Эта книга - первый литературный опыт, и Ваше мнение крайне важно для нас. Будем признательны за комментарий, оставленный на авторской странице. 9 страница

Принесли десерт. Служанка с маленькими пирожными на подносе выглядела бесстрастной, но я, бывавшая на ее месте, прекрасно знала, что это лишь маска, скрывавшая страх. Как и любой другой из прислуги, она замечала мельчайшие изменения в выражении лица того, кто решал, жить ей или умереть. И сейчас она видела, что хозяин очень зол.

Как ни старалась она делать все осторожно, но в неподходящий момент ее руки предательски задрожали, и яркое пятно испачкало правый рукав Кристофа.

Нет, он не выглядел рассерженным, нервным или мстительным, но в этом покое была неизбежность грядущей бури. Он стряхнул остатки десерта. Не удостоив провинившуюся даже взглядом, Кристоф вытащил из кармана телефон и нажал всего две кнопки.

- Для вас есть еда, - произнес он почти безразлично и бросил трубку.

Я со времен работы прислугой хорошо помнила, что означает подобный звонок.

Те адские монстры, которых мне продемонстрировал Кристоф в назидание, чтобы отбить навязчивое желание сбежать, могли получить еще одну жертву - списанную служанку. Ужас, испытанный в момент, когда я поняла, что ожидает эту несчастную, затмил мои собственные кошмарные воспоминания о виденной тогда бойне.

- Кристоф, нет!

Он долго смотрел на меня. Мы оба прекрасно понимали, что он наказывал не эту девушку, а меня - за дерзость по отношению к нему. Он напоминал о том, кто он на самом деле - хозяин всех наших жизней.

- Кристоф, отмени приказ, умоляю тебя, умоляю... - тихо скулящая девушка боялась пошевелиться, пока я унижено за нее просила.

Но он, резко поднявшись, быстро вышел из столовой. Я бросилась за ним.

- Стой, Кристоф, подожди, прошу тебя! - он шел, не оборачиваясь, уже приближаясь к концу коридора, и можно было подумать - ему все равно, что я бегу за ним. Но я знала, что если бы это было так, его давно и след простыл бы. Что-то мне подсказывало - он просто наслаждался моментом.

- Кристоф, пожалуйста!

Он остановился и медленно повернулся ко мне. Пока я тяжело дышала от бега, мы оба, не сговариваясь, измерили взглядом разницу между его ростом и моим, будто сравнивая наши возможности в драке. Перевес был не в мою пользу. Но сдаваться я не собиралась.

- Отмени приказ, чертов кровопийца! - за прошедшие со времен моей мятежной юности годы я научилась быть сдержанной, научилась замечать, когда можно говорить, а когда нужно промолчать, но ...сейчас мои эмоции смели с дороги приобретенный опыт. - Зачем ты посылаешь ее на смерть?! Ее вина лишь в страхе перед тобой, но ведь тебя боятся все!

- Даже ты?

В его непоколебимо-злых глазах мелькнула искра интереса, и я, радуясь возможности ухватиться хотя бы за это, заговорила, осторожно подбирая слова:

- Особенно я...и ты ничего не делаешь, чтобы это изменить. Ты предоставляешь мне выбор, но не желаешь понимать, что он у меня действительно есть!

Его плохое настроение мгновенно вернулось.

- Убирайся, Диана, а не то достанется и тебе! - Кристоф явно не блефовал.

Раньше это остановило бы меня, но не сейчас.

- А может, так будет и лучше, ведь ты не на служанку зол, а на меня! Давай, размажь меня по стенке, поставь точку и перестань, наконец, требовать невозможного!

- Чего невозможного? - было видно, каких усилий ему стоило сдерживаться: в голосе опять прорывался звериный рев.

- Невозможно, чтобы мое к тебе отношение изменилось без ответных шагов с твоей стороны! - я вовсе не собиралась говорить ему что-либо подобное, но правда выскользнула сама.

Неподвижный, как статуя, Кристоф смотрел на меня, и злость уходила из его глаз. Затем совершенно расслабившись, он ...улыбнулся. Улыбка была кривоватая и едва заметная, но она ничем не напоминала злобный оскал, искажавший его чувственные губы всего несколько секунд назад.

- И каких же ответных шагов с моей стороны ты ожидаешь? - спросил он уже совсем другим тоном.

- Для начала... пощади девушку!

- Зачем? - подняв вопросительно бровь, он с интересом смотрел, как я перебирала в уме подходящие слова для ответа, но не находила аргумента, который мог бы иметь вес в его глазах.

- Хочу сделать ее своей личной служанкой, - нашлась я, наконец. - Надеюсь, что в благодарность за спасение она будет мне необыкновенно верна. Если же нет - сама отдам ее на корм. Пожалуйста, Кристоф... - и я взяла его за руку.

Как и когда-то, я сделала это инстинктивно. Как и когда-то, я почувствовала, что это прикосновение заставит его сделать все, что я хочу... Как заставило в прошлый раз отвезти меня в родительский дом вопреки всем его подозрениям... Его взгляд говорил, что он тоже помнил это, но ...не мог сопротивляться... И вдруг насмешка в его глазах растаяла, уступив место столь жгучему желанию, что я отшатнулась от неожиданности, выпустив его руку...

Все еще не сводя с меня горящих глаз, он вытащил телефон и отменил приказ.

- Спасибо, - услышала я свой растерянный голос.

- Это не за спасибо, Диана. Я сделал первый шаг, теперь жду ответного с твоей стороны... - долгая пауза заставила меня задуматься, чего же он может потребовать взамен.

Наконец, я не выдержала.

- И чего же ты хочешь в качестве моего ответного шага?

- С этого момента ты перестаешь игнорировать меня, Диана, - Кристоф насмешливо улыбнулся и со значением добавил: - ...для начала.

И я согласилась.

** ** **

Все мои смятенные мысли кружились вокруг одного - той почти волшебной легкости, с которой я добилась своего. Снова и снова возвращаясь в тот момент, я пораженно вспоминала ощущение почти мистической власти над Кристофом. Вот я прикасаюсь к его руке, и он - мой... Это было самое точное определение того, что я почувствовала, глядя в его глаза...

Я могла попросить все, что угодно. И он бы не отказал. Я знала это.

Впервые я задала себе вопрос: что стояло за той почти болезненной настойчивостью, с которой он удерживал меня возле себя?

Безусловно, простой прихоти не знающего отказа властителя жизней было достаточно, чтобы вернуть на место потерянную игрушку. Но может быть, причина была иной, и за его поступками стояло нечто большее?

Я не могла поверить, что настолько нужна ему. Даже не высказанные вслух, эти мысли звучали полным абсурдом...

Погруженная в эти размышления, я подошла к кухне.

Мне хотелось поговорить с девушкой, чью жизнь оказалось так несложно выпросить у Кристофа. Зная, какой ужас она только что пережила, я собиралась успокоить ее новостью, что теперь она под моей личной защитой.

Где ее искать, сомнений не было. Здесь, на кухне, расстроенные, напуганные, а порой и избитые служанки, находили успокоение и поддержку в дружеских разговорах. Воспоминания о моих собственных слезах в этом месте были еще свежи...

- ... вы не понимаете, если б не она, я бы уже давно уже была мертва!

Дрожащий голос остановил меня возле самого порога.

- Да прекрасно мы все понимаем! - раздосадовано ответила ей Мика, одна из тех, кого я когда-то называла подругой. - Ты себе даже представить не можешь, какое она имеет на него влияние!

Я поразилась, сколько ядовитой зависти было в ее словах.

- Как такое может быть? - всхлипнула спасенная мной девушка, но слышно было, что любопытство побеждало пережитой стресс. - Насколько я понимаю, она такой же человек, как и мы?

- Такая, да не совсем, - вмешался голос пожилой женщины, и я вспомнила кухарку, с которой почти никогда не разговаривала. - Ты не поверишь, Лана, но она была здесь такой же служанкой, как и мы все.

- Что?!

- Да, она появилась здесь около трех лет назад нервная, тихая, а когда говорила о хозяевах, ее всю трясло от ненависти.

- Да-да! - подхватила Мика. - Мы с ней сидели за этим же столом, - и она хлопнула по столешнице, - и частенько изливали душу друг другу. Но даже слепой увидел бы, что Кристоф постоянно находился рядом с Дианой, куда она, туда и он тенью...

Мои глаза пораженно распахнулись. Неужели все и вправду было так? Неужели он все время был рядом, а я не замечала? Мне казалось, он часто уезжал...

- Вот она, наверное, и решила воспользоваться случаем, чтобы избежать нашей рабской участи. А кто б не воспользовался? Повезло же! - и Мика тяжко вздохнула.

Заставшие меня врасплох слова не давали сделать и вдоха. От ярости потемнело вокруг.

- Так ее зовут Дианой? - переспросила спасенная служанка.

- Да, и она первая, кто сумел убежать. Но, как видишь, вернулась, и теперь уже на правах хозяйки! - и Мика вздохнула снова.

- Да ладно тебе, кто знает, что у них было на самом деле? - вмешался другой голос, Вера, вспомнила я. - Ведь каждому известно, что отсюда убежать невозможно! Кто пробовал - сразу исчезал без следа...А тут вдруг раз - и всех обманула! Что-то не верится! Я думаю, что на самом деле она и не была служанкой. Это было больше похоже на игру - ничего тяжелого ей не поручали, и хозяин всегда...

- Похоже, не похоже! - сварливо прервала ее старая кухарка, - Нам-то что с того? Ты, Лан, лучше радуйся, что жива осталась, и Кристофа в будущем десятой дорогой обходи, мой тебе совет, целее будешь. Он спокойный только с виду... А насчет нашей новой хозяйки тоже не обольщайся. Вот увидишь, она не всегда тебя защищать будет - не захочет потерять его расположение.

- Вряд ли это возможно, - мрачно пробурчала Мика, вся в мечтах о жестоком, но красивом и могущественном хозяине.

Последовавшее молчание было прервано юной Ланой:

- Думаете, он любит ее?

Раньше я бы только улыбнулась, услышав этот вопрос, но сейчас он настолько попал в резонанс с моими собственными мыслями, что я лишь пыталась понять, как к этому относиться. Это выворачивало мой мир наизнанку...

Ответила ей кухарка:

- На то похоже, Лана. Но как бы то ни было, теперь Диана наша хозяйка, и еще неизвестно, что она может выкинуть. Так что надо и с ней быть поосторожней...

Я думала, что полностью вжилась в свою новую роль. Я была уверена, что уже ничто не может меня задеть: ни потупленные взгляды, ни страх, ни даже ненависть в глазах тех, с кем я работала бок о бок не так давно.

Но я ошибалась. В отличие от Кристофа, которого не волновало мнение людишек, копошащихся под его ногами, я, как оказалось, не могла равнодушно воспринимать сказанное.

Я же не дала им никакого повода так говорить обо мне!

Злая до невозможности, я уверенно вошла в кухню и огляделась по сторонам, останавливая взгляд на каждом лице. И поразилась, как ...приятно было видеть их перекошенные от испуга лица.

Лана, никчемную жизнь которой я спасла, боялась больше всех. Она так боялась меня, свою спасительницу, боялась просто по привычке, даже не зная, зачем я пришла... В ее глазах застыл панический ужас, столь знакомый мне самой...

...И вдруг, на секунду я вернулась в прошлое - это в моих глазах был панический ужас, а к моему лицу склонялся Кристоф и говорил, сжимая зубы:

- Сколько времени я провел рядом с тобой, видел твой глупый страх, твои слезы... Как же ты...

И в этот момент я его поняла...

- Не реви, глупая! - бросила я со злостью зареванной служанке, и сама удивилась, как властно звучал мой голос. - С сегодняшнего дня будешь моей личной горничной, и выполнять будешь только мои приказы! Поняла?

Она, замороженная страхом, молчала. Это разозлило меня еще больше.

- Ты поняла? Если нет, так еще не поздно все повернуть вспять!

- Поняла! - тут же всхлипнула она.

И лишь после этого я позволила себе маленький каприз - посмотрела на остальных, отмечая, как они сразу же побледнели.

- А вам хочу напомнить, что иногда за слова приходиться отвечать, - и когда они побледнели еще больше, я улыбнулась и вышла из кухни.

За моей спиной возобновился плач Ланы.

Но я не думала о ее горе. Я думала о том, что только что поняла суть власти: все, находящееся вокруг можно было не только увидеть или потрогать, но и ...разбить. Без всяких последствий.

И Кристоф стал ближе на один шаг.

** ** **

- М-м-м... Диана-а...

Мне снился поцелуй.

Легкое, как перышко, прикосновение к губам заставляло откликнуться все тело. Вся моя кровь, ринувшись в низ живота, запульсировала там, побуждая к действию. Я повернулась, чтобы вновь найти рот целовавшего меня, и ...проснулась. Из сна все еще доносилось:

- Диана-а-а...

Вздох разочарования невольно вырвался из моей груди - всего лишь сон. Надо же было так неудачно проснуться...

Потянувшись сильно, до сладкой боли в застывших за ночь мышцах, я отправилась в ванную, отчаянно зевая, и по пути глянула сквозь ступени вниз. Диван был пуст, как всегда. Мне ни разу не приходилось видеть Кристофа спящим: когда я ложилась, он еще был на ногах, когда же я поднималась, он уже не спал. Может, он вообще не нуждался во сне, подумала я впервые.

Перед самым моим носом дверь распахнулась, и из ванной появился Кристоф с неизменным полотенцем на бедрах. Его темные волосы были влажными после душа.

"Он что, совсем никогда ее не снимает?" - я разглядывала цепочку на его груди, и тут же спохватилась. - "Тьфу, а мне какое дело!".

- Доброе утро, Диана, - улыбнулся он, произнося обыденные слова с ударением, напоминая, что я больше не имею права его игнорировать. Вчера вечером, бросая мне фразу за фразой, Кристоф декламировал их так же театрально в ожидании моего отклика. При этом оставалось четкое ощущение того, что он просто тренировал мои рефлексы. К моменту, когда, наконец, можно было лечь спать, от раздражения я была готова убить его голыми руками.

Терпение, напомнила я себе, сделка есть сделка. Глубоко вдохнув и сосредоточившись, я ответила:

- Доброе утро, Кристоф! - и даже попыталась изобразить подобие улыбки.

- Не могу поверить своим глазам! - его радость могла бы показаться искренней, если бы не насмешливый взгляд. - Диана, это невероятный прогресс!

Я почувствовала, что краснею (только этого не хватало!), и, пробормотав что-то малопонятное мне самой, прошмыгнула мимо него в ванну...

Замешательство было теперь моим основным состоянием. Я не могла понять, как ко всему этому относиться. Насколько невероятной не казалась бы эта ситуация, одно было очевидно: я имела для него значение. Огромное значение.

На этот вывод наталкивали полные подтекста фразы, выловленные мной из разговоров с ним самим, Мойрой, Дженобом, и подслушанные у прислуги. Более того, многие действия Кристофа, ранее совершенно непонятные для меня, теперь, с этим мотивом, обретали смысл.

То, как бдительно он стерег меня (не только ради Мойры, но и для себя), его безумная ревность, когда застал у меня Кайла, маниакальная настойчивость, с которой он искал меня годы, прочесывая страны, и, наконец, как могли выходки, определенно стоившие бы жизни другому, сходить мне с рук...

Но в ответ злая память услужливо подсовывала самые больные воспоминания. Его рука, заставляющая меня смотреть на охотящихся "псов". Смертельная усталость от непосильного труда, недостатка сна и кровопотери, когда он пытался сломать мой дух... После детального анализа событий того времени я пришла к выводу, что именно это он и хотел сделать, я не могла только понять, зачем ему это было нужно. Как могло все это вязаться с любовью?.. И, наконец, Кайл... Моя самая большая рана...

Стоило только подумать о возможности существования у Кристофа чувств ко мне, как меня накрывала с головой волна столь противоречивых эмоций, что казалось - из-под нее выбраться живой невозможно. Сознание разрывалось от таких несовместимых восклицаний как детско-восторженное "Ни фига себе!" и раздраженно-ядовитое "А не пошел бы он!..".

Но главное - было невозможно забыть, кто он...

** ** **

Каждое утро меня будил тот же самый сон - шепот "Диана-а-а..." и легкий поцелуй, влекший за собой все мое тело.

И очень скоро я поняла, что это был не сон...

...Задумавшись, я долго смотрела на утренний сад за окном. Солнечные лучи превращали остатки тумана в легкие занавеси, сквозь которые проступали очертания старых деревьев. Только теперь, спустя пятьдесят, а может, и сто лет после своей закладки, сад выглядел так, как запланировал неизвестный талантливый садовник - необыкновенно красивым уголком дикой природы. Было интересно: а хватило бы мужества у меня, чтобы начать подобное дело, зная, что не смогу увидеть результата из-за быстротечности моей человеческой жизни?..

И вдруг я почувствовала, как кто-то - едва слышно - пропускает сквозь пальцы мои распущенные волосы. Отдельные волосинки, натягиваясь чуть сильнее других, вызывали приятное щекочущее ощущение на коже головы. Забыв про прекрасный сад, я уловила на шее близкое дыхание. Очень знакомое дыхание. И рефлекторно повернула голову в сторону, откуда оно доносилось.

Но там никого не было. Я могла бы остаться в заблуждении, что мне все просто почудилось, если бы тут же слегка не качнулась шелковая паутинка ткани на окне рядом со мной. Безусловно, мое движение могло качнуть ее, но почему-то я сомневалась в этом...

С того момента я стала прислушиваться к своим ощущениям с удвоенным вниманием. И чем больше я прислушивалась, тем явственней становилось невозможное ...

Чем бы я не занималась, весь день ко мне прикасались невидимые пальцы: гладили лицо, еле слышно держали за руку, скользили по шее, по ногам. Чужое близкое дыхание холодило кожу щеки, плеча, стекало по спине. "Диана-а-а...", - шептал чей-то голос рядом на границе слышимости. А порой я ловила на губах едва ощутимый поцелуй, знакомый мне по утренним снам. И как бы быстро я не оборачивалась, поймать на горячем делавшего это не удавалось...

Обнаружив у себя такие тревожные симптомы, другой человек, скорей всего, обратился бы к психиатру. Но я вспомнила, что в моей жизни уже было время, когда я замечала подобное - после того, как Кристоф забрал меня у родителей.

С первых дней в его доме постоянное ощущение чужого присутствия и невидимые прикосновения сводили меня с ума. Тогда я пришла к выводу, что это было игрой воображения под влиянием безумных стрессов тех дней. В ожидании близкого конца мне это показалось настолько неважным, что я попросту отмахнулась от навязчивых фантазий своего больного сознания.

После того, как те смутные воспоминания легли на картину происходящего теперь, мне открылась несомненная правда - все это делал Кристоф.

Оставалось неясным одно: как ему это удавалось. Было ли это следствием уже известной мне его способности передвигаться так быстро, что мой человеческий глаз не успевал заметить это движение? А может, это был гипноз? Не мог же он становиться невидимым, в самом деле!

Задавая себе эти вопросы, я поняла, как мало, в сущности, знала о нем...

Как следствие, я стала вести себя подобно параноику. Заходя в комнату, я приоткрывала дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть в получившуюся узкую щель, после чего резко захлопывала ее, злорадствуя, что уж теперь-то он не успел проскочить. Следовавшее за этим еле слышное прикосновение к руке заставляло меня буквально подпрыгивать до потолка. Он, что же, умеет проходить сквозь стены, раздражалась я? В мистику я не верила решительно, но не могла найти и рационального объяснения.

Из-за осознания факта, что оказывается, он постоянно был рядом и видел меня в самых разных ...ситуациях, я была страшно напряжена за ужином. Еще больше злило необыкновенно приподнятое настроение Кристофа, сидевшего напротив. Стоило мне зло посмотреть на него, как он тут же начинал что-то увлеченно разглядывать за окном, при этом уголки его губ слегка подрагивали, еле сдерживая предательскую улыбку. Такое нетипичное для него поведение, конечно же, привлекло внимание Дженоба и Мойры, но они ограничились лишь театрально поднятыми бровями и обменом недоуменными взглядами.

Сославшись на плохой аппетит, я извинилась и поднялась из-за стола.

- Диана, с тобой все в порядке? - сочувственно окликнул меня подлый Кристоф уже в дверях. Поблагодарив его за заботу сквозь зубы, я вылетела из столовой и помчалась в библиотеку, надеясь найти утешение в любимом чтении. Всю дорогу мне слышался тихий смех...

Не успела я прочитать и пары страниц выбранной наугад книги, как дверь открылась, и вошел Кристоф собственной персоной.

- Не помешаю? - изобразил он вежливость.

- Это твой дом, - угрюмо буркнула я в противовес ему.

Подавив усмешку, он прошел к книжным полкам под моим подозрительным взглядом, выбрал книгу и сел в кресло у окна далеко за моей спиной.

Как ни старалась я сосредоточиться на тексте, получалось с трудом. Наконец, интересная история сумела захватить меня, и я погрузилась в чтение...

Прохладные пальцы погладили мою скулу.

Вся в книге, испуганная неожиданностью прикосновения, я подпрыгнула в кресле с судорожным вдохом и гневно посмотрела назад.

- Что, Диана? - Кристоф перевернул страницу и совершенно невинно глянул на меня, приязненно улыбаясь. Он сидел в той же позе в кресле у окна, расслабленный и спокойный.

Невероятно! Какова наглость! Я, зло выдохнув, просто не могла найти, что сказать.

- Мы же договорились, Диана, что ты меня уже не игнорируешь, не так ли? - укоризненно произнес этот притворщик.

- Проигнорируешь тебя, как же, - пробормотала я сквозь зубы и отвернулась, уловив краем глаза, что его улыбка превратилась в усмешку.

Явственней прежнего пальцы погладили мою шею, соскользнув в вырез...

- Кристоф! Прекрати немедленно! - мгновенно развернувшись, я увидела его в том же кресле, во все той же позе, талантливо изображающего удивление. - Не трогай меня!

- Что ты имеешь в виду? - он был сама невинность.

- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! - ядовито процедила я, вскакивая. - Ты постоянно прикасаешься ко мне, прекрати немедленно!

На мгновение мне показалось, что он не выдержит и рассмеется, но тут его обеспокоенные глаза наполнились такой заботой, что я сама чуть не поверила последовавшим словам.

- Диана, я понимаю, в последнее время ты пережила такие потрясения... Любой человек на твоем месте не выдержал бы, - участливый голос был просто неподражаем. - Но это очень тревожные симптомы, и если тебя беспокоит еще что-то, думаю, надо пригласить специалиста... Ты не переживай, у меня есть один очень хороший знакомый психиатр...

Зарычав от бессилия, я бросилась вон из библиотеки, сопровождаемая все тем же тихим смехом...

Еле дожив этот нервный день до конца, вздрагивая на каждом шагу от его прикосновений и щекочущего дыхания, я легла спать, понимая, что хитро выбранная им стратегия вынудит меня привыкнуть к этому...

Уже засыпая, на самом краю сознания, я почувствовала, как он коснулся моих губ и тихо прошептал:

- Спи, моя Диана...

** ** **

Замешательство усилилось, когда я поняла, что, помимо всего, мной еще и искусно манипулируют.

Первые пару недель после заключенного перемирия проходили в постоянных конфликтах, возникавших, разгоравшихся и разрешавшихся подозрительно однотипно.

Я становилась свидетелем какой-нибудь жестокости со стороны Кристофа по отношению к прислуге, вступалась за несчастного, и Кристоф с удивительной готовностью шел на уступку, ...требуя взамен от меня ответного шага. Как правило, незначительного. Сидеть рядом с ним за столом. Смотреть вместе фильмы ("по твоему выбору, Диана!") в домашнем кинозале. Гулять с ним в саду. Каждый раз один мой маленький шаг в его сторону. Да, ума ему было не занимать...

И когда привычный сценарий был разыгран на моих глазах уже, наверное, раз в десятый, я, сложив руки на груди, покачивая головой и еле сдерживая смех, признала поражение:

- Просто скажи, чего ты хочешь в этот раз!

На что Кристоф, сверкнув глазами, с радостной готовностью ответил:

- Ты появишься со мной перед прессой! - и ослепительно улыбнулся, напрочь забыв о "провинившемся" слуге. Больше этот способ получения желаемого он не использовал.

...Позже, разглядывая в глянцевых журналах фотографии "известного бизнесмена и мецената и его прекрасной спутницы", я задалась вопросом, как в очередной раз измениться "обложка" его жизни лет через тридцать, когда уже невозможно будет объяснить свою неменяющуюся внешность чудесами современной косметологии...И буду ли тогда я, постаревшая, ему еще нужна? Ответ был очевиден - вряд ли...

С неудовольствием, я должна была себе признаться, что Кристоф, как и всегда, побеждал - я постепенно привыкала к вещам, которые были бы абсолютно неприемлимы для меня прежней.

Я до такой степени забыла о страхе, который он во мне когда-то вызывал, что иногда после просмотра фильма рядом с ним в уютной темноте, я спрашивала себя, неужели я раньше вообще его боялась.

Мое мстительное нежелание разговаривать с ним постепенно ушло. И если вначале я ограничивалась односложными ответами, то со временем его необыкновенно терпеливое отношение пробудило во мне желание задавать вопросы. Он оказался блестящим собеседником - с всеобъемлющими знаниями, острым умом и бесконечным опытом. Но могло ли быть иначе?..

Я перестала отводить взгляд, когда кто-то из сидящих за столом со вкусом пил из своего большого бокала, наполненного человеческой кровью. Я смотрела на сочный стейк в своей тарелке и понимала, что тоже не могу жить без пищи...Конечно, теперь, с моей защитой, людям в доме жилось намного спокойнее - вспышки жестокости грозного хозяина сошли на нет, но могло ли это послужить оправданием моего смягчившегося отношения к диете Кристофа и его семьи, я не была уверена...

Меня уже не заставляли вздрагивать его прикосновения - стали привычны как ветерок в саду. И они изменились...

Если прежде нужно было сосредоточиться, чтобы ощутить их, то теперь он касался меня так явственно, что сомнений не возникало - Кристоф рядом. Иногда мне казалось, что по аналогии и сам он должен был бы стать хоть наполовину видимым. Но в этом все оставалось по-прежнему: зрительно я была одна.

Когда же в столовой, саду или спальне он появлялся во плоти, то вел себя так безукоризненно невинно, что я понимала - разговор на эту тему неизбежно опять закончится упоминанием психиатра. И великолепный спектакль продолжался к радости его режиссера...

А порой, долго не ощущая его прикосновений, я ловила себя на том, что начинала беспокойно оглядываться. Здесь ли он?

Соблазнительный шепот: "Диана,...ты просто создана для меня..." уже не злил меня.

Я улыбалась...

** ** **

Наконец, наступил день, когда я смогла покинуть стены дома Кристофа - мы выехали в оперу.

Хотя прошло не более двух месяцев с тех пор, как он вернул меня, иногда казалось, что вольный мир отстоял от меня на годы.

Не то, чтобы я мучилась. Моя новая жизнь была настоящим раем по сравнению с прошлым пребыванием здесь, которое я обречена была видеть в кошмарных снах до конца своих дней. И скучно мне не было. Совсем наоборот, времени, свободного ото сна, едва хватало на то, что я хотела и что должна была сделать. Да и от одиночества я не страдала - когда уходила Мойра, рядом почти всегда был Кристоф, во плоти или незримый...

Но чем больше я вживалась в роль полновластной хозяйки этого дома, тем больнее становилось от осознания, что моя клетка заперта. Мне отчаянно хотелось расправить крылья...

Возможно, я стала больше времени проводить у окна, с тоской вглядываясь в линию горизонта, или провожала слишком ревнивым взглядом машины, выезжавшие за ворота, но как-то вечером Кристоф бросил будто невзначай:

- Диана, у тебя нет желания завтра съездить в оперу? Мне прислали приглашение на премьеру, и я подумал...

- Да! Да, конечно, с удовольствием! - радостно воскликнула я, не давая ему закончить фразу, и неожиданно для самой себя выпалила: - Я так люблю оперу!

Увидев его насмешливый взгляд, с некоторым опозданием я вспомнила, что Кристоф не мог не знать, что это ложь. Я так и не дождалась конца спектакля те два раза, когда родители уговорили-таки меня съездить с ними для "общего образования".

- К какому времени я завтра должна быть готова? - может этот деловой вопрос отвлечет его от моего чрезмерного энтузиазма, подумалось мне.

- Было бы неплохо к шести, - покачал он головой, улыбаясь, и добавил саркастически: - Как я понимаю, большую любительницу оперы не интересует, что за премьера?

Он видел меня насквозь. Я засмеялась.

- Ни капельки!..

И вот на следующий вечер я, буквально подпрыгивая от радостного возбуждения, была готова в рекордно короткий для женщины срок. Кристоф же, напротив, был необыкновенно мрачен, будто не он сам предложил эту поездку, и только встречая мой сияющий взгляд, немного светлел лицом.

Я терялась в догадках, что могло послужить причиной такого настроения, но решила получить удовольствие от поездки во что бы то ни стало и села в машину, улыбаясь.

Нет, я не обольщалась. Даже правительство крупной страны не сопровождало бы такое количество охраны, как нас - окруженная со всех сторон двойным кордоном, наша машина заняла всю дорогу, блокировав движение намертво. Сверху летели вертолеты.

"Сумасшедший!", - ругалась я про себя.

Взяв меня за руку, помогая сесть в машину, Кристоф больше не отпускал ее ни на секунду. Чем дальше мы ехали, тем мрачнее он становился, сильнее сжимая мои пальцы в ответ на свои тревожные мысли. Я уже собиралась спросить его, что случилось, как внезапно, сильно нахмурившись, он так больно сдавил мою руку, что я взмолилась: