Владимир Лебедев, Анатолий Москаленко 15 страница

Леший представил себе, как при подходе к Радару головы долговцев начинают светиться, как лампочки, и улыбнулся своему удачному сравнению.

— Повторю, излучение блокируется частично, и я дам приказ солдатам покинуть опасную зону, как только излучение достигнет критического уровня. Думаю, ты станешь ближе к Припяти на добрые две трети пути. Иначе бойцы примут тебя за фантом и просто расстреляют из восьми стволов. Сейчас мои ребята вяжут себе «шапочки». Как только закончат — я тебе сообщу.

— Буду в Баре, — Леший развернулся и пошел наверх.

— Кстати, на твою долю связать? — крикнул вслед генерал.

— Обойдусь, — не оборачиваясь бросил сталкер и вышел.

— Говорю же, он — мутант, — послышался из-за неплотно прикрытой двери голос адъютанта генерала. — Таких отстреливать надо.

— Тебе ничего не отстрелить, чтобы болтал меньше, — сказал Воронин и передернул затвор.

Вопрос о принадлежности сталкера по прозвищу Леший к отряду мутировавших организмов больше не поднимался.

Выдвигаться на Армейские Склады решили ночью. Долговцев такая перспектива радовала мало, но желания обсуждать приказы было еще меньше.

Отряд числом тринадцать человек во главе с Лешим проследовала мимо последнего долговского блокпоста около полуночи.

— Мужики, «Свободу» бить идем? Я с вами! — незадачливый караульный рыпнулся было за отрядом, но получил от последнего идущего долговца прикладом «Грозы» в солнечное сплетение и отлетел метра на два назад.

— Делай свое дело, солдат!

Бронированная толпа тяжелой рысью двинулась дальше.

Из вооружения Леший взял на базе «Винторез», «Грозу» и минимальный боекомплект к обоим. Если все пройдет гладко — к утру он будет уже на месте.

Как только добрались до шлагбаума, обозначавшего начало территории «Свободы», отряд разделился. Один квад остался на нейтральной территории — им предстояло вернуть злосчастный ящик на базу. Остальные бойцы заняли позиции на холме, откуда должны были отстреливать мутантов, если тем вздумается приблизиться на опасное расстояние к Лешему. Лучше бы было обойтись вообще без стрельбы: не привлекая внимания «свободных» забрать ящик и идти дальше. Это в идеале, а там уж как получится.

Чтобы не провоцировать и без того нервных хлопцев из «Долга» Леший в этот раз не стал бить земной поклон, а лишь опустился на одно колено, закрыл глаза и вдохнул полной грудью морозный воздух октябрьской ночи. Ему на миг показалось, что в него вошла вся энергия Зоны — наполнила так, что затрещал экзоскелет.

И тогда Марат выдохнул.

Энергия вышла из него, прокатилась по звенящей от мороза земле, гася все аномалии на пути до цели, пугая и разгоняя несчастное, изувеченное Зоной зверье. Бойцы «Долга» за его спиной напряглись, переглянулись, но стрелять не стали.

Сталкер поднялся с колен и прогулочным шагом направился к месту предполагаемого нахождения секретного ящика.

Две тени легко и неслышно отделились от зарослей кустарника. Мягко щелкнул затвор легкой штурмовой винтовки. Марат заметил это слишком поздно, чтобы что-то предпринять.

— Куда прешь, мэн? — в голосе говорящего не было враждебности.

— Да… это… за хабаром, — ничего более или менее вразумительного ошарашенный сталкер придумать не смог.

— Слышь, Беляш, он к нам за хабаром пришел. Один. Ночью.

— Мэн, ты больной или самоубийца? — пробасил двухметровый Беляш. — Тут поле минное, если ты не в курсе, а хабаром у нас давно не пахло.

— Ну, тогда я это… пойду? — Леший сделал попытку к бескровному отступлению.

— Куда? Стоять! — холодная сталь ствола неприятно уперлась в затылок, — Говорить будем. Не здесь. Оружие на землю, руки за голову, шагай вперед, Лукаш разберется.

— Мужики, а может не надо? — Леший тянул время, отмечая боковым зрением положение противника.

— Не разводи балаган, мэн, — Беляш подбирал брошенную «Грозу».

В этот момент ему на голову опустился тяжелый бронированный кулак.

Одновременно уходя с линии огня второго свободовца, Марат быстро, насколько позволял экзоскелет, развернулся и наотмашь ударил его в солнечное сплетение. Парень выкатил глаза и стал оседать, судорожно пытаясь вдохнуть. Второй удар поверг его в глубокий нокаут.

Леший подобрал «Грозу» и еще раз посмотрел на поверженных врагов. Оба были живы, но без сознания. Постояв и подумав, он отцепил ремни от их винтовок, связал обоих по рукам и ногам и пошел дальше.

Шагов через десять он снова остановился и оглянулся. Два тела чернели на покрытой серебристым инеем земле. То, что он их оставил в живых, еще ничего не означало.

Марат сплюнул и снова вернулся на место побоища. Оглядев окрестности в поисках безопасного места, он не нашел ничего лучшего, чем полусгнивший домик на сваях на берегу неглубокого озерца. Осложнялась ситуация лишь тем, что укрытие находилось на другой стороне пресловутого минного поля «Свободы».

Приглядевшись лучше, Марат заметил легкую цепочку следов, проходящую как раз между минами. Сталкер последил взглядом: цепочка обрывалась метрах в тридцати за избушкой. Там же был и хозяин ног, что проделали эту тропу. Вот только теперь ноги простились со своим хозяином и валялись вокруг на разном расстоянии — осторожная плоть все-таки налетела на мину. Но — спасибо ей за это! — она проложила практически безопасную дорогу к избушке!

Не долго думая, Марат навалил на плечо обмякшее тело недавнего врага и понес по направлению к укрытию.

С двухметровым Беляшом пришлось сложнее. Он оказался тяжелым, и лишь благодаря усиленному экзоскелету Леший смог его поднять. Мало того, на полдороге он начал стонать и приходить в сознание. Марату ничего не оставалось делать, кроме как добавить анестезии с левой. Беляш снова замолчал и обмяк.

Лишь когда оба свободовца оказались в относительно безопасном месте, Леший смог продолжить свой путь, мысленно благодаря их за то, что не убили сразу, а себя ругая за то, что расслабился.

Вернулся он через сорок минут взмокший и уставший, ибо ящик был немыслимо тяжел. Четверо бойцов из запасного квада дружно подхватили трехпудовый сейф и отправились на базу. Оставшиеся восемь проводили товарищей завистливым взглядом: им теплая еда и огненная вода светили не раньше завтрашнего обеда, если вообще светили.

Леший сел на траву, снял шлем и провел рукой по гладкой лысине, вытирая испарину. На морозе от его головы шел пар. Оставалось ждать, когда первый отряд прибудет на базу, и Воронин даст «добро» на следующий марш-бросок.

«Добро» было дано через час, за который сталкер успел отдохнуть, а долговцы — заскучать.

— Через Барьер соваться смысла нет. Там «Свобода», а я в вашу войнушку играть не хочу, — на ближайшее время роль руководителя операцией возлагалась на Лешего. — Пойдем с запада, через Черный лес.

— Там же мутанты и аномалии одна на одной! — попытался возразить Седой — старший первого квада.

— На счет аномалий положитесь на меня, а с мутантами разбираться — это же ваш долг, или я что путаю? — Сталкер надавил на слабое место.

— Жду приказа, — отсалютовал Седой.

— Вот и ладушки. Рассредоточиться и выдвигаемся. Готовность — сорок секунд.

Лес действительно был черным, и виновата в этом была вовсе не ночь. Черно-зеленые лапы вековых елей скрывали небо. Черные стволы поросли черным мхом. Хвоя, перегнивая, становилась еще чернее. Бойцы тяжело дышали, продираясь через густой черный подлесок. Седой возглавлял отряд, его квад держался справа от Лешего. Квад Беркута двигался слева, а сам он шел замыкающим.

Счетчик Гейгера молчал, и Леший решил снять шлем, чтобы лучше ориентироваться в привычной для него лесной среде. Хотя привычной ее назвать было сложно. В лесу царила мертвая тишина. Никаких звуков, даже шуршания мелких зверюшек в подлеске, слышно не было. Тишина давила на уши, заставляла подчиняться ей, двигаться бесшумно. Последнее получалось только у бывшего лесника. Он то и дело останавливался, вслушивался в беспросветную черную тишину, и, не услышав ничего подозрительного, давал команду на продвижение вперед.

Легкий треск веток, раздавшийся справа, в этой тишине прозвучал громче пулеметной очереди.

— Противник! — крикнул Седой.

Четыре ствола грохнули разом, разрывая на куски невесть откуда взявшуюся почти безобидную плоть.

С левой стороны мелькнула черная быстрая тень и послышалось рычание. Через секунду всполохи автоматного огня озарили расстрелянного снорка.

Тяжелый сырой воздух Черного леса наполнился запахами пороха и крови.

— Двигаемся быстрее. Если кто и есть в этом лесу, то он непременно явится на звуки выстрелов, — скомандовал Леший.

Однако, пройдя не больше двадцати метров, он почувствовал что-то странное и остановил отряд. Ощущение было не из приятных: словно кто-то, кого ты не видишь, смотрит тебе в глаза. Бойцы тоже нервничали, озирались и перебирали оружие. Неясный свет луны кое-где все же пробивал сквозь непроглядную темноту. Леший достал «Винторез». Впереди была небольшая полянка с грудой наваленных неизвестно кем огромных валунов.

Сталкер прильнул к оптике и начал медленно осматривать полянку. Куча камней показалась довольно безобидной. Он убрал винтовку и потер слезящиеся глаза. Ощущение не исчезло. Леший снова взял оружие.

Теперь он увидел: за камнями явно стоял человек. Марат смотрел на него в упор, но не понимал, что все это значит.

И тут их взгляды встретились. Последней здравой мыслью в его голове вспыхнуло одно слово: контролер. После этого в мозгу Марата взорвалась атомная бомба, сознание оплавилось и стало его покидать. Балансируя на грани обморока, Леший все же успел отдать бойцам приказ атаковать полянку.

Грохот выстрелов и взрывов из подствольных гранатометов звучал для него, словно из другого мира. Тело становилось невесомым, а разум отказывался повиноваться. В мозгу пульсировала, то приближаясь, то удаляясь, отвратительная морда с проникновенно глубокими, бездонными глазами-омутами, подчиняющими себе, растворяющими в себе, заставляющими окунуться в них и забыть обо всем…

Вдруг земля резко ударила его по затылку, и в мозгу постепенно начало проясняться. Лежа с закрытыми глазами, Леший слышал, как вполголоса переговариваются долговцы:

— Живой? — спросил один.

— Ничё, оклемается. Попить ему дайте, — ответил другой.

К губам Марата поднесли фляжку с водой. Он открыл глаза и попытался сесть. Получалось пока плохо.

— Контролер? — тихо спросил сталкер.

— Был, — ответил Седой. — Лихо ты его засек. Хорошо, что первым.

— Да уж, — потирая ушибленную голову простонал Леший. — Странно, почему меня накрыло, а вас — нет?

— Ты сам от шапочки отказался, — сказал старший, похлопывая себя по шлему. — Зато теперь я наверняка знаю, что ты не мутант. Держи пять, братан!

Долговец подал руку, и Леший встал.

— Хватит рассиживаться, — сказал Беркут с другой стороны поляны. — Сейчас зомбаки попрут, контролер один редко ходит. Все на позиции.

Через пару минут зомби действительно появился. Одинокий, он шел, качаясь, и нес свое оружие.

— Мочи… Кроши… — невнятно бормотал он, потрясая бесполезным автоматом. Судя по остаткам формы, раньше это был военный.

Пуля долговского снайпера, попавшая в полусгнившую переносицу, оборвала его скорбный монолог. Зомби упал и забился в конвульсиях. Вторая пуля успокоила его навсегда.

Аномалий в Черном лесу, вопреки сложившемуся мнению, было мало, а продвижение к цели осложняли лишь изредка появляющиеся полуживые порождения Зоны — зомби.

Первым серьезным препятствием стал блокпост «Монолита», находящийся на выходе из Черного Леса. Обойти его возможным не представлялось в силу особенностей рельефа местности: с одной стороны была топь, а с другой — достаточно высокие скалистые образования.

Штурмовать решили на рассвете.

Судя по переговорам, которые Леший с долговцами перехватили по рации, силы противника превосходили их собственные в полтора — два раза, да и вооружены те были не в пример лучше. Чего стоили одни только электромагнитные гаусс-пушки, о которых легенды по зоне ходили. Если бы у «Долга» или «Свободы» имелся хотя бы один снайпер, вооруженный таким оружием, вопрос превосходства численности группировки быстро решился бы в пользу его обладателя.

Поэтому в предстоящей схватке главную роль играл элемент неожиданности. Монолитовцы, скорее всего, слышали ночную стрельбу, и надо было их убедить, что боеспособных стрелков в лесу, за исключением зомби, не осталось. Дальнейшее продвижение по лесу Леший постарался сделать как можно более бесшумным. Авторитет его среди бойцов «Долга» после схватки с контролером заметно поднялся, да и перспектива завладеть гаусс-пушками явно подстегивала бойцов.

Снайпера на пригорке Леший заметил первым и на одного сократил численность врага.

Дальнейшие действия требовали тщательной подготовки. Замаскировавшись, как могли, травой и мхом, бойцы разделились на квады и с флангов начали приближаться к блокпосту. Марат остался по центру и занял укрепленный район, откуда должен был снимать ничего о нем не подозревающих монолитовцев, которые в это время будут отражать атаку сразу с двух флангов.

Сигналом к началу операции послужил меткий выстрел Лешего, которым он снял снайпера в кузове старого ГАЗ-53.

Застигнутые врасплох защитники Монолита открыли прямой огонь в сторону предполагаемого противника. В этот момент по незащищенным флангам ударила тяжелая артиллерия «Долга». Шквальный автоматно-гранатометный огонь смял оборону противника. Леший помог, как сумел, сняв с вышки монолитовского гранатометчика и еще двух обладателей серо-зеленого камуфляжа.

Через семь минут выстрелы стали звучать реже, а еще через две стихли совсем.

Леший вылез из своего укрытия. Живых монолитовцев на посту не наблюдалось, но и со стороны черно-красных были потери: трое бойцов убиты, двое ранены, один из них тяжело. Последним оказался Седой.

— Да, братуха, это ты здорово придумал, размолотили мы их, — тяжело дыша, произнес командир квада и закашлялся кровью.

— Раздевайте его, — приказал Леший и принялся освобождаться от своего экзоскелета.

Когда оба сталкера остались в одном исподнем, Марат подошел и попытался поднять старшего, но тот явно превосходил его габаритами.

— Надо отнести его на тот пригорок, — сталкер указал на одиноко торчащий посреди заросшего бурьяном поля абсолютно лысый холмик. — Чем быстрее — тем лучше.

Двое бойцов аккуратно подняли своего командира и, не говоря ни слова, понесли в указанном направлении. Во главе процессии шел босой Леший.

На вершине холма долговцы оставили их одних.

Марат опустился на колени и закрыл глаза.

— Исцели его! — мысленно обратился он к Ней.

— Нет, — раздался в голове знакомый голос.

— Почему?

— Он убивал моих детей, — ответила Она.

— Я тоже твой сын, и он стал мне другом. Исцели его! — не унимался Марат.

— Ты мой любимый сын, а я, наверное, плохая мать, если балую своих детей, — в Ее голосе скользнули нотки снисхождения.

— Ты самая лучшая мать! Исцели его.

— Хорошо.

Бойцы группировки «Долг», стоявшие через дорогу, наблюдали странное явление: с абсолютно безоблачного неба — что само по себе уже необычно для Зоны — ударила ярчайшая молния и попала прямо в стоящего на коленях человека. Он раскинул руки и приподнялся над землей, а потом какая-то неведомая сила швырнула его обратно на землю.

Леший вернулся через полчаса. Один. Его густая, некогда черная борода была абсолютно седой, да и сам он постарел лет на десять: лицо осунулось, а черты его заострились; руки безвольно висели вдоль тела, а ноги, казалось, переступают лишь по инерции.

— Никто пусть сейчас туда не ходит, через час он сам вернется, — голос его был глухим и сиплым.

Даже повидавшие всякое на своем сталкерском веку долговцы невольно попятились, а Леший пошел осматривать трупы убитых врагов. Он долго ходил по полю боя, то и дело переворачивал трупы и явно что-то искал.

— Ну кто так стреляет, а? — бормотал себе под нос полоумный старик. — Я вас спрашиваю, кто так стреляет?

— А что не так? — осмелился подать голос Беркут.

— Ни одного целого костюма, все изрешетили. В чем я теперь пойду?

— Тебе же Воронин свой отдал. Вон он, — недоумевающее глядя на него ответил долговец и махнул в сторону лежащего на земле экзоскелета.

— Вот и отдайте его Воронину, скажите спасибо, — Леший продолжил поиски, — а я до Исполнителя хочу живым дойти.

— Ну конечно же! — словно вспомнив что-то важное седой дед в кальсонах с грязными коленками полез в кузов газика. Там он снял неповрежденный комбинезон с убитого им в голову монолитовца и стал натягивать на себя. — Вот это другое дело!

Долговцы вскинули винтовки, увидев, как из кузова выпрыгивает живой монолитовец.

— Ну, как, впечатляет? — Леший откинул шлем.

— Да уж, — Беркут покачал головой.

— Спасибо вам за приятную компанию, дальше я сам, — Леший пожал руку старшему. — Как Седой вернется — сразу лесом уходите. Мне придется вызвать на этот блокпост подкрепление. Я же теперь другой масти!

Марат похлопал себя по комбинезону серо-зеленой расцветки группировки «Монолит».

— Я ничё не понял, — растерянно заморгал боец, стоящий рядом с Беркутом.

— А тебе и не обязательно, — ответил командир.

Леший подхватил «Винторез» и трусцой направился через поле.

* * *

Равнина сменилась холмом. Марат решил отдохнуть на его вершине. Он достал из одного кармана трофейного костюма пачку печенья, а из другого — маленькую бутылку минералки. С холма открывался прекрасный вид на город-призрак Припять. Чуть дальше находилась ЧАЭС. Где-то в этих местах дислоцировался их полк в далеком 1986. Однако воспоминания о том времени были такими неясными, словно из другой жизни.

Жизнь… Здесь она и в самом деле была другой, более настоящей, но такой короткой, со своими ценностями, индивидуальными для каждого. Каждый сам выбирал себе свой идеал и следовал ему, искренне и слепо веря, что только он прав…

Последнее печенье, последний глоток воды.

Леший аккуратно сложил пачку и засунул ее в бутылку, чтобы меньше было мусора. Бутылку он убрал в рюкзак и оглянулся: пять фигурок в черно-красных экзоскелетах медленно приближались к кромке Черного Леса. Пора. Подхватив «Винторез», Леший стал спускаться к Припяти.

— Стой! — ствол «Вала» больно уперся ему в грудь. — Кто такой?

— Нападение на блокпост у Черного Леса, по экипировке — «Долг», — выпалил Леший. — Я один ушел. Остальных положили.

— Караул, в ружье! — заорал патрульный монолитовец. — Цель — блокпост у Черного Леса!

В наступившей суматохе на Лешего никто не обратил внимания, и он спокойно продолжил свой путь.

В Припяти шли уличные бои. Кто и с кем воевал — Марат не знал, да и не хотел разбираться, просто постреливал иногда для проформы по черно-зеленым армейским камуфляжам.

Его словно вела чья-то невидимая рука, заставлявшая обходить одни кварталы и идти через, казалось бы, глухие дворы. В голове пульсировала одна мысль: «Я уже рядом! Быстрее, быстрее, быстрее…»

Вот и разлом в стене, прикрытый бетонной плитой. Марат нырнул в него и побежал. Как оказалось — вовремя. Сзади раздался грохот взрыва, плита рухнула, завалив вход. На пороге ускользающего сознания мелькнула последняя здравая мысль: «А как же я назад?», но ее тут же оттерла другая, наполовину чужая: «Я дошел!»

Петляя в лабиринтах подземных катакомб, он то и дело попадал в тупики, натыкался на трупы, спотыкался об них, падал, но продолжал идти, даже сам толком не зная куда, но четко осознавая зачем.

Очередной коридор закончился массивным завалом почти под самый потолок. Марат полез на него в надежде протиснуться. В узкий просвет могла влезть только голова, но он решил все же заглянуть туда.

Картина, которую он увидел, полностью парализовала его сознание. Небольшое помещение было заполнено неземным бело-голубым сиянием, а источник этого сияния парил в полуметре над землей. Не чувствуя ни боли, ни страха, Марат стал разгребать завал, сдирая кожу до крови, но продвигаясь все ближе к своей цели. Он больше не слышал ни звуков канонады, ни разрывов гранат, в его душе словно пели ангелы, а все естество наполнил этот божественный свет. Позади что-то обрушилось, и Марат понял, что как бы ни старался, больше он вперед не продвигается. Он еще не знал, что его сердце уже не бьется, а позвоночник переломан в трех местах. Мозг был еще жив.

Бело-голубой шар качнулся и двинулся навстречу. Приглядевшись, Марат заметил, что это Она несет его.

— Ты пришел. Я ждала тебя. Я вижу твое желание.

Она наклонилась и отдала ему шар.

Марат взял его в руки и посмотрел ей в лицо. На него, улыбаясь, смотрела его жена.

— Марина! — последнее слово сорвалось с мертвых губ, и мертвые руки отпустили шар.

— Да, — сказала Она.

Шар стал переливаться всеми цветами спектра и расти в объеме, пока не взорвался, выпустив из себя столб яркого белого света.

Над Зоной прогремел Выброс небывалой мощи, сметающий на своем пути все живое и не оставляющий надежды на спасение.

* * *

Она обернулась, поняв, что его нет рядом.

— Ты снова куришь?

— Хочешь, я брошу ради тебя? — он погасил сигарету.