Я не верю. Сумасшедшая сука Ричмонд, наконец-то, дала мне свои богатые и знаменитые контакты. У меня назначена встреча с Андре Рию на следующей неделе!!!! :) хххххх 3 страница

Я закусываю губу, потому что ужасно боюсь за свою сестру, но еще что-то во мне вдруг дико оживает от одного упоминания имени Зейна.

— Я налью тебе бренди, на тебе лица нет.

Она наливает нам обеим по целой рюмке, и я опрокидываю жидкость. Горло обжигает и весь желудок тоже, мне кажется, что все это происходит не со мной.

— Спасибо, — шепчу я.

— Ты сделала бы то же самое для меня, — говорит она, улыбаясь.

Звонит телефон, и мы обе подпрыгиваем как испуганные кошки. Она хватает трубку и смотрит на экран.

— Ной, эй, — говорит она, слушая, потом недоверчиво: — Что он сказал? — Она опять слушает, глядя на меня с удивлением.

— Что? — спрашиваю одними губами.

Она поднимает ладонь, останавливая, пока не закончит разговор.

— Хорошо, я привезу ее сейчас, — она отключается, уставившись на меня большими глазами, как блюдца.

— Зейн хочет тебя видеть сейчас же.

Я пью свой яд… и это ты.

6.

Далия Фьюри

Мы берем такси до дома Зейна. Поездка кажется какой-то сюрреалистичной, поскольку едем уже по знакомым улицам, мое сердце переполнено тревогой за сестру, и какое-то совершенно неуместное волнение пульсирует внутри, в связи с перспективой снова увидеть русского.

У меня так дрожат руки, что я даже не могу вытащить правильные банкноты из сумочки. Стелла забирает мою сумочку, которая совершенно оказалась бесполезной в моих руках, и расплачивается. Мы сттоим на тротуаре, такси отъезжает. Я смотрю на внушительный дом Зейна, три освещенных этажа, поднимающиеся вверх.

Стелла косится на меня.

— Готова? — спрашивает она.

На улице не холодно, но я дрожу.

— Как никогда.

Она поправляет мой воротник и говорит:

— Не вешай носа! Все будет хорошо, красавица.

Мы поднимаемся по белым каменным ступенькам, Стелла звонит в звонок.

Ной открывает высокие двери, и мы входим в большое фойе с полом, выложенным черно-белым мрамором в шахматном порядке, массивная сверкающая трехъярусная люстра, изогнутая двойная лестница. Как отличается это место от того, когда я видела его в тот первый раз. Я тогда спускалась вниз по лестнице, испытывая смутное раздражение от той ситуации, в которой оказалась, в маленькую, тускло освещенную комнату, поэтому, наверное, ничего не видела вокруг себя.

— Он там, — говорит мне Ной, указывая на дверь в конце коридора.

Даже этот мужчина для меня выглядит сейчас совсем по-другому, по сравнению с тем, что я видела в нем тогда, всего лишь огромную задницу. Сейчас он кажется мне таким дружелюбным, готовым помочь, и я готова его обнять и сто раз поблагодарить, просто изливая на него свою благодарность.

— Спасибо за помощь, — виновато говорю я.

Он серьезно кивает.

— Не беспокойся. Когда закончишь, то найдешь нас на кухне, — он указывает пальцем, похожим на обрубок, на другой коридор с противоположной стороны.

Стелла сжимает мне руку.

— Удачи, — шепчет она, и глубокое желание светиться у нее в глазах. Она хочет быть одной из тех, кто тоже может пойти к Зейну.

— Спасибо, Стелла, — благодарю я. Я предполагаю, чего это может ей стоить.

Я расправляю плечи и иду по коридору. С каждым шагом я все больше и больше нервничаю. Спина напряжена, внутри у меня скрутился жесткий узел, сердце стучит так, будто вот-вот готово выскочить из груди. Я останавливаюсь перед дверью и нервно оглядываюсь по сторонам. Стелла и Ной по-прежнему стоят, наблюдая за мной. Стелла ободряюще кивает и говорит одними губами: «Давай».

Я поднимаю руку и стучу в дверь.

— Входи, — голос, делающий меня мокрой в снах и который я жаждала услышать снова.

Я поворачиваю ручку и толкаю тяжелую дверь, комната огромная и вместительная, но я вижу только Зейна. У меня перехватывает дыхание, как только мои глаза встречаются с его. Страстное желание и слабость закручиваются у меня внутри, у меня такое чувство, словно я не жила последние три месяца.

Мои глаза с жадностью поглощают его. Он сидит за столом в черной рубашке, первые две пуговицы расстегнуты, в мастерски сшитым портным пиджаке светло-сером с голубоватым отливом. Его волосы выглядят короче, чем я помню. Руки лежат поверх стола, спокойно и расслабленно, лицо не выражает ничего, глаза поблескивают, как голубые звезды. Вдруг я вспоминаю нашу встречу. Голый, яростно трахающий меня пальцем. Весь мой контроль куда-то исчезает, шея и щеки от мыслей заливаются краской.

Он ничего не говорит. Просто откидывается в кресле и в упор смотрит на меня. Ощутимое напряжение чувствуется между нами, и он позволяет ему увеличиться, превращая во что-то одичавшие и первобытное. Я теряюсь в его притягивающем взгляде, и на несколько секунд забываю, зачем вообще пришла. Потом с трудом сглатываю. «Соберись, Далия. Ты здесь исключительно ради Дейзи. Смеющейся, милой Дейзи с веснушками. Не попади в ловушку его привлекательности».

Закрыв за собой дверь, я вхожу в клетку, ну, хорошо, в комнату. У меня дрожат колени, и я чувствую себя довольно неуверенно. Я останавливаюсь в паре метров от него и смотрю на его длинные с маникюром пальцы, дергающие воротник.

— Мы снова встретились, рыбка, — говорит он.

— Ты сказал, что мог бы помочь найти мою сестру, — совершенно по непонятной причине голос у меня звучит пронзительно и даже обвиняюще.

Его брови приподнимаются.

— Я сказал, что могу попробовать. Я готов поспрашивать, но ничего не обещаю.

— Этого тоже достаточно, — быстро соглашаюсь я.

— Присядь и расскажи мне, что случилось, — вежливо просит он.

Я подхожу к одному из стульев напротив него, и с благодарностью опускаюсь, прежде чем сбивчиво начинаю рассказывать всю историю. Мне трудно сосредоточиться. Мои мысли все время возвращаются к его прикосновениям и словам, которые он сказал несколько месяцев назад. Он слушает прищурившись. Иногда его глаза, как бы ощупывают мое тело, заставляя меня начать запинаться, и он возвращает свой сверлящий взгляд к моему лицу.

— Так ты думаешь, что сможешь помочь? — спрашиваю я с надеждой.

— Если я не смогу ее найти, то никто не сможет, — тихо отвечает он.

— О, спасибо. Спасибо большое, — начинаю я фонтанировать благодарностью, совершенно не вспоминая о том ужасном дерьме, в котором неоднократно обвиняла его. К счастью, мысленно.

Он внимательно смотрит мне в глаза, удерживая взгляд.

— Я помогу, но ничего не бывает бесплатного, рыбка. Если я предоставлю тебе, что ты хочешь, ты должна будешь дать мне, что хочу я.

Мой рот раскрывается, потому что это напоминает красивую бабочку, которая словно по волшебству вдруг превращается в осу, больно ужалившая тебя в задницу.

— Что же ты хочешь от меня? —– чуть ли не шепотом спрашиваю я.

— Тебя.

Выражение его лица совершенно не меняется. Я непонимающе моргаю, поскольку думаю, что это не может быть на самом деле. Я действительно слышала, что он сказал «тебя»? Меня. Далию Фьюри. Может мне пригрезилось?

— Что?

— Я хочу, чтобы ты была моей в течение одного месяца. Целиком и полностью. И днем и ночью. Подчиняться и делать все, что я попрошу.

У меня такое чувство, что моя челюсть просто грохнется сейчас на пол.

— Просто для уточнения. Ты хочешь, чтобы я была твоей рабыней?

Его губы расплываются в нахальную ухмылку.

— Сексуальной рабыней. Это большая разница.

Да, похоже я не сплю. Женоненавистник насквозь. А я испытывала чувство вины перед ним, всего лишь от своих мыслей!

— Ты издеваешься? — спрашиваю я. Голос звучит довольно мягко, учитывая план убийства, который бродит у меня в мыслях.

— Нет, — спокойно отвечает он.

— У меня есть бойфренд, — говорю я.

Он безразлично пожимает плечами, как бы вскользь.

— Надеюсь, он все поймет, — отвечает он.

Я с недоверием качаю головой.

— Что с тобой не так? Ни один мужчина не поймет таких вещей.

— Тогда боюсь, тебе придется выбирать, — он делает паузу. — Бойфренд или сестра?

Гнев у меня тут же быстро и бесшумно улетучивается. Дейзи. Смеющаяся, с веснушками маленькая Дейзи.

— А как же моя работа? — спрашиваю я. У меня такое ощущение, словно я под наркозом.

Его челюсть жесткая, как гранит.

— Возьми отпуск на месяц.

— Мне не позволят взять отпуск на месяц, — какой толк протестовать.

— Решай сама. Работа или сестра?

— Ты монстр, — оцепенев обвиняю я.

Он кивает.

— Спасибо.

— Это не комплимент.

Он элегантно пожимает плечами.

— Возможно в твоем мире, но не в моем...

Я отступаю назад.

— Ты ненормальный.

Он, кажется, искренне удивленным.

— Из-за того, что я хочу, чтобы ты была моей сексуальной рабыней на месяц?

— Да. Сама по себе одна мысль уже ужасающая в наши дни!

— Ты считаешь, что будет слишком плохо покориться мне? — тихо спрашивает он.

Я чувствую, как все мои внутренности затрепетали. Я соединяю руки в замок с такой силой, что ногти впиваются в кожу.

— Я... я мог бы быть с тобой месяц... на равных.

Он отрицательно качает головой.

— Неприемлемо.

Я говорю сердито.

— Почему я должна находиться в таком унизительном положении?

— Потому что, я так хочу, — хладнокровно отвечает он.

Я чувствую ярость, поднимающуюся у меня внутри, и от этого даже немного кружиться голова. Если бы я могла молча встать и уйти. Как я могла страдать три месяца из-за этой бесчувственной задницы? Он молча смотрит на меня. Молчание затягивается.

— Как ты можешь быть таким жестоким? Моя сестра ничего не сделала! — тишина.

Я тихо вздыхаю.

— Я никакая-нибудь тебе девица, отличающаяся странными сексуальными наклонностями.

— Откуда ты знаешь, какая ты? Ты никогда не пробовала ничего, кроме обычного секса.

— Откуда ты знаешь, что я пробовала, а чего не пробовала? — парирую я, хотя он попал в самую точку.

Он смеется.

— Давай попробуем. Если я сделаю что-то, и ты не захочешь еще, поскольку тебе не нравится, я тут же прекращу.

— Спасибо за столь заботливое предложение, но я не собираюсь быть твоей сексуальной рабыней, — говорю я с сарказмом.

— Тогда нам не о чем говорить, — резко отвечает он.

Я вскакиваю на ноги, поскольку больше не могу усидеть на месте.

— Я не верю. Ты просто отвратительный. Что же ты за человек такой?

— Я — беспринципный человек, при первой же возможности, я заберу то, что хочу.

Я кладу руки на стол и наклоняюсь вперед, думая, что возвышаясь над ним, придаст мне больше силы, но я испытываю шок. Он задирает вверх подбородок, его глаза-щелочки гипнотизируют меня. И глубоко внутри пронзительно-голубых глаз, я вижу отчетливый, холод чуть ли не всей Вселенной, продолжающийся вечно. Его взгляд настолько безжалостный и беспощадный, что заставляет меня со страхом отступить назад.

Я ощущаю медленно зарождающуюся панику, потряхивающую меня изнутри. Как я могла представлять и фантазировать его, думая, что могла бы стать кем-то значимым, а не временной игрушкой такого человека, как он? Он живет жизнью, двигающейся в геометрической прогрессии быстрее, чем моя, в королевстве им же и созданным.

— Тебе будет необходимо пройти медицинский осмотр и предоставить документ, что ты здорова, — говорит он. О, это известный трюк продавцов. Не спрашивайте клиента, хочет ли он купить товар, спросите его, какого цвета он хочет и куда доставить. Предполагая, что он уже согласился. Зейн действует также, как будто я уже согласилась.

— А что будет, если у меня обнаружат какое-нибудь инфекционное заболевание?

— Я позабочусь о своей защите.

Я делаю судорожный вдох.

— Ты тоже пройдешь медицинское обследование?

Одна сторона его губ поднимается вверх, он явно забавляется происходящим.

— Нет.

— Почему? — спрашиваю я с любопытством.

— Отчасти потому, что чист, как новорожденный младенец, и отчасти потому, что, бл*дь, я устанавливаю здесь правила. Я говорю тебе, что делать, и ты это делаешь.

Я качаю головой, все еще не веря, что это случилось со мной обычной тихой ночью. Откуда все это появилось? Такое чувство, словно я упадала в дыру в параллельной вселенной, где происходят какие-то совершенно немыслимые, невозможные вещи, так, словно это самые обычные вещи.

— Ты на контрацепции? — спрашивает он.

Понимаете, почему я говорю о немыслимых, невообразимых вещи.

— Нет, — отвечаю я.

Он тут же кивает.

— Без проблем. Мой врач назначит тебе нужные препараты.

— Я не могу поверить, что ты испытываешь потребность принуждать женщину, — говорю я, используя последнюю отчаянную попытку, хоть как-то пристыдить его.

— Если тебе от этого легче, то можешь думать, что я принуждаю тебя, сколько тебе влезет.

— Ты не думаешь, что это, — я махаю рукой между нами, — шантаж, принуждать меня?

— Я не заставляю тебя, рыбка. У тебя всегда есть выбор. Ты всегда можешь сказать нет, — его голос шелковый и полон очарования.

— Какой, к чертовой матери, выбор, если я скажу «нет», то никогда не увижу свою сестру? — с горечью спрашиваю я.

— Признаю, это нелегкий выбор, — соглашается он, — но это все-таки выбор. — Выражение его лица отображает высшую степень безразличия.

— Ты больной, — с шипением говорю я ему.

Он встает, его кресло откатывается назад по ковру, и я начинаю отступать к двери. Осознав, что делаю, останавливаюсь. Нервно наблюдаю за ним, как он идет ко мне. Боже, он такой огромный по сравнению с Марком. Я сглатываю накатывающий страх, он возвышается надо мной, и стоит так близко, что я чувствую тепло, исходящее от его тела и его запах, запах господства.

Он поднимает руки и убирает прядь волос у меня с глаз. Кожа тут же реагирует на его прикосновения, становясь горячей, покалывает и жжет. Я пытаюсь подавить безумное желание схватить его за рубашку и притянуть к себе. Это ужасно, и, я наверное, никогда не пойму, откуда во мне взялось такое, но я полна страстной потребности почувствовать его вкус. Благодаря своей железной воле, я заставляю оставаться на месте.

— Какого цвета у тебя глаза? — тихо спрашивает он.

— Светло-карие, — отвечаю я приглушенно, будто нахожусь под гипнозом.

— Светло-карие? Нет. Они как хамелеоны, меняют свой оттенок в зависимости, что на тебе одето и что ты чувствуешь. Они становятся цвета карамельного сахара, когда ты сердишься, желтые, как у волка, когда ты возбуждена, и зеленые, как у дракона, когда ты кончаешь.

Я краснею с головы до ног.

Он наматывает на руку мои волосы на затылке.

— Почему ты колеблешься? Знаешь же, что хочешь этого.

— Быть твоей сексуальной рабыней? — у меня осип голос.

— Утратившей контроль, имеющей грязный животный секс. Кончающей так сильно, что ты не в состоянии остановиться.

Он крепко удерживает меня за волосы и приближает свое лицо, его губы буквально в дюйме от моих. Я задерживаю дыхание. Он обнюхивает мою щеку, как дикое животное.

— Он оставил тебя неудовлетворенной сегодня вечером, — рычит он.

Я рывком убираю лицо от него, подальше от коварного теплого его дыхания, которое буквально обжигает мне кожу, но на самом деле страшно то, что я хочу всего этого. Я хочу все, о чем он говорит. Я хочу его с каким-то сумасшедшим безумием.

— Моя сестра, — отчаянно выдыхаю я.

— Мы договорились, рыбка? — тихо спрашивает он.

7.

Далия Фьюри

Я появляюсь на пороге большой и сказочно чистой кухни. Тот, кто убирается здесь явно заслуживает медали. Стелла сидит за столом, уставившись на наполненный бокал красного вина. Ной ест хлебцы из черного хлеба, наверное, русские, рядом стоит открытая стеклянная баночка артишоков в масле. Я наблюдаю, как он цепляет вилкой артишок, с которого стекает, капая масло, и засовывает его в рот, медленно прожевывая.

Я вежливо кашляю, Стелла оборачивается ко мне. Один Бог знает, как я выгляжу, но она вскакивает со стула и кричит:

— Что случилось? Он не может помочь?

— Нам нужно поехать домой, Стелла, — говорю я, чувствуя себя опустошенной.

— Что произошло? — снова спрашивает она.

Телефон на стене звонит. Ной проглатывает и устремляется к трубке.

Слушает.

— Хорошо, босс, — отвечает он, положив трубку на рычаг, и поворачивается к нам. — Босс хочет, чтобы я отвез вас.

Он берет мобильный и кому-то звонит.

— Мне нужно отлучиться по делам. Ты можешь меня сменить? — он вытирает рот бумажной салфеткой. Другой мужчина входит через заднюю дверь. Он очень большой и угрюмый. Его черные глаза сканируют нас, просматривая словно до костей, он не улыбается и не говорит ни слова.

— Сколько тебя не будет? — спрашивает он Ноя.

— Столько, сколько потребуется, чтобы отвезти их, — он поворачивается к Стелле. — Где вы, живете, девочки?

— Виктория-авеню, — отвечает Стелла.

— Вы готовы? — спрашивает он меня.

— Пока Юрий, — говорит Стэлла.

— Пока, — отвечает Юрий, садится на стул, который Ной только что освободил, и берет нож для хлеба.

* * *

Как только мы возвращаемся в нашу квартиру, Стелла поворачивается ко мне.

— Ты собираешься рассказать мне, что случилось или как? — с нетерпением спрашивает она.

Я тяжело вздыхаю. О Боже. Какой ужасный происходит бардак. И самое последняя мысль — это расстроить Стеллу.

— Подойди и сядь со мной, Стелла, — устало говорю я, усаживаясь на диван.

Она идет, но не садится на диван, а выбирает рядом стоящее цветное кресло. Возможно, подсознательно она уже чувствует, что я причиню ей боль.

Я не собираюсь ходить вокруг да около, поэтому делаю глубокий вдох и прямо говорю:

— Зейн поможет найти Дейзи, если ему удается ее найти и вернуть в целости и сохранности, но взамен он хочет, чтобы я... стала его... — (я стараюсь, правда стараюсь, но просто не могу заставить себя произнести «сексуальной рабыней»), — любовницей на месяц.

— Прости? — резко выдохнув спрашивает она, от шока широко распахнув глаза, пару секунд мы смотрим друг на друга в упор. Затем ее глаза расширяются еще больше от недоверия. — Ты серьезно?

— Да.

Ее лицо меняет выражение, судя по мелькающим мыслям у нее в голове. Она с трудом сдерживает свои бурлящие эмоции. Я не могу смотреть на ее страдания, поэтому опускаю глаза.

— Что ты ответила ему? — напряженно спрашивает она.

Я поднимаю голову.

— Я ответила «Да».

Она закрывает глаза.

— Прости, Стелла.

Она моментально распахивает глаза, у нее колючий взгляд и какой-то замороженный.

— Что на самом деле произошло тогда, когда ты заменяла меня, Далия?

Я внутренне вся сжимаюсь.

— Поскольку я была одета незнамо как и непрофессионально делала массажа, он понял, что я не квалифицированная массажистка и предположил, что я проститутка.

— Какая убийственная наглость? — взрывается она. — Ты наконец объяснишься?

— Конечно.

Она трясет головой, словно пытается очистить ее от мыслей.

— Итак... я так полагаю он сделал ход?

— Да, — я не собираюсь ей объяснять, что произошло на самом деле, потому что это не касается моего бизнеса.

— Я так и знала, — с рыданиями выкрикивает она вдруг. — Я чувствовала, что что-то произошло.

— Что? Почему?

— Потому что ты смотрела на меня щенячьими глазами каждый раз, когда я возвращалась после массажа от него, и ты тайком чистила ванную и туалет во время нашего соглашения.

— Да, чистила, — виновато признаюсь я.

— Почему ты не сказала мне? — расстроенно спрашивает она.

Я смотрю на нее с мольбой.

— Я не хотела видеть твои страдания, Стелла.

— Что с нами такое случилось, что мы не может сказать друг другу правду? — спрашивает она с обидой.

— Прости, что я врала тебе, и ты можешь послать меня к черту, но я была так смущена от всего этого.

Она резко вздыхает и с ужасом смотрит на меня.

— Ты была смущена? Это значит, ты тоже хочешь его.

У меня начинают гореть щеки, и я медленно киваю.

Она вскидывает руки вверх.

— О, Боже! Я не верю в это.

— Прости. Но на самом деле это так, но я меньше всего хотела заставить тебя страдать.

Она хмурится.

— И теперь он хочет, чтобы ты была его любовницей?

— Только месяц, — отвечаю я, сама надо сказать удивляясь себе, насколько возбужденно звучит мой голос.

Она сжимает губы и выглядит так, как будто собирается зарыдать, у меня сжимается сердце.

— Это низко с твоей стороны, Далия, не думаю, что мы можем быть соседями по квартире, — говорит она, срывающимся голосом, развернувшись на пятках, и направляясь в свою комнату.

Я хватаю ее за руку на полпути, и заглядываю в глаза.

— Похоже ты даже не хочешь войти в мое положение. Я не думала, что могу что-то почувствовать к нему. Я не рада тому, что у меня приходит на данный момент, — спокойно объясняю я.

— Да? Если бы ты была настоящим другом, ты бы сказала мне.

— Сказала, что Стелла? Что я возбудилась от этого грубого, наглого мужчины, который принял меня за проститутку? Я хотела всеми силами забыть об этом. Я отвергла его, думая, что больше никогда не увижу. По любому, что это значит лично для тебя? Ты не встречалась с ним, и сама говорила, что у тебя были нулевые шансы. Ты знала, что вокруг него вьются одни модели. Какая разница, что он среагировал на меня?

Ее глаза сверкают злостью.

— Разница в том, что ты не сказала мне. Ты сделала из меня полную дуру. Можешь сказать, что я старомодная, но друзья так не поступают, Далия.

— Ты же сама заставила меня пойти к нему, — в отчаянии кричу я.

— И это твое оправдание из-за того, что ты оказалась паршивым другом? — грустно спрашивает она.

— Прости, что задела твои чувства, — умоляюще говорю я.

— Забудь, Далия. Мне не нужно, чтобы ты жалела меня, — говорит она с достоинством.

Она выхватывает свою руку и убегает к себе в комнату. Я понимаю, что она очень расстроена и испытывает настоящую боль, она даже не хлопнула дверью. Я опускаюсь на диван и закрываю глаза, столько всего навалилось на меня, слишком много, чтобы справиться со всем этим.

Я думаю о Дейзи. Где, черт возьми, тебя носит Дейзи?

На глазах появляются слезы, я сворачиваюсь калачиком на диване, с открытым ртом, готовым издавать всхлипы, но звонит мой телефон. Я смотрю на экран — мама. Быстро смахиваю слезы, делаю глубокий вдох и отвечаю на звонок.

— Ты не перезвонила мне, — сразу же начинает рыдать в трубку мама.

— Прости, мам. Я прилечу к тебе завтра.

— Что с Дейзи? — судорожно сглатывая, спрашивает она.

— Кое-кто ищет ее, мам, — убежденно отвечаю я.

Наступает пауза.

— Кто это кое-кто?

— Влиятельные люди, мам.

— Нам нужно будет им заплатить? — спрашивает она с тревогой в голосе.

— Нет, мам, не нужно. Они просто делают это по доброте сердечной.

* * *

После ее звонка, я отправляюсь к себе в комнату, поскольку могу позволить себе расклеиваться. У меня есть долг перед Дейзи, и мне следует оставаться сильной. Всею ночь я составляю список всех мест, связанных с поездкой Дейзи, о которых она мне говорила, просматривая наши смс-ки, сообщения whatsapp и электронные письма, выписывая все, что может оказаться полезным для полиции или для Зейна. На всякий случай делаю две копии. Одну — для мамы, для полиции, другую — отсылаю Зейну, поскольку он просил прислать.

Регистрирую на рейс онлайн билет, купленного ранее.

Открываю шкаф и собираю маленький чемодан, я полностью готова, поэтому стою у окна и смотрю на улицу. Мимо проходит пара — женщина смеется, а мужчина обхватывает ее за талию, целует. Я заторможено наблюдаю за ними. По правде говоря, я до сих пор не верю, что с милой Дейзи могло произойти что-то плохое.

Нет, не потому что я не могу в это поверить, просто я абсолютно отказываюсь в это верить.

8.

Далия Фьюри

Задолго до того, как просыпается Стелла, я уже ухожу. Я иду вниз по улице, уже заполненной людьми, и вхожу в метро. Я работаю в Fey Aspen Literary Agency читателем. Моя работа заключается в вычитке произведений неизвестных авторов (которые они добровольно отдают в издательство) и из всей этой кучи я должна выудить талант, который наше агентство хотело бы представить публике. Я читаю романы для молодых женщин, фэнтези, женскую фантастику и комедии; мистику Елизаветы, ужасы, триллеры, научную фантастику и детективы, Миранду написавшую о молодежи и книги для детей.

Сегодня пятница. По утрам в пятницу открывается рынок, поэтому мне приходится обходить валяющиеся на асфальте листья салата и другой мусор, поворачивая на Юстас-роуд. Агентство располагается в двухэтажном доме с подвалом. Обычно я спускаюсь по наружной лестнице вниз, в подвал, где работаю с двумя другими девушками. Но сегодня я поднимаюсь по четырем каменным ступенькам и вхожу в парадную дверь.

Дверь открывается в длинный узкий коридор, справа — стойка регистрации. Комната с высокими эркерами наполнена солнечным светом, здесь же стоят диваны кремового цвета. По самой длинной стене выстроены шкафы, которые ломятся от книг авторов, представленных агентством, некоторые из них — известные бестселлеры. На противоположной стене висят черно-белые фотографии наших лучших авторов в черных глянцевых рамках. Венди, администратор и секретарь Fey Aspen, стоит за стойкой, радостно и открыто улыбаясь.

— Доброе утро, — весело здоровается она.

— Доброе утро, — менее бодро отвечаю я, хотя и стараюсь быть бодрее.

— Я делаю кофе. Хочешь? — предлагает она.

Я улыбаюсь.

— Нет, спасибо. Эм, Фей здесь или нет? Я хотела бы поговорить с ней пару минут.

— Она в своем кабинете, но у нее совещание через пятнадцать минут, — сообщает она.

— Мне нужно с ней повидаться, всего лишь на пять минут? Это очень важно.

— Я спрошу у нее, — говорит она, снимая трубку телефона и набирая номер Фей.

— Спасибо, — благодарю я.

— Может Далия поговорить с тобой всего лишь пять минут, — она слушает. — Да, я говорила ей, но она сказала, что это очень важно. Точно. Я позвоню, как только она появится. — Она кладет трубку и улыбается мне. — Иди.

Я бегу вверх по лестнице на второй этаж и стучусь во вторую по счету дверь. Первая дверь ведет в конференц-зал, третья — в кабинет, где работают Эллен и Рубин. Они руководят телевидением и фильмами, короче отделом, занимающимся правами.

— Войдите, — громко кричит Фэй.

Я поворачиваю ручку и вхожу в кабинет. Такие же точно фотографии и книги, как и внизу, находятся в кабинете Фей. Она сидит за своим столом, выглядя абсолютно безупречно. Каждая прядь волос находится на месте, макияж выше всех похвал. Никто толком не знает сколько ей лет, но должно быть за пятьдесят или возможно даже больше, если можно верить слухам.

— Проходи и садись, — приглашает она.

Я сажусь и быстро рассказываю ей о своей пропавшей сестре.

— Ох, бедняжка, — сочувственно говорит она, прищурившись. — Это ужасно.

— Поэтому, — тут же добавляю я, поскольку слишком много сочувствия может меня окончательно выбить из колеи. — Мне необходимо взять неделю отпуска и съездить домой к маме.

— Конечно, — сразу же соглашается она. — Конечно, ты должна поехать домой. Ты, наверное, сходишь с ума от беспокойства.

У нее звонит телефон, она снимает трубку.

— Да, попроси ее немного подождать. Я не долго, — говорит она.

Я вскакиваю на ноги.

— Огромное спасибо. Мне нужно идти, я улетаю сегодня днем.

Она встает.

— Надеюсь, что они быстро найдут твою сестру.

— Я тоже на это надеюсь, — говорю я и чувствую, что уже готова расплакаться.

— Пожалуйста, держи меня в курсе. Если я могу чем-то помочь, не стесняйся обращаться, — по-доброму предлагает она.

— Я буду держать вас в курсе и спасибо за предложение о помощи.

Я встаю и направляюсь к двери, и уже на пороге решаюсь спросить:

— Что еще, Далия? — интересуется она, увидев, что я замешкалась.

— Нельзя ли, мне поработать из дома этот один месяц, как Элизабет? Может это и не понадобится, но вдруг возникнет такая необходимость?

Она хмурится.

— Ты имеешь в виду из дома своей матери в Штатах?

— Нет, я буду в Англии. Я буду приходить два или три раза в неделю, чтобы забрать рукописи, и читать их дома. Я так же хорошо буду делать свою работу, вы не увидите разницы.

— Ах, — тихо восклицает она, и я вижу, как она пытается проанализировать эту информацию, и понять зачем мне это нужно, ожидая ее ответа, я даже забываю, как дышать. Если она скажет нет, то мне придется уволиться, а я на самом деле не хочу ни за что увольняться, поскольку мне нравится агентство и нравится моя работа.

— Ну, — говорит она наконец, — только месяц. Мне очень нравится сама идея офиса, заполненного людьми. Если все начнут работать из дома, я буду единственная притаскивать сюда свои старые кости и сидеть здесь в полном одиночестве.

— Я обещаю, только месяц, — говорю с благодарной улыбкой.