, и все весело смеялись, потом мы ширнулись и продолжили чте­ние. Моё восприятие стало более обострённым, и мне скоро стало не до смеха, я как будто перенеслась в ту реальность, которая описывалась в книге. Я была одновременно всеми действующими лицами: Рулоном, Марианной, Соломой и т.д. И внезапно со мной случилось озарение, я поняла, что это никакая не развлекательная книга, а источник великой истины.

Эта книга привела в единое целое то, что я читала у Ошо, Успенского и Кастанеды. Однако она открывала нечто большее, казалось бы, самые простые истины, которые не осмеливались сказать другие учителя о детях, семье, нашей зависимости от сексуальных гормонов. Но тогда я ещё не поняла глубоко всей истины. Мы закончили слушать книгу и просто стали плавать в глюках. Внезапно я увидела, что все окружающие меня люди являются какими-то важными питонами, которые направляют любую лишнюю энергию на всякую ерунду. Вот сейчас мы её направили на эти глюки, чтобы убежать от серой обыденной жизни. Вскоре мы, как обычно, занялись групповым сексом. Парни радовались, что после морфия они могут долго не кончать, но мне всё это показалось отвратительным, ведь я понимала, что мы просто потакаем гормону, который нас заставляет так бездарно тратить своё время и силы. Я вошла в образ Марианны, и мне всё это уже не нравилось, но по привычке я ещё занималась этим. Однако мне хотелось взять палку, отходить ей всех вокруг и объяснить им, как она объясняла Рулону, что всё это просто тупое следование инстинкту, что все мы бессмысленные машины. Но решительности у меня ещё не было, и я продолжала эту бессмысленную игру.

Позже я прочитала первую книгу «Путь Дурака» ещё несколько раз и заказала вто­рую. Я увидела, что я крыса, давящая на педаль, постоянно ищущая ложных удовольствий в сексе, наркотиках, своих любовных фантазиях. Я как бы была соткана из каких-то кусочков воспоминаний, мамочкиных программ, инстинктов и болезненного воображения, и всё это месиво управляло мной и мучило меня, отнимая силы и создавая выдуманные неразрешимые проблемы.

Когда у меня появилась энергия, я всё время думала, с кем бы потрахаться, чтобы выпустить её. Я чувствовала душевную пустоту и пыталась её заполнить мыслями о любви, сентиментальными воспоминаниями и прочим душевным онанизмом, на который уходили все силы, и я впадала в депрессию. Всё время глупо думала, в кого бы ещё влюбиться, о чём бы ещё помечтать, а потом страдала, что это всё снова не удалось, что я никому не нужна. Я осознала, что всё это глупая бессмыслица, вызванная действием во мне сексуального гормона. Тогда я перестала заниматься всем этим блядством и занялась йогой.

Моя энергия перестала вытекать из меня через эту душевную мастурбацию. И я почувствовала себя наполненной, самодостаточной и счастливой, как в детстве, когда беспричинно радуешься всему вокруг. Если сексуальная энергия появлялась, я начинала танцевать, заниматься йогой или гулять по лесу. Вместо бессмысленных мечтаний и бестолкового ожидания любви или поиска сексуальных приключений. Я решила, что заниматься сексом со всеми окружающими меня пачкунами и засранцами я больше не буду потому, что это было причиной всех моих бед и страданий. Партнёр должен быть таким, как Рулон, а если нет, то лучше быть одной сейчас.

Я продаю Рулонину и коплю деньги, чтобы поехать на семинар и обрести Великое Знание, которое сможет дать мне новую жизнь, вывести из всего этого свинства и гря­зи, в которой я находилась. Мои знакомые с тусовки тоже прикалываются по этой
книж­ке, но они всё же двурушничают, продолжая потакать всей херне, которая встроена в них обществом и природой. Видно, не каждый может быть целостным и обрести подлинное счастье и новую жизнь, соприкоснувшись с Великим Знанием. Но что поделать, вершина-то у пирамиды узкая, и большинство людей дурные, так что лучшая жизнь — для избранных и достойных.

С большим почтением и уважением к вам ваша ученица Елена».

«...Книга «Путь Дурака» ко мне попала случайно. Я купил её в поезде у одной де­вушки. Цена её была большой, но что-то привлекло меня. Сперва я подумал, что это развлекательная литература. Но когда я увидел там языческие практики, то понял, что речь идёт не о развлечении читателя, а об обучении его языческому мистицизму — Пути Скомороха. Вторая книга ещё больше укрепила мои взгляды, что через эту книгу с нами говорит эзотерическая школа. Ведь откуда ещё могли взяться такие глубокие знания купэлы, скоморошества, культа Ярилы. И сам юмористический стиль книги является проявлением скоморошеского взгляда на мир. Заметьте, ведь мировоззрение, передаваемое ей, реакция главных героев совершенно не вписываются в современные общественные представления. Эта книга смещает наше восприятие, показывая новую грань видения мира. Практикуя этот взгляд, я увидел, что мы находимся на большой сцене. Не нужно ходить в театр. Цирк вокруг, и особенно в нашей голове. И этот цирк нужно осознать, научиться отстраненно созерцать его во всех жизненных ситуациях. Сами образы Марианны и Рулона — это же образы рыжего и белого клоунов в цирковой традиции. Марианна — рыжий, активный клоун, а Рулон — белый, пассивный. Вместе они представляют собой два вида действия и образуют эзотерическую драму. Если действительно за книгой «Путь Дурака» стоит эзотерическая школа, то я хотел бы стать её учеником, если того достоин. И не важно, где будет проходить моё обучение: в дурдоме или в тюрьме, так как внутри меня существует и то, и другое. Да, об­разы дурдома и тюрьмы шокируют читателя, но это и является целью книги. Однако ценно то, что в любых условиях Рулон продолжает развиваться и постигает Русский эзотеризм. Это его вехи посвящения, через которые он проходит, чтобы стать волхвом, обладателем высшего знания. Я и сам уже стал использовать некоторые приведённые в книге практики. Но вот что я понял: сам по себе я могу только подготовиться к
насто­ящей работе, по-настоящему без наставника измениться я не могу, и поэтому я хочу встретить Мастера, такого как Рулон, Марианна, Алтай Кам или Шри Джнан Аватар Муни, и под его руководством достичь вершин совершенства.

С глубоким уважением Владимир».

«Как-то я встретила своего знакомого, вместе с которым была на семинаре «Фа­раон». Он дал мне почитать «Путь Дурака». Читая до этого только приличные книги Блаватской и Рериха, я сперва подумала, что это какой-то хулиганский роман. Столько там было матерщины, разврата, сцен насилия и жульничества. Однако вскоре я стала замечать, что все эти на первый взгляд непристойные вещи, типичные для нашей жиз­ни, являются просто обучающим материалом, на примере которого нам преподаётся великий урок. Благодаря им я увидела иначе ту жизнь, которой я живу. Книги Блаватской и Рериха, конечно, написаны очень красивым слогом, но толку от прочтения их для своей жизни я не нашла никакого. Всё это красивые слова и легенды, совершенно не связанные с той жизнью, которой я живу. Эти книги помогали мне просто убежать от неприятной действительности в красивый мирок Гималайских гор и мудро­сти махатм. Но до чтения «Пути Дурака» я не понимала самых простых вещей, без которых все остальные истины просто красивая сказка. И тогда я поняла, что только матом и дубиной можно пробудить человека, чтобы объяснить ему самое простое, да и нашей жизни не обойтись без жестокости и крепкого слова, иначе задавят. Вся ерунда о том, что нужно быть доброй, уступчивой и т.п. является специальной уловкой, чтобы лучше закабалить человека. И я долгие годы была такой, считающей себя вечно кому-то обязанной, виноватой, была просто рабочей лошадью или козлом отпущения, на которого взваливали всё дерьмо в семье и на работе. Ну теперь довольно, я хоть отдалённо хочу быть похожей на Марианну, относиться к жизни так же, как это делала она. Обидно до слёз, что самые лучшие годы я угробила, стирая детские пелёнки и обосранные портки алкоголика-мужа. За всё это спасибо моей мамочке-наседке, которая с малолетства внушала мне ересь о счастье в семье, в детях. Какой же это жестокий об­ман! Теперь я отдала ей своих детей: «На вот, воспитывай внучков, раз ты внушила мне, что в них счастье, а я буду жить для себя». Никакого счастья я с ними не знала, была просто работа материнского инстинкта о ком-то заботиться, проявлять любовь, вернее, не любовь, а навязчивую докучливость. И самое страшное — я передала свою дурость детям, делала их такими же несчастными зомби, как я сама. Но теперь я не желаю всем этим заниматься, водиться с мужем-алкоголиком или искать себе ещё кого-то, все они одинаковые. Просто мать мне внушила, что я встречу принца, подсовывая сатанинскую книжку про алые паруса, нашёптывала мне всякую ересь, что ей не повезло, а якобы мне повезёт, причём с первого раза. Какой абсурд, это всё равно что учиться играть в азартные игры. С таким же успехом можно пойти в казино, надеясь, что с первого раза тебе повезёт и ты выиграешь. Ерунда, тут повезти никому не может. Семья — это каторга, в которую заманивают сказками о принце и делают ишаками, возящими говно. Нетушки, пусть работает, кто дурнее, а с меня хватит, теперь я буду развиваться, заниматься йогой, молиться. Вот что даст мне истинное счастье, но это понимают не все. Да, пусть меня осуждают, что мне до мнения этих завнушенных зомби, оно меня не волнует. Я хочу и буду свободной. Я помню, как я ревновала этого бабника, сколько пролила слёз, но теперь я знаю, что я просто отождествилась с мыслью о единственности, связала свой эгоизм с этим. Какая чушь, выдумки. Точно так же я могла носить паранджу и думать, что так и нужно, ересь. От этого эгоизма одни беды. Конечно, я его ещё не искоренила, но хотя бы поняла, как меня надуло общество и моя мамаша. Блаватская и Рерих ничего об этом не написали и читать их бесполезно. Спасибо Рулону, Марианне и Сотилиану, что открыли мне глаза. Иначе сколько лет я бы ещё бездарно мучилась, морозилась бы на барахолке, чтобы прокормить этих клопов, дармоедов. Нет уж, теперь меня не обманете, с нетерпением буду ждать третью книгу и возможность попасть на семинар. Дух захватывает от мысли, какие же ещё чудесные тайны откроются мне.

С великим поклоном ваша ученица Вероника».

КНИГА 1. СЕКОРУ

Часть I. ГАРРИ ПОТТЕР В РОССИИ

Знание старого шкафа

— Еб твою мать, черт побери, снова ты пьяный пришел? — кричала мать на отца. — опять пьяный примандоншил! Где зарплата? Снова пропил, пиздарванец?

Рулон забился в угол, слушая этот очередной концерт, и в перерывах между всплесками брани и драки матери с отцом играл в солдатики. «Не могу понять, — думал он, — зачем мать с отцом так живут, мучаются?» Рулон посмотрел на спокойно лежащую на кресле кошку Мурку и подумал: «У кошек этих проблем нет. Вот бы люди учились жить как кошки».

Кошки всегда казались ему какими-то великими внеземными существами, которые не были вовлечены во все людские проблемы. Кошки не воюют, не ходят на работу, не имеют семьи. Вот собакам хуже. Они играют с людьми в одну игру, слишком они зависят от людей. А
кошки — нет. Они людям не подчиняются, они сами по себе.

Мать с отцом продолжали ругань и драку. Мать гнала отца из дома, тот бесился и крушил что-то на кухне.

«У Мурки тоже были котята. Двоих она съела. Остальных кроме одного мать утопила. Вот как быстро решились все проблемы. А как последний котенок чуть подрос, Мурка сама стала его от себя отгонять. А у людей все по-дурному, одни проблемы», — подумал Рулон.

Он много раз представлял себе фан­та­стический мир, где живут одни кошки и
где его Мурка является самой главной
кошкой, мир, где нет проблем и глупых
тре­вог. Он представлял, как кошка учит его правильной жизни.

На окне стояли цветы в горшках: алоэ, фикус и другие. Рулон часто играл в этих цветах в игрушки, представляя, что это джунгли. Растения казались ему еще более мудрыми. У них совсем не было никаких проблем. Они были еще более безмятежными и счастливыми, даже больше чем кошки. Он часто любил разговаривать с ними и представлял себя цветком или деревом, мирно греющимся под летним солнышком.

Однако самыми таинственными существами представлялись ему камни, шкафы, стулья, кровати. Они безмолвно за всем наблюдали и были просто свидетелями происходящих событий. Он посмотрел на шкаф, в котором отражались он, Мурка и часть комнаты. Шкаф улыбался и, казалось, понимал все его мысли. «Когда-нибудь и я стану таким же, как этот шкаф, и не буду больше беспокоиться о том, что мама с папой дерутся, что отец пропивает мои книжки и игрушечки», — мечтал Рулон.

— Мама, а зачем ты такого папу выбрала? — спросил сын за обедом, когда пьяный отец наконец-то угомонился и уснул.

— Да разве я знала, что он такой будет? — в слезах ответила она.

Рулон вспомнил, как мать ругалась, и ничего, наверное, она не знала. «Не знала, что и я буду таким оболтусом и засранцем, — думал он, жуя макароны с котлетой. — И наверное, никто не думает вообще ни о чем, раз все совершают в жизни одни и те же ошибки».

В правильности этой мысли ему пришлось убедиться еще не раз в своей жизни, пока он не осознал, что о жизни из всех окружающих людей думает только он. Другие же только вспоминают заготовленные неизвестно кем на все случаи жизни одни и те же ответы. Рулону не хотелось жить так, как они, и он решил, что будет жить по-другому, так, как живут Мурка, цветы и шкаф. Что он теперь научится всему у них, и ему будет тогда так же хорошо и безмятежно, как и им. С этими мыслями он спустился на шестой этаж к Максиму, с которым дружил и часто играл вместе. У Максима да и у всех остальных в семье были ссоры и скандалы.

— Неужели мы с тобой будем
жить так же, как наши родичи? —
спросил Рулон. Максим, казалось, не задумывался об этом в отличие от своего приятеля.

— Да я не хочу ходить, как мой
отец, из дома да на завод, — сказал Максим. — Я лучше буду космонав-
том. А то, что делает отец на заводе, это скучно. Он мне рассказывал, что хотел быть летчиком, а стал рабочим. Мне кажется, это не очень-то ин-
­тересно.

Рулон подумал, что, наверное, это не так просто стать летчиком или космонавтом, раз большинство людей ими не стали. И должен быть какой-то секрет, который знает не каждый. Только спустя годы он понял, что секрет весь в том, что большинство людей ленивы, тупы, не уверены в себе. И просто не делают длительных и целенаправленных усилий, чтобы стать кем-нибудь. Посидев немного у Максима, они пошли на площадку между этажами, где вместе с Юриком и Саней Матанцем стали играть в жмурки. Саня стал считать, кому водить.

— С третьего этажа полетело три ножа, — начал он, — красный, желтый, голубой, выбирай себе любой.

Рулон подумал, что люди часто надеются на случай, на авось да на небось, однако случай редко бывает удачным, так же, как и лотерейный билет. Наверное, из-за этого они ничего не достигают. Выпало водить Рулону. Ему завязали глаза платком, раскрутили, и он стал на ощупь искать спрятавшихся от него пацанов. «Наверное, так и мать отца нашла, — подумал он, — вот почему у нее все так плохо».

Тогда он еще не знал, что все люди ходят в жизни впотьмах и находят что ни попадя. Ведь присматриваться да разбираться никого не учили. Внезапно Рулон натолкнулся мордой на чей-то кулак. Он подумал, что кто-то подшутил над ним из ребят, но через секунду получил затрещину по лбу. Он снял повязку и увидел, что, пока он водил, к ним подошел местный хулиган Мишка и начал издеваться над ним.

— Ну, что вылупил-
ся? — сказал он. — Давай надевай повязку, будешь
ис­кать меня.

Хулиганы казались Рулону людьми какого-то
другого сорта. Они были сильными, удачливыми,
независимыми. Пили, курили, не ходили в школу, постоянно всех били и
щупали девок. Некоторые из них знались с зеками и вызывали благоговейный ужас. Рулону хотелось стать таким же, как они, но это было очень трудно. У него не хватало внутренней силы и решительности. Он был слишком труслив и закомплексован, чтобы проявляться так свободно и независимо. Тогда он думал, что именно из хулиганов получаются космонавты и летчики. Однако в будущем он понял, что хулиганы были просто людьми с более сильной и зрелой сущностью, которые рано взрослели. Но, когда у них начинала развиваться личность, многие из них зачмаривались мамочкиными установками или опускались на дно общества, забитые вредными привычками, которые они развили с детства. Только самые внутренне сильные и умные из них становились главарями мафиозных группировок.

— Ну что? Не ссы, Рулон, бля, — прогнусавил Миха. — Живо отдавайте мне все свои копейки, а то всем вам по ебальнику настучу, — добавил он.

Рулон порылся в карманах, что-то достал и отдал Михе. Хулиганы казались ему проводниками какой-то космической Силы, которая давала ему уроки великого Знания.

— Таких, как вы, педерастят на зоне. Знаете, как педерастят, нет? А вот так: педерасты сидят у параши, и тут блатной какой-нибудь подбежит и вставит кому-нибудь из них хуй в рот или обкончается на рожу. А чтоб педерасты лучше хуй сосали, им выбивают зубы, — Миха замахнулся. — Ну, кому зубы мешают?

Ребята испуганно притихли, внимательно слушая, что Миха рассказывает про зону. Эти рассказы вызывали у них особое уважение к Михе, который был посвящен в знания, доступные только зекам, и от одной мысли о которых можно обосраться со страху.

— А вы будете друг другу мыть жопы и вставлять туда вату с вазелином, чтоб блатной вашим говном хуй себе не замарал, — поучал Миха. — Так что, смотрите мне, если на меня своим родичам пожалуетесь, я вам зубы выбью и в жопу выебу, поняли?

— Да, — запуганно сказал Рулон, загипнотизированный страхом и образами ужасов зоны.

Когда Миха ушел, Рулон подумал, что вот так, видно, всех людей запугивают и заставляют делать то, что им нужно, что сильная штука страх, трудно с ним справиться. Чего только со страху не сделаешь. «Вот если бы победить страх, я сам бы стал как Миха», — и Рулон представил себя здоровым хулиганом, который делает что хочет и все его боятся.

Тут раздались чьи-то шаги, Рулон снова струхнул, подумав, что возвращается Миха. «Мечты, мечты, где ваша сладость, мечты ушли, осталась гадость!» — вспомнил он стих Пушкина. Однако это был его сосед Андрей. Он был старше Рулона на три года. Он принес фантики от жвачек и показал их ребятам. Фанты тогда имели большую ценность в умах пацанов, как и многие подобные вещи, которые были доступны не всем, так как жвачки привозили из-за кордона в очень ограниченном количестве.

— Что, будете фанты покупать? — спросил Мурик. Так прозвали Андрея во дворе, перефразируя его фамилию.

Рулон испугался, что фантики купит кто-то другой, и сказал, что он их купит. Он взял фантики и пошел домой, залез в шкаф и вытащил у матери из кармана деньги, оделся, сказал, что пойдет на улицу, и вышел. Ребята тоже собрались и пошли гулять. Они все завидовали Рулону, что у него есть фантики, а у них их нет, и всю дорогу разглядывали их. По дороге Мурик на деньги Рулона купил себе мороженое и стал его жрать. Руле тоже захотелось мороженого, но денег у него уже не было. Он посмотрел на свои фантики, понюхал их. Вкусно они пахнут, но полакомиться ими невозможно. И тут задумался, правильно ли он поступил, что купил их? Как много иллюзорных ценностей есть у людей вроде этих фантов: всякие марки, значки, спичечные этикетки. «Что бы об этом сказала кошка Мурка?» — так часто любил думать Рулон.

Оценка жизни с позиции кошки отрезвила его. Для них с Муркой пломбир лучше каких-то фантиков, а для фикуса и шкафа и он не представляет особой ценности. Они еще больше свободны от жизни, чем мы с Муркой. «Вот вырасту и сделаю фабрику по выпуску фантиков, продам их и стану сказочным мил­ли­онером, — мечтал Рулон. — И тогда накуплю себе много мороженого, и никто меня больше уже не обманет со всей этой мишурой». Однако тогда он еще не мог представить, что весь мир людей основан на подобных иллюзорных цен­ностях, которые одни люди внедряют другим, и что вся жизнь состоит из подобных иллюзий.

С пацанами он пошел к гаражам и стал бегать по ним, перепрыгивая с одного гаража на другой. Их веселье увидел один еле двигающийся старик и стал тыкать клюкой, ворчать и осуждать пацанов за их игры.

— Эй вы, ебаная саранча, едрит вашу мать, говноеды чертовы! Не сидится, мандавошки проклятые! — осыпал он их многоэтажным матом.

Рулон подумал, что если бы этот старик прыгал вместе с ними по гаражам, то не был бы таким больным и немощным. Все люди болеют потому, что считают, что стыдно так бегать и прыгать, а заниматься спортом им лень. Отсюда их болезни. Он вспомнил, как мать все твердила одно:

— Посиди. Полежи. Чего разбегался?

Рулон помнил себя с самого раннего детства, что говорило о развитии его сознания. Тогда его пеленали, сковывали его тело, не давая ему свободно двигаться и развиваться. Вот почему с детства у многих подростков появляются разные заболевания. Вот почему они растут слабыми и хилыми уродами.

В школе Рулона тоже заставляли сидеть часами, как робота, и слушать всякую дребедень вместо того, чтоб больше бегать и прыгать и нормально развиваться, как все звери. Может, и все проблемы людей оттого, что слишком много энергии идет в их голову и они сходят с ума, мучаются дурью — бесятся, страдают, создают всякие бомбы, от которых скоро Земле придет каюк.

После беготни ребята собрались в подъезде. Мурик стал рассказывать им
страшилки.

— Есть одна яма, в ней есть что-то такое, от чего умирают люди. Кто ни поглядит туда — сразу умирает. Один мужик заглянул туда и помер. Ученые сняли у него с глаза пленку и как-то сумели проявить ее и выявить, что он увидел в последний момент. Один ученый посмотрел на эту пленку и стал умирать. Тогда он проглотил пленку, чтобы ее больше никто не увидел, и помер...

В подъезде было уже темно, и от этих историй становилось жутко. Казалось, что-то страшное может внезапно случиться. В этом состоянии Рулон пришел домой. Кошка Мурка спокойно лежала и ничего не боялась. Боялся только он из-за своего болезненного воображения. «Как же дурачит, пугает людей это воображение! — подумал Рулон. — Как много всякого зла приносит оно». Он разделся и приготовился ко сну. В комнате было темно. Он лег на спину и стал смотреть в потолок, по которому плавали и кружились яркие разноцветные пятна, похожие на всполохи северного сияния...

С утра Рулон проснулся с болью в груди. Нужно снова было собираться в школу. «Что я тут делаю? — думал он. — Какая польза мне туда идти? Все равно ничему меня научить там не могут. Просто бестолково просижу там лучшие годы и все. Все эти школы, институты — сплошная лажа, ничего они не дают человеку. Пустая трата времени. Вот мой отец имеет два диплома, а сам получает в НИИ 120 долларов. Мать все пилит его, мало денег, мол. А дядя Коля на заводе 300 долларов получает, а сосед Алешка, фарцовщик, вообще нигде не работает, а по 1000 имеет. Значит, нужно не в институте сидеть, а жизни учиться, тогда будет польза. Но люди все тупые как пробки, разве им что объяснишь. А еще с высшим образованием!» Мать все снова сетовала на отца. Сын не выдержал:

— Мать, вот ты и все вокруг сетуют на свою жизнь. Но что же вы ничего не изменяете в жизни, если она вам не нравится? Почему так до старости и продолжаете жить?

— А что же изменишь, сынок? Все так живут. Может, само все как-то ус­троится.

— Нет, жизнь сама ни у кого, как я посмотрю, не устраивается. Это все сказки, что при коммунизме якобы что-то изменится или еще там когда-нибудь какой-то добрый дядя все исправит. Я вот для тебя вижу один выход — развестись с папой, меня сдать в детский дом и пойти фарцевать. Тогда тебе будет хорошо.

— ой-ой-ой! — заголосила мать. — Как же все это можно? Ведь я все ради тебя делаю. В детский дом только бомжи детей сдают.

— Ты сама не знаешь, ради чего ты это делаешь. Видно, тебя кто-то завнушал или загипнотизировал, и ты, как зомби, делаешь все по какой-то программе. Если ты для меня все делаешь, то зачем меня гонишь в школу?

— Какой ты злой и глупый мальчик. Лучше бы хорошо учился, тогда бы ты понял, зачем я все это делаю, а так ты неуч и слишком еще молод. Вот подрастешь и поймешь тогда все.

Мать была такой тупой, что объяснить ей что-либо, даже самое простое, было невозможно. Делать нечего. Рулон снова поплелся в школу.

Была физкультура. Стали ездить на лыжах. Рулон надел свои маленькие лыжи, в которых он ходил еще с отцом, когда был в детском саду. Ездил он плохо. Его догнали местные хулиганы и толкнули в сугроб. Увидев, что он упал, они загалдели и поехали на лыжах прямо по нему, тыкая его при этом лыжными палками. Как никогда, Рулон осознавал свою беспомощность, свою неспособность стать таким же, как эти хулиганы, разбитным и агрессивным. Он подумал, что, наверное, и матери поэтому сложно что-либо понять, трудно стать умной. Поднявшись, весь в снегу, он поехал дальше по лыжне на своих детских лыжах, ежась от попавшего за шиворот холодного снега. «Даже понять-то что-то — уже чудо, — подумал он, — а измениться, согласно своему пониманию, еще более нелегкая задача. Человек ведь всего лишь маленький беспомощный муравей. В этой жизни он является игрушкой».

Будущее заставило Рулона еще более убедиться в истинности той безнадежной картины, которую он увидел. Он понял, что только в фильмах да в своем болезненном воображении человек является героем, преображается в Лебедя из Серой Шейки, правит Вселенной, спасает мир. На деле ж он не может даже справиться с какой-нибудь простой привычкой, остановить поток своих нелепых мыс­лей, совладать с эмоциями, заставляющими его творить массу несусветных глупостей и идиотизма. Более того, человек является рабом всего этого идиотизма, потакает и обожествляет все свои слабости и пороки, сводящие его в могилу. Причем чем старше становится человек, тем он делается тупей и закостенелей. И не только не может, но просто не хочет, не желает меняться и прилагает все усилия, чтоб стать еще хуже, уродливей и инертней даже по сравнению с тем, какой он уже есть.

Подъехав последним к финишной черте и отряхиваясь от снега под дружный смех пацанов, Рулон подумал: «Чтобы измениться, нужна какая-то внешняя сила, которая бы могла помочь мне». Тогда он еще не знал, что эта сила находится с ним совсем рядом, в жестком взгляде чернявой девочки из их класса, одаряющей всех вокруг презрительной улыбкой. Она недавно появилась в их классе, приехав из какого-то города, и уже наводила свои порядки. Придя в класс на урок физики, он сел на последнюю парту, туда, где любила садиться она, и, разложив учебники на столе, стал их листать, разглядывая картинки. Она подошла к своему месту, встала фертом и, увидев, что он не замечает ее, слегка толкнула его рукой в голову.

— Убирайся с моей парты! — сказала ему. — Я буду сидеть здесь одна!

Нисколько не обидевшись и не возгудав, Рулон взял свои учебники и пошел садиться на другое свободное место. Увидев такое, Марианна, так звали его новую одноклассницу, самодовольно улыбнулась.

— Эй, ты! Иди сюда! — крикнула она ему вслед. Рулон спокойно обернулся и как ни в чем не бывало пошел к ней.

— Знаешь, ты мне понравился! Я люблю таких чадосов, как ты. Поэтому теперь ты будешь всегда сидеть впереди меня вместе с Боженом.

Божен был всем известным отличником, который тоже был посажен Марианной рядом в силу своего чадоства и потому, что он всегда писал за нее контрольные работы и подсказывал, что отвечать на уроке. С этого дня Рулон попал в свиту Марианны, которую она всегда любила собирать вокруг себя, и стал шестерить ей. Она всегда хотела быть королевой и всегда
бы­ла ею. Его же с этого дня стали меньше переезжать
лыжами на уроке физкультуры, так как Марианна
очень хорошо умела манипулировать разными людьми, в том числе и автори-
тетными хулиганами, и добилась большого уважения в школе. Рулон видел в ней проявление какой-то доселе неведомой для него Силы, истину которой он стремился постигнуть. Марианна стала организовывать мафию из тех ребят, кто был ей симпатичен и кто не противился ее влиянию в школе. Она установила жесткие правила, строго следя за их соблюдением. Тех, кто противился ее воле, лез в залупу, она наказывала. Тем, кто ей помогал, она тоже оказывала какую-нибудь услугу. Таким своим властным поведением она сумела заставить считаться с ней даже учителей.

На уроке преподаватель пиздел что-то про ядерную бомбу и вред радио­ак­тивного излучения. Рулон подумал, что, может, не зря на Земле появилось
столько радиации, всякие урановые рудники да озоновые дыры. Эта радиация появилась не случайно. Она, видимо, нужна для мутации, чтоб из человека получилось еще какое-нибудь существо, необходимое для каких-то космических целей. В будущем он еще больше убедился, что человек не является каким-либо венцом творения, а тем более царем Природы. Что он является просто каким-то грибом, который выращивается, рассаживая себя для определенных целей Природы и Земли в целом. И что эти цели совершенно не нужны самому человеку, ибо служит он и используется как половая тряпка для мытья грязных сапог.