Каковы последствия отмены публичного конкурса с нарушением правил п. 1 и 2 ст. 1058 ГК?

Эти последствия исчерпываются теми, что указаны в п. 4 ст. 1058 ГК, а именно возникновением обязанности лица, объявившего конкурс, выплатить обещанную награду лицу, выполнившему условия конкурса. Никакие иные требования, заявленные в связи с нарушением правил изменения или отмены конкурса, заявляться не должны, а будучи заявленными - не подлежат удовлетворению (см. об этом, например, постановление ФАС МО от 23.06.2005 N КГ-А40/4291-05).

Данный взгляд является вполне правильным или, во всяком случае, вполне согласным с юридической природой акта изменения (отмены) объявления о публичном конкурсе. Юридические последствия, на которые такой акт направлен, - изменение условий объявленного публичного конкурса или его отмена - он может породить только тогда, когда он совершен с соблюдением требований закона, в том числе п. 1 и 2 ст. 1058 ГК. В ином случае этот акт был бы просто юридически безразличен: конкурс оставался бы объявленным, его условия - не были бы измененными, организатор должен был бы его провести, а не сделав этого - возместить все причиненные несостоявшимся участникам убытки. Так было бы, не будь предписания п. 4 ст. 1058 ГК, сообщающего рассматриваемому акту "специальные" гражданско-правовые последствия - возникновение обязанности выплатить (выдать) следуемое по условиям конкурса вознаграждение всякому и каждому, представившему на конкурс работы, удовлетворяющие объявленным условиям. Ясно, что данная норма закона, будучи специально ориентированной именно на случай неправильного изменения или отмены публичного конкурса, отменяет все иные правила, направленные на защиту интересов лиц, отозвавшихся на объявление о публичном конкурсе, в том числе о возмещении убытков, уплате процентов, недействительности сделок и т.д., словом, все общие законодательные нормы в этой области. Очевидна также карательная направленность правила п. 4 ст. 1058 ГК: если при нормально проведенном конкурсе награду потребовалось бы платить только победителю (победителям), то при конкурсе, неуспешно измененном или отмененном, - всякому участнику. Выходит, что санкционировать описанную ситуацию какими-то еще последствиями - кроме тех, что специально предусмотрены законом, - нет не только формальных, но и содержательных причин.

Глава 58. Проведение игр и пари (ст. 1062-1063)

Общие положения

1. Внесение в ГК норм (ст. 1062 и 1063), регламентирующих общественные отношения, возникающие из проведения игр и пари и участия в них, является новеллой отечественного законодательства и сделано явно не без влияния иностранных кодификаций. Законодатель подчеркнул, что такие факты, как проведение игр и пари, а также участие в них являются юридическими фактами, т.е. имеют определенное гражданско-правовое значение - влекут возникновение субъективных гражданских прав и юридических обязанностей. Говоря о требованиях, возникающих в связи с играми и пари, законодатель тем самым демонстрирует, что считает такие правоотношения обязательственными, причем не цивильными, а натуральными (не подлежащими, по общему правилу, судебной защите). Думается, что самые обыденные представления об играх и пари - действиях, устойчиво связываемых с приобретением выигравшей стороной права требовать имущественного предоставления (выдачи (выплаты) выигрыша или ставки) от проигравшей стороны - вполне подтверждают правильность этой квалификации. Подтверждается даже общеизвестный тезис о натуральном характере таких обязательств: исков об истребовании выигрышей наша судебная практика почти не знает (за исключением исков по играм и пари, в отношении которых п. 2 ст. 1062 и ст. 1063 ГК сделано отступление от общего правила), а сам долг по игре (в особенности, как ни странно, карточным играм) в обиходе нередко именуют долгом чести (а не права!). Справедливости ради, конечно, надо отметить, что в ГК нет определений понятий "игра" и "пари"; в этом смысле обсуждение вопроса о том, относятся ли игры и пари к основаниям динамики гражданских правоотношений, и если да, то что за юридические факты они собою представляют, возможно только с опорой на отечественную цивилистическую доктрину и, отчасти, на нормы ГК о сделках на ценовую разность (п. 2 ст. 1062), а также лотереях и тотализаторах (ст. 1063) - действиях, которые, по мнению составителей ГК, совершенно точно относятся к разряду игр либо пари.

2. В нашей статье "Игры и пари как институты гражданского права"*(830) мы указали на то, что четкого содержательного различия между понятиями игры и пари провести пока никому не удалось. Критики не выдерживает ни один из предложенных в литературе критериев - ни субъективное намерение (цель) их участников, ни условия о выигрыше и проигрыше, ни, наконец, степень дозволенного влияния участников на результат разграничить игру и пари не позволяет. Сравнив то, чем занимаются участники игр, с действиями, представляющими собою пари, нельзя не прийти к выводу, что игра и пари соотносятся как видовое (игра) и родовое (пари) понятия. Каждая игра - это спор (столкновение мнений) ее участников по вопросу о том, кто, действуя по определенным правилам, первым достигнет определенного результата (выиграет): каждый участник полагает, что выиграет (не проиграет) он, а проиграет другой. Столкновение же мнений - это и есть пари. Игра, таким образом, это вид пари. Более того, вопрос этот - о разграничении игры и пари - вряд ли имеет хоть какую-нибудь ценность для гражданского права*(831), поскольку гражданско-правовые последствия игр ничем не отличаются (во всяком случае, с догматической точки зрения) от гражданско-правовых последствий пари. В дальнейшем мы будем употреблять выражение ГК "игра (игры) и пари", подразумевая под ним единое гражданско-правовое понятие. Что же представляет собой это самое понятие?

3. Вопрос о гражданско-правовой природе игр и пари является не вполне выясненным. Разумеется, никто не спорит с тем, что они принадлежат к разряду юридических фактов-действий, но вот вопрос -каких действий? Являются ли игры и пари сделками и если являются, то какими - односторонними сделками или договорами? Нормы п. 2 ст. 1062 и п. 1 ст. 1063 ГК, рассматривающие два вида исключений из общего правила о натуральном характере обязательств из игр и пари, говорят о договорах; в подавляющем большинстве учебников и монографий этому указанию придается общее значение, т.е. все игры и пари признаются договорами*(832). Нам это представляется вполне основательным; другое дело, что любое суждение по этому вопросу должно быть доказательным*(833). Ясно также, что это доказательство будет различным для случаев проведения игр и пари 1) с участием их организатора в самой игре или пари и возникающих из них правоотношениях*(834) и 2) без такового. Участниками гражданских правоотношений в первом случае будут организатор, с одной стороны, и участник игры (пари), с другой; во втором правоотношения будут связывать самих участников.

Договорное происхождение игр и пари не вызывает сомнения в том случае, когда они проводятся непосредственно самими участниками. Таковы большинство бытовых (обиходных) игр. Предложение об участии в такой игре или пари обыкновенно остается в устной форме и, будучи сделанным одним потенциальным участником другому потенциальному участнику ("Сыграем?"), должно рассматриваться в качестве оферты - предложения о заключении договора игры или пари. Ее акцепт также осуществляется, как правило, в устной форме ("Сыграем!") либо конклюдентными действиями (адресат оферты садится за игральный стол, берет необходимые для игры принадлежности (фишки, кости, карты, фигуры, кий и т.п.) или совершает иные действия, предполагающиеся содержанием игры (сдает карты, расставляет бильярдные шары, делает ставку, заполняет пулю и т.п.)).

Несколько иначе осуществляется принятие предложения об участии в пари: как правило, спорщик высказывает собственное мнение относительно обстоятельства, о котором предложено поспорить, сопровождая его прямым или косвенным указанием на готовность держать пари ("Спорим, что...", "Три к одному, что..." и т.п.)*(835). Нередко моментом заключения договора пари считается совершение символического действия вроде рукопожатия спорщиков или "разбивание" этого рукопожатия специально приглашенным для этой цели третьим лицом (свидетелем)*(836). Заключение договора игры или пари само по себе еще не создает обязательств по имущественному предоставлению, но определяет условия возникновения этих обязательств - исход той или другой игры либо разрешение спора. Можно сказать, что каждый из участников такого договора в течение некоторого времени связан состоянием ожидания - страха перед перспективой неблагоприятного для него финала игры или пари. С наступлением соответствующего обстоятельства - тем или другим завершением игры либо разъяснением спорного вопроса - юридический состав, необходимый для возникновения обязательства, можно будет считать, наконец, завершенным, а само обязательство - возникшим. Интересно то, что исход игры (пари) определяет не предмет и даже не содержание обязательства, как это обыкновенно бывает, но определяет правовое положение сторон договора в этом обязательстве - выявляет, кто из них окажется выигравшим (т.е. кредитором), а кто проигравшим (должником).

На наш взгляд, нет и не может быть никаких сомнений также и в договорной природе отношений участников игр (пари) с их организатором. Объявление организатора с приглашением (вызовом, призывом) принять участие в игре или пари по сути своей представляет собой не что иное, как оферту (если это приглашение делается определенному лицу или лицам) либо публичную оферту (в том случае, если приглашение делается неопределенному кругу лиц, в том числе выражается в форме конклюдентных действий - открытии казино, установке игровых автоматов, продаже лотерейных билетов, предназначенных для заполнения карточек или билетов, и т.п.). Отклики (отзывы) на подобное предложение организатора означают достижение соглашения об участии в игре или пари - заключение договора игры (пари). До наступления известного события - определения результата игры или пари - организатор и участник находятся в состоянии ожидания обязательственно-правовых последствий своего соглашения; тот или другой исход игры (пари) определяет не содержание возникшего обязательства, но распределение статуса его сторон - кто из участников договора игры (пари) окажется в соответствующем обязательстве кредитором, а кто должником.

Как видим, ничего особенно примечательного ни в процессе, ни в результате заключения договоров игры (пари) с участием организатора на самом деле нет - откуда же берутся сомнения в договорной природе происхождения таких игр (пари)? Можно предположить, что основным психологическим источником таких сомнений является весьма большое внешнее сходство действий организатора игр (пари) с действиями лица, объявившего публичный конкурс. А ведь в этих действиях мало кто видит публичную оферту и, соответственно, мало кто считает таковые зачатком договора организатора конкурса с его участниками. Почему? - ответить на этот вопрос весьма непросто. То есть указать различия конкурса и организованной игры, конечно же, несложно (они вполне очевидны)*(837), но вот понять, как они влияют на юридическую квалификацию действий организаторов и участников конкурсов и игр (пари) - почему действия по объявлению конкурса, хотя бы и соединенные с откликами на них, не образуют договора, а действия по публичному приглашению к игре и участию в таковой образуют - совершенно невозможно.

4. Обязательство, разумеется, не может существовать без индивидуального определения личности его участников - должника и кредитора. Но что значит в данном случае индивидуальность определения? Достигнута ли эта индивидуальность, если два или более лиц спорят по вопросу о том, кому из них принадлежит то или иное требование? А исключить возникновение подобных ситуаций - ситуаций, в которых определение выигравшего (проигравшего) представляет определенные затруднения, из-за чего каждый участник будет искренне считать себя кредитором, а своего контрагента должником, либо вовсе невозможно (ничейный исход поединка) - при играх и пари никак нельзя. Вопрос о судьбе обязательства, особенно в первом случае, является открытым: то ли обязательства по-прежнему нет (но тогда спрашивается, а когда же оно все-таки появится? из какого юридического факта?), то ли обязательство все-таки есть, но оно пребывает на стадии "очевидного отсутствия определенности по поводу того, кто является кредитором, в частности в связи со спором по этому поводу" (подп. 3 п. 1 ст. 327 ГК). Если правильно последнее предположение, то нет ничего невозможного и в том, чтобы приурочить возникновение такого обязательства (с временно неопределенными сторонами) и ко времени заключения договора игры (пари), а вовсе не к стадии определения ее результата. Исход игры (пари) становится при такой квалификации юридическим фактом, вносящим определенность в распределение обязательственно-правового статуса его участников.

Если в мысли о существовании обязательств с определенностью личности самих участников, но временной неопределенностью их правового статуса нет ничего еретического, то теория гражданского права, в таком случае, обогащается 1) новым критерием для классификации обязательств - определенность субъектного состава, по которому следует различать обязательства с определенным и неопределенным статусом (кредиторством и дебиторством); 2) новой группой возмездных договоров - договоров, направленных на возникновение обязательств с равным для их сторон риском распределения их обязательственно-правового статуса (рисковые, в том числе игровые договоры); 3) новым определением самих рисковых договоров; 4) мыслью о том, что в качестве рискового (а значит, и игрового) может быть заключен всякий договор, не исключая и тех, которые традиционно рассматриваются как коммутативные; 5) "вторым дыханием" таких вексельных теорий, как теория фиктивного и временно неопределенного кредитора. В интересующей нас области нам важен, прежде всего, пункт N 4. Если верно, что рисковой можно сделать любую сделку - не исключая, между прочим, и столь элементарных сделок, как, например, договор купли-продажи, - то возникает вопрос - а насколько правомерно вообще выделение в качестве самостоятельных сделок договоров игры и пари?

Чтобы не быть голословным, рассмотрим пример с рисковой куплей-продажей - договором о том, что с наступлением к определенному времени события 1 контрагент А обязуется поставить контрагенту Б товар g по цене c1; но если к указанному сроку наступит событие 2, то контрагент Б будет обязан отгрузить контрагенту А тот же товар g, но уже по цене c2. Подобный договор - рисковая купля-продажа - составляет, между прочим, тип классической биржевой срочной сделки, известной под названием сделки по твердому курсу, а также основу механизма справедливой оценки активов хозяйственных обществ, известного в юридической практике под именем техасского отстрела и применяемого для мирного "развода" попавших в остро конфликтную ситуацию партнеров по бизнесу - владельцев примерно одинаковых пакетов акций (g и g'). Расскажем об этих сделка несколько подробнее.

1) Сделка по твердому курсу. А и Б заключают договор купли-продажи пакета ценных бумаг по известной твердой цене с условием о его исполнении через некоторое время в будущем. По наступлении этого момента стороны сравнивают договорную цену с текущей рыночной. Если договорная цена превышает рыночную, в выигрыше оказывается продавец, который получает возможность "всучить" пакет ценных бумаг проигравшему покупателю по цене, большей, чем он мог бы выручить, продавая бумаги теперь на свободном рыке. Напротив, если договорная цена окажется меньше текущей рыночной, то в выигрыше будет покупатель, получающий возможность потребовать бумаги от продавца по цене, которая ниже той, чем ему пришлось платить бы, покупая бумаги на свободном рынке. Отсюда - один шаг до опционной сделки (сделки с премией) - договора, по которому одна сторона (покупатель опциона) приобретает у другой стороны (продавца опциона) право (опцион) потребовать либо продажи ему, либо покупки у него определенного базисного актива по определенной цене (собственно опцион) или же право отступиться от сделки, которая подлежала бы заключению при исполнении обязательств из сделки по твердому курсу.

2) "Техасский отстрел". Предположим, продавец и покупатель не могут договориться о цене пакета акций: продавец (А) заявляет, что ему кажется, будто покупатель (Б), дает ему лишь заведомо заниженную цену акций (c1); покупатель же, напротив, заявляет о своих опасениях насчет того, что продавец, запрашивая другую цену (c2), превышающую c1 на разницу d, ее неосновательно завышает. Как проверить, насколько стороны искренни в своих заявлениях или все они - только лишь благовидный повод затянуть переговоры? Очень просто: достаточно договориться о следующей процедуре. Первый шаг: потенциальному покупателю Б предоставляется право направить потенциальному продавцу А требование о продаже пакета g по самостоятельно определенной цене (например, c1); требование направляется. Субъекту А ничего не остается, как принять такое требование либо отказаться от этого, но совершенно особым образом: отказ должен происходить на фоне выдвижения им, А, встречного требования к Б о том, чтобы последний продал ему точно такой же пакет таких же акций (g') и именно по той цене, которую Б прежде считал приемлемой и справедливой для уплаты ее за аналогичный пакет g. Когда А захочет выдвинуть подобное требование? Разумеется, только тогда, когда сам будет готов приобрести акции за цену c1, данную Б, т.е. тогда, когда он на самом деле считает ее заниженной. Шаг 2: Б, получив от А встречное требование, определяет для себя, готов ли он продать пакет g' за цену c1. Если да - заключается договор купли-продажи; если нет - Б может отказаться от удовлетворения требования только при условии предъявления к А встречного требования о продаже ему, Б, пакета акций g, но уже по более высокой цене (с2). А, получив такое предложение, определяет, удовлетворяет ли его новая, увеличенная покупателем цена; если цена по-прежнему не устраивает, он опять предъявляет Б требование о том, чтобы тот продал пакет g' за цену с2. Б, если готов это сделать, это делает; если не готов - выставляет третье требование к А о продаже последним ему, Б, интересующего пакета g по еще более высокой цене с3. И так далее, до бесконечности. Вернее, до тех пор, пока А не посчитает, что Б наконец-то правильно оценил его товар и предложил удовлетворительную цену, либо до тех пор, пока Б не посчитает, что он предложил уже настолько много, что такая цена, будь она ему предложена, вполне удовлетворила бы его.

Заинтересованный читатель вполне может самостоятельно (по крайней мере - после освоения материала об иных типах биржевых сделок) продолжить наши иллюстрации и привести примеры, когда игры и пари приобретают обличье, скажем, договора денежного займа под заклад вещевой ставки (например, пакета тех же самых ценных бумаг)*(838) или договора займа вещей, определенных родовыми признаками. Думается, однако, что сказанное уже в достаточной степени доказывает истинность нашего предположения: не существует договоров игры или пари как особых договорных типов - но есть случаи, когда обыкновенные общегражданские договоры используются для юридического оформления отношений, складывающихся в ходе организации игр и пари и участия в них. Важна не конструкция (тип) договора, но цель, ради которой он заключается; не то, какие это договоры (что предусматривают и, тем более, как называются), но то, для чего они совершаются. Если эта цель в том, чтобы обеспечить себе приятное времяпрепровождение или личное (потребительское) обогащение, - можно говорить не просто о рисковом, но и о рисковом игровом договоре; если же цель коренится в сфере коммерческого расчета, и в первую очередь - в сфере перераспределения обычных предпринимательских рисков, - говорить об оформлении тем или иным гражданско-правовым договором участия в игре или пари нет никаких оснований.