Часть 3. заморский подарок 13 страница

Наконец у Эйден не осталось сил терпеть, и она невольно соскочила со стула. Глаза ее наполнились слезами.

– Прошу вас, – взмолилась она, – прошу вас, выньте их! Я умираю от желания.

– Даже если я выну их, – ответил он, – это не утолит твое желание. Только я могу сделать это, Марджалла. Если ты по доброй воле согласишься подчиниться мне, тогда я выну их.

– А если нет? – вызывающе спросила она. Он любезно улыбнулся.

– Тогда они останутся там, моя несравненная. Сыграем еще одну партию? Кажется, что с этой партией мы зашли в тупик.

– Неужели вам безразлично, что я презираю вас? – спросила она. – Что вы за человек? – Она вдруг страшно разозлилась.

– Я могущественный человек, и мне безразлично, да, совершенно безразлично, презираешь ли ты меня. Ты не всегда будешь презирать меня. Однажды ты поймешь, что любишь меня, потому что любовь – это другая сторона ненависти.

Он встал и властно предложил ей руку.

– Пошли! – сказал он и повел ее через комнату к гигантской кровати под балдахином.

Каждый шаг был для нее мучителен. Ей необходимо избавиться от этих проклятых маленьких шариков! Ей надо облегчить свои страдания! Она не могла больше терпеть, и когда они дошли до кровати, она тихо застонала.

– Ну, – сказал султан, – решай, Марджалла, и я сделаю то, что ты скажешь, но помни, что пока ты не уступишь мне, шарики останутся в твоей сладостной темноте.

– Выньте их! – Она почти визжала.

– Ты отдаешься мне по доброй воле?

– Да! – Она начала дрожать, ноги не держали ее. Если эти дьявольские маленькие серебряные шарики стукнутся друг о друга внутри ее беспомощного тела еще один раз, она по-настоящему сойдет с ума!

– Ложись на спину, Марджалла, и я выну их, – сказал он.

Осторожно; так, чтобы не столкнуть крошечные орудия пытки еще раз, Эйден легла на спину и раздвинула ноги. Султан стал на колени, но при виде ее соблазнительной розовой плоти не смог сдержаться, наклонился и стал лизать ее медленными, чувственными движениями. Ее тело дернулось, и она взвизгнула, когда страсть как ножом полоснула ее. Поняв собственную жестокость по отношению к ней, Мюрад запустил свои гибкие пальцы в ее измученное тело и один за другим извлек крошечные блестящие шарики. Потом поцеловал ее набухший и трепещущий маленький бутон.

– Прости меня, несравненная, – сказал он, поднимая голову. – « Я не хотел причинять тебе боль, но я не мог устоять перед тем, что так соблазнительно.

Султан поднялся на ноги и медленно стащил свой свободный халат из шелка цвета сливы. Он удобно разлегся в центре гигантской кровати и сказал Эйден:

– По обычаю, женщина, которая впервые приходит ко мне, должна залезать на мою кровать в изножье и ползти ко мне. В прошлый раз ты не соблюла обычай. Мне доставит удовольствие, если ты сделаешь это сейчас. Если ты проявишь должным образом послушание, Марджалла, я избавлю твое чудное тело от мучительных страданий, которые ты сейчас испытываешь. Ты не сможешь избавиться от мучений, пока я не помогу тебе. – В его ровном голосе не слышалось ни угрозы, ни хвастовства. Он просто предлагал ей выбор.

Гордость Эйден боролась с болью, ломающей тело. В это мгновение она бы убила его, если бы могла найти орудие убийства, но боль победила, и она шатаясь добрела до изножья кровати и, опустив лицо, на животе поползла к его ногам по изумрудно-зеленому покрывалу.

Султан с одобрением промурлыкал:

– Очень хорошо, несравненная! Теперь я разрешаю тебе двигаться дальше, и ты можешь целовать мои ступни и ноги, когда будешь ползти вперед.

Какая-то часть ее сознания была совершенно потрясена тем, что она с такой легкостью соглашается выполнять эти приказания, однако другая часть напоминала ей, что только тогда, когда она полностью удовлетворит его, он избавит ее от мучительного напряжения, терзающего ее измученное тело. Чем быстрее она подчинится ему, тем скорее он избавит ее от мучений. Не думая о том, что делает, Эйден подползла к султану и начала целовать сначала его ступни, а потом двинулась дальше, целуя его длинные, худые ноги, оставляя легкие поцелуи то на одной, то на другой его конечности. Когда она приблизилась к его паху, он протянул руку и, подняв свой тяжелый, длинный член, выставил его перед ней. Эйден содрогнулась и, подняв голову, умоляюще посмотрела на султана. Глаза Мюрада безжалостно впились в нее, отдавая молчаливый приказ. Слезы катились по ее щекам, когда она наклонила голову и взяла его в рот.

Султан откинулся на мягкую груду подушек, вздохнул от удовольствия и прикрыл свои томные черные глаза в исступленном восторге. Протянув руку, он запустил пальцы в ее густые медные волосы и, гладя ее по голове, подстрекал к дальнейшим действиям.

– Облизывай головку, Марджалла, – говорил он сдавленным голосом. – О Аллах! Твой рот создан для этого! – Он задрожал. – Хватит сейчас, несравненная Марджалла, иначе выпьешь мою мужскую силу слишком рано. Поднимайся и дай мне свои губы.

Она выпустила его член, и султан впился в ее губы яростным поцелуем.

– Открой свой сладкий рот, чтобы я мог всунуть туда свой язык, моя красивая рабыня.

И она подчинилась ему и начала яростно сосать его язык точно так же, как она несколько секунд назад трудилась над его членом. Обняв одной рукой ее талию, – другой он начал играть с ее грудью. Сначала ласково сжимая ее, он вдруг сильно ущипнул соски, от чего всю ее как молнией пронзило желание. Оторвавшись от его губ, она взмолилась:

– Прошу вас, господин! Прошу вас, избавьте меня от мучений!

– Как ты нетерпелива, несравненная, – ласково упрекнул он. – Разве я не предупреждал тебя, что я твой хозяин? Хозяин решает, что ему делать, а не рабыня. Кажется, ты никак не можешь выучить это.

– Простите меня, мой господин, – взмолилась она. Боже правый, почему он не облегчит ее мучения? Он же обещал сделать это! Горячая, пульсирующая, нарастающая боль, казалось, разламывала ее чресла.

Мюрад видел страх в ее глазах, и понимание того, что предмет его страсти полностью Находится в его власти, возбуждало его еще больше, чем сама женщина.

– Конечно, я прощу тебя, – миролюбиво сказал он, – но будет не правильно, если я не накажу тебя, Марджалла. Самое главное, научить тебя полнейшему повиновению. Ты понимаешь?

– Д-да, мой господин, – ответила она дрожащим голосом. Что сейчас он сделает с ней?

Султан подозвал одного из черных евнухов и прошептал ему что-то, а Эйден сидела в стороне с подавленным видом. Евнух торопливо вышел из комнаты, и они остались сидеть в молчании. Султан наслаждался красотой ее фигуры, а Эйден снова почувствовала себя несчастной. Боль опять стала рвать ее тело, когда он, издеваясь, дотрагивался до нее. Она попыталась отвлечься и стала рассматривать комнату.

Когда она была здесь в прошлый раз, ее мало интересовала обстановка. Сейчас она старалась забыть про страх и боль, отвлекая внимание на посторонние вещи. Они шли по Золотому Коридору и входили в эту комнату через дверь, которая была в дальней стене. За месяцы пребывания в Турции Эйден стала немного разбираться в изразцах, ей пришлось следить за ремонтом фонтанов во дворце Явид-хана. Стены спальни султана были выложены изразцами из местности Из Ник, с цветочным рисунком. Нижнюю часть стены украшали изразцы причудливой расцветки: синее и красное на белом фоне в окаймлении густого красного цвета. Верхняя и нижняя части стены были разделены фризом из темно-синих изразцов, на которых белыми буквами были написаны суры из Корана. Однако самые красивые изразцы находились над камином, окружая конусообразную бронзовую вытяжку. На этой изогнутой панели были изразцы с узорами из тянущихся вверх веточек с маленькими цветками сливы на темно-синем фоне.

Сводчатый потолок расписали золотыми узорами на сине-зеленом фоне. Комната оставляла впечатление величественности и красоты. В ней было два яруса окон.

У одной стены находился фонтан с тремя ваннами, из которых переливалась вода. Каждая ванна имела золоченый раструб в форме лилии, из которого тоже лилась вода. Фонтан был отделан прекрасным мрамором, так же, как и дверные проемы, а сами двери инкрустированы перламутром и имели искусно вырезанные щеколды. Окна этой квадратной комнаты с трех сторон выходили в сад. Любимым занятием султана было изучение часовых механизмов. И сейчас, когда они сидели, ожидая, пока черный евнух исполнит приказание Мюрада, слышалось тиканье часов.

Эйден оглядела огромную кровать, на которой они сидели. Ее украшали четыре резных витых столба и в стене у изножья кровати находилось большое окно со светлыми стеклами. Прикроватные столбы поддерживали изумительной красоты резной навес из позолоченного дерева. В изголовье кровати – резные и позолоченные перила. Матрас был твердый и обит парчой. Поверх него лежал толстый пуховый шелковый матрас изумрудно-зеленого цвета. На кровати лежали валики для подушек темно-красного, бирюзового и фиолетового цветов и такие же подушки. Эйден вцепилась в какую-то подушку фиолетового шелка, когда дверь в спальню открылась, и на пороге появилась девушка.

Женщин красивее ее Эйден никогда не видела. Она была маленькой и тонкой в кости, с огромными голубыми глазами и серебристыми волосами. Она была очень, очень молода. Сбросив бледно-розовый шелковый халат, она упала на пол, показывая этим жестом полную покорность. Султан ласково заулыбался.

– Поднимись, Зора, и подойди ко мне. Девушка быстро подбежала к кровати и взобралась на нее. Усевшись рядом с султаном, она подставила ему губы для поцелуя. Он охотно угодил ей, погладив ее шелковистое тело и ласково подразнив ее соблазнительные груди.

– Это госпожа Марджалла, Зора, – сказал он, а потом обратился к Эйден:

– Зора одна из моих новых женщин.

– Я слышала о госпоже Марджалле. Она вызвала большой переполох в гареме. Говорят, господин, что ты любишь ее больше всех нас, даже больше, чем госпожу Сафию.

Мюрад засмеялся.

– Я давно понял, как глупо ограничивать себя только одной женщиной, Зора, моя душечка. Ты можешь сообщить женщинам гарема, что хотя Марджалла доставила мне большое удовольствие и пользуется моей благосклонностью, я не буду пренебрегать остальными. Ни одна женщина не займет в моем сердце места, принадлежащего Сафии.

Зора опустила голову, лицо ее было виноватым.

– Ты прав, господин, что выбранил меня, – тихо сказала она, и Мюрад снова поцеловал ее.

– Ты видишь, несравненная, – сказал он Эйден, – как очаровательно покорна Зора? Я позвал ее сюда, чтобы ты могла научиться у нее, но сначала раздвинь ноги. – Засунув руку под один из валиков, он вытащил черный шелковый мешочек и выкатил на ладонь крошечные серебряные шарики.

Эйден содрогнулась, но поняла, что возражать нельзя. Она не знала, как он собирается ее наказывать, но наказание началось с этих ужасных маленьких орудий пытки. Откинувшись на спину, она подчинилась ему и почувствовала, как в нее проникает холодное серебро, направляемое его пальцами.

– Зора, – сказал Мюрад, – покажи госпоже Марджалле движения танца с чадрой. Марджалла, моя несравненная, ты будешь повторять движения Зоры.

Изящная светловолосая девушка соскользнула с кровати и смотрела, как Эйден, прикусив нижнюю губу, последовала за ней.

– Все это очень просто, – сказала Зора и показала Эйден движения танца.

– Теперь, – приказал султан, – повторяй эти движения.

Его глаза вызывали у нее желание не подчиняться ему, и она снова пожалела, что не может убить его за то, что он делает с ней.

Вздрагивая, она повторяла движения, каждое новое положение ее тела вызывало новую муку. Зора стояла рядом с ней, и султан приказал им танцевать быстрее. Все ее тело покрылось испариной, и она чувствовала бешеный стук своего сердца. В какой-то момент она решила, что умирает. Смерть показалась ей счастливым избавлением от мучений, но потом он приказал им остановиться и вернуться на кровать, где он во второй раз вынул шарики из ее измученного тела.

Мюрад сделал знак Зоре, чтобы та продолжала возбуждать его ртом, и девушка мгновенно подчинилась хозяину, потом султан сказал:

– Повернись ко мне своим вторым девственным местом. Зора повернулась к своему повелителю, опершись на локти и выставив вперед зад. Крепко ухватившись за ее бедра, он вошел в девушку одним толчком и некоторое время прыгал на ней, не отрывая взгляда от Эйден, которая широко раскрытыми глазами следила за представлением. Потом неожиданно султан повернулся к ней со словами:

– Встань на колени перед Зорой, несравненная. Когда она повиновалась, он отпустил бедра девушки и, вытянув руки, начал забавляться с грудями Эйден, а Зора тем временем сама насаживала себя на его кол.

– Ты видишь, Марджалла, ты видишь, как безупречно поведение Зоры? Она совершенный образец правил хорошего поведения в гареме. Со временем под моим руководством ты тоже станешь образцом послушания. Она с легкостью подчиняется моим приказам, а я обращаюсь с ней ласково. – Его тонкие, но крепкие пальцы мяли нежную кожу ее грудей, оставляя на ней красные пятна. Зажав один из сосков между большим и указательным пальцем, он сильно ущипнул и тянул его. У нее вырвался жалкий вскрик. Султан улыбнулся и с хрюканьем излил свое семя в белокурую рабыню.

Зора упала лицом вперед, на мгновение лишившись сил, но потом ожила и, соскользнув с кровати, подбежала к фонтану, где в стенной нише стоял серебряный таз. Наполнив его, она вернулась к камину, ненадолго поставила таз на решетки над углями, а потом, взяв несколько чистых кусков материи из другой ниши, вернулась обратно на кровать. Мюрад встал и позволил девушке вымыть свой уже вялый член. Когда она закончила, он поблагодарил и потрепал по голове стоявшую на коленях рабыню.

На протяжении всего этого действа Эйден пережила тысячу маленьких смертей. Когда член султана стал длинным и твердым, она отчаянно хотела, чтобы он вонзил его в ее лихорадочно жаждущую плоть. Вместо этого ее заставили смотреть, с какой страстью он обрабатывает маленькую Зору и как он высвобождает свое семя. И теперь ничто не сможет облегчить ее боль. Ей хотелось кричать от разочарования и ярости. В ее истерзанном сознании белокурая Зора тоже была включена в список смертников. Зора отобрала то, что по праву принадлежало ей. Эйден хотела, чтобы Зора умерла.

Мюрад понимал, что его гордая Марджалла близка к тому, чтобы сломаться, и крикнул черным евнухам, чтобы им принесли вина. Он редко прибегал к спиртному, запрещенному Пророком. Его пьющий отец был примером, которому он совершенно определенно не хотел следовать. Но тем не менее иногда вино служило хорошим средством для восстановления сил, особенно вино из кувшина, из которого евнухи налили ему две порции. В кувшин добавляли сильное средство, действующее как возбуждающее.

Вино принесли в кровать, султан взял один из кубков и опустошил его.

– Это не для тебя, Зора, – предупредил он, – но ты, Марджалла, можешь выпить половину кубка. Однако не больше.

Она протянула дрожащую руку и поднесла стеклянный кубок к губам, впервые более чем за год попробовав вино, ей хотелось выпить его залпом, но она сдержалась и, отпив положенное, поставила кубок на поднос, протянутый евнухом. Крепкое кипрское вино как горячее масло провалилось в ее желудок, а потом воспламенило ее кровь. Ее щеки снова порозовели.

Мюрад уже чувствовал на себе действие возбуждающего, но он знал еще один фокус, который поможет ему быстрее восстановить свои силы.

– Поднимитесь с кровати, вы, обе, – приказал он, – встаньте лицом друг к другу у ее изножья.

Обе женщины подчинились, и Эйден гадала, как же еще он собирается мучить ее.

– Зора, моя душечка, я хочу, чтобы ты обняла Марджаллу и успокоила ее, ведь она охвачена страшной болью.

Ужаснувшись его словам, Эйден сделала шаг назад, с отвращением, явно отразившимся на ее лице.

– Ты не хочешь повиноваться мне, моя несравненная? – спросил султан.

Он раскрыл ладонь, на которой катались серебряные шарики, с угрожающим видом показывая их ей и перекатывая из руки в руку.

Эйден содрогнулась.

– Нет, мой господин, я повинуюсь вам, – сдавленно прошептала она и отдалась нежным объятиям белокурой девушки, став на колени, чтобы сравняться с ней ростом.

Ей было стыдно встретиться со взглядом Зоры, но ласки девушки, как ни странно, были нежными и мягкими. Мюрад следил за ними, быстро возбуждаясь, когда груди женщин терлись друг о друга сосками, когда они ласкали ягодицы друг друга. Зора шепотом подсказывала своей упрямой партнерше, что нужно делать, и как-то необыкновенно доброжелательно поощряла Эйден к действию, чтобы ублажить султана.

– Не смущайся, – тихо прошептала Зора так, чтобы Мюрад не слышал.

– Я ненавижу его! – прошептала Эйден.

– Как и я, – последовал поразительный ответ.

– Почему же ты подчиняешься?

– А что еще нам остается делать, как не подчиняться? – спросила Зора.

– Возвращайтесь в кровать, – позвал султан, – а потом, Зора, моя душечка, ты приготовишь ее для меня.

– Конечно, мой господин.

Взяв Эйден за руку, Зора подняла ее и повела к изумрудно-зеленому покрывалу кровати. Женщины забрались на кровать. Зора попросила Эйден лечь на спину и с силой развела ее ноги.

– О-о-о! – Эйден тихонько взвизгнула, когда губы и язык Зоры начали облизывать ее перевозбужденную и чувствительную плоть. Она завела глаза, пытаясь отыскать взглядом Мюрада и боясь, что ее визг обидел его, но султан склонился над ней и ласково поцеловал в губы, одновременно лаская ее груди.

– Ну, моя несравненная, разве рот Зоры не приятен тебе? – Он ласково улыбнулся ей. – Когда она сочтет тебя готовой, моя несравненная Марджалла, я полностью исцелю тебя. – Он повернулся и лег на бок рядом с ней. – Давай, любовь моя, – сказал он, беря ее за руку и кладя ее на свой твердый член. Он куснул ее в губу. – Дай мне твой язычок, милая, – и он стал сосать лакомый кусочек. – Поработай рукой, несравненная, – приказал он и поцеловал ее в веки.

– Она готова, мой господин, – раздался голос Зоры, и белокурая девушка встала с кровати. Мюрад склонился над Эйден со словами:

– Теперь ты можешь идти, Зора, а в награду Заад подарит тебе точную копию моего члена. Можешь оставаться с ним до утра.

– Благодарю вас, господин, – сказала Зора и, сопровождаемая евнухом, торопливо вышла из комнаты.

Мюрад повернулся к Эйден, которая лежала под ним дрожа. Она походила на хорошо настроенный инструмент, полностью подготовленный для игры на нем.

– Скажи мне, что ты хочешь от меня, несравненная? – тихо спросил он, устраиваясь между ее бедер, гладя свое огромное орудие и небрежно перекладывая его из руки в руку.

– Я хочу, чтобы вы занялись со мной любовью, – тихо сказала она.

– Ты хочешь, чтобы я всадил в тебя свое копье и заставил тебя плакать от удовольствия?

– Да.

– Ты хочешь, чтобы я сделал это, по собственной воле? Я не принуждал тебя?

– Да, я сама хочу этого, – всхлипывала она. – Прошу вас! О, прошу вас! – умоляла его она, вконец побежденная.

Не скрывая победного выражения черных глаз, он вошел в нее одним плавным толчком, и она закричала от облегчения, когда он начал двигаться на ней мощными ударами. Зажатая между его мускулистых бедер, она чувствовала, как благословенное облегчение начинает разливаться по всему телу, когда он привел ее к первому оргазму. Неожиданно ее сознание прояснилось, и на место первоначальной болезненной беспомощности пришел страшный гнев от того, что он сделал с ней. К ее удивлению, сознание действовало отдельно от тела, и пока он снова и снова доводил ее до оргазма, избавляя от страшных мук перевозбуждения, мозг позволил ей из какого-то потаенного места наблюдать за тем, что происходит с ее телом. Ее телу стало легче, чего нельзя сказать о ее душе. Когда ее душа и тело снова слились в единое целое, она потеряла сознание из-за сотворенного над ней надругательства.

С победным криком Мюрад опустошил себя и в изнеможении рухнул на бок. Однако через несколько минут он пришел в себя и посмотрел на свою красавицу партнершу. Он привел ее в чувство поцелуями, и, когда к Эйден вернулось сознание, она поняла, что поступает не правильно. Она хотела либо свободы, либо смерти, а ее лишали и того и другого. Теперь она заставит их подарить ей смерть, которую искала. Она притворится перед султаном, что он покорил ее волю, а когда он поверит в это, она убьет его! Тогда у них не останется иного выбора, кроме как убить ее. Это надежный план, и она не чувствовала угрызений совести за страдания, которые доставит Hyp У Бану и Сафии. Ни одна из них не была на самом деле ее другом, решила она. Впрочем, Сафия, вероятно, была.

Однако валида использовала ее, чтобы сохранить благосклонность сына. Она заслуживала наказания за потворство его прихотям. Что касается Сафии, она вряд ли будет горевать по мужчине, который не обращает на нее внимания в течение многих лет. После смерти Мюрада она станет новой валидой, обретя власть вместо потерянной любви. Сафия по крайней мере добрая и относится к ней с искренней доброжелательностью. Сафия – ее настоящий друг. Смерть Мюрада освободит ее так же, как освободит Эйден, и красавицу Зору, и остальных бедняжек, которые оказались добычей этого невероятно похотливого и порочного человека.

Подняв на него глаза, Эйден почувствовала, как краснеют ее щеки, что великолепно подходило для выполнения ее плана. Она прикрыла серые глаза рыжеватыми ресницами.

– О, мой господин, – пробормотала она, – мне стыдно, что я сопротивлялась вам! Откуда мне было знать? Я не знала, и я прошу у вас прощения, уважаемый господин. – Она встала на колени на матрасе так, что ее медные волосы закрыли ее до бедер. Она являла собой совершенную картину полного подчинения.

– Я понимаю, – сказал он. – Отлично понимаю, моя несравненная. Я не дал тебе время оплакать возлюбленного Явид-хана, но я так сильно, очень сильно хотел тебя. – Он поднял ее и страстно поцеловал. – Ты заставляешь мою кровь биться как в лихорадке, Марджалла.

Я не могу насытиться тобой! В течение последних четырех дней твое лицо неотступно стояло передо мной, воспоминания о твоем теле замучили меня! Синан, мой архитектор, приходит ко мне с рисунками домов, над которыми мы думали многие месяцы, а я не могу сосредоточиться и не понимаю, что он говорит. Возможно, сейчас, моя несравненная, когда ты уступила мне, по крайней мере часть моего здравого смысла вернется ко мне. Она ласково улыбнулась ему.

– Я не буду огорчать вас, мой господин, – сказала она и, придвинувшись к нему, тихонько подула ему в ухо, потом сильно укусила за мочку.

Мюрад довольно хихикнул. Он получал удовольствие оттого, что добился своего.

– Какая же ты маленькая тигрица, Марджалла, и сколько же в тебе сюрпризов!

– Вы позволите мне продолжать удивлять вас, господин? – сказала она. – Мне не хотелось бы, чтобы я наскучила вам.

Ее нежный тон воспламенил его, и хотя день уже близился к вечеру, султан тем не менее был полон бодрости. Казалось, что ее покорность придала ему дополнительные жизненные силы.

– Не думаю, что ты наскучишь мне, моя несравненная Марджалла. – Встав с кровати, он сказал:

– Я приготовил для тебя небольшой сюрприз. – Взяв ее за руку, провел через комнату и, прикоснувшись к изразцу с цветочным орнаментом, открыл небольшую дверь, которая легко отошла на хорошо смазанных петлях. Он вошел внутрь, ведя Эйден за собой. Она увидела, что они стоят на верхней площадке узкой лестницы.

Стены прохода были выложены черными и белыми изразцами с вкраплением желтых изразцов. Крепко вцепившись в руку султана, Эйден шла следом за ним вниз по лестнице. Они миновали еще одну дверь, открывавшуюся в большую комнату, которая, как поняла Эйден, находилась прямо под спальней султана. Комната была сводчатой, ее арки из мрамора служили опорой для султанской комнаты наверху. Перед ними был красивый мраморный бассейн, целиком окруженный низким мраморным парапетом, в дальнем конце которого находилась единственная лестница, ведущая в воду. Прямо в центре бассейна находился фонтан, выбрасывающий струи воды, и в мраморных колоннах были проделаны отверстия, из которых разбрызгивалась вода.

– Ты умеешь плавать? – спросил султан.

– Немного, – призналась она. «Нельзя ли мне утопить его?» – подумала она. Нет. Увы, она недостаточно сильна.

Он провел ее в воду, и несколько минут они плавали. Забавляясь, Мюрад поднял Эйден так, чтобы она могла оседлать бьющий фонтан, а потом подплыл к краю бассейна и смотрел, как вода течет между ее длинных и стройных ног. Погладив руками свое тело, она обхватила свои груди и выпятила их, как бы предлагая ему. Он поплыл к ней, и она громко засмеялась, дразня его, когда он приказал ей спрыгнуть с фонтана обратно в бассейн. Она смотрела на него. Он стоял в том месте, куда не достигали струи фонтана. Отпустив одну из своих грудей, она одним пальцем потерла свой маленький бриллиант, а потом положила палец в рот и стала его сосать. Ее глаза ни на секунду не отпускали его.

С похотливым животным ревом Мюрад рванулся к фонтану, а Эйден, насмешливо расхохотавшись, нырнула в бассейн с другой стороны и уплыла подальше от него. Он быстро догнал ее и, поймав за лодыжки, притянул к себе. Она рассмеялась ему в лицо, и разъяренный Мюрад прижал ее спиной к стенке бассейна и прорычал:

– Обхвати меня ногами за пояс, рабыня! – а когда она сделала это, он с силой вошел в нее, сильно ударив ее спиной о мраморную стенку бассейна.

Ее руки обхватили его за шею, и она страстно целовала его, кусала губы и облизывала их языком. Казалось, что в нее вселился дьявол, и султан был опьянен тем, что принял за глубокую и растущую влюбленность в него. Обхватив ягодицы руками, он яростно трудился над ней, пока оба они не обессилели. Мюрад увел ее из бассейна вверх по лестнице в спальню, где они проспали до вечера.

С каждым днем Мюрад все больше и больше влюблялся в Эйден. Он требовал ежедневной близости с ней, а она не отказывала ему. Напротив, она очень охотно отвечала на его страсть, и тем не менее в ней было нечто, чего, как ему казалось, понять он не мог, как ни старался. Он заваливал ее подарками, но когда захотел перевести ее из маленьких комнат, расположенных рядом с комнатами его матери, она умолила не трогать ее. Он согласился. Безликие комнатки быстро изменили облик, в них проявился характер их хозяйки. Султан подарил своей несравненной Марджалле мебель из дорогих сортов дерева, инкрустированную перламутром и полудрагоценными камнями. Все лампы в комнате были заменены на золотые, а на полы постелили толстые темные шерстяные ковры.

Мюрад следил, чтобы у Эйден был выбор самых лучших шелков, кисеи, атласных и шерстяных материй. Султан не мог остановиться, даря ей украшения. Ведь она лишилась всего после пожара, уничтожившего дворец Явид-хана. Теперь он подарил ей бесконечные нитки жемчуга, изумруды и сапфиры, рубины с Востока, бриллианты, драгоценные и полудрагоценные камни, оправленные в красное и желтое золото и серебро. Она отвергла его предложение об увеличении числа рабынь, сказав, что ей нужна только Марта с дочерьми и говорливый Джинджи.

Она не чуждалась женщин гарема, но и не водила с ними дружбу. Только Зоре дарила украшения и одежды, чтобы отблагодарить ее. Она была неизменно добра к испуганным девочкам, которые вновь поступали в гарем. Она была в дружбе с четырьмя самыми важными женщинами империи: Hyp У Бану, Сафией, Янфедой и Фахрушей-султан. Если у нее и были враги в гареме, они не выдавали себя из страха перед суровым и жестоким наказанием со стороны власть имущих.

Эстер Кира часто появлялась в гареме в эти дни, и только ей Эйден исповедовалась в своем горе. Эстер находилась в совершенном замешательстве, не зная, что предпринять. Ей нравилась Марджалла, и не было секрета в том, что у султана были многочисленные пороки и похотливые желания, иногда извращенные. Со дня на день должен был вернуться лорд Блисс из своей поездки в Бурсу, а она не знала, что скажет ему. Она попыталась настроить против Марджаллы Hyp У Бану, чтобы та помогла Эйден бежать из Нового Дворца и вернуться домой, но Марджалла казалась такой довольной, а султан был в восторге от своей новой возлюбленной. Убедить Hyp У Бану в том, что могут возникнуть новые осложнения, становилось трудно. Кроме того, госпожа Марджалла не беременела от Явид-хана и еще не забеременела от Мюрада. Вполне возможно, сказала валида Эстер Кира, что Марджалла бесплодна.

Только одна Эстер Кира знала, как страдает Эйден, и очень хотела помочь молодой женщине вернуться к мужу. Она не решилась сообщить Марджалле о том, что тот находится в Турции. В эти дни с Марджаллой творилось что-то, что настораживало старуху. Она казалась прежней и вместе с тем прежней не была. Однако Эстер Кира не могла предать Оттоманскую династию, которой была обязана слишком многим, несмотря на большое желание помочь госпоже Марджалле.

В течение всей жизни Эстер Кира оставалась верной законам своей веры, и ее вера никогда не подводила ее. Тем не менее она старалась не беспокоить могущественного Яхве проблемами, с которыми она могла в конце концов справиться сама. Сейчас, однако, Эстер Кира молила Бога, чтобы он помог ей найти решение, не заставляющее ее становиться на путь обмана. Решение появилось так неожиданно, что Эстер чуть было не упустила удобный случай.

Она пришла во дворец с несколькими необычайно красивыми образцами шелка из Бурсы, который ей привез лорд Блисс из своей поездки. Красивый ирландец был очень огорчен, что она до сих пор не придумала, как разрешить его задачу. Она отослала его на корабль и приказала ждать дальнейшего развития событий. Во дворце она узнала, что султан устраивает праздник для женщин гарема. Ее тоже приглашают присоединиться к ним, ведь она – близкая подруга валиды.