Данный перевод выполнен специально для сайта www.Jrward.Ru. 15 страница

Помоги тебе Господь, – подметил тоненький голос, – если она вообще примет тебя снова.

Слишком верно. Казалось, она колебалась, и он уверовал, что это больше никогда не произойдет.

– Я не спешу, – сказал он ей гортанным голосом. – И знай, что в этот раз свет останется включенным… я возьму из твоего запястья ровно столько, сколько ты пожелаешь мне дать.

Глава 28

Сидя рядом с Торментом, Ноу-Уан снова услышала свой голос:

– Да…

Дражайшая Дева-Летописеца, между ними что-то изменилось. В плотном, заряженном воздухе, разделявшем их тела стеной, искрилось некое тепло, поток электричества изнутри согревал ее кожу.

Эти чувства полностью отличались от того, что она испытывала с ним в той темной кладовке, сражаясь с многовековой хваткой прошлого.

Тормент тихо выругался.

– Черт, сперва я должен был позволить им вымыть меня.

Будто он был кухонным столом, на который что-то пролили, или одеждой, нуждавшейся в стирке.

Она нахмурилась.

– Меня не волнует то, как ты выглядишь. Твое дыхание и бьющееся сердце… вот, что действительно важно.

– У тебя крайне низкие критерии относительно мужчин.

– У меня нет критериев относительно мужчин. Однако если ты будешь жив и здоров, я обрету покой.

– Проклятье, – тихо выдохнул он. – Совсем не понимаю этого… но я верю тебе.

– Это правда.

Смотря на их переплетенные ладони, Ноу-Уан думала о словах Тормента… о прошлом, об импровизированной семье, которую они трое образовали в Старом Свете.

О том, как она пошатнула жизни всех, включая свою дочь.

Воистину, она всегда считала свое воскрешение возможностью для будущей кары за то, что она лишила себя жизни. Но да, сейчас она осознала в очередной раз, что была и другая цель. Она причинила боль этому мужчине, и ей даровали шанс помочь ему.

Главный догмат Девы-Летописецы, действующий на практике: все происходит по кругу, ради сохранения баланса.

Конечно при условии, что она могла помочь ему.

Охваченная целью, она скользнула взглядом по его телу… точнее тому, что видела под хирургической простыней. Его грудь была мускулистой, шрам в форме звезды зиял на одной половине, живот укреплен мышцами. И по всей коже виднелись шрамы, происхождение которых она не желала знать, а также маленькие круглые отметины, приводившие ее в ужас.

Но то, что было ниже его талии, пленяло ее. Тормент прижимал голубую ткань к бедрам, будто скрывал что-то, его предплечье и рука напряглись под ее взглядом.

– Не беспокойся об этом, – сказал он гортанным голосом.

Он был возбужден, подумала Ноу-Уан.

– Ноу-Уан, давай же… посмотри мне в глаза. Не смотри туда.

Температура в комнате подскочила еще выше, так, что ей захотелось скинуть мантию. И внезапно, будто он прочел ее мысли, его бедра выгнулись… чувственно.

– О, черт… Ноу-Уан, не стоит думать об этом.

Странное предвкушение наполнило ее вены, вызывая головокружение, легкую тошноту. И все же, у нее не возникло и мысли, чтобы отказать ему в кормлении, скорее наоборот, она еще сильнее захотела ощутить его губы.

С этой мыслью Ноу-Уан подняла руку и поднесла запястье к его рту.

Он резко зашипел и быстро укусил, боль была приятной, словно нежный укол сотен крошечных игл одновременно. А потом… он пил, его теплый, влажный рот плотно прилегал к ее плоти, ритмично посасывая…

Он застонал. Из глубин его горла вырвался стон удовольствия, и в это мгновение сердце подпрыгнуло в ее груди, а потом забилось еще быстрее. Больше жара, захватывающего постепенно, незаметно, расцветающего под ее кожей; мысли путались, тело плавилось.

Тормент, будто учуяв перемену в ней, застонал снова, его шея вытянулась, грудь вздымалась. Он закатил глаза. А потом словно начал издавать мяуканье, мольба совсем не подходила его внушительным размерам, жалобные звуки непрерывно вырывались из его горла, перемежаясь с глотками.

С включенным светом и рукой, которую она могла отдернуть в любой момент, паника охватила Но-Уан лишь на краткий миг, а потом полностью отступила. Слишком много в происходящем было связано с Торментом, чтобы она приняла его за кого-то другого, и хорошо освещенная комната совсем не напоминала тот погреб: вокруг было ясно и чисто, и этот мужчина у ее вены… был ярким представителем вампирской расы и ни капельки не походил на симпата.

Чем сильнее она расслаблялась, тем больше начинала осознавать.

Сейчас его бедра не прекращали своих движений.

Под простыней, которую ей вскоре предстоит выстирать, под чашей из двух его ладоней, вращался его таз. И с каждым кругом, мышцы пресса напрягались, а торс выгибался… а те странные звуки становились все громче.

Он был сильно возбужден.

Несмотря на ужасные ранения, его тело было готово к соитию… отчаянно жаждало этого, если судить по его движениям…

Сперва она не понимала природы покалывания, которое охватило ее тело, вызвало онемение и одновременно обострило все чувства. Может, дело в том, что она уже дважды кормила его за прошедшие два дня… Но нет. Когда руки Тормента снова сжались в районе паха, будто он еще крепче ухватил себя сквозь простыню, было очевидно, что его эрекция громко требовала внимания, и он заставлял себя…

Искры стали еще ярче, когда она осознала, что он потирал себя.

Ноу-Уан приоткрыла рот, когда стало труднее дышать, а под ее одеждами тепло запылало с новой силой, сосредотачиваясь в области живота.

Славная Дева-Летописеца, она была… возбуждена. Впервые за всю свою жизнь.

Он будто прочитал ее мысли и посмотрел прямо в глаза. В нем плескалось смятение. И жуткая темнота, которая была крайне близка к страху. Но также его глаза были полны жара… Когда она встретила его взгляд, одна из его рук разжалась и поднялась вверх по груди. Тормент коснулся ее предплечья, но не для того, чтобы удержать на месте или обездвижить, а для того, чтобы ласкать ее плоть. Медленно, нежно.

Стало совсем невозможно дышать.

И ей было все равно.

Его пальцы выписывали легкие круги на ее коже, опьяняя, притягивая ее ближе к пламени, незаметному для взгляда. Смежив веки, она позволила себе улететь прочь от всех проблем и забот, осознавая лишь ощущения в своем теле.

Воистину, кормя его, Ноу-Уан кормила саму себя, впервые питая самые потаенные уголки своей души…

В конце концов, она услышала облизывание и поняла, что он закончил.

Она хотела сказать, чтобы он продолжал.

Скорее, умолять его.

Подняв потяжелевшие веки, она не смогла сфокусировать взгляд, и это казалось нормальным. Весь мир был смазанным, как и она сама… смазанным и бесформенным, мед тек по ее венам, а мозги были обернуты хлопком.

Однако Тормента она видела.

Он казался острым словно лезвие, напряглись не только мускулы его бедер, но и всего тела, начиная с бицепсов и заканчивая прессом… даже его ступни под простыней поднялись. Его вторая рука, та, что ласкала ее, вернулась к бедрам.

– Думаю, тебе лучше уйти.

Его голос был таким глубоким, она нахмурилась, будто пыталась расшифровать его слова.

– Я сделала что-то не так?

– Нет, но я собираюсь. – Он сжал зубы и задвигал бедрами под простыней, поднимая и опуская. – Я должен… Черт.

И тогда стало ясно, что он имел в виду.

– Ноу-Уан, прошу… я должен… я не могу больше сдерживаться…

Его огромное тело было столь прекрасно, мучимое этой агонией: он был в крови, ранах и синяках, тем не менее, было что-то несомненно сексуальное в том, как он стискивал зубы и выгибался на столе.

Какое-то мгновение ее кошмар с симпатом грозился снова вырваться на свободу, ужас пытался зацепиться за край ее сознания. Но затем Тормент со стоном прикусил нижнюю губу, его длинные клыки впились в мягкую розовую плоть.

– Я не хочу уходить, – хрипло сказала она.

Его лицо напряглось, очередное проклятье сорвалось с губ.

– Останешься и станешь свидетельницей шокирующего представления.

– Так… покажи мне.

Эти слова привлекли его внимание, взгляд снова обратился к ее глазам, а тело замерло. Он не шелохнулся, только моргнул.

А потом резко выдохнул:

– Я собираюсь заставить себя кончить. Ты понимаешь, что это значит? Оргазм?

Ноу-Уан поблагодарила Деву-Летописецу за сиденье. Потому что от его охрипшего голоса, опьяняющего аромата, его эротичной хватки на эрекции, даже ее здоровая нога лишилась сил поддерживать ее довольно маленький вес.

– Ноу-Уан, ты понимаешь?

Часть нее, только пробудившаяся, ответила:

– Да. Понимаю. И я хочу видеть.

Тормент покачал головой, будто собирался возразить. Но не сказал ничего более.

– Облегчи свою боль, воин, – сказала она Торменту.

– О, Боги…

– Сейчас.

От ее приказа он, казалось, попал в рабство: внизу, одно из его колен поднялось, ноги широко раскрылись, его хватка была обернута вокруг того жизненно важного места, что определяло его как яркого представителя мужского пола.

Произошедшее после не поддавалось описанию. Он ласкал себя под скомканнойпростыней, вращая бедрами, вжимаясь в стол, набирая темп…

О, эти звуки: начиная с его дыхания, стонов и заканчивая скрипом стола. Перед ней лежал самец мужского пола, охваченный конвульсиями страсти.

И не было обратного пути.

Ни для кого из них.

Быстрее. Еще большее давления от его рук, пока его грудь не поднялась, казалось, он был вырезан из камня, а не сделан из плоти. А потом он выругался на прерывистом выдохе и выгнулся от хватки на своей эрекции. Его спазмы сдавили ее собственную грудь, затруднив дыхание, словно то, что сейчас происходило с ним, находило отражение в ее собственном теле. Воистину, что это за чудо? Казалось, Тормент был охвачен болью, и все же не желал избавиться от нее… даже наоборот, он растягивал ее, двигая бедрами еще быстрее.

Пока все не закончилось.

А потом в комнате раздавалось лишь их дыхание, поначалу достаточно громкое, постепенно затихающее, пока они оба не успокоились.

Когда ее взбушевавшиеся чувства утихли, разум ступил на сцену, и то же самое, казалось, происходило и с ним. Достав руки из-под простыни, он предоставил взору влагу на ткани, которой не было раньше.

– Ты в порядке? – хрипло спросил он.

Она раскрыла рот. Голос покинул ее, и она могла лишь кивнуть.

– Ты уверена в этом?

Было так трудно облечь свои чувства в слова. Она не была напугана, это точно. Но была… не в порядке.

Она кружилась, была взбудоражена. Внутри головы. Снаружи.

– Я… сбита с толку.

– Из-за чего?

Раны в его теле заставили покачать головой. Не время для разговоров.

– Позволь привести целителей. Тобой должны заняться.

– Ты важнее всего этого. Ты действительно в порядке?

Судя по его напряженному подбородку, было ясно, что он не отступит. И без сомнений, если она уйдет за хирургом, Тормент последует за ней, оставляя за собой дорожку из крови, отнюдь не лишней.

Ноу-Уан пожала плечами.

– Я даже подумать не могла, что…

Она не закончила, реалии всей ситуации нахлынули на нее. Его эрекция, испытанное им удовлетворение… все это связано с его шеллан, не так ли? Она сказала, что Веллесандра может встать между ними, и Тормент ясно дал понять, что не желает никого кроме своей шеллан: казалось, он был сосредоточен на Ноу-Уан, но по всей вероятности просто проецировал на нее чужой образ.

Произошедшее не имело к ней никакого отношения.

И в действительности, это не должно было беспокоить ее. В конце концов, она сказала ему, что хочет именно этого.

Так почему она чувствовала себя на удивление расстроенной?

– Я в порядке. – Ноу-Уан встретила его взгляд. – Клянусь. А сейчас, могу я позвать целителей? Я не смогу спокойно вздохнуть, пока они не позаботятся о тебе.

Его глаза сузились. Но потом он кивнул.

– Хорошо.

Она отвернулась с напряженной улыбкой.

Когда она дошла до двери, Тормент окликнул ее:

– Ноу-Уан?

– Да?

– Я хочу отплатить тебе тем же.

И от его слов она замерла на месте.

***

Сердце Тора тоже застыло.

Ноу-Уан стояла у двери, спиной к нему, и он не мог поверить в то, что вырвалось из его рта… но это была чертова правда, и он останется верен своему слову.

– Я знаю, что ты возвращаешься в Святилище, чтобы позаботиться о своей нужде в крови, – сказал он. – Но этого не может быть достаточно. Не сегодня ночью. За последние сутки я взял у тебя слишком много.

Когда женщина не ответила, он уловил ее запах и был вынужден проглотить ответный рык, зародившийся в горле. Тор сомневался, что она осознавала это разумом, но реакция ее тела была ясна как божий день: оно хотело того, что он мог предложить.

Отчаянно.

Но только… Господи, во что он лезет? Он собирался кормить кого-то кроме своей Велси? Боже, помоги, если она вообще примет тебя снова.

Нет, нет, нееееет, секс тут совсем ни при чем. Он просто хотел позаботиться о ней, потому что она дала ему свою вену. Дело только в крови… это и так выбивало его из колеи, спасибо великодушное.

Ты так уверен в этом? – спросил тоненький голосок.

Он уже собрался послать себя самого ко всем чертям, когда в голове всплыла дерьмовая лекция Лэсситера: Ты жив. Она мертва. И из-за того, что ты цепляешься за прошлое, вы оба попадете в Небытие.

Тор прокашлялся.

– Я говорю серьезно. Сейчас я хочу тебе помочь. Это банальная биология…

Да ладно? – требовательно спросил тот голос.

Катись к дьяволу…

– Что, прости? – спросила Ноу-Уан, смотря на него через плечо, ее брови взлетели до потолка.

Блеск. Значит, он говорил вслух.

– Слушай, – сказал Тор. – Вернись ко мне после того, как меня подлатают. Я буду в своей комнате.

– У тебя может оказаться больше ранений, чем тебе известно.

– Нет, я здесь уже бывал. И не раз.

Она подняла капюшон.

– Тебе нужна сила, чтобы восстановиться.

– Ты дала мне больше, чем необходимо для нас обоих. Кончи со мной... в смысле…

Твою дивизию. Черт.

– Приходи ко мне.

Повисла длинная пауза.

– Я приведу целителя.

Когда Ноу-Уан ушла, его голова откинулась назад… и рухнула на твердый подголовник каталки, глухой стук вибрацией прошелся по его черепу. Острая боль была приятна. Поэтому он повторил движение.

Манелло зашел в смотровую комнату.

– Вы двое закончили?

В голосе парня отсутствовал сарказм – Тор оценил бы это, если бы до него не дошло, что он испачкал все простыни.

– Окей, здоровяк, разберемся с тобой. – Хирург натянул латексные перчатки. – Я сделал рентген, пока ты был в отключке, и с радостью могу сообщить, что в тебе всего две пули. Грудь и плечо. Поэтому я удалю свинец, а потом заштопаю оставшиеся входные/ выходные раны. Плевое дело.

– Сначала мне нужно умыться.

– Это моя работа, и, поверь на слово, у меня достаточно дистиллированной воды, чтобы смыть с тебя всю кровь, и даже останется на мойку авто.

– Ага… эм… я говорю о грязи иного рода.

Это напомнило торможение со скрипом. Когда выражение Манелло мгновенно перешло с расслабленного к решительно профессиональному, стало очевидно, что сообщение дошло до адресата.

– Хорошо. Принести свежую простыню?

– Да. Спасибо.

Гребаный ад. Он покраснел. Либо так, либо пуля зацепила его лицо, а он заметил это только сейчас.

Когда чистая простыня неловко сменила руки, мужчины не обменялись взглядами… а потом Манелло нашел себе занятие у столика из нержавеющей стали, скрупулезно проверяя иголки и шовный материал, ножницы и стерильные упаковки, разложенные на поверхности.

Изумительно наблюдать, как секс может превратить двух взрослых мужчин в подростков.

Тор вытерся и приказал эрекции живо опуститься. К несчастью, оказалось, что его член говорит на другом языке, потому что штуковина осталась твердой как металлический лом. Может он глухой?

Тор уже собрался пригрозить кулаком.

Скинув грязную тряпку на пол, он укрыл себя чистой простыней.

– Эм, я готов.

Хорошо хоть, он не словил пулю в бедро, так что Манелло придется работать только над областью выше талии.

– Окей, – сказал доктор, поворачиваясь к нему. – Сейчас, думаю, мы можем заняться конкретными ранами, и чем меньше мы используем обезболивающих, тем лучше. Так что я попробую не вырубать тебя, окей?

– Мне плевать, Док. Делай, что должен.

– Мне нравится твой подход. И мы начнем с дырки в груди. Я заморожу место, может быть больно…

– Мать твою.

– Извини.

– Ты ничего не можешь сделать. – Ну, только если взять штырь и прибить его к столу.

Манелло начал работать, и Тор закрыл глаза, думая о Ноу-Уан.

– Мне не обязательно оставаться здесь, ведь так?

– Будь ты человеком? Даже не обсуждается. Но эти раны уже заживают. Черт побери, парни, вы изумительны.

– Значит, я могу сразу отправиться в особняк.

– Ну, да… после всего. – Раздался резонирующий «бамс»… словно парень бросил одну из свинцовых пуль на поднос. – Думаю, сначала Мэри захочет проверить тебя.

– Зачем это?

– Ну, просто хочет, знаешь, проверить.

Тор сфокусировал взгляд на парне.

– Зачем это?

– Ты понимаешь, насколько тебе повезло, что ты не закончил свою жизнь…

– Я не нуждаюсь в «разговорах» с ней, если ты к этому клонишь.

– Слушай, я не стану лезть во все это.

– Я в норме…

– Ты схлопотал пару пуль этой ночью.

– Опасная работа…

– Брехня. Ты не в «норме», и тебе нужно «поговорить» с кем-нибудь. Упрямый осел. – На словах «норма» и «поговорить» человек жестикулировал руками, не обращая внимания на тот факт, что его пальцы были заняты медицинскими инструментами.

Тор раздраженно закрыл глаза.

– Слушай, я поговорю с Мэри при первой возможности… но сразу после операции я занят.

В ответе Хирург упомянул все, что было связано с психическим здоровьем, выделяя большую часть слов матами.

Но это проблема Тора не касалась.

Глава 29

На востоке Колдвелла, в самой гуще фермерских владений, Зайфер в молчании сидел на своей койке. Он был далек от одиночества в этих подземных покоях Шайки Ублюдков. Трое его кузенов были рядом, каждый мог завести разговор, тем не менее, они не позволяли себе ни слова.

Они почти не шевелились. Не доносилось ни звука, не считая треска мягкой древесины, которую он снова и снова сострагивал ножом.

Никто не спал.

Рассвет накрыл землю, заявляя о своем ослепительном владычестве, их тревожили одни и те же мысли, бремя поступков главаря тяжким грузом легло на плечи солдат.

Тот факт, что Кор столь жестоко ранил Тро за неподчинение, не казался совсем непостижимым. Он приказал Зайферу и остальным бросить товарища на съедение врагу, и это не казалось невероятным.

И, тем не менее, он не мог осознать произошедшее. Остальные, по всей видимости, тоже.

Тро всегда был связующим звеном, достойным мужем с чувством чести, которого нет у них всех вместе взятых… с логикой, что поставила его на место правой руки Кора: Тро всегда был на передовой с их безжалостным, расчётливым лидером, единственный голос, который мог достучаться до мужчины… ну, как правило. Он также служил переводчиком между ними и остальным миром, именно он с помощью Интернета нашел это здание, пытался найти женщин их расы для кормления, он занимался финансами и слугами.

Он также был прав относительно технологий.

Но Кор сорвался, и сейчас… если убийцы не добрались до Тро в том переулке, то Братья могли убить его просто из принципа.

Но с другой стороны, за их головы скоро назначат цену. Это вопрос времени…

Оценивая резное изделие, он подумал, что сейчас оно было так же похоже на птицу, как и кленовый черенок, которым было когда-то. Воистину, не было художественного мастерства в его руках, глазах и сердце. Он хотел лишь убить время в отсутствие сна.

Воистину, он жалел, что по близости нет женщины. Секс – его главный талант, и он славился своей способностью находиться меж женских ног часами, достигая значительных результатов.

Он определенно хотел бы отвлечься.

Отбросив кусок древесины к изножью лежанки, он окинул взглядом лезвие. Такое чистое и острое, способное на большее, чем вырезание жалкого подобия ласточки.

Сперва он невзлюбил Тро. Мужчина нашел Шайку Ублюдков дождливым вечером, и выглядел он при этом неспособным даже поставить коня в стойло. Они презирали каждый его дюйм, все, начиная с его цилиндра и до щегольских туфель.

А потом Кор заставил их тянуть соломинки за право первым избить паренька. Зайфер выиграл, и, разминая костяшки, он улыбался, готовый подать мужское достоинство парня его же торжественной заднице на серебряном подносе.

Тро отбился от первых обрушившихся на него ударов, не обеспечивая себе должной защиты, принимая тумаки в голову и живот. Но раньше, чем все ожидали, в нем что-то щелкнуло… его боевая стойка неожиданно изменилась, кулаки поднялись, его тело стало иначе наполнять те модные тряпки.

Перемена была… прямо-таки экстраординарной.

Зайфер продолжил биться с парнем, выбрасывая разнообразные боевые комбинации, которые внезапно начали парировать… а потом, немного погодя, они возвращались назад, так что Зайферу пришлось удвоить усилия.

Этот денди учился, прямо там, несмотря на то, что одежда его была разорвана в клочья, он весь промок от дождя и собственной крови.

Во время этого первого боя, и каждого успешного, Тро демонстрировал поразительное умение приспосабливаться. От первого удара в его сторону и до мгновения, когда он рухнул наземь от истощения, он развил в себе больше, чем солдаты, которые провели годы в военном лагере Бладлеттера.

Они стояли вокруг, когда Тро сидел в той грязи, его грудь тяжело вздымалась, симпатичное лицо покрылось синяками, а цилиндр был давно утерян.

Возвышаясь над мужчиной, Зайфер сплюнул кровь во рту… а потом наклонился и протянул руку. Денди должен был еще многое доказать…но во время этого боя он не повел себя как хлюпик.

По правде говоря, он ни разу не проявил себя таким образом.

Было странно испытывать хоть каплю привязанности к выходцу из аристократии. Но Тро снова и снова завоевывал уважение. И пробыл с ними уже довольно долго… хотя все могло окончиться этой ночью, сразу по нескольким причинам.

Зайфер покрутил в руках нож, лезвие красиво ловило свет от свечей, так же великолепно сияние могло падать на внутреннюю сторону женских бедер.

Кор использовал свой кинжал по назначению – резать, калечить, убивать – но цель его? Учитывая все, что Тро сделал для них, их глава, ведомый своей яростью, нанес больше вреда, чем пользы. Воистину, жажда крови делала Кора абсолютно неустойчивым. А с его разумом и намерениями, эта комбинация была нежелательна…

Кожу на шее Зайфера защекотало, один из тех пауков, что жили с ними, семенил восьмью лапами по затылку. Потянувшись с руганью, он почесал кожу, стирая создание в пыль.

Возможно, ему стоит попытаться заснуть. В действительности, он ожидал возвращения Кора, но рассвет давно наступил, а мужчины все не было. Может, он был мёртв, может Братство выловило его одного. А может, одна из тайных встреч, что он устраивал с членом Глимеры, пошла по скверному сценарию.

Зайфер удивился своему равнодушию. Скорее, он надеялся, чтобы Кор вообще никогда не вернулся.

Это стало сильным переломом в его образе мыслей. В прошлом, когда Шайка Ублюдков впервые собралась в Старом свете, они были компанией наемников, каждый сам за себя. Их мог объединить лишь Бладлеттер: машина убийств, у которого совсем не было гуманности, чтобы унять свои аппетиты, он был самым жестоким мужчиной, когда-либо носившим военные ботинки, и все они следовали за ним, как за символом свободы и силы в этой войне.

В конечном итоге, Братство ни за что на свете не примет кого-то из них.

Однако со временем узы стали сильнее. Независимо от того, что считал Кор, в его солдатах крепла привязанность… и направлена она была в большей степени на бывшего аристократа, Тро.

– Ты собираешься поговорить с ним? – тихо спросил Сайфон с первого этажа койки.

Он делил с Сайфоном койку веками, Зайфер всегда спал сверху. То же можно сказать о женщинах и вампиршах, они составляли слаженную пару. Сайфон мог продолжать бесконечно: в кровати, на полу, у стены… равно как и на поле боя.

– Да. Если он вернется домой.

– Не убивай его, если он не явится. – Провинциальный акцент сильно чувствовался в его голосе, искажая звуки. То же самое было с его кузенами. – Ему не следовало делать этого.

– Да.

– Ты не обязан противостоять ему в одиночку.

– Нет, я позабочусь об этом.

Раздавшееся в ответ ворчанье означало, что в любую минуту его ждала поддержка, и возможно, она ему понадобится. Его манера боя была страшна так же, как и он сам.

– Чертовы пауки, – пробормотал Зайфер, снова шлепнув себя по шее.

– Мы ничего не должны делать, – сказал кто-то в полумраке.

Это был Бальтазар.

В свете свечей раздалось несколько согласий.

– Мы не должны сидеть без дела, – заявил Зайфер. – И не обязаны продолжать это.

Предполагая, что ублюдок вернется. Если же он не вернется, то не потому, что сожалел или переосмыслил то, что натворил. Не Кор. Он был решителен, как и его клинки.

Но одно было ясно: если Тро умер, Кор столкнется с бунтом. Черт, так будет, даже если солдат выживет. Солдаты не сложат свои головы на пути к трону ради кого-то, кто не ценит узы…

Зайфер с силой треснул по шее, и кто-то подметил:

– Если хочешь, могу предложить бочарный молоток…

Влага на ладони заставила его поднять руку…

Кровь. Красная кровь. Много.

Черт возьми, паразит, вероятно, укусил его. Он дотронулся второй рукой до участка кожи, прощупывая его пальцами…

Капля упала на тыльную сторону запястья.

Он посмотрел на брусья над ним, и на его щеку упала следующая капля из тонкой щели в древесине.

Не дожидаясь следующей, он вскочил с кровати, держа кинжалы в обеих руках.

Остальные сразу же активизировались, безо всяких вопросов… один вид его готовности к бою оторвал их от кроватей, приводя в действие.

– Ты истекаешь кровью, – выдохнул Сайфон.

– Не я. Кто-то наверху.

Зайфер сделал вдох, силясь уловить запах, но учуял лишь заплесневелую вонь влажного подземелья.

– Могло Братство вернуть нам Кора? – прошептал кто-то.

За какие-то секунды они проверили оружие и развесили на груди патроны.

– Я пойду первым, – объявил Зайфер.

Возражений не последовало… с другой стороны, он уже находился у основания прочной лестницы, и начал подниматься. Другие последовали за ним, и хотя они всем скопом весили в сумме семьдесят два стоуна[51], они поднимались бесшумно, ни один треск или стон старой древесины не выдал их планов. Буквально.

По крайней мере, пока они не добрались до вершины. Последние три ступеньки целенаправленно были плохо укреплены, чтобы предупреждать о любом вторжении. Он пропустил их, дематериализовавшись прямо к укрепленной сталью двери, установленной в стальные косяки в стенах, выполненных из гипса вперемешку со стальной проволокой. Невозможно беспрепятственно войти и выйти отсюда.

Аккуратно он открыл стальной засов и повернул ручку. Потом приоткрыл дверь на четверть дюйма.

Его нос и синусовые пазухи заполнил запах свежей крови , столь интенсивный, что он ощутил металлический привкус на задней стенке горла. И он узнал источник.

Кор. И с ним никого не было: не ощущалась ни вонь лессера, ни темные специи мужчины-вампира, ни одеколон жалкого человечишки.

Зайфер жестом велел остальным держаться позади. Если нос обманул, то они спасут его задницу.

Открыв дверь быстрым и бесшумным толчком, он вышел в искусственную темноту, созданную досками и шторами, укрывавшими все окна…

Мимо потрескавшейся плитки кухни и пыльного дерева коридора, в дальнем углу гостиной, в кругу света свечи цвета меда… Кор сидел в луже крови.

Солдат был по-прежнему в одежде для боя, его коса и пистолеты лежали на полу подле него, ноги были вытянуты, а обнаженные и окровавленные руки покоились на бедрах.

В его ладони лежал стальной кинжал.

Он резал себя. Вновь и вновь своим боевым кинжалом он резал мощную, покрытую венами руку, кровь текла из огромного числа ран, которым не было счету. Но не это шокировало. На лице мужчины сверкали слезы. Сбегали по щекам, падая с челюсти и подбородка, смешиваясь с влагой, что сочилась из его рук.

До Зайфера донеслись слова, хриплые, низкие:

– … долбанный слабак… ноющий, бесполезный слабак… прекрати… прекрати… ты сделал с ним то, что должен был…

Оказалось, не только они привязались к Тро.

Воистину, их главарь безутешен в своем горе и сожалении.

Зайфер медленно шагнул назад и снова запер дверь.

– Что? – требовательно спросил Сайфон из темноты.

– Нужно оставить его одного.

– Так Кор жив?

– Да. И он страдает от своей же руки, за дело… проливая кровь за того, кого смертельно обидел.

Послышался ропот одобрения, а потом они развернулись и спустились по лестнице.

Это было начало. Но Кору предстоит длинный путь, чтобы вернуть их верность. К тому же им нужно выяснить, что произошло с Тро.