Глава тридцать четвертая. Нас не догонишь-2
Странник
«Московский „Спартак“ — тата-тата — та-та», — пробарабанил Максимов по двери своего номера. Открыл Леон. Высунувшись, осмотрел коридор.
— Никого? — спросил он.
Максимов не ответил, и так ясно, что в коридоре стоит гулкая, тревожная тишина и небритых личностей со стволами в руках не наблюдается.
Прошел в номер. Юко сидела в кресле, спиной к балкону. Напротив устроилась Карина, положив вытянутые ноги на свой рюкзак. В руках трепетал веер.
— Духота ужасная, — светским тоном произнесла она, поигрывая подарком Максимова. — Обрати внимание. — Она указала веером на поднос с фруктами на столе. — Горничная сказала, подарок от хозяина гостиницы.
— Очень мило с его стороны. «Номер, конечно же, уже обшарили».
— Я же говорила, у тебя везде друзья.
— Еще один такой друг, и врагов не надо, — проворчал Максимов.
Металлический чемодан Леона стоял в дверном проеме спальни, тускло отсвечивая полированными боками. Леон старался не расставаться с дорогой фотоаппаратурой.
Максимов оглянулся на Леона. Тот стоял в позе стража порога — ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди.
— Так, ребята, все в сборе. Начнем заседание общества самоубийц.
Максимов развернул кресло Карины вместе с ней, присел на подлокотник.
— Отрадно, что никто не удивился — почему самоубийц, — продолжил Максимов. — Надеюсь, никто также не удивится, если я предложу немедленно покинуть город.
— А куда поедем? — тут же встряла Карина.
— Ты поедешь туда, куда я скажу, — отрезал Максимов. — Юко, в городе есть миссии ООН, Красного креста и нескольких международных организаций. Может быть, тебе лучше обратиться туда.
Юко не стала медлить с ответом.
— Если ты решил ехать немедленно в лагерь экспедиции, то я с тобой.
— Леон?
Француз насупился, почесал мясистый нос.
— Ночь на дворе, — заметил он.
— Это я вижу. А увидим ли мы рассвет — глубоко сомневаюсь.
Максимов краем глаза заметил, как вытянулось лицо Карины. Юко осталась бесстрастной, только с лица схлынул румянец.
— Все так серьезно? — спросил Леон, косясь на чемодан с фотоаппаратурой.
— Тебе лучше знать, — с нескрываемой иронией ответил Максимов. — Кто-то тебя заказал. — Максимов обратился к Юко. — Леон некоторое время назад работал в этих краях. Очевидно, кому-то наступил на мозоль. С журналистами такое случается. Как ни крути, самая опасная профессия.
— Если все дело во мне… — начал Леон. Максимов вскинул руку, останавливая его.
— Если хочешь играть в благородство, возьми лист бумаги и нарисуй карту. Это впечатлит меня больше, чем вид твоей отрезанной башки.
Карина фыркнула, прикрывшись веером. Юко вскинула недоуменный взгляд на Максимова.
— Проблемы среди партнеров по бизнесу, — пояснил он для японки. — Не обращай внимания. — Встал. — Итак, если решение принято единогласно, даю пять минут на сборы. Машина уже ждет у гостиницы. Форма одежды — походная.
Леон поднял свой чемодан, вышел первым.
Карина прошла в спальню.
Максимов подал руку Юко, помогая встать с кресла.
— Леон не просто журналист? — прошептала японка, заглядывая в глаза Максимову.
— Как ты заметила, я умею хранить чужие тайны.
— Я с первого взгляда поняла, на тебя можно положиться.
Он непроизвольно отстранился, слишком уж близко она оказалась, едва не касаясь его грудью.
— Макс! Я успею принять душ? — раздалось из спальни.
— Это входит в отпущенные пять минут, — ответил Максимов, уступая дорогу Юко.
Когда японка вышла, Максимов плюхнулся в кресло. Закрыл глаза.
— Слушай, тебя еще не достал этот языковый барьер? Лично у меня уже тихо едет крыша. С английского на французский, с французского на русский… Хорошо, что на японском болтать не надо.
— У тебя есть встречные предложения? — Максимов устало посмотрел на вошедшую в комнату Карину, завернувшуюся в полотенце.
— Есть.
Карина разжала пальцы, и полотенце соскользнуло на пол.
— Осталось четыре минуты, — напомнил Максимов.
— Хочешь сказать, не успеем?
— Хочу сказать, что через две минуты я тебя вытащу из-под душа. Успеешь смыть с себя мыло, твое счастье. Нет — побежишь так.
Карина подхватила полотенце, забросила на плечо, демонстративно медленно прошла в ванную.
Максимов проводил взглядом черную ящерку, извивающуюся на ее копчике, тихо застонал и закинул голову.
«Господи, дай мне терпения. Тонны две. На пару дней хватит», — взмолился он.
Вскочил на ноги, до хруста потянулся.
В спальне достал из баула свернутый рюкзак. Встряхнул.
Все накладные карманы были раскрыты, люди Али-Большого сработали грубо, но содержимое осталось на своих местах. Максимов проверил: спички, коробка армейской индивидуальной аптечки, две упаковки бинтов и флакон йода, раскладной нож и фонарик были на. месте. Ничего нового, например, десятка патронов или куска героина, не обнаружил.
Быстро переоделся в полевую армейскую форму. Осталось только зайти к Леону и загрузить в рюкзак свою долю поклажи.
За стеной в номере Леона что-то глухо стукнуло так, что картина местного Рериха задрожала и съехала набок.
«Твою… Началось!» — прошептал Максимов.
Пулей вылетел из спальни. Выскочил на балкон, не раздумывая, перемахнул через перила. Обогнул бетонный барьер и беззвучно перепрыгнул на балкон Леона.
Балконная дверь была открыта, стекла бить не пришлось.
Максимов в секунду оценил обстановку.
Леон стоял на коленях, упершись руками в кровать. Саид прижимал ствол к его затылку. Второй человек стоял спиной к балкону. В закинутой на плечо руке держал «Калашников» с укороченным стволом.
Максимов откинул штору, скользнул в комнату.
Правой рукой вцепился в цевье автомата, левая врезалась под ребра человеку. Он без вскрика осел. Автомат остался в руках Максимова. Не глядя, ребром стопы он ткнул в шею противника, заставив распластаться на полу. Одновременно, на всякий случай, передернул затвор.
Саид вскинул голову. В секунду глумливая ухмылка исчезла с его лица. Он оторвал ствол от затылка Леона. Рука полетела вверх, ловя на прицел Максимова.
Но выстрелить ни один, ни другой не успели.
Леон повернулся, сгреб Саида и опрокинулся вместе с ним на пол.
Максимов обрушил приклад на голову противника у своих ног. Тот без стона ткнулся лицом в ковер и затих. В этот момент за кроватью громко хрустнуло, словно сломали толстую ветку.
Над кроватью показалось раскрасневшееся лицо Леона.
— Мерд, — выругался он.
Максимов прошел к нему прямо по кровати. Сверху вниз посмотрел на Саида, скрюченного в неестественной позе. Из распахнутого рта на ковер брызнула тонкая струйка крови и теперь темнела, впитываясь в ворс.
— Покойный владел приемами каратэ, но имел слабый позвоночник, — констатировал он.
— А твой? — спросил Леон.
— Ну, мой-то в порядке. По крайней мере, еще живой.
— Надо добить, — выдохнул Леон, размазывая пот по лицу.
— Разбежался! Грубые вы в Легионе, только и горазды, что людям хребты ломать.
Максимов спрыгнул на пол.
— Продукты успел собрать? — спросил он.
— Нет, только начал. Они вошли… У них ключ был!
— Немудрено. — Максимов отщелкнул магазин автомата, убедился, что патроны есть. — Так, бросай все в свой рюкзак, потом разберемся. Через минуту выходим.
— А оружие? — Леон встал на ноги. Потянулся за пистолетом, лежавшим на постели.
— Не задавай глупых вопросов.
Максимов прошел к балкону. По пути наклонился и пощупал пульс у своего противника. Тонкая ниточка, бьющаяся на запрокинутой шее, была единственным признаком жизни.
На лестничных площадках аварийного выхода горничные устроили склад пустых бутылок и мелкого барахла, копившегося после выезда постояльцев. Лампочки вывернули, единственным источником света был фонарь под окнами.
Максимов это знал, пути отхода разведал заранее.
— Смотрите под ноги! — предупредил он, осторожно открывая дверь на пожарную лестницу.
Карина, идущая следом, тут же задела ногой бутылку. Реакция у Юко оказалась молниеносной: японка выскочила из-за спины остолбеневшей Карины, нырнула вниз, успела поймать бутылку за горлышко над самым краем. Упади бутылка вниз, в просвет между перилами, вся конспирация летела к черту. Получилось у Юко мастерски — точно и красиво.
«Недурно. Для ботанички», — мимоходом отметил Максимов.
Два маршевых пролета вниз они преодолели без шума. Даже грузный на вид Леон, оказалось, умеет ставить ногу как положено в таких случаях — с упором на ребро стопы.
Максимов остановился на площадке второго этажа. Сбросил с плеч рюкзак.
— Карина — на атас! — Он указал на пролет вниз. — Увидишь тень в коридоре, дай знать. Только не ори.
Снял решетку с окна, беззвучно положил на пол. Шпингалеты сковырнул заранее, осталось только толкнуть рамы, и открывался путь на козырек над подъездом запасного выхода.
Выбрался наружу. Под ногами тихо заскрипели мелкие камешки. Присел, наклонившись вниз.
Как и договаривались, Петя подогнал «уазик» вплотную к зданию гостиницы.
— Петя! — шепотом позвал Максимов.
Из-под козырька вышел Петя, завертел головой.
— Смотри вверх!
— А, вот… — во весь голос начал Петя. Но Максимов так зло на него зашипел, что он сразу осекся.
Максимов через окно вернулся назад.
— Леон, ты — первый.
Тяжело дыша, Леон выбрался на козырек. Без пояснений стал принимать вещи, подаваемые Максимовым.
Вопросительно посмотрел на Максимова, тот жестом показал — «вниз». Леон беззвучно спрыгнул с козырька. Чехол со штативом оставил при себе, в момент прыжка держал его на отлете, как держат автомат.
«Приятно иметь дело с подготовленными людьми», — улыбнулся Максимов.
— Юко.
Японка, гибко сложившись пополам, выскользнула наружу.
Максимов пролез следом, цепко взял ее за кисть, подвел к краю.
Ноздри тонкого носа Юко расширились от возбуждения.
— Страшно? — на всякий случай поинтересовался Максимов.
Юко отрицательно повела головой.
«Конечно, если не знать, что за спиной оставляем полтора трупа».
Максимов обхватил ее свободной рукой за талию, без усилия поднял в воздух, осторожно спустил вниз, передав в руки Леона.
— Все, уходим! — прошептал Максимов в оконный проем. Карина выбралась наружу с кошачьей грацией.
— Я сама прыгну. — Она попыталась освободиться от рук Максимова.
— Я тебе прыгну! С вывихнутой стопой ты мне не нужна.
Максимов поднял Карину на руки, спустил вниз. Прикрыл створки окна, протиснул в щель между ними руку, вцепился в решетку. Натужно крякнув, оторвал от пола. Поставил вертикально. Перевел дух. Приподнял, посадив дужки решетки на металлические колышки, торчащие из стены. Похвалил себя, что получилось с первой попытки и абсолютно беззвучно. Захлопнул створки и спрыгнул вниз.
Фары «уазика» выхватывали из темноты глинобитные стены. В ярком свете, ползущим по ним, они казались шершавыми и колючими, как ссохшаяся шкура.
Петя петлял по узким улочкам окраины. Иногда заборы так близко подступали друг к другу, что машины едва протискивались в узкий проход. Через приоткрытое окно врывался помойный дух, перебивая запах работающего двигателя. Разбуженные псы остервенело рвали цепи и истерично, с харкающим придыханием лаяли вслед машине.
— Вообще-то по ночам здесь опасно, — на правах гида пояснил Петя.
— А днем? — спросил Максимов.
— Днем тоже. Командир, ты адресом не ошибся?
— Нет.
За те пять минут, на которые Максимов исчез, выйдя из ресторана, он успел проверить готовность Пети к дальней дороге и рассказать историю про старого друга, который упросил заскочить в гости. Из-за мелких проблем с бригадой Али-Большого Максимов попросил подогнать машину к запасному выходу. Поверил в «легенду» Петя или нет, не так уж важно. Главное, выполнил все, как было приказано.
Адрес на окраине Максимов назвал не случайно. Перед командировкой по старой армейской привычке намертво запомнил карту города. Петя был несказанно удивлен таким знанием местности. Пришлось соврать, что два года назад уже был в Таджикистане, правда, недолго, память у археолога должна быть фотографической. Маршрут Максимов проложил таким образом, чтобы обойти посты ГАИ на центральных улицах и блокпост на выезде из города.
В темноте вдали вспыхнула полоса света, на большой скорости заскользила над землей.
— Так, принимай влево, — скомандовал Максимов. Покачиваясь на рытвинах, «уазик» выполз к пологому откосу
— Наверх въедешь? — спросил Максимов.
— Без проблем.
Петя переключил рычаг, врубив полный привод. С ревом машина взобралось на откос. Под колесами оказалась полотно шоссе. Внизу остались утонувшие в темноте трущобы.
— Заблудились, командир? — Петя сверкнул белозубой улыбкой.
— Бешеной собаке — сто верст не крюк, — в тон ему ответил Максимов. — Где мы?
— Трасса. По прямой до самого Оша можно доехать.
— Вот и поехали. Лицо Пети вытянулось.
— Ночью?
— Петя, тебе деньги нужны? — спросил Максимов. И не дожидаясь ответа добавил: — Плачу двойной тариф за ночную смену. К полудню мы должны быть в лагере.
Петя тяжело вздохнул. Со скрежетом переключил скорость и вдавил педаль газа.
Максимов оглянулся на сидевших на заднем сиденье. Карина с Юко прижали Леона к правой дверце. На коленях у француза лежал металлический чемодан. Несмотря на все уговоры, расстаться с аппаратурой Леон не захотел.
— Все в порядке?
— Если он уберет этот чертов ящик, то будет просто замечательно, — проворчала Карина.
Леон сделал вид, что к нему это не относится.
В заднее окошко Максимов увидел, что от города вслед за ними несется двойной сноп огней. Догоняющая машина вышла на прямую, и стали отчетливо видны два ярких шара фар.
«Километров под сто, не меньше», — прикинул скорость Максимов.
— Что ты по этому поводу думаешь? — спросил он Леона, указав на свет в заднем окне.
Леон быстро оглянулся. Повернувшись к Максимову лицом, нервно забарабанил пальцами по крышке чемодана. На безымянном пальце вновь появился перстень с арабской вязью.
— Ну-ну. — Максимов отвернулся.
Стрелка на спидометре дрожала у деления «семьдесят».
— Петя, а ты быстрее можешь?
— Нет. Страшно. Вдруг что-то под колеса попадет. А эти, — он кивнул на зеркальце, в котором дрожал отраженный свет фар, — все равно догонят. На джипе гонят. А джип — машина! Не сравнить с этой клячей.
— Дави на газ, — приказал Максимов.
Петя покосился на него, дернул ручку переключения скоростей. Стрелка спидометра, дрогнув, поползла к сотне.
Максимов закрыл глаза, вызвал из памяти карту местности.
Через десять километров дорога по крутой дуге должна была свернуть за холм.
Посмотрел в зеркальце заднего вида, прикинув расстояние до машины и скорость ее движения. Разрыв сокращался с каждой секундой.
«Должны успеть», — решил Максимов.
В низком гуле работающего двигателя «уазика» послышались странные вибрации, несколько раз громко клацнуло металлом о металл.
— Давно пора движок перебирать. У меня головка третьего цилиндра разболталась. Того и гляди «кулак дружбы» через капот пробьет. Во номер будет! — Он нервно хохотнул.
Стрелка спидометра поехала вниз.
Максимов положил руку на Петино колено, вдавил, заставив поднять скорость до максимума. Двигатель ответил возмущенным дребезжанием.
Петя вцепился в руль и вперил взгляд в серое полотно, влетающее из темноты под колеса.
В лобовое стекло несколько раз звонко цокнуло что-то твердое. В месте удара ветром размазало мутные пятнышки.
— Жуки, — прокомментировал Петя. — А прикинь, если коза попадется?
— Не каркай.
Рука Максимова не давала ему снизить скорость, и Петя смирился.
В свете фар вдруг ярко вспыхнул белый прямоугольник, иссеченный красными полосами.
Максимов убрал руку.
Петя сбросил скорость, задергал ручкой, переключая коробку передач. Плавно ввел машину в поворот.
Максимов успел бросить взгляд в зеркальце. До фар догоняющей машины оставалось метров триста.
— Разворачивайся! — крикнул Максимов. Петя на секунду опешил. Пришлось самому вывернуть руль. С испуга Петя ударил по тормозам, и машину развернуло на месте на сто восемьдесят градусов.
Максимов потянулся к приборной панели, выключил фары.
— Все из машины, живо!!
Крикнул по-русски, но поняли все. Разом распахнулись все двери, и пассажиры посыпались наружу. Петя задержался. Максимов тычком в плечо вышиб его из салона. Перепрыгнул на водительское сиденье.
Леон, семеня за ползущей вперед машиной, вытаскивал из-под сиденья чехол для штатива, куда он, как понял Максимов, спрятал трофейный автомат.
— Женщин с дороги убери! — крикнул ему Максимов.
Леон вскинул на плечо чехол, отскочил от машины и сразу же пропал в темноте.
Максимов отпустил тормоз, и «уазик» покатился к повороту. У косого песчаного языка, закрывающего обзор за изгибом дороги, Максимов остановился.
Сначала в воздухе возникло слабое свечение. В нем яркими искорками вспыхивали мелкие насекомые, влетавшие в полосу света. Свечение все нарастало, уже отчетливо проступило в ночном воздухе. Дрожало и подпрыгивало в такт несущейся по шоссе машине.
Максимов достал из-под ремня пистолет, снял с предохранителя.
Низкий утробный гул приближался к повороту. Выждав, когда стал слышен звук шин, крошащих мелкие камешки, а в воздухе отчетливо проступили два дрожащих снопа света, Максимов врубил дальний свет фар и выскочил из кабины.
Из-за поворота вырвался джип и врезался в ослепительное свечение фар. Ослепленный водитель, как и рассчитывал Максимов, рефлекторно дрогнул рулем вправо. Этого хватило, чтобы джип не вписался в поворот.
Тяжелая машина взлетела над кюветом, клюнула вниз, как носорог, пропахала бампером землю. Инерция разгона была еще так высока, что, взбив камни и пыль, джип подпрыгнул, встав почти вертикально, а потом со скрежетом рвущегося металла обрушился вниз. Передние рессоры не выдержали удара, передок машины вдавился в землю. Как от взрыва, в разные стороны брызнули осколки стекла. На капот вышвырнуло измочаленное человеческое тело. Второе вывалилось из распахнувшейся задней дверцы.
Максимов побежал к искореженному джипу. Сзади раздалось натужное дыхание. Оглянулся — Леон. Автомат расчехлить так и не успел.
Двигатель заглох при ударе, и того, что больше всего боялся Максимов, не произошло: разлившийся бензин не вспыхнул.
Заглянул в салон. Там все было забрызгано кровью. Рулевая колонка проломила грудь водителю, проткнув тело насквозь. На заднем кресле сидели двое. У первого голова была неестественно закинута назад под таким углом, что сразу стало ясно — труп. Второй скрючился в странной позе, словно пытался приподнять голову от колен, и замер в этом положении.
— Не повезло, — произнес Максимов, приглядевшись внимательней.
Человек держал между колен автомат, и в момент удара инерция швырнула тело вперед, насадив горлом на ствол. Он вошел в мякоть под подбородком и застрял в глубине черепа.
— Радует одно — все при оружии. Значит, мы не ошиблись, — обратился Максимов к Леону.
Тот, опустившись на колено, разглядывал лежащего на земле человека.
— Что, знакомого встретил? — спросил Максимов. Леон промолчал.
— Рисковый ты мужик, Леон, — продолжил дразнить его Максимов. — Я бы на твоем месте ни за что бы не вернулся туда, где меня ждут моджахеды с автоматами.
— Что ты имеешь в виду?!
Автомат он не выпускал из руки, палец лежал на спусковом крючке. Максимов отступил на полшага вбок. Теперь, если у Леона возникнет желание выстрелить, ему придется разворачивать корпус влево, ловя Максимова на прицел. Такого движения не скрыть.
— Рейд диверсионной группы, — спокойно напомнил Максимов. — Готов поверить, что двадцать человек смогли просочиться через границу и, как бойскауты, промаршировать в глубь страны. Но в то, что операция прошла без оперативного обеспечения агентуры на этом берегу Пянджа, прости, поверить не могу. И ты сегодня перед ними засветился. Кто они? Ребята из Объединенной таджикской оппозиции? — Максимов стволом пистолета указал на труп у ног Леона.
— Я думаю, из Исламского движения Узбекистана, — через силу выдавил Леон.
— Хрен редьки не слаще. — Максимов опустил пистолет. — И еще, Леон, если ты думаешь, как бы всадить мне очередь в спину, брось эти мысли. Да, я доставил тебя сюда, как обещал, с надежной легендой. Надобность во мне отпала. Но перед тем как стрелять, подумай, что дорога дальняя. По следу идут волки. С кем ты отстреливаться будешь? С двумя бабами и водилой?
Максимов, не оглядываясь, пошел к «уазику». У машины на корточках сидел Петя, обхватив руками голову. Покачивал ею, словно пытаясь определить, крепко ли она сидит на шее. Тихо скулил, как побитая собака.
— Что это с ним? — спросил Максимов у Карины.
— Расчувствовался, — натянуто хихикнула она.
— А ты?
— А я вообще — мокрая! — выпалила Карина. — У тебя как с головой, Макс?
Максимов повернулся к Юко.
— Испугалась?
Юко зябко передернула плечами.
— Немного. Они живы?
Максимов покачал головой. Юко тихо охнула.
— Садитесь в машину, дамы. Петю посадим между вами. За руль ему пока нельзя. Так нарулит, что сами в кювет свалимся.
— Нас обвинят в убийстве? — спросила Юко. Максимов оглянулся на груду покореженного металла.
— В чем нас могут обвинять? Сама видела: они гнали, как очумелые, не справились с управлением, перелетели через кювет. Причем тут мы? Не было нас здесь. Запомни — не было, — по слогам произнес Максимов.
Распахнул дверцу, забрался на водительское сиденье.
Дождался, пока Юко и Карина рассядутся по местам, пристроив между собой вялого, как тряпичная кукла, Петю. Завел мотор. Развернул машину. Распахнул дверцу, приглашая Леона, появившегося из темноты, сесть справа от себя.
Оглянулся на притихших девушек.
— Чтобы окончательно закрыть дискуссию, скажу: лучше плохо сидеть в тюрьме, чем хорошо лежать в могиле. В их машине было пять автоматов. Не мы их — они нас. На этом — все.
Через полчаса, когда «уазик» поднялся на взгорье, в небе заплескалось оранжевое пятно. Всполохи быстро стали темно-красными, дрожа, пропали, поглощенные черным, как густая смола, небом.
Максимов с Леоном переглянулись. Поняли друг друга без слов. Бензин, вытекший из пробитого бака, все-таки вспыхнул, и через час от джипа останется лишь обгоревший остов.