Глава 4. вот и познакомились

Машина плавно тронулась с места и мы поехали на мою квартиру. Да, именно на мою квартиру, которую я купил пару месяцев назад за свои кровные деньги и обставил ее тоже сам.
- Ты ведь Саша? – он почему-то заговорил со мной на русском. Причем хорошем русском с легким акцентом.
- Да.
- Хм, я так и знал, что ты приедешь. Олеся часто о тебе рассказывала Эдуарду.
Я не понял причем здесь его брат.
- Я понял сразу, что ты так просто это все не оставишь. – Его язык уже заплетался. – Ты ведь ее любишь… а она любит деньги. – Голос к концу стал совсем тихим.
Меня от его слов почему-то только передернуло. Я кинул на него злой взгляд и снова посмотрел на дорогу.
Парень уснул. Даже той секунды мне хватило, чтобы понять, что он еще совсем мальчишка. И что не все в жизни у него так хорошо, как могло бы показаться.
Через полчаса мы подъехали к моему дому. Это была двухэтажная квартира с тремя спальнями на втором этаже и кухней со столовой, гостиной и кабинетом на первом. Ничем не примечательное здание среди таких же девяти зданий, которые были прижаты друг к другу. Это был один из самых тихих, но не самых богатых районов, что мне очень нравилось. Тишина и покой.
Я вытащил парня из машины и понес к входу. Пришлось подняться по трем ступенькам, я поставил Криса на ноги и стал открывать ключом дверь. Быстро с этим справившись, я взял на руки Криса и понес его на второй этаж в одну из гостевых спален, не забыв снять обувь. Не люблю ходить дома в обуви.
В спальне я уложил Криса на кровать и стал снимать с него ботинки. Парень пошевелился и открыл глаза. Он затуманенным взором посмотрел на меня. Мы так простояли (точнее я простоял, а он пролежал) минуты две. А потом он… заплакал.
Я в растерянности смотрел на парня. Что это с ним. Чего он ревет. Я же ничего такого не делал, чтобы он заревел. Он минуты две плакал, а я думал, что его могло огорчить. Я же всего лишь хотел попросить одну из знакомых Роберта помочь снять мне компрометирующие снимки с участием Криса, а тут такое. Ей богу, ревет так будто его насиловать собираются. Но этот плач…
Я не любил слышать, когда плакали женщины, мне казалось, что они лицемерят. А как плачут мужчины вижу впервые. И вместо раздражения и злости, я почему-то испытал растерянность. Я не знал, что мне надо сделать, чтобы он успокоился.
Я сел на кровать и положил руку ему на плечо.
- Эй, ты сколько выпил?
Парень немного напрягся от моих слов и действий. Он повернулся ко мне, по его лицу продолжали течь слезы, но рыданий не было слышно. Парень закусил губу до крови. И это стало последней каплей.
Я протянул к нему руки и прижал его к себе. Парень уткнулся мне в грудь лицом, а руками вцепился в рубашку. Он опять зарыдал, но как-то тише. Мы просидели так минут пять. Я укачивал парня и шептал ему какие-то милые глупости на ушко. Никогда не замечал за собой сострадания к другим. Даже Роб называл меня бесчувственным гризли.
- Двеее буууу… тыыыл… кииии
А? Сколько? Две бутылки?..
Я был в ступоре. И он не охмелел и его не стошнило. М-да, дела.
А потом…
- Вот мы и познакомились.
Я посмотрел на его заплаканное красное лицо с прокушенной губой, из которой по-прежнему шла кровь.
- Да, вот и познакомились.

Глава 5. Это все она

Крис смотрел на меня красными от слез глазами. В его взгляде было столько боли и отчаяния, что я удивился. Ощущение, что он не счастлив меня разозлило. Я хотел, чтобы он смеялся, а не плак…
Что? Твою мать, что я несу.
Я оторвал от себя парня и встал с кровати. Взлохматил свои коричневые волосы, я прошел к окну я стал смотреть в темноту. Окна выходили на улицу, где стояла машина Роба.
- Это все она.
Я повернулся к парню.
Кто она? Олеся? И что значит «это все»?
Я вскинул бровь. Но смотреть на парня у меня не было сил. Поэтому я опять посмотрел в окно.
- Это все она, - повторил он. Голос его был тихим. Не думаю, что он понимает что говорит. Просто алкоголь развязал ему язык и мысли. – Это она виновата, что я должен жениться на ней.
А вот от этих слов я напрягся. Я не мог понять свои чувства. С одной стороны я не верил парню, а с другой не мог не поверить. Какое-то противоречивое ощущение.
Я знал Олесю уже три года. Мы с ней были просто неразлучны. И она никогда не интересовалась деньгами. Я просто не мог в это поверить. И не мог поверить в то, что она могла решиться на такой поступок: силой женить на себе парня. Мы ведь с ней собирались сыграть свадьбу, после того как она отучиться два года в Англии. А оно вон как…
- Она встречалось с Эдуардом, спала с ним и ее не волновало, что у него есть жена и дети. А я… а я стал решением всех их проблем. Ей не важно, что я не брат, что у меня не так много денег, как у него. Ей важно, что она войдет в нашу семью и получит нужное ей количество от Эдуарда. Ведь он так боится, что все узнает Джудит.
Я слушал его и не мог поверить. Он говорил, что моя Олеся была меркантильной особой, которая ради денег забеременела и решила войти в одну из богатейших семей Англии.
- Конечно, кто я… Я всего лишь жалкий братец, который ничего не умеет и ничего не стоит.
Я с ужасом смотрел на парня. У него опять из глаз лились слезы, а рот все никак не закрывался. Он продолжал рассказывать о себе, своем детстве и друзьях, которых никогда и не было. И о Сильвио, который стал его единственным другом, потому что понимал его, потому что был такой же белой вороной как и он, Крис.
Я услышал еще многое из его детства, юности и настоящего. Но главное меня добила его последняя фраза:
- Конечно, кто я… я всего лишь гей, которого в семье ненавидят и презирают за это. За то, что он посмел опозорить свою семью этим… А Олеся и рада. Не надо будет спать со своим мужем, у которого «на нее не встанет», - он рассмеялся жутким смехом. – Именно это она и сказала, когда я подслушал их с братом разговор.
И он опять зарыдал. А я смотрел на этого сломленного парня и не знал, что сделать. Но знал одно: Олеся не станет его женой никогда.
Парень уснул через пять минут со слезами на глазах и мокрыми дорожками на щеках. А я выключив свет, прошел к себе в комнату и стал смотреть через окно на темный сад за окном. Окна моей комнаты выходили на задний двор и я часто смотрел туда в последние дни, чтобы успокоиться. Но сейчас я переваривал в голове услышанное, чтобы понять, что делать дальше. Я просто не мог оставить все как есть. Совсем не мог.
И у меня опять зародился план.
- Алло, Роб.
- Да, - друг был немного навеселе, а в трубку был слышен какой-то мужской голос.
- Когда ближайший самолет на Москву.
Друг помолчал.
- Через три часа.
- Мне нужно два билета и адрес Криса.
- Что ты удумал?
- Съездить на родину и показать столицу моему другу.
- Другу? – наступило молчание. – Ну-ну… Хорошо, я все сделаю. Только адрес тебе зачем.
- Взять документы и собрать кое-какие вещи.
- Хорошо, жди.
И отключился. А я довольно потер руки.