Работы участников лито мгту к собранию 23.12.13

Поэзия

Сергей Ортинов

Разлюби меня утром,

Закрой за мной двери.

Достань свою пудру.

Перестань мне верить.

Проводи меня взглядом,

Вычеркни мой номер,

Не будь со мной рядом -

Представь, что я в коме.

Завари свой чай,

Посиди в одиночестве.

Не звони невзначай.

Я не твое пророчество.

Ты подари мне чуточку тепла

И заключи в свои объятья!

Я подарю тебе то платье,

Остатки прошлого сожгу дотла…

Безмерно мне нужна твоя любовь,

В твои глаза смотреть хоть иногда.

Твоя меня пленила красота -

Не нужно более тех лишних слов.

Проснуться рядом, обнимая,

Уткнуться в хрупкое плечо…

Не стань моим ты палачом -

Ведь для меня лишь ты родная!

И если я тебе не безразличен

Шепни на ухо мне подсказку

Мой мыслей образ очень неприличен

С тобой я попадаю прямо в сказку

И окунаемся мы в дивный мир

Мир грез, любви, тепла и счастья

Устроим нашей страсти пир

Забыв про время на запястье

Сплетаются тела на ложе для богов

Они теперь единым целым

Летают среди перьев облаков

Отдавшись своим мыслям смелым

И сказка сбыться может на земле

Когда ты спишь и думаешь о нас

А коль поверишь - расскажи все мне

Пока огонь наш страсти не угас

Александра Крашевская

Душа дорогого, родного

И я верю в то, что душа твоя

Всегда будет рядом с моей.

Где бы не был ты и в каких краях,

Буду вечно я, вечно твоей.

И я верю в то, дорогой, родной,

Крепко-крепко ладони сжав.

Сердце тоже здесь и твое со мной,

Прижимаю к груди рукав.

И пока я здесь и пока жива,

Вечно будешь, будешь моим,

И киваешь ты, говоришь "Права",

И пускай верен ты другим.

И обнимешь ты, и прижмешь к себе,

Молча смотришь в чужую даль...

И представишься будто поседел,

Будто прожили жизнь - медаль.

Скажешь словно вдруг, - "Если я умру,

То душа моя будет с тобой".

И отвечу я, - "Тише на ветру",

Тише, мой дорогой, родной.

Проза

Всё та же Крашевская

Черно-белое фото

За Лондоном и Англией в целом давно и надолго закрепилось название "туманного Альбиона". Даррен гордился тем, что родился именно здесь, он не мог представить себя любвеобильным итальянцем, серьезным немцем, свободолюбивым американцем или русским, употребляющим водку каждый божий день. Даррену суждено было родиться в примерной английской семье.

В детстве он не выделялся среди своих сверстников. Всегда средние отметки, средние достижения... как бы его родители не хотели видеть сына победителем во всем, единственный раз Даррен одержал победу во время игры в шахматы с соперником на год младше себя. В общем, нужно сказать, что Даррену не суждено было стать главой крупной корпорации или успешным актером театра. Он просто слился с серой массой большинства и на него не обращали внимания красивые девушки, а с возрастом смотреть в его сторону перестали и пожилые дамы.

Мать Даррена говорила, что все дело в его отношении к самому себе, к собственной персоне. В редких разговорах по телефону, мать заботливо повторяла что-то вроде "ты должен подумать о будущем", или "когда ты уже женишься?", или "у тебя есть кто-нибудь на примете?"... Даррен мог просто молча выслушать это, а мог сослаться на занятость работой.

Кстати об этой самой занятости. Наверное, читателю интересно знать, чем же занимается выходец из серой массы. Даррен был фотографом, если это можно было так назвать. Так как его отец мечтал о том, чтобы сын стал архитектором, Даррену пришлось фотографировать исключительно индустриальные пейзажи, что получалось неплохо и пару лет даже приносило приличные доходы. Но, по мнению мужчины, все хорошее когда-нибудь заканчивается, а потому эта работа не стала исключением. В один солнечный денек, который, как полагал Даррен, его начальник выбрал специально, в качестве усмешки, мужчине сказали, что его фотографии больше никому не нужны. Редактор журнала желал видеть живых людей на фоне города.

Фотографии людей у Даррена не получались. Они выходили уродливыми и ненастоящими. Мужчина и сам не знал почему, просто так выходило, и он ничего не мог с этим поделать, а потому стал временно безработным, почти без денег. К тому же без семьи, друзей и просвета в ближайшем будущем.

О, стоит добавить, что Даррен был депрессивным персонажем. Просто потому, что он родился в самый осенний день года, в месте, под названием "туманный Альбион".

- О, мистер Бауэрман, - пролепетал мужчина, круглой наружности с лысиной и восковыми усиками, - Как ваши успехи?

У Даррена этот сотрудник журнала не вызывал никаких других эмоций, кроме отвращения. Иногда казалось, что эти самые щедро намазанные гелем усики отвалятся под собственным весом, а лысина до того блестела на солнце, что иногда ослепляла фотографа.

- Абсолютно никак, я не могу фотографировать людей, вы должны это понимать, - начал было Даррен, но его тут же перебил круглый начальник.

- Меня это не интересует! Если хочешь получать хотя бы какие-то деньги, то пойди и вдохновись чем-нибудь! - сдержанно говорил он, - Лондон такой большой город, уверен, ты найдешь что-то...

- Ну, конечно, - буркнул Даррен, окончательно поникнув головой и больше ничего не сказав, вышел из кабинета.

В газетах и на бирже труда с образованием Бауэрмана вакансий было крайне мало, а если и были, везде требовали полноценное портфолио.

Чертовы люди никак не получались, ну бывает же! Может Даррен действительно был бездарен, как ему частенько говорил отец, когда он, будучи подростком, выбрал фотографию своей профессией.

Даррен медленно шагал по берегу Темзы, редко оглядываясь на тех, кто сидел на скамейках. Ему ужасно хотелось курить, но неделю назад он твердо решил бросить, что давалось ему крайне тяжело.

Мужчина часто подумывал о самоубийстве. Вот что бывает, когда к пятидесяти годам ничего не добился и ничего не имеешь за плечами. И как только остальные справляются?

Если бы ты, мой читатель, смотрел сейчас на Даррена, то не поверил, что на самом деле он был довольно высок и статен, а все из-за понурых плеч и тяжести мыслей, груз которых сейчас так тяготил мужчину.

Наконец, ему надоело идти, и он остановился лицом к не очень чистой речке и вдохнул полной грудью. Несколько мгновений спустя он почувствовал присутствие, а затем краем глаза заметил, что кто-то точно так же, как он стоит лицом к реке. Боковое зрение не было развито, а потому Даррен со стеснением повернул голову и увидел довольно привлекательную девушку, которая была одета скорее как парень, ох уж эти современные нравы. На взгляд мужчина дал бы ей лет двадцать пять, но с толку сбивали ее короткая стрижка и поношенная одежда.

Даррен задумался, так что не заметил, что девушка тоже смотрела на него. Он тут же отвел взгляд, смутился, услышав легкий смешок.

- Огоньку не найдется? - спросила она со странным акцентом, уже подойдя ближе к Даррену.

Мужчина посмотрел на нее, приоткрыв рот, будто раздумывая о чем-то другом, а на самом деле разглядывая крупные черты лица и косую челку, непослушно спадавшую на лоб.

Девушка приподняла бровь, ожидая ответа, но не торопя.

Наконец, Даррен произнес:

- Нет, я не курю...

- Очень жаль! - девушка поджала губы и направилась дальше по улице, ускоряя шаг.

Даррен просто стоял и смотрел ей вслед, как это бывает в типичных голливудских фильмах.

Просмотрев с сотню различных объявлений в газете, Даррен Бауэрман понял, что все-таки придется фотографировать живую модель. Больше всего предлагали за умение делать снимки в стиле "ню", каково это, Даррен не мог себе представить даже приближенно. Возможно, фотограф боялся мысли об этом.

Даррен был одним из самых стеснительных людей на планете, он толком не помнил, как начинались его отношения. Но он явно не делал первый шаг, потому что боялся. К своим годам, он редко набирался смелости заговорить первым с интересующей его персоной. Такой вот он родился, не уверенный себе, может, поэтому и фотографировал неживое.

Тем не менее, не смотря на все это, Даррен дал объявление в газету и сейчас ждал очередную откликнувшуюся модель. До этого было две, но из-за скудной оплаты, которую мог предоставить мужчина, они были ужасными. Нет, не в том смысле, что внешность была ужасна, а в том, что Даррен не видел, как нужно их фотографировать.

- Ну, я участвовала в фотосессии для, - декларировала очередная девушка, описывая свои достоинства, как будто Бауэрман мог стать ее мужем.

Мужчина слушал в пол-уха, так как понял, что снова ошибся, как только девушка села за стол и открыла рот.

Даррен смотрел за окно, где мокрый асфальт напоминал о недавно прошедшем дожде. Люди сновали туда и сюда, совершенно не замечая, как у мусорного бачка сидел маленький котенок, играющий с ростком непонятного зеленого растения, который пробился сквозь оболочку промышленного развития. Неужели так сложно видеть это? Мужчина часто задавался себе этим вопросом, но никак не мог найти ответа.

Фотограф продолжал сидеть, умело делая вид, что слушает собеседницу, а сам уже витал где-то в облаках, где не было никаких проблем. Где вообще ничего не было.

Поиски не увенчались успехом, Даррену показалось, что он знал об исходе с самого начала.

Мужчина уже окончательно потерял надежду, а потому пришел в свой любимый Рассел-сквер.

Он только зашел на территорию, обдумывая дальнейшие действия, как ветерок заставил его вдохнуть жизнь полной грудью, будто насильно заставляя думать, что еще не все потеряно.

Даррен прогулочным шагом направился к свободной скамейке, которую он сразу заприметил взглядом хищника, ведь уже не первый раз приходил в этот парк. Он приходил сюда, чтобы подумать. Наверное, у каждого есть такое место, где человек может остаться наедине с собой, даже не смотря на некоторую общественность в количестве двух пожилых дам, кормящих голубей.

Сегодня народу было не так много, и неудивительно - будний день, да и дождь периодически напоминает о своем существовании.

Мужчина шел, держа руки в карманах, и смотрел то себе под ноги, то на редкого прохожего. Когда он подошел ближе к месту, то заметил, что на соседней скамейке кто-то скрывался под огромным зонтом, который настолько подходил под цвета парка, что Даррен не обратил внимания, если бы не постукивающие по гравию ноги в поношенных ботинках.

Теперь фотографу было как то стыдно, что ли, доставать из пакета покрывало для мокрой скамейки. Ему это напоминало о том, как он стар и о том, что некому ухаживать за ним. Но стыд сменился смущением, когда из-под зонтика выглянула девушка. Даррен быстро отвел глаза и, почти не прибавив шага от трусости, направился мимо скамейки.

Разумеется, он вспомнил эту девушку. Та самая, которую он видел пару дней назад на берегу реки. Ее глаза даже приснились ему, кажется сегодня ночью, а Бауэрман все никак не мог понять, к чему это...

Не успел фотограф проделать и двух шагов, как услышал уже знакомый голос позади себя:

- Вы определенно меня преследуете! - далее последовал приглушенный смешок.

Даррен оглянулся. Девушка смотрела на него из-под зонта и сдержанно улыбалась, глядя прямо в глаза. Да так, что создавалось впечатление о неприличности ее действий...

"Хотя, нет! Она по-прежнему смотрит прямо в глаза", - думал мужчина.

- Надеюсь, на этот раз вы принесли зажигалку? - продолжала девушка, видимо посчитав, что пауза затянулась.

Где-то не так далеко прогремел гром и будто вернул фотографу дар речи:

- Я бросил, - Даррен грустно улыбнулся, сделав шаг вперед.

- Оу! - воскликнула девушка, - А в прошлый раз вы не курили! Глядишь, скоро снова начнете…

Мужчина удивлялся простоте поведения и чистоте ее глаз. Он уже успел изучить ее всю, отметив небрежность в одежде, джинсы, кожаную куртку непонятно темного цвета и что-то там на ногах.

- Может, присядете, - вопросительно смотрела она, кивнув на место рядом с собой, которой было абсолютно сухое, наверное, из-за ее огромного зонта.

Даррен прислушался к себе и не смог найти однозначного ответа:

- Вообще-то, мне уже пора, скоро дождь...

- Логичнее было бы остаться! Места хватит, а ливень начнется, едва вы успеете выйти из сквера, - девушка тут же откинула все его сомнения, и мужчина покорно опустился рядом.

Около минуты они молчали. Даррен боялся и не знал, что говорить, к тому же он и понятия не имел, о чем думает девушка.

- Меня зовут Эвелия, кстати, но все называют меня просто Эви! - произнесла она, посмотрев на мужчину, - А вас как? Или вы предпочитаете оставаться анонимным преследователем?

Фотограф усмехнулся и ответил:

- Я - Даррен, и у меня нет короткого имени.

Он посмотрел на девушку, пожав плечами.

Раскат грома повторился, и дождь мелкими каплями стал падать откуда-то с неба. Мужчина сел довольно далеко, насколько это позволяла скамейка, будто мог оказаться под зонтом со своим врагом.

Эви несколько мгновений внимательно изучала, как капли дождя падают на волосы и лицо мужчины, а потом произнесла, чуть улыбнувшись:

- Неужели вам так нравится мокнуть, когда рядом такой прекрасный и большой зонт?

Даррен смотрел прямо перед собой, а внутри шел внутренний разговор, грозящий перейти в драку. Наконец, он молча пододвинулся к девушке и сразу заметил, что капли дождя прекратились.

- Вы выше меня, так что вот держите, - Эви вручила без спроса ручку зонта Даррену, а сама довольно быстро отыскала пачку сигарет и зажигалку.

Фотограф молча наблюдал за всеми ее действиями, думая о том, как хорошо было бы, все эти ее манеры перенести на фотографию.

Он думал, а дождь лил все сильнее, превращаясь в ливень.