Данный перевод выполнен специально для сайта www.Jrward.Ru. 11 страница

Он мягко продолжил.

– И я хотел бы, чтобы ты наслаждалась каждым моментом так же сильно, как буду наслаждаться я.

После долгого молчания, Мария-Тереза скользнула обратно в кресло. Взяв в руки кружку, она сделала большой глоток и услышала, как отвечает… хотя, она сначала сказала, и только потом поняла что конкретно:

– Тебе нравятся рыжеволосые?

Он слегка нахмурился и пожал плечами.

– Да. Конечно. А что?

– Просто так, – прошептала она, прячась за свой кофе.

Глава 18

Перепутье означает, что ты пойдешь направо или же налево, рассуждал Джим, растянувшись на полу в гараже, с гаечным ключом в руках.

По определению, когда ты подходишь к пересечению дорог, то должен выбрать направление, потому что стало невозможным продолжать движение вперед по той дороге, по которой ты шел: ты выезжаешь на шоссе или остаешься на асфальтированной дороге. Обгонишь машину с заездом за пунктирную разметку или же останешься в своей полосе и в безопасности. Заметив желтый сигнал светофора, ты либо разгоняешься, либо тормозишь.

Некоторые из этих решений не играют никакой роли. Другие, без вашего ведома, ставят на вашем пути пьяного водителя или же держат его в стороне от вас.

В случае Вина, кольцо, которое он не решался подарить, было эквивалентно повороту направо, прочь от автопоезда, который вот-вот наедет на замерзшую лужу: то, что парень сейчас делал, значило все для его жизни, и ему срочно нужно включить этот поворотник и съехать на новую дорогу. Сукин сын терял время со своей женщиной, ему нужно задать этот жизненно-важный вопрос прежде, чем она…

– Мать твою!

Джим выронил соскользнувший ключ и затряс рукой. Учитывая все обстоятельства, ему следует уделить немного внимания своему занятию; при условии, что он хочет сохранить все свои костяшки в целостности. Проблема в том, что его поглотили эти мысли о Вине.

Что, черт подери, ему сейчас делать с парнем? Как побудить его попросить руки у этой женщины?

В его прошлой жизни ответ был бы элементарным: приставить к его виску дуло пистолета и потащить парня к алтарю. Сейчас? Ему нужны чуть более цивилизованные методы.

Сев на холодный, бетонный пол, Джим окинул взглядом этот треклятый мотоцикл, который он таскает за собой с того момента, как осел в Штатах. Байк не работал тогда, не работает и сейчас, и судя по его ремонту через пятую точку, его будущее вполне известно. Боже, он не знал, с дурацкого наития купил его. Мечты о свободе, наверное. Либо поэтому, либо потому, что ему, как и любому парню с яйцами, нравились Харлеи. Собака отвернулась от солнечного места, на котором дремала, подергивая косматыми ушами.

Джим облизал кожу на содранной костяшке.

– Прости за ругань.

Казалось, собаку, положившую голову на лапы, это нисколько не заботило. Его густые брови были приподняты, будто Пес приготовился слушать что угодно, будь то проклятья или разговоры в смешанных компаниях.

– Перепутье, Пес. Ты знаешь, что это означает? Нужно выбирать. – Джим снова поднял гаечный ключ и еще раз принялся за болт, так сильно покрытый маслом, что было сложно сказать, был ли он шестиугольным. – Нужно выбирать.

Он вспомнил, как Девина смотрела на него с водительского сиденья того гламурного «БМВ». Я ждала, когда он растает, доверится мне и полюбит, но этого не произошло. И сейчас я начинаю терять свою уверенность, Джим, на самом деле.

Потом подумал о том, как ДиПьетро смотрел на ту темноволосую проститутку.

Да, все верно, налицо перекресток. Проблема в том, что ДиПьетро, тупица эдакий, подошел к указателю и вместо поворота направо, где стрелка указывала на «Страну счастья», он разыскивал город под названием «Загони себя в могилу, и оплакивать тебя будет только твой бухгалтер».

Джим надеялся, что рассказав Девине про кольцо, он выиграет немного времени, но как долго это будет продолжаться?

Черт, в каком-то смысле, его предыдущая работа была легче, потому что он обладал большей властью: завести цель в поле зрения, завалить ублюдка, смыться.

Но заставить Вина заметить очевидное… было намного сложнее. К тому же, раньше у Джима была тренировка и поддержка. Сейчас? Ничего.

Рычание двух харлеев заставило Джима обернуться. И его собаку.

Два байка катили по гравию к гаражу, и Джим позавидовал придуркам, чьи руки сжимали рули. Мотоциклы Эдриана и Эдди блестели, хромированные крылья и трубы подмигивали на свету, словно Харлеи знали о своих преимуществах и черт та с два станут скрывать свою гордость.

– Помочь с байком? – спросил Эдриан, выдвинув стойку и слезая с мотоцикла.

– Где твой шлем? – Джим уперся локтями в колени. – В Нью-Йорке есть такой закон.

– В Нью-Йорке полно законов. – Ботинки Эдриана заскрипели по гравию, потом затопали по бетону, когда он подошел к Джиму, оглядывая его проект «очумелые ручки». – Черт, ты где откопал этот хлам? На свалке?

– Неа, на складе металлолома.

– О, верно. Это шаг вперед. Моя вина.

Мужчины не обделили собаку вниманием, погладив ее, когда та забегала вокруг них, виляя хвостом. И, хорошие новости, сегодня она хромала чуть меньше, но Джим все равно свозит ее к ветеринару в понедельник. Он уже оставил послания в трех клиниках, и выиграет первая, которая ответит.

Эдди отвлекся от нежностей с собакой, кивнув в сторону байка.

– Думаю, здесь тебе понадобится больше, чем один помощник.

Джим потер щеку.

– Да нет, я справлюсь.

Все трое – Эдриан, Эдди и Собака – посмотрели на него с одинаковым скептическим выражением на лицах и морде…

Джим медленно опустил руку, его затылок напрягся так, будто его сжала холодная ладонь.

Они не отбрасывали теней. Ослепительный солнечный свет позади парней освещал их, и посреди тонких, темных следов, отбрасываемых голыми ветками деревьев вокруг гаража, они казались прифотошопленными… к этому пейзажу.

– Вы знаете… англичанина по имени Найджел? – Как только вопрос вылетел из его рта, он уже знал ответ.

Эдриан слегка улыбнулся.

– Мы выглядим как парни, которые якшаются с англичанами?

Джим нахмурился.

– Как вы узнали, где я живу?

– Чак сказал.

– Он сказал, что в четверг ночью у меня был день рождения? – Джим медленно встал на ноги. – Он и это вам сказал? Потому что я не говорил, а ты знал об этом, когда спросил вчера, получил ли я подарок ко дню рождения.

– Да? – Эдриан пожал широкими плечами. – Удачная догадка с моей стороны. Ты никогда не отвечал на этот вопрос, не так ли.

Когда они сошлись лицом к лицу, Эдриан покачал головой с необычной грустью.

– Ты переспал с ней. Трахнул ее. В клубе.

– Говоришь так, будто разочаровался во мне, – прорычал Джим. – Трудно поверить, учитывая, что в самом начале именно ты указал мне на нее.

Эдди встал между ними.

– Мужики, расслабьтесь. Мы работаем в одной команде.

– Команде? – Джим уставился на другого парня. – Не знал, что мы в команде.

Эдриан напряженно рассмеялся, свет заиграл на его пирсинге в брови и нижней губе.

– Это не так, но Эдди – миротворец по натуре. Он что угодно скажет, чтобы остудить нас, верно?

Эдди промолчал, оставаясь на своем месте. Будто физически приготовился прекратить драку, если до нее дойдет.

Джим посмотрел на Эдриана.

– Англичанин. Найджел. Тусуется с тремя другими слюнтяями и собакой размером с осла. Ты знаешь их, ведь так.

– Я уже отвечал на этот вопрос.

– Где твоя тень? Ты стоишь на свету и ни черта не отбрасываешь.

Эдриан указал на землю.

– Это вопрос с подвохом?

Опустив взгляд, Джим нахмурился. На бетоне отражались черные очертания широких плеч и узких бедер Эдриана. Как и огромное тело Эдди. И лохматая голова Пса. Выругавшись про себя, Джим пробормотал:

– Черт возьми, мне нужно выпить.

– Хочешь, чтобы я принес тебе пива? – спросил Эдриан. – А где-то в мире сейчас пять часов дня.

– Например, в Англии. – Встрял Эдди. Когда Эд посмотрел на него, тот пожал плечами. – И в Шотландии. Уэльсе. Ирландии…

– Джим, пива?

Джим отрицательно покачал головой, плюхаясь обратно на пол, решив, что его мозг работал неисправно, он не был готов рисковать своими коленями, на случай если они переймут фишку. Уставившись на пару харлеев на подъездной дорожке, он осознал, насколько поганым было его состояние, и, очевидно, параноидальным. Но это не новости.

К несчастью, единственным решением в краткосрочной перспективе было пиво. А трансплантаты головы еще нужно утвердить в FDA[99].

– Есть надежда, что ты умеешь управляться торцевым ключом? – спросил он Эдриана.

– Ага. – Парень снял кожаную куртку и захрустел костяшками. – И выкатить это барахло на дорогу – лучше занятия не придумать.

***

Когда Вин смотрел через стол на Марию-Терезу, солнечный свет, каскадом проникающий сквозь окно, превратил ее в образ, эхом отдающийся в подсознании. «Откуда он мог знать ее?», снова подумал он. Где он встречал ее раньше? Боже, он хотел прикоснуться к ее волосам.

Вин доел последний кусочек блинов, удивляясь, что она спросила, нравятся ли ему рыжеволосые. Потом неожиданно вспомнил кое-что.

– Я не люблю рыжие волосы настолько, чтобы клюнуть на Джину, если ты об этом.

– Нет? Но она же красивая.

– Для кого-то… может быть да. Слушай, я – не тот парень, который…

Официантка подошла к их столу.

– Еще кофе? Или вы предпочтете…

– … трахает всех подряд.

Мария-Тереза моргнула, а вслед за ней и официантка.

Блин.

– Я имел в виду…– Останавливая себя, Вин зыркнул на другую женщину, которая, казалось, собиралась задержаться здесь. – Вы наливаете? Или что?

– Я… э, хотела бы еще кофе, – сказала Мария-Тереза, протягивая кружку. – Пожалуйста.

Официантка наливала медленно, переводя взгляд с одного на другого, будто надеялась услышать окончание разговора. Когда чашка Марии-Терезы была наполнена, женщина взялась за Вина.

– Еще сиропа? – спросила она.

Он кивнул на пустую тарелку.

– Я закончил.

– О, и правда. – Собрав его посуду, она уходила с той же расторопностью, с который наливала кофе: желе ползет быстрее.

– Я не изменяю, – повторил он, когда они остались наедине. – Наблюдая за своими родителями, я выучил более чем достаточно о том, как не нужно поступать в отношениях, и это – правило №1.

Когда Мария-Тереза протянула ему сахар, и он уставился на сахарницу так, будто впервые видел, она сказала:

– Ну, для твоего кофе. В свой ты добавляешь сахар.

– А… да. – Когда он разбавлял свой напиток, она сказала:

– Так, брак твоих родителей был неудачным?

– Да. И я никогда не забуду, как они разрывали друг друга на части.

– Они развелись?

– Нет. Убили друг друга. – Когда она резко откинулась на стуле, ему захотелось выругаться. – Прости. Наверное, не стоило откровенничать, но все так и было. Одна из их драк вышла из-под контроля, и они упали с лестницы. Падение не закончилось хорошо, ни для кого из них.

– Мне так жаль.

– Ты очень добра, но это было так давно.

Мгновение спустя, она прошептала:

– Ты выглядишь изнуренным.

– Просто перед уходом нужно выпить еще кофе. – Черт, основываясь на этом, он будет продолжать заливаться напитком, пока не откажут почки, если это обеспечит им еще времени наедине.

Дело в том, что когда она смотрела на него, ее искренняя забота делала ее… драгоценной. Драгоценной и поэтому, чувствительной к потерям.

– Ты защищаешься на работе? – выпалил он. – И я говорю не о жестокости. – В растянувшейся тишине, он покачал головой, чувствуя себя так, будто его туфли окунули в блинный сироп. – Прости, это не мое дело…

– Ты имеешь в виду, практикую ли я безопасный секс?

– Да, и я спрашиваю не потому, что хочу быть с тобой. – Она снова отшатнулась, и он отругал себя. – Нет, в смысле, я хочу знать, потому что надеюсь, что ты заботишься о себе.

– Почему это так важно для тебя?

Он посмотрел в ее глаза.

– Просто важно.

Она отвернулась, посмотрев на реку.

– Я в безопасности. Что сильно отличает меня от сотен так называемых «честных» женщин, которые спят со всеми подряд, ничем не защищаясь. И ты можешь перестать всматриваться в мое лицо, словно пытаешься решить какую-то загадку. Благодарю. А сейчас пойдет.

Он подчинился и уставился на свою кружку.

– Сколько ты стоишь?

– Ты же сказал, что не хотел спать со мной так.

– Сколько?

– Что, хочешь выкупить меня на недельку, как в «Красотке»? – Она коротко и сухо рассмеялась. – C Джулией Робертс меня объединяет лишь то, что мы сами выбираем с кем спать. А насчет «сколько», то тебя это не касается.

И все же он хотел знать. Потому что, черт возьми, он надеялся, что если она была дорога, то и контингент мужчин будет лучше… хотя, если быть полностью честным с собой, то это чушь собачья. Он хотел повести себя как Ричард Гир, но купить отнюдь не неделю. Года, вот это уже другой разговор.

Но этого никогда не произойдет.

Когда официантка проплыла мимо с кофейником в руках, навострив уши, Мария-Тереза сказала:

– Чек не помешал бы.

Официантка поставила кофейник на стол и выудила блокнот. Вырвав страницу, она положила ее лицевой стороной вниз.

– Всего доброго.

Она ушла, и Вин потянулся через стол, прикоснувшись в руке Марии-Терезы.

– Я не хочу заканчивать все на плохой ноте. Спасибо, что не упоминала обо мне полиции, но я хочу, чтобы ты рассказала все, если на тебя начнут давить.

Она не отстранилась, а просто посмотрела вниз, туда, где соединялись их руки.

– Ты тоже прости меня. Из меня плохая компания. По крайне мере… не для культурных.

В ее голосе звучала боль…маленькая, но он все же услышал эту нотку так же четко, как удар в колокол посреди безмолвной ночи.

– Мария-Тереза… – Он так много хотел сказать ей, но не имел права… и она не воспримет это хорошо, – … невероятно милое имя.

– Ты думаешь? – Когда он кивнул, она что-то выдохнула, что он не смог расслышать, но что звучало как, «Поэтому я выбрала его».

Она прервала контакт, взяв чек и открыв сумку.

– Я рада, что тебе понравились блины.

– Что ты делаешь? Позволь мне…

– Когда в последний раз кто-то покупал тебе завтрак? – Она посмотрела на него, слегка улыбнувшись. – Что-нибудь вообще, по правде говоря?

Вин нахмурился, обдумывая вопрос, когда она вытащила банкноты в десять и пять долларов. Забавно… он не мог вспомнить, чтобы Девина платила за что-нибудь. Конечно, у него денег пруд пруди, но все же.

– Обычно плачу я, – ответил Вин.

– Не удивлена. – Она начала вставать со стула. – И я не имею в виду ничего плохого.

– Нужна мелочь? – сказал он, думая, что готов на что угодно, лишь бы задержать ее.

– Я оставляю солидные чаевые. По себе знаю, как порой бывает сложно работать в сфере обслуживания.

Выходя вслед за ней из ресторана, он запустил руку в карман, чтобы достать ключи, и почувствовал что-то маленькое и незнакомое. Нахмурившись, он осознал, что это золотая сережка, которую он взял у Джима.

– Хм, знаешь что? У меня есть кое-что твое, – сказал он, когда они подошли к ее машине.

Она открыла дверь.

– Да?

– Я думаю, это принадлежит тебе? – Он протянул сережку.

– Моя серьга! Где ты ее нашел?

– Мой приятель Джим подобрал ее на парковке клуба.

– О, спасибо. – Отбросив волосы в сторону, она вставила серьгу. – Я не хотела терять их. Они немного стоят, но так мне нравятся.

– Ну… спасибо за блины.

– Пожалуйста. – Она замерла, прежде чем сесть за руль. – Знаешь, тебе следует отдохнуть денек. Ты выглядишь очень уставшим.

– Возможно, из-за синяков на лице.

– Нет, ты выглядишь измотанным из-за усталости в твоих глазах.

Когда она села в машину и завела двигатель, Вин заметил вспышку слева и посмотрел в сторону реки….

В секунду, когда солнце коснулось его сетчатки, тело целиком задрожало, и Вина охватил приступ.

В этот раз не было никакого постепенного «затуманивания». Ненавистный транс охватил его за одну секунду, и вчерашний приступ показался разминкой перед главным действом.

Привалившись к капоту Камри, он взялся за пальто, расстегивая его, чтобы вдохнуть немного воздуха… на него нахлынуло видение, которое представляло собой скорее повторяющийся снова и снова звук, а не изображение: выстрел. Раздавшийся выстрел отдавался эхом. Кто-то упал. Упало тело с грозовым громом. Выстрел. Раздавшийся выстрел отдавался эхом. Кто-то упал. Упало тело с грозовым громом…

Когда его колени подогнулись, и он рухнул на асфальт, он отчаянно пытался сохранить сознание, цепляясь разумом за первое попавшееся воспоминание… оно было о том времени, когда у него случился первый приступ. Ему было одиннадцать, а видение вызвали часы, женские часы, которые он увидел в витрине ювелирного магазина в центре. Он был на экскурсии учащихся со своим одноклассником в Художественном музее Колдвелла, и, проходя мимо магазина, он заглянул в витрину.

Часы были серебряными, и когда солнечный свет попал на них, его глаза уловили вспышку, и он тотчас же остановился. Кровь на часах. На часах была ярко-красная кровь.

Когда он старался понять, что он видел и почему почувствовал себя столь странно, женская рука потянулась за часами на витрине. Позади нее стоял мужчина со счастливым выражением на лице, покупатель….

Но парень не мог купить часы…. Тому, кто оденет их, суждено умереть.

С силой, доступной только при охватившей все тело панике, Вин вырвался из транса и кинулся в магазин. Но не так быстро, как следовало. Подоспела одна из учительниц и поймала его прежде, чем он смог что-либо сказать, и когда он пытался добраться до мужчины с часами, его просто вытащили за шкирку и приговорили к ожиданию в автобусе, пока остальные были на экскурсии.

Видение не сбылось.

Точнее, не в тот момент. Но, семь дней спустя, Вин был в школе и увидел одну из тех учительница в кафетерии, с чем-то, похожим на те часы, на запястье. Она красовалась ими перед коллегами, рассказывая об ужине в честь дня рождения, который она провела прошлый вечером со своим мужем.

В это мгновение, луч солнечного света пробился со спортивной площадки через окно, привлекая внимание Вина… и потом он снова увидел кровь на часах, и ее было больше.

Вин свалился прямо на линолеум в кафетерии, и когда учительница побежала и склонилась над ним, чтобы помочь, он увидел с впечатляющей ясностью автомобильную аварию, в которую она попадет: ее голова ударится о рулевое колесо, повреждая изящное лицо при ударе.

Схватив ее за платье, он пытался сказать ей, чтобы она пристегнула ремень. Попросила мужа заехать за ней. Поехать другим маршрутом. На автобусе. Мотоцикле. Пойти пешком. Но с его губ слетали лишь случайные слова…. Хотя, по ужасу на лицах склонившихся над ним учеников и учителей он предположил, что они понимали каждое его слово.

После этого его отправили в медицинский кабинет, и когда позвонили его родителям, им сказали, что нужно сводить Вина к детскому психиатру.

А учительница… милая, молодая учительница с заботливым мужем умерла в тот день, после полудня, на пути домой из школы, с новыми часами на руках.

В автомобильной аварии. И она не пристегнула ремень.

Когда Вин услышал об этом следующим утром в классе, он разревелся. Конечно, большая часть детей начала плакать, но с ним все было иначе. В отличие от остальных, он мог повлиять на произошедшее.

После этого все изменилось. Его слова предсказали смерть… учителя нервничали рядом с ним, ровесники либо чурались его, либо насмехались. Отцу приходилось пинками отправлять его в школу.

Внезапно, Вин потерял ход мыслей, прошлое поглотил приступ, охвативший его разум и тело, его сознание медленно отступало…

Выстрел. Раздавшийся выстрел отдавался эхом. Кто-то упал. Упало тело с грозовым громом…

Прежде чем он вырубился, видение кристаллизовалось в его мыслях, из звука в подлинные картинки… ветер построил замок из Песка: он увидел Марию-Терезу, которая закрывалась руками, будто пыталась защититься от чего-то, в глазах застыл ужас, а рот открылся в крике.

И потом он услышал выстрел.

Глава 19

Через час после того, как появились Эдриан и Эдди с парой свободных рук, Джим перекинул ногу через свой байк и повернул ключ. Поставив подошву рабочих ботинок на педаль переключения передач, и опускаясь на нее всем весом, Джим не особо верил, что развалюха заведется… и тут раздался фирменный рев Харлея.

Когда Джим нажал на дроссель, двигатель под ним завибрировал, и мужчине пришлось крикнуть.

– Господи, Эд, ты сделал это!

Эд ухмыльнулся, вытирая грязные руки о бархатное полотенце.

– А то! Прокатись на нем, проверим тормоза.

Джим выкатил байк из гаража, прямо под солнце.

– Я за шлемом схожу.

– Шлемом? – Эдриан забрался на свой мотоцикл. – Никогда бы не подумал, что ты был Скаутом-орлом[100].

Джим вернулся со шлемом в руках.

– Остерегаться травмы головы – еще не признак бабского поведения.

– Подумай о ветре, развевающем твои волосы, приятель.

– Или об электронике, которая после будет поддерживать твою жизнь.

– Я возьму собаку, – сказал Эдди, усаживаясь на свой байк и протягивая руки. В это мгновение маленький дружок оттолкнулся от земли и приземлился на кожаное сиденье мотоцикла.

Джим нахмурился, не одобряя это.

– Что, если ты попадешь в аварию?

– Не попаду.

Будто законы физики его не касались.

Джим только собрался послать его с этой затеей, когда заметил, в какой восторг пришел Пес, оказавшись «на борту»: он царапал коровью кожу, будто от блаженства у него чесались пятки, и вилял хвостом так быстро, как позволяла задница.

К тому же, когда здоровяк взялся за руль, Пес оказался прямо между его рук.

– Будь осторожней с моим чертовым псом. Поранишь животное, и нам не избежать разборки.

Отлично, сейчас он превращается в хорошего хозяина, не так ли?

Надев шлем и натянув косуху, Джим оседлал байк. Выжал газ. Агрегат выдал угрожающий, низкий рев, и мощь всех лошадей прокатилась по телу Джима.

Блин, какой бы Эдриан ни был занозой в заднице, в двигателях он разбирался. Может, лишь поэтому Эдди терпел его под своей крышей.

С несказанным «ну, в путь», троица двинулась навстречу солнцу: Эдриан – впереди, Эдди с собакой – позади.

Байк Джима в действии оказался воистину волшебным, абсолютно беспардонным зверем, и пока они ехали по сельской местности, Джим успел прочувствовать мотоцикл.

И, черт возьми, не нужен ветер, чтобы почувствовать себя свободным.

Эдриан направил их вдоль Гудзона, в сторону города, и когда они начали натыкаться на светофоры у городских прибрежных парков, Джим молился за «красный»… просто потому, что процесс ускорения доставлял нереальный кайф.

Они заехали на пересечение Двенадцатой и улицы Ривер, когда Эдриан крикнул:

– Мне нужно заправиться.

– Впереди есть Эксон[101], верно?

– Ага, в двух кварталах.

Когда светофор переключился, они рванули с места, рев двигателей пронесся в воздухе и только усилился, когда они въехали в путепровод. На заправочной станции они подъехали к бензоколонке, и Джим залил себе бензин лучшего качества.

– Как тормоза? – спросил Эдриан, разглядывая блондинку, вышедшую из подержанного автомобиля. Женщина направилась в супермаркет быстрого обслуживания, от души покачивая бедрами, концы ее длинных волос щекотали татуировку чуть выше копчика.

Джим рассмеялся. Болтливый придурок мгновенно потерял нить разговора, очевидно, оценивая возможность пойти за ней внутрь и спросить, не захочет ли она поиграть с его «болтом»… что, учитывая взгляды, бросаемые на него через плечо, выльется в большое, жирное «да».

– Почему мне кажется, что мои тормоза намного лучше твоих? – пробормотал Джим, вытаскивая шланг из бензобака.

– В плане здравомыслия? – Эдриан повернул голову. – Уверен? Потому что на свое в четверг ночью положил ты, а не я.

– Подумать только, а я-то решил, что твое общество стоит того, чтобы терпеть твою нахальность. – Джим вставил шлаг в бензоколонку. – Должно быть, совсем вышел из ума.

Он сел на мотоцикл и надел шлем.

– Так, ты хочешь вернуться назад и...

– Прости.

Закрепляя ремешок шлема под подбородком, Джим замер в процессе. Эдриан стоял рядом с ним с угрюмым выражением лица, его глаза всматривались в небо над заправочной станцией. Он был чертовски серьезен. Джим нахмурился.

– За что ты извиняешься?

– За то, что указал на нее в клубе. Я принял все за простую забаву, но вышло иначе. Мне не следовало толкать тебя на эту дорожку. Было неправильно.

То, что Эдриан волновался о вполне привычных для нормальных парней проблемах, удивляло, но, с другой стороны, может под колючей внешностью скрывалась ранимая личность.

Джим протянул руку.

– Все нормально. Между нами – все путем.

Эдриан пожал протянутую ладонь.

– Я стараюсь не быть таким засранцем все время.

– Давай не будем переоценивать свои возможности.

Эдриан улыбнулся.

– Окей, может, засранец просто чередуется с ролью кретина.

– От этого тоже легко не избавишься. – Джим завел мотоцикл и нажал ручку газа, закачивая свежее топливо в большие и голодные поршни. – Вперед, господа?

– Конечно, – сказал Эдриан, запрыгивая на свой байк. – В этот раз езжай первым.

– С собакой там все нормально, Эдди? – спросил Джим, окидывая взглядом животное, которое, казалось, в восторге от этого приключения.

– В порядке.

Направляя их в обратную сторону, откуда они приехали, Джим обращал внимание на ярко-желтое солнце, белоснежные облака, синеву неба и серый асфальт дороги. Река слева простиралась параллельно дороге, наряду с пешеходной дорожкой вдоль береговой линии. Только покрывающиеся листьями деревья, понатыканные в землю словно карандаши, еще не укрывали от ветра дорогу и клумбы, которые через пару недель покроются тюльпанами и нарциссами.

Вагон-ресторан «Риверсайд» был еще одной прибрежной достопримечательностью. В этой старой закусочной Джим бы почувствовал себя комфортно, и даже намеревался посетить его в будущем. Дело в том, что здесь готовили блины, за которые умереть не жалко…

Джим приспустил дроссель. На парковке стояла «БМВ» М6, чертовски похожая на машину Вина, а рядом была припаркована зеленая Тойота Камри.

А между машинами высовывалась пара ног, будто на земле лежал мужчина.

Разворот на сто-восемьдесят. Газу.

Потому что эти начищенные туфли определенно принадлежали Вину.

Залетев на парковку, он рванул к женщине, которая склонилась над… ага, это Вин ДиПьетро разлегся под небесами. Парень без движения лежал с лицом человека, к которому приклеили восковую матрицу.

– Что случилось? – Джим выставил подножку мотоцикла и соскочил с байка.

На него посмотрела женщина из «Железной Маски».

– Он просто упал. Как прошлой ночью, в клубе.

– Черт. – Джим нагнулся в тот момент, когда подъехали Эдриан и Эдди. Прежде чем они успели слезть со своих Харлеев, он махнул им, чтобы оставались на месте. Чем меньше людей знало о происходящем, тем лучше.

– Сколько он в отключке? – спросил он женщину.

– Минут пять или около того… О боже мой… Привет.

Она наклонилась ниже, когда глаза парня начали медленно открываться. Сначала они зацепились за Марию-Терезу, потом – за Джима.

– Пора вставать! – пробормотал Джим, проверяя, реагируют ли зрачки Вина на свет. Получив положительную реакцию, он успокоился лишь отчасти. – Как насчет того, чтобы отвезти тебя к врачу?

Вин заворчал, пытаясь сесть, но Мария-Тереза попыталась заставить его не двигаться.

– Со мной все нормально, – мрачно сказал парень. – И нет, у меня нет сотрясения.

Джим нахмурился, думая, что даже упрямым засранцам следует задуматься, если они начинают валиться наземь прямо на публике, но Вин не казался удивленным… или обеспокоенным. Он был… смирившимся.

Такое уже случалось с ним, не так ли?

Когда парень начал оглядываться вокруг, Джим посмотрел на Эдриана и Эдди и кивнул им на дорогу, давая сигнал к отбою. Парни поняли намек, вернулись на свои байки и помахали руками, прежде чем уехать.

– Черт… – сказал Вин, потирая лицо. – Ничего веселого.

– Ага, это очевидно. – Джим перевел взгляд на темноволосую женщину, задаваясь вопросом, для чего эти двое встретились. Если Вин хотел оставаться в стороне от тех двух трупов, то пересекаться с ней – явно не гениальная идея… даже если дело в простом кофе.

– Я не знаю, что произошло, – сказала она. – Мы позавтракали…

– Ты выпила только кофе, – пробормотал Вин, демонстрируя работу краткосрочной памяти. Если, конечно, помимо кофе она не съела французский тост.

Женщина подняла руку, будто хотела утешить его, но потом опустила ее.

– Он поел, мы поговорили, и когда вышли сюда…

– Я в порядке. – Вин оторвался от земли и оперся на капот Камри. – В полном.

Джим схватил парня за руку.

– Ну, а сейчас мы едем к доктору.

– Черта с два. – Вин выдернул руку из хватки Джима. – Лично я еду домой.

Вот блин. Судя по напряженному подбородку парня, Джим может попытаться лишь прикинуться шофером и сопроводить Вина в Коммодор.

Наши рекомендации