Конец 10 книги серии Братство Черного Кинжала 24 страница
Док Джейн и целитель Мануэль вылетели из смотровой, толкая перед собой каталку. С плеча мужчины свисала черная сумка с красным крестом. Рядом с ним с оборудованием в руках Елена. Замыкала процессию королева.
Но'Уан поковыляла за ними по коридору, семеня в своих кожаных тапочках, ловя ведущую на парковку тяжелую стальную дверь, придержав ее, пока та не закрыть. На обочине с визгом остановился фургон с тонированными стеклами. Из выхлопной трубы валил дым.
Окружающее пространство заполнили голоса — торопливые и глубокие — когда открылась задняя дверь машины и целитель Мануэль запрыгнул внутрь.
Затем из фургона появился Тор.
Но'Уан ахнула. Тор весь был покрыт кровью: руки, грудь, кожаные штаны — все окрасилось в красный. Вот только он, казалось, напротив, был в порядке. Вероятно, это кровь Рофа.
Дражайшая Дева-Летописеца, король…
— Бэт! Сюда, — крикнул Мануэль. — Быстрее.
После того, как Тор помог королеве забраться внутрь, он встал рядом с распахнутыми дверями фургона, положив руки на бедра. Его грудь часто вздымалась, мрачный взгляд следил за подготовкой к оказанию медицинской помощи королю. Тем временем Но'Уан слонялась на периферии, ожидая и вознося молитвы. Ее взгляд метался с наполненного ужасом выражения лица Тора на темное пространство фургона — и обратно. Все, что она видела от короля — это его черные грубые, на толстой подошве ботинки, протектор которых был достаточно мощным, чтобы оставить вдавленный след на цементе — по крайней мере, тогда, когда их надевал такой громадный мужчина, как он.
Если он снова встанет в них на ноги.
Обняв себя, Но'Уан желала быть Избранной, священной женщиной, ведущей свое начало от линии Девы-Летописецы, чтобы обратиться к прародительнице расы за особой милостью. Но она ею не являлась.
Все, что она могла сделать, это стоять в образовавшемся вокруг фургона круге толпы…
Она не знала, сколько они провозились в машине с королем. Часы. Дни. Но, в конце концов, Елена как можно ближе подкатила каталку к фургону, и Тор снова запрыгнул внутрь.
Роф был вынесен из фургона своим верным Братом и опущен на матрас, покрытый белой простынею, которая, как боялась Но'Уан, увидев шею короля, недолго останется белоснежной. Кровь уже просачивалась сквозь наложенную на рану марлю.
Время было существенным признаком, но прежде чем они вкатили его внутрь, громадный мужчина ухватился за рваную футболку Тора и указал на свое горло. Потом внезапно сжал руку в кулак, а после резко разжал ладонь, словно что-то держал.
Тор кивнул и посмотрел на докторов.
— Вы должны попытаться извлечь пулю. Нам нужна эта штуковина… в качестве единственного доказательства, кто за всем этим стоит.
— Что, если это поставит под угрозу его жизнь? — спросил Мануэль.
Роф начал качать головой и показывать все заново, но королева оборвала его действия:
— Тогда вы оставите ее там, где она есть. — Когда ее супруг уставился на нее, она пожала плечами. — Прости, хеллрен мой. Уверена, что твои Братья согласятся с тем…, что в первую — и самую главную — очередь тебе нужно выжить.
— Верно, — прорычал Тор. — Кусок свинца не так важен. Кроме того, нам уже известно, кого обвинить в этом деле.
Роф начал шевелить ртом… вот только из него не донеслось ни звука из-за… трубки, что торчала из его горла?
— Отлично. Рад, что все улажено, — пробормотал Тор. — Займетесь им?
Целители кивнули и покатили короля, с семенящей рядом с каталкой и тихим, настойчивым тоном, разговаривающей с ним королевой. Когда они прошли через двери в тренировочный центр, бледно-зеленые, светящиеся глаза Рофа смотрели на ее лицо, но не были на нем сосредоточены.
«Она помогала сохранять ему жизнь», подумала Но'Уан. Связь между ними двумя поддерживала его с той же силой, как и все выполняемые докторами действия…
Тем временем, Тор также оставался со своим лидером, и, проходя мимо, даже не взглянул в ее сторону.
Но'Уан не винила его за это. Как в такой момент он мог видеть вокруг что-то еще?
Вернувшись в коридор, она задумалась, должна ли попытаться вернуться к работе. Но нет, сейчас было совершенно не до того.
Поэтому просто последовала за группой, пока большинство из нее, включая и Тора, не скрылись в операционной. Не смея им мешать, Но'Уан поспешила к выходу из тренировочного центра.
Прошло совсем немного времени, как она присоединилась к остальной части Братства.
Так печально.
В течение следующего часа, раскрылись все ужасы битвы, угрозы здоровью и жизни, причиненные ранами на вернувшихся с поля боя Братьях.
Это оказалась сумасшедшая перестрелка. По крайней мере, так они поведали своим половинкам, каждая из которых нашла уютное пристанище в объятиях своего хеллрена. Озабоченность в лицах, ужас в глазах, паника в сердцах — все это заставляло их еще крепче прижиматься друг к другу. Хорошая новость в том, что они все вернулись домой. Мужчины и единственная женщина, Пэйн — все вернулись домой и получили медицинскую помощь.
Единственное опасение вызывал только Роф.
Последним прибыл еще один с серьезной травмой, и в какой-то степени, Но'Уан не узнала бы, кто это был. Копна темных волос и тот факт, что его нес Джон Мэтью, сказали ей, что это, скорее всего, Куин, чего невозможно было понять, глядя в его лицо.
Он был жестоко избит.
Когда парня доставили во вторую операционную, она подумала о своей изуродованной ноге и взмолилась, чтобы исцеление для парня — да и вообще, для всех них — прошло успешно и не вышло как у нее.
В конечном счете, наступил рассвет, но она поняла это, только взглянув на настенные часы. Когда открывались и закрывались операционные двери, периодически перед глазами представали виды различных драм, и, в конце концов, после оказания медицинской помощи, пострадавшие были переведены в послеоперационные палаты и остальным уже можно было вернуться в главное здание — вот только никто из них не покинул тренировочный центр. Они, как и она, занимали места у бетонной стены коридора, сидя в ожидании результатов лечения не только короля, но и своих товарищей.
Доджены принесли еду и напитки для тех, кто мог есть, и Но'Уан помогла нести тяжелые подносы с фруктовыми соками, кофе и чаем. Она приносила подушки, чтобы облегчить напряжение в шеях, и одеяла, чтобы смягчить твердость пола, а так же платочки… не то, чтобы кто-то плакал…
Стоический характер этих мужчин и их половинок сам по себе был своего рода силой. Но все же Но'Уан знала, что, несмотря на их выдержку, они были напуганы.
Затем подтянулись остальные домашние: Избранная Лэйла; Сакстон — работающий на короля адвокат; Ривендж, который всегда заставлял Но'Уан нервничать, хотя не относился к ней никак иначе, кроме как с вежливостью; любимый ретривер короля, которого не пустили в операционную, но он утешал всех и вся; а так же сновавший вокруг, потираясь о ботинки, запрыгивая на колени и ластясь ко всем черный кот Бу.
Позднее утро.
День.
Поздний день.
В 16. 07, наконец, появились док Джейн и Мануэль, снимая маски с изможденных лиц.
— Роф хорошо справился, как и ожидалось, — объявила женщина. — Но, учитывая в какую часть тела он ранен, ближайшие двадцать четыре часа придется понаблюдать, не начнется ли заражение.
— Вы же справитесь с этим, — заговорил Брат Рэйдж. — Верно?
— Уж с этой хренью мы справимся, — кивнул Мануэль. — Он восстановится… у этого выносливого ублюдка просто не может быть по-другому.
Внезапно, Братство грянуло боевым кличем — их уважение, восхищение и облегчение были слишком очевидны. А когда Но'Уан сама выдохнула с облегчением, то поняла, что это не касалось короля. Она просто не хотела, чтобы Тор понес еще одну потерю.
Все кончилось… хорошо. Хвала Деве-Летописеце.
ГЛАВА 43
Переводчики: Stinky, lorielle, black_girl, ArrivaVamp
Вычитка: guff, lorielle, Светуська
Поначалу Лэйла все никак не могла понять, на что она смотрит. Да, это лицо. И вроде бы, до боли знакомое. Но его черты были настолько искажены, что она с превеликим трудом узнала в нем так хорошо знакомого ей человека.
— Куин…? — прошептала она, подойдя к больничной постели.
Оно было сплошь в швах. Маленькие стежки черной нити скользили по лбу и щеке, на лице огромный отек, волосы слиплись от подсыхающей крови, дыхание частое.
Взглянув на устройства над кроватью, она не услышала никаких тревожных сигналов, и не увидела ничего мигающего. Это же, вроде как, хорошо, правда?
Ее обеспокоило, что он не отозвался.
— Куин?
Его покоящаяся на кровати рука перевернулась и разжала кулак, открывая широкую, плоскую ладонь.
Лэйла вложила свою ладонь в его, и почувствовала, как он сжал ее.
— Значит ты здесь, — хрипло произнесла она.
Он еще раз сжал ее ладонь.
— Мне нужно тебя покормить, — выдохнула она, чувствуя его боль, как свою. — Прошу… открой рот. Позволь мне тебе помочь…
Когда он выполнил ее просьбу, она услышала хруст, словно была повреждена его челюсть.
Вскрыв свою вену, она поднесла запястье к его синим, приоткрытым губам.
— Пей из меня…
Тут же стало очевидно, что Куину трудно глотать, поэтому она лизнула ранку на своем запястье, чтобы запечатать ее и остановить текущую кровь, и когда он, наконец, сумел проглотить, она снова прокусила свое запястье.
Лэйла кормила Куина столько, сколько он ей позволил, молясь, чтобы отдаваемая ему ее сила начала свое исцеление.
Как это произошло? Кто сотворил с ним такое?
Принимая во внимание то количество марли в коридоре, очевидно, что этой ночью лессеры отправили на улицы Колдвелла не дюжею силу. И, видимо, Куин принял на себя самого трудного и подлого члена вражеских сил. В этом был весь он. Непоколебимый, всегда готовый встать на линию огня… до точки, где, как она беспокоилась, вылезала наружу его мстительность.
Существовало слишком тонкое различие между мужеством и смертельным безрассудством.
Когда он закончил, она запечатала свои ранки и придвинув стул, устроилась рядом с ним, удерживая свою ладонь в его.
Каким же стало облегчением наблюдать чудесное исцеление травм на лице Куина. При таких условиях, в скором времени они превратятся лишь в поверхностные повреждения, которые будут едва заметны уже с наступлением утра.
Какими бы ни были его внутренние повреждения, и они в скором времени исцелятся. Куин обязательно поправится.
Сидя с ним в тишине, Лэйла думала о них и о зародившейся между ними из ее ненужного обожания дружбе. Случись с ним что, она оплакивала бы его, как кровного брата. Нет ничего, что она не сделала бы для него. Кроме того, Лэйла остро чувствовала, что тоже самое исходило и со стороны Куина.
На самом деле, он очень многое для нее сделал. Куин обучил ее вождению и рукопашному бою, стрельбе из пистолета и работе на всякого рода компьютерной технике. Он показал ей фильмы и включал музыку, покупал одежду, отличимую от традиционного одеяния Избранных, выкраивал время, чтобы ответить на все ее вопросы об Этой Стороне и заставлял ее смеяться, когда ей требовалось поднять настроение.
Лэйла очень многое от него узнала, за что безмерно была ему благодарна.
Поэтому казалось… неблагодарным… чувствовать себя излишне неудовлетворенной. Но в последнее время она ощущала странную иронию. Чем больше она вовлекалась во все это, тем более пустой ощущалась ее жизнь. И как бы сильно он не убеждал ее обратить внимание на другие занятия, она по-прежнему смотрела на служение Братству, как на самое наиважнейшее дело, которым могла занять свое время…
Попытавшись поменять положение, Куин выругался от дискомфорта, и Лэйла протянула руку, чтобы успокоить его, поглаживая по слипшимся волосам. Он перевел на нее неповрежденный глаз, светившийся за своей синевой истощенностью и благодарностью.
Ее губы растянулись в улыбку, и она коснулась кончиками пальцев его поврежденной щеки. Как странно, но эта разделенная между мини платоническая близость — была островком, убежищем, и куда ценнее того, когда-то испытываемого к нему тепла.
Также эта возникшая между ними связь позволяла ей осознавать, как сильно страдал Куин, наблюдая за своим возлюбленным, Блэем вместе с Сакстоном.
Боль Куина всегда была с ним. Она покрывала его словно плоть, и тем же способом связывала, определяя его контуры и прямые линии.
Время от времени это заставляло Лэйлу обижаться на Блэя, хотя и не имела права судить. Если и была вещь, которую она уяснила, так это то, что сердца остальных понимали лишь они сами… и Блэй, тот, что в самом сердце Куина, был достойным…
За спиной Лэйлы распахнулась дверь и показался тот, о котором она только что размышляла, словно ее мысли призвали его сюда.
Блэйлок не был ранен, но выглядел не лучше лежащего в постели парня. По крайней мере, внешне. Внутренние ощущения — совсем другой вопрос. Все еще во всеоружии, он выглядел гораздо, гораздо старше своих лет. Особенно, на фоне своего товарища.
Он остановился на пороге.
— Хотел узнать, как у вас… у него… дела.
Лэйла снова сосредоточилась на Куине. Его здоровый глаз сфокусировался на рыжеволосом пареньке и то, что он уделял внимание другому, недолго причиняло ей боль… ну, не в том смысле, что по отношению к себе.
Она желала, чтобы Куин заполучил этого воина. На самом деле желала.
— Входи, — произнесла она. — Пожалуйста… мы уже закончили.
Блэй медлил, приближаясь, его руки нервно шарили по одежде — прикасаясь к его кобуре, к ремню на талии, к кожаным ножнам на верхней части бедра.
Однако внешне его самообладание казалось непоколебимым. По крайней мере, пока он не заговорил. Тогда его голос задрожал:
— Ты тупой сукин сын.
Брови Лэйлы гневно сошлись на переносице, даже притом, что Куин едва ли нуждался в ком-то подобном ей для своей защиты.
— Я требую, чтобы ты извинился.
— Джон утверждает, что он вышел из того дома к Банде Ублюдков. Один.
— Банде Ублюдков?
— Те, кто сегодня пытался убить Рофа. Этот тупой сукин сын отвлек их на себя, кинувшись прямо на них, в гордом одиночестве, возомнив себя чертовым супергероем — просто чудо, что его там не убили.
Она немедленно переключила свою ярость в область кровати. Ну конечно, у Общества Лессенинг было новое подразделение, и мысль о том, что он подверг себя этой выходкой опасности, пробудило в ней желание на него заорать.
— Ты… ты тупой сукин сын.
Куин закашлялся. Потом немного сильнее.
Она в панике подскочила:
— Я позову докторов…
Но Куин смеялся. Не задыхался.
Он рассмеялся вначале немного натянуто, а потом все более заразительно, до тех пор, пока кровать не заходила ходуном от веселья, которое видел только он сам.
— Не вижу в этом ничего смешного, — отрезала она.
— Я тоже, — вмешался Блэй. — Что, с тобой, черт возьми?
Куин продолжал смеяться, радуясь чему-то, известному лишь одной Деве-Летописеце.
Лэйла оглянулась на Блэя:
— Так бы и прибила его прямо сейчас.
— Пускай пока поживет. Подожди, вот оклемается, и тогда уже займись по полной. Я даже не против подержать его для тебя.
— Ага… отличная идея… так и поступим…, — проговорил со стоном Куин.
— Согласна. — Лэйла уперла руки в бедра. — Блэй абсолютно прав — побью тебя позже, кулаками. И, помнится, ты сам же меня и научил, куда нужно бить мужчину.
— Замечательно, — пробормотал Блэй.
После того, как они все замолчали, парни напряженно уставились друг на друга, и это заставило ее вспыхнуть. Возможно, сейчас они могли бы достигнуть согласия?
— Мне нужно проведать других, — быстро проговорила она. — На случай, если кому требуется кормление.
Куин схватил ее за руку.
— Ты как?
— Я в порядке. Ты был более чем достаточно щедр на прошлой неделе. Чувствую себя вполне сильной. — Она наклонилась и поцеловала его в лоб. — Просто отдыхай. Я загляну к тебе попозже.
Проходя мимо Блэя, она тихонько проговорила:
— Говорите спокойно. Я передам всем, чтобы вас не беспокоили.
***
Блэй только и мог, что с недоверием таращиться вслед идеально причесанной головке Избранной.
Войдя в комнату и увидев их вместе, было сродни удару под дых: все эти взгляды, соприкосновение рук, то, как изящно она изогнула в его сторону свое совершенное тело… словно она — и только она одна — поддерживала его.
И все же… казалось, будто ей хотелось, чтобы он остался с Куином наедине.
Это не имело никакого смысла. Если кто и был заинтересован держать их врозь, то это она.
Переключив свое внимание на парня, он подумал, Боже, на вид эти раны были ужасны, даже притом, что уже находились в процессе исцеления.
— Против кого вышел? — резко спросил он. — И не пытайся возражать: я говорил с Джоном, как только вернулся домой. Я знаю, что ты сделал.
Куин поднял опухшую руку и изобразил букву «К».
— Кор…? — Кивнув, парень поморщился, словно от головной боли. — Не отвечай, не стоит напрягаться.
Куин отмахнулся от его озабоченности в своем фирменном стиле забей-срать-на-все:
— Я в норме.
— На кой черт ты сунулся туда, к ним?
— Роф… был ранен… и зная Кора — он должен был поджидать там…, — затрудненное дыхание вырывалось хрипом, — чтобы не дать королю уехать. Ублюдка нужно было… вывести из строя… иначе Рофу так и не удалось бы…
— Выйти оттуда живым. — Блэй потер свой затылок. — Черт возьми — ты спас жизнь короля.
— Нет… это сделали… другие.
Ага, он не был так в этом уверен. Там, в особняке Эссэйла, творился полнейший хаос — у обоих противников все вышло из-под контроля: если бы Банда Ублюдков не отступила, когда прибыло Братство, то с обеих сторон были бы множественные потери.
Глядя на Куина, Блэй задумался, в какой физической форме находился Кор. Не так же ли он сейчас разукрашен? По крайней мере, ублюдку должно было достаться не меньше, а то если не больше.
Блэй встряхнулся, осознав, что, молча, стоит у постели.
— Э-э…
Когда-то давно, целую вечность назад, между ними никогда не возникало молчания. Вот только… тогда они еще были не полностью сформировавшимися в мужчин мальчишками.
«Совсем разные стандарты», предположил Блэй.
— Наверное, мне лучше уйти, — пробормотал Блэй, и остался на месте.
«А ведь все запросто могло пойти по другому сценарию», подумал он. Кор славился своими навыками убийцы. Собственными глазами, Блэй, конечно не видел, но наслышан слухов из Старого Света. Кроме того, да кто вообще в здравом уме стал бы что-то замышлять против Рофа, не говоря уже о том, чтобы в него стрелять?
Только самоубийца или глупец. В данном случае последнее, пожалуй, не в счет.
Куин запросто мог пострадать куда серьезнее, парочке тумаков.
— Тебе что-нибудь принести? — спросил Блэй. Ага, с учетом того что парень не мог есть твердую пищу, и к тому же уже покормился.
Лэйла о нем позаботилась.
Черт, да если быть по жестокому честным с собой — а, казалось, «жесткач» было словом дня — бывали времена, когда его возмущало появление Избранной, хотя это и была лишь колоссальная трата эмоций. Блэй не имел права заводиться, особенно, если учесть их с Сакстоном встречи на регулярной основе. И уж тем более, если учесть, что со стороны Куина все так и осталось неизменным
«Ты едва сегодня не погиб, — хотелось выплюнуть Блэю. — Тупой сукин сын, ты чуть не погиб… и что бы мы тогда делали?»
И это «мы» не относилось к Братству.
Оно не относилось даже к нему и Джону, и больше было похоже на… «я».
Дерьмо, почему с эти парнем он постоянно попадает в тупик?
Как же все это глупо. Особенно сейчас, стоя над парнем, наблюдая, как к его раскуроченному лицу возвращаются краски, дыхание становится менее затрудненным, синяки рассасываются… и все это благодаря Лэйле.
— Я лучше пойду, — повторил он, и снова не двинулся с места.
Этот один глаз, тот, что был голубого цвета, продолжал смотреть на него. С бубенцом, рассеченной бровью над ним, он вообще не должен был быть в состоянии фокусироваться, но все же смотрел.
— Я должен идти, — произнес Блэй.
И не двинулся с места.
Проклятье, Блэй вообще не знал, какого хера творит…
Из глаза Куина выступила слеза. Скользя вдоль нижнего века, влага собралась в уголке глаза, образуя кристальное озерцо, и когда ее скопилось слишком много, чтобы удержаться за ресницы, она скатилась вниз, затерявшись в темных волосах на виске.
Блэю захотелось пнуть себя под зад.
— Дерьмо, я позову дока Джейн. Тебе должно быть больно. Я сейчас.
Куин окликнул его, но Блэй уже скрылся за дверью.
Идиот. Тупорылый кретин. Бедный парень там страдал на больничной койке, выглядя как один из персов сериала «Сыны Анархии»[60], и последнее, в чем он нуждался — это компания. Больше обезболивающего — вот что ему было нужно.
Устремившись по коридору, он обнаружил дока Джейн, вводящей заметки в медицинские записи в главный компьютер клиники.
— Куину необходимо какое-нибудь обезболивающие. Не могла бы ты к нему заглянуть?
Женщина тут же поднялась, предусмотрительно схватив старомодную докторскую сумку, и отправилась с ним по коридору.
Когда она вошла внутрь, Блэй оставил их наедине, вышагивая взад-вперед перед дверью.
— Как он?
Блэй остановился и повернулся, силясь улыбнуться Сакстону… но не смог этого сделать.
— Решил погеройствовать… и, думаю, ему таки удалось. Но, Боже…
Парень с изяществом двинулся вперед в шитом на заказ костюме, мягких мокасинах от Кола Хаана, которые были словно слишком изысканными для того, чтобы производить шум при ходьбе — даже по линолеуму.
Он не принадлежал ничему, что касалось войны. Никогда.
Он никогда бы, подобно Куину, не рванул из безопасного места в самую гущу сражения, собираясь голыми руками устранить агрессора и скормить ему на обед его собственные же яйца.
Вероятно, это была одна из причин, почему с Сакстоном было проще вести дело. Никаких крайностей. К тому же, он был умным, изысканным, забавным… обладал хорошими манерами, жил среди всего самого лучшего… всегда хорошо одевался…
И просто фантастичен в постели…
Почему это прозвучало так, словно Блэй пытался себя в чем-то убедить?
Когда он объяснил, что произошло на их вылазке, Сакстон остановился рядом с ним. Аромат его одеколона «Гуччи» оказывал успокаивающий эффект.
— Мне очень жаль. У тебя, наверное, после всего этого такая каша в голове.
И-и-и-и, к тому же, этот парень был святым. Самоотверженным святым. Который никогда не станет ревновать? Куин был не таким. Он был ревнивцем и чертовым собственником.
— Да, так и есть, — согласился Блэй. — Полный бедлам.
Взяв Блэя за руку, Сакстон, слегка ее сжал, а затем убрал свою теплую, гладкую ладонь.
Куин никогда себя ни в чем не сдерживал. Он был как военный оркестр на параде, коктейль Молотова, слон в посудной лавке, которого не заботило, какой беспорядок оставляет позади себя.
— Братство знает?
Блэй встряхнулся:
— Прости, что?
— Что он сделал? Они знают?
— Ну, если и знают, то не от него. Джон выглядел расстроенным и я спросил его, что случилось. Вот так я и узнал эту историю.
— Ты должен рассказать об этом Рофу… Тору… кому-нибудь. Куин обязан получить по заслугам за свой поступок… хотя и не в его стиле заботиться о такого рода ерунде.
— Ты хорошо его знаешь, — пробормотал Блэй.
— Да. А еще я так же хорошо знаю тебя. — Выражение лица Сакстона стало напряженным, но, тем не менее, он улыбнулся. — Об этом тебе нужно позаботиться лично.
Из комнаты Куина вышла док Джейн и Блэй повернулся.
— Как он?
— Я не уверена в том…, что именно ты посчитал неправильным? Когда я вошла, он спокойно спал.
Блин, дерьмо, он же не собирался рассказывать, что парень плакал. Но дело в том, что Куин никогда выказывал слабость, если только не испытывал серьезную боль.
— Думаю, я просто неправильно его понял.
За плечом Джейн, Блэй случайно заметил, как Сакстон провел рукой по густым светлым волосам, убирая их со своего красивого лба.
Самое странное то…, что хоть Сакс и был кровно связан с Куином, но в этот момент он больше был похож на Блэя.
Хотя, с другой стороны, безответность была все той же, и не важно, чьи черты лица отражали эти эмоции.
Дерьмо.
ГЛАВА 44
Переводчики: Stinky, ArrivaVamp, Svetyska, black_girl
Вычитка: guff, lorielle, Светуська
В комнате дальше по коридору, Тор сидел перед больничной койкой, на которой лежал Роф, и размышлял о том, что, вероятно, пора бы уже и уходить.
Причем давно.
Да ради Бога, даже королева уже уснула рядом со своим супругом.
Думается, хороший знак, что Бет не возражала против его непрошеных нравоучений. С другой стороны, они еще несколько лет назад пришли к консенсусу, доказывая, что марафон фильмов про Годзиллу мог сыграть на отношениях.
Устроившись в углу на огромной круглой собачьей подстилке цвета овсянки, потянулся Джордж и глянул на своего хозяина. Не получив отклика, он опустил голову и тяжело вздохнул.
— С ним все будет в порядке, — пробормотал Тор.
Пес навострил уши и два раза тяжело ударил лохматым хвостом о пол.
— Да, обещаю.
Взяв пример с собаки, Тор сменил положение и потер глаза. Черт, как же он устал. Все, чего ему хотелось, так это, как Джордж, забраться на собачью подстилку и весь день давить массу.
Проблема в том, что, несмотря на окончание драмы, адреналин Тора зашкаливал, стоило ему подумать о той пуле. Два дюйма вправо и она попала бы в яремную вену — и все — для Рофа бы тут же померк свет. По факту, в соответствии с вердиктом дока Джейн и Манелло, свинец по чистой случайности попал в единственное «безопасное» место — и то, выжить после такого можно было, ну скажем, если оказаться с кем-то, кто, сумеет сделать трахеотомию в движущемся фургоне с помощью всего лишь черного кинжала и полой трубочки.
Иисусе… ну и ночка.
И слава Деве-Летописеце за ангела. Что было бы, если бы Лэсситер не управлял машиной? Тор содрогнулся…
— В ожидании Годо[61]?
Тор метнул взгляд на постель. Веки короля были чуть приоткрыты, а на губах играла едва заметная улыбка.
На него тут же навалились ошеломляющие эмоции, наводнив нейротрансмиттерами, украв его голос.
И Роф, казалось, понял.Он раскрыл ладонь, и даже не имея возможности поднять руку, поманил Тора.
Тор поднялся и на ватных ногах подошел к постели. Оказавшись возле нее, он опустился перед королем на колени, взял его большую ладонь, перевернул… и поцеловал блеснувший на пальце Рофа огромный черный алмаз.
Затем, как котенок, прижался головой к перстню на пальце Брата.
Сегодня ночью все могло быть потеряно. Не выживи Роф… все бы переменилось.
Когда король сжал его руку в ответ, Тор подумал о смерти Велси, и ничего не ощутил, кроме нового страха. Понимание того, что он мог потерять остальных, совершенно не обнадеживало. И привело лишь к тому, что все внутри только сжались.
А он-то думал, что после смерти шеллан, его уже ничто не заставит утонуть в горе.
Скорее он только глубже погружался в мысли о будущем.
— Спасибо, — тихо прохрипел Роф. — За то, что спас мою шкуру.
Тор поднял голову и покачал ею:
— Не только я.
— Но ты сыграл в этом ключевую роль. Я твой должник, брат мой.
— Ты сделал бы то же самое.
Голос, с ноткой присущего только ему аристократического тона, произнес:
— Я. Твой. Должник.
— Значит, как-нибудь проставишься «Сэмом Адамсом», и мы — в расчете.
— Хочешь сказать, что моя жизнь стоит каких-то вшивых шесть баксов?
— Ты сильно недооцениваешь мою любовь к этому пиву… — Большая, светлая голова собаки боднула его в подмышку, и Тор, глянув вниз, произнес: — Видишь? Я же сказал, что с ним все будет в порядке.
Роф рассмеялся, но затем поморщился, словно это причинило ему боль.
— Ну здравствуй, здоровяк…
Тор сдвинулся в сторону, чтобы хозяин и собака смогли друг до друга добраться… затем подхватил девяностофунтового пса с шерстью цвета соломы, поднял и устроил его на кровати рядом с королем.
Роф просто сиял, переводя взгляд со своей спящей шеллан на приготовившуюся стать его сиделкой собаку.
— Хорошо, что это была наша последняя встреча, — выпалил Тор.
— Ага, зато как красиво закончилась…
— Ты же понимаешь, что я больше не позволю тебе совершать подобное дерьмо. — Тор смотрел на предплечья короля, прослеживая взглядом подробно расписывающие его родословную ритуальные татуировки. — Мой господин, по окончании каждой ночи ты должен быть в целости и сохранности. Правила в отношении тебя принимают совсем другой вид.
— Слушай, в меня и раньше стреляли…
— И этого больше не произойдет. Не под моим присмотром.
— И что, мать твою, это должно означать? Собираешься приковать меня в подвале?
— Если потребуется.
Роф насупился. В его голосе появилось больше силы:
— Знаешь, а ты можешь быть настоящим мудаком.
— Это не вопрос личности, а факт, иначе бы ты не ссал в трусы.
— Я их не ношу. — На губах короля снова заиграла улыбка. — Под этой простыней я совершенно голый.
— Благодарю за подробности.