Данный перевод выполнен специально для сайта www.Jrward.Ru. 20 страница

«Это потому, что ты изо всех сил скрываешь ее», подсказала ему совесть.

Неважно. Она всегда работала…

– Хэй, подожди секунду, почему у тебя совсем нет выходных? – спросил он, нахмурившись, когда до него дошла эта мысль. Что, черт возьми, вытворяет дворецкий, выматывая эту женщину до…

– О, они есть, я просто не пользуюсь ими. Не люблю сидеть без действий.

Тор потер бровь пальцем.

– Если позволишь, – прошептала она, – я спущусь и приступлю к делу.

– Когда ты закончишь?

– Может, в четыре дня.

– Окей. – Когда она отвернулась, он схватил ее за предплечье. – Эм, слушай, если ты заходишь в раздевалку в дневные часы, обязательно стучи и объявляй о своем появлении, хорошо?

Последнее, что нужно им всем, – чтобы она наткнулась на кого-нибудь из обнаженных братьев.

– О, разумеется. Я всегда стучу.

Она скрылась за углом. Тор наблюдал, как она уходит, ее хромающая фигура двигалась с врожденной гордостью, которой, как он внезапно почувствовал, его обделили.

– У нас были планы, ты помнишь?

Посмотрев вправо, он покачал головой Лэсситеру.

– Я не в настроении.

– А мне до фени. Шевелись… Я все устроил.

– Слушай, без обид, но из меня сейчас не лучшая компания…

– Когда-то бывает иначе?

– Я на самом деле не…

– Бла, бла, бла. Заткнись уже и шевели задницей.

Когда ангел схватил его и повел за собой, Тор сдался и позволил потащить себя к лестнице, вдоль коридора со статуями… и даже дальше. Они миновали его комнату, комнаты парней, спальню Зи и Бэллы, детскую Наллы. Затем вышли в служебное помещение. До входа в кинотеатр.

Тор застыл на месте.

– Если это очередной марафон «На пляже»[60], то я тебе такую Бэтт Мидлер[61] устрою, что мало не покажется.

– О, ты только посмотри на себя! Пытаешься хохмить.

– Серьезно, если у тебя есть хоть капля сострадания, ты позволишь мне отправиться в постель…

– У меня там арахисовый «M&M».

– Это не мой стиль.

– «Райзинетс»[62].

– Фу.

– «Сэм Адамс»[63].

Тор сузил глаза.

– Охлажденный?

– Да прямо ледяной.

Тор скрестил руки на груди, убеждая себя, что он не кривляется, как пятилетний ребенок.

– Я хочу «Милк дадс»[64].

– В наличии. А также попкорн.

Выругавшись, Тор распахнул дверь и спустился в тускло освещенную красную пещеру. Ангел мгновенно выполнил все условия: сиденья для их пятых точек. «Сэм Адамс» с друзьями стоял на полу, в корзине со льдом. Позорная выставка калорий, ага, с желтой коробкой «Милк дадс». И гребаный попкорн.

Они сели рядом и подняли подставки для ног.

– Скажи, что это не эротика из пятидесятых, – пробормотал Тор.

– Неа. Попкорна? – предложил ангел, нажав «воспроизведение» и протягивая чашку. – «Экстра баттер»[65]… добротная синтетика. А не та хрень с коровой[66].

– Мне и так неплохо.

А на экране проигрывалось вступление какой-то кино-студии со всякими благодарностями. А потом появились два старика, сидящих на диване, они разговаривали.

Тор сделал глоток из бутылки.

– Что это за дрянь такая?

– «Когда Гарри встретил Салли»[67].

Тор оторвал бутылку от губ.

– Что?!

– Заткнись. А после мы посмотрим эпизод «Лунного света»[68]. Потом «Незабываемый роман»[69]… классическую версию, а не ту глупость с Уорреном Битти[70]. Затем по плану «Принцесса-невеста»[71]…

Тор щелкнул переключатель у бедра и выпрямил спинку кресла.

– Окей. Все ясно. Удачного просмотра…

Лэсситер нажал на паузу и жестко схватил Тора за плечо.

– Сядь, мать твою, назад. Смотри и учись.

– Чему? Насколько сильно я ненавижу романтические комедии? Давай обговорим на словах, и я пойду уже.

– Тебе это понадобится.

– Для второй карьеры – в качестве тряпки?

– Потому что ты должен вспомнить, как быть романтичным.

Тор покачал головой.

– Неа. Нет. Этому не бывать…

Когда он запрыгнул на поезд под названием «только-через-мой-труп», Лэсситер просто качал головой.

– Ты должен вспомнить, что это возможно, приятель.

– Черта с два я…

– Тор, ты зашел в тупик. И если у тебя есть время маяться дурью, то Велси не обладает такой роскошью.

Тор захлопнулся. Сел на место. Начал отдирать этикетку с бутылки.

– Я не могу это сделать. Я не могу притворяться, что чувствую… это.

– Так же, как ты не можешь заниматься сексом с Ноу-Уан? Так как долго ты собираешься это продолжать?

– Пока ты не исчезнешь. Пока Велси не будет свободна, а ты не свалишь.

– И с чем останешься ты? Тебе понравился тот сон, от которого ты сегодня проснулся?

– Фильмы не помогут, – сказал Тор, спустя мгновение.

– Что еще ты планируешь делать? Дрочить, пока Но-Уан не вернется с работы… чтобы потом мастурбировать рядом с ней? О, погоди, дай угадаю… бесцельно бродить? Ведь раньше ты не делал этого. – Лэсситер буквально пихнул чашу в физиономию Тора. – Ты переломишься, посидев здесь со мной? Заткнись и ешь свою половину попкорна, придурок.

Тор взял то, что маячило у его лица, только потому, что в ином случае «Орвилл» оказался бы на его коленях.

Час и тридцать шесть минут спустя ему пришлось прокашляться, когда Мэг Райан сказала Билли Кристалу посреди новогодней вечеринки, что ненавидит его.

– Соус на краю тарелки[72], – сказал Лэсситер, вставая. – Ответ ко всему.

Мгновение спустя, на экране появился Брюс Уиллис, и Тор воздал хвалу Господу.

– Так-то лучше. Но нужно еще пиво.

– Держи.

Ящик пива – и они посмотрели два эпизода «Лунного света», включая Рождественский, где съемочная группа пела вместе с актерским составом в последней сцене.

Отчего у него, разумеется, не возникло желание снова тактично прокашляться.

Конечно же. Нет.

Потом они попытались осилить «Незабываемый роман». В конце концов, Лэсситер сжалился над ними обоими и нажал на перемотку.

– Цыпочки уверяют, что этот фильм – лучший, – пробормотал ангел, снова нажав на кнопку, и кто-то на экране начал играть. – Может, относительно этого они ошибаются.

– Аминь.

Окей, кино с принцессой оказалось не таким отстойным… время от времени было даже смешно. И да, это круто… когда пара, в конце концов, обретает свой хэппи-энд. К тому же, он оценил Коломбо[73] в роли дедушки.

Но едва ли просмотр фильмов способен сделать из него Казанову.

Лэсситер посмотрел в его сторону.

– Мы еще не закончили.

– Главное снабжай меня пивом.

– Проси и все получишь.

Ангел протянул ему новую бутылку и скрылся в аппаратной, чтобы сменить ДВД, Когда он вернулся к месту их дислокации, на экране появился…

Тор резко подскочил в кресле.

– Что за нахрен?!

Когда здоровенное тело Лэсситера встало на пути проектора, огромные, дергающиеся груди отпечатались на его лице и торсе.

– «Взрослые мамочки». Истинная классика.

– Это порнуха!

– Ну да…

– Окей, я не стану смотреть это с тобой.

Ангел не сдвинулся с места и пожал плечами.

– Просто хотел убедиться, что ты в курсе, что упускаешь.

Сквозь систему долби-диджитал доносились стоны, пока эти сиськи… эти гребаные сиськи, казалось, шлепали Лэсситера по физиономии…

Тор в ужасе прикрыл глаза.

– Нет! Не делай этого!

Лэсситер выключил фильм, звуки исчезли. И быстрая проверка пальцем подсказала, что, к счастью, это была кнопка «стоп», а не «пауза».

– Я лишь пытаюсь достучаться до тебя. – Лэсситер сел, открыл пиво, и выглядел он очень уставшим. – Черт, эта ангельская хрень… так чертовски сложно – влиять на кого-то. Раньше у меня никогда не возникало проблем со свободной волей, но, ради всего святого, жаль, что я не могу просто прикинуться Джинни[74] из бутылки, чтобы показать, где ты должен быть. – Когда Тор поморщился, ангел пробормотал: – Нет, все в порядке. Как-нибудь мы доставим тебя туда…

– На самом деле, меня передернуло при мысли о тебе в розовом костюме наложницы[75].

– Хэй, тебе следует знать, что у меня сногсшибательная задница.

Какое-то время они пили пиво, логотип «Сони» тем временем мелькал то тут, то там на экране.

– Ты когда-нибудь любил?

– Однажды. И никогда больше.

– Что произошло? – Ангел не ответил, и Тор посмотрел в его сторону. – О, то есть это в порядке вещей – ты по уши залез в мое грязное белье, но сам ничего не желаешь рассказывать?

Лэсситер пожал плечами. Открыл еще бутылку пива.

– Знаешь, о чем я думаю?

– И не узнаю, пока ты не скажешь.

– Думаю, нам нужно глянуть еще эпизод «Лунного света».

Вынужденный согласиться, Тор протяжно и расслабленно выдохнул. Было не так отстойно смотреть фильмы с парнем, обсуждая диалоги за бутылкой «Сэма Адамса» и всяким фастфудом. На самом деле, он не мог вспомнить, когда последний раз… расслаблялся.

Разумеется, это было еще с Велси. Если у него выдавалось свободное время, он проводил его с ней. Боже, сколько дней они потратили впустую, бездумно просиживая перед телевизором, просматривая повторные показы, второсортные фильмы на кабельном и муторные новости. Они держались за руки, или она лежала на его груди. Или он играл с ее волосами.

Сколько потраченного времени, подумал Тор. Но пока они отдыхали в бесконечной череде минут и часов, это было… простое блаженство.

Еще одна вещь, по которой он будет скорбеть.

– Что насчет более поздних фильмов Уиллиса? – хрипло спросил он.

– «Крепкий орешек»?

– Поставишь фильм, а я еще раз заряжу машину с попкорном.

– Заметано.

Когда они оба поднялись и направились в заднюю часть кинотеатра, он – к конфетно-содовому столу, Лэсситер – к аппаратной, Тор остановил парня.

– Спасибо, дружище.

Парень стукнул его по плечу, и с «Йо-хо-хо, ублюдок!», ответил:

– Я просто делаю свою работу.

Тор наблюдал, как светло-черная макушка ангела скрылась в дверях.

К черту свободную волю, и это было правильно. Что до него и Ноу-Уан?

Трудно думать о том, что ждало их в ближайшем будущем. Черт, когда он первый раз лег с ней, было невыносимо сложно справиться со всеми эмоциями, чтобы взять ее вену, дать свою и быть с ней в пределах возможного.

Если он зайдет дальше?

На фоне следующего уровня это дерьмо покажется прогулкой по парку.

Глава 38

Было около двенадцати, когда сработало сотовое устройство, и тихий перезвон пробудил Кора от легкого сна. Неловкими размашистыми движениями он попытался попасть по зеленой кнопке, и, нажав-таки на нее, приложил телефон к уху.

На деле, он ненавидел эти штуковины. Но из практических соображений, они приносили значительное преимущество, отчего он сам не понимал, почему так решительно противился раньше.

– Да, – прогремел он. Раздался надменный голос, и Кор улыбнулся в сумраке подвала. – Приветствую, джентльмен. Как поживаешь нынче, Элан?

– Что… что ты… – Аристократу пришлось сделать глубокий вдох. – Что ты мне прислал?

У его источника в Совете и без того был высокий голос; по всей видимости только что открытая посылка вознесла его до стратосферы.

– Доказательство нашей работы. – Он говорил, а его Шайка Ублюдков один за другим начали отрывать головы от лежанок, просыпаясь, вникая. – Не хочу, чтобы ты думал, что мы переоцениваем себя… избави нас Дева-Летописеца от того, чтобы мы лгали о наших деяниях.

– Я… я… что мне делать с… этим?

Кор закатил глаза.

– Может, твои слуги могут завернуть их и отослать твоим коллегам в Совете? И, могу представить, тебе надо бы почистить ковер.

В картонную коробку три на три фута, которую получил аристократ, Кор вложил несколько охотничьих трофеев, все возможные куски лессеров: предплечья, кисти рук, позвоночник, голову, часть ноги. Он собирал их, выжидая подходящего момента, чтобы одновременно ввести Совет в праведный шок … и доказать, что они выполняют свое дело.

Риск был в том, что гротескный характер его «подарка» ударит по ним же, и Шайку Ублюдков сочтут за дикарей. Потенциальная выгода – что его и солдат примут всерьез.

Элан прокашлялся.

– Воистину, вы были весьма… заняты.

– Я понимаю, что посылка выглядит скверно, но и сама война – скверное дело, в котором вы должны выступать бенефициарием, а не прямым участником. Мы должны уберечь вас… – пока вы полезны нам, – … от эксцессов. Тем не менее, я бы хотел отметить, что вы получили лишь малый образец тех многих убийств, что мы совершили.

– Действительно?

Было приятно слышать благоговение в голосе.

– Да. Можете быть уверены, что мы каждую ночь сражаемся за нашу расу, и вполне успешно.

– Да, заметно… и, хочу сказать, что больше «доказательств» не требуется. Однако добавлю, что я все равно собирался звонить вам сегодня. Последняя встреча с Королем назначена.

– И?

– Я позвонил членам Совета, потому что назначил сбор на этот вечер… неофициальный, разумеется, поэтому не будет процессуального требования присутствия Ривенджа. Эссейл сообщил, что не сможет прийти. Очевидно, у него назначена аудиенция с королем… в ином случае, он пришел бы в мой дом.

– Очевидно, – протянул Кор. Точнее, совсем не очевидно. Учитывая ночные вылазки Эссейла, которые только участились с лета, он был весьма занят. – Благодарю за информацию.

– Когда прибудут другие, я предоставлю им… доказательство, – ответил аристократ.

– Так и сделай. И передай, что я готов встретиться с ними в любое время. Просто позвони мне… В этом я служу вам. На самом деле, – он сделал эффектную паузу, – я буду почтен, если именно вы представите меня своим товарищам… и вместе, вы и я, убедимся, что Совет понимает то уязвимое состояние, в котором они оказались во время правления Слепого Короля, а также безопасность, которую мы с вами можем обеспечить.

– О, да, воистину… так и есть. – Джентльмен онемел от его красноречия… именно поэтому он так выражался. – И я весьма ценю твою прямоту.

Удивительно, что тонкий расчет приняли за честность.

– А я благодарю тебя за поддержку, Элан. – Закончив разговор, Кор окинул взглядом своих солдат и остановился на Тро. – После захода солнца снова собираемся у поместья Эссейла. Может, это ни к чему и не приведет.

Когда остальные выразили свою готовность, он без слов поднял телефон над собой… и кивнул своему заместителю.

***

– Господин, мы прибыли. Дверь закрывается за нашим автомобилем.

Когда голос Фритца донесся через интерком в минивэне, сообщение дворецкого не стало для Тора великой новостью, хоть он и не мог видеть, где они находились, со своего места.

– Спасибо, приятель.

Постукивая пальцами по защитному покрытию «Дьюраланер»[76], он все еще был пьян от всего выпитого с Лэсситером пива, а его желудок жутко мутило благодаря поп-корну и «Милк Дадс».

Но с другой стороны, тошнота может оказаться реакцией на место, в которое они приехали. На нетвердых ногах Тор добрался до двойных дверей, гадая, какого черта так издевается над собой. После того как они с Лэсситером выразили почтение Джону МакЛейну[77], ангел придавил подушку, а Тора… посетила эта блестящая, но абсолютно безосновательная идея.

Открыв дверь… он вышел в гараж и захлопнул ее за собой.

Фритц опустил окно.

– Господин, может, мне стоит просто подождать здесь?

– Нет, езжай. Я побуду тут до захода солнца.

– Вы уверены, что все комнаты зашторены?

– Да, таков порядок, я доверяю своему доджену.

– Может, мне просто пройтись по этажам и перепроверить?

– На самом деле, это необя…

– Пожалуйста, Господин. Не отправляйте меня домой к Королю и Вашим Братьям со знанием, что вы не в безопасности.

С этим сложно поспорить.

– Я подожду здесь.

Доджен вытащил свои престарелые кости из-за руля и пересек гараж на внушительной скорости… вероятно от боязни, что Тор передумает.

Когда дворецкий скрылся в доме, Тор начал бродить по гаражу, осматривая старое садовое оборудование, грабли, соль для подъездной дорожки. Стинг Рэй[78] с откидным верхом перегнали в гараж особняка… в ту ночь, когда он привез Хекс платье Велси.

Он не хотел возвращать сюда платье после того, как его выстирали и отгладили.

Он сомневался, что вообще хотел здесь находиться.

– Все безопасно, господин.

Тор отвернулся от пустого пространства, где раньше был припаркован корвет.

– Спасибо, дружище.

Он не стал дожидаться, пока дворецкий уедет – по другую сторону гаражных дверей было слишком солнечно. Поэтому махнув рукой на прощание, он собрался с духом… и ступил в холл в задней части дома.

Когда дверь позади него со щелчком захлопнулась, первым, что заметил в кладовке Тор стали их зимние куртки. Чертовы парки по-прежнему висели на своих крючках – его, Велси и Джона.

Куртка Джона была крошечной, ведь в то время он был еще претрансом.

Казалось, что гребаные тряпки буквально ждали момента, когда все они вернутся домой.

– Ну, удачи вам с этим, – пробормотал он.

Взяв себя в руки, он продолжил путь и вошел в кухню – мечту Велси.

Фритц благоразумно оставил свет включенным. Испытав шок от того, что он впервые со смерти Велси видит все эти вещи, Тор задумался, а не лучше ли было войти в темноту. Шкафы, которые они вместе выбирали, и холодильник «Заб-Зиро», так любимый Велси, стол, купленный он-лайн в 1stdibs.com, набор полок для поваренных книг, которые он повесил… все это оказалось на виду, такое же блестящее и чистое, как и в день, когда предметы утвари были доставлены/собраны/установлены.

Черт, ничего не изменилось. Все было абсолютно так же, как и в ночь, когда убили Велси, его доджен просто стирал пыль и грязь.

Подойдя к встроенному столу, он заставил себя взять «Пост-ит»[79] с почерком Велси.

Вт: Хэйверс – осмотр в 11.30.

Он выронил блокнот и отвернулся, на самом деле сомневаясь в своем психическом здравии. Зачем он притащился сюда? Какая от этого может быть польза?

Расхаживая по дому, он пересек гостиную, библиотеку и столовую, сделал круг по общим комнатам первого этажа… пока не ощутил, что задыхается, что похмелье полностью ушло, а зрение, обоняние и слух стали невыносимо острыми. Почему он…

Тор моргнул, обнаружив, что стоит перед дверью.

Он сделал полный круг, вернувшись к кухне.

И сейчас стоял перед дверью в подвал.

О, вот же дерьмо. Только не это… он еще не готов.

По правде говоря, Лэсситер и его бестолковые фильмы нанесли больше вреда, чем пользы. Те влюбленные парочки на экране… пусть они и были инструментами вымысла, но некоторые из них просочились в его мозг, спуская с поводка различные мысли.

И ни одна из них не была связана с Велси.

Вместо этого, он думал о днях, проведенных с Ноу-Уан, их напряженных телах, разделенных разными покрывалами, когда она смотрела на него так, будто желала большего, чем он давал ей, он же сдерживался из уважения к покойной шеллан… а может потому, что глубоко внутри был трусом вселенских масштабов.

А может, обе причины сочетались в равной степени.

Судя по мыслям, роившимся в голове, он должен был прийти сюда. Тор нуждался в воспоминаниях о своей возлюбленной, в образе Велси, который он мог позабыть, мощном порыве из прошлого, чтобы противостоять чувству предательства, что он ощущал в настоящем.

Словно издалека Тор наблюдал, как его рука обхватила дверную ручку. Повернув ее направо, он широко открыл тяжелую, окрашенную стальную панель. На лестничной площадке зажглись лампочки, срабатывающие от движения, и он буквально наткнулся на массив бежевого: ступени вниз были укрыты нежной воловьей кожей, стены выкрашены в тон, все спокойное и безмятежное.

Это было их святилище.

Шагнуть на первую ступеньку было равносильно прыжку с Большого Каньона[80]. Вторая не стала легче.

Его чувства не изменились, когда он достиг подножия лестницы.

Подвал дома повторял планировку первого этажа, но две третьих площади были заняты спальней, тренажерным залом, прачечной и небольшой кухней, остальное занимала кладовка.

Тор не знал, как долго простоял на месте.

В конечном итоге, он двинулся вперед, к закрытой двери…

Он открыл дверь навстречу кромешной тьме, и это казалось абсолютно правильным…

Мать твою. Комната по-прежнему пахла ею. Ее парфюм. Ее запах.

Ступая внутрь, Тор закрыл за собой дверь и, собравшись с духом, стукнул по включателю на стене, зажигая лампы одну за другой.

Кровать была заправлена.

Вероятно, самой Велси: хотя у них имелась прислуга, она была из тех женщин, кому нравилось все делать своими руками. Готовить. Убираться. Складывать чистые вещи.

Заправлять кровать в конце каждого дня.

На поверхностях не было ни пылинки – ни на шкафах, его и ее… ни на тумбочках, на его стоял будильник, на ее – телефон… ни на столе с их общим компьютером.

Черт возьми, он не мог дышать.

Чтобы немного передохнуть от своей пытки, Тор направился в ванную, надеясь глотнуть кислорода, так необходимого его телу.

Необдуманный шаг. Каждый дюйм покрытого кафелем пространства напоминал о ней, как, собственно, и весь дом целиком.

Открыв один из шкафчиков, Тор достал ее флакон с кремом для рук и прочитал этикетку, спереди и сзади… чего никогда не делал при жизни Велси. Он повторил процедуру с одной из запасных упаковок шампуня, банкой соли для ванной, которая… ага, пахла лимонной вербеной, как он и запомнил.

Назад в спальню.

К гардеробной.

Тор не был уверен, когда именно наступил переломный момент. Может, когда он посмотрел на свитера, сложенные квадратиками. Может, когда он окинул взглядом ее туфли, расставленные в педантичном порядке на своих полках. Может, когда он прошелся по ее блузкам на плечиках и ее брюкам… а может, юбкам или платьям…

Но, в конце концов, в тишине, в его болезненном одиночестве, в нескончаемом горе… до него дошло, что это все – просто вещи.

Ее одежда, косметика, туалетные принадлежности… кровать, заправленная ею, кухня, в которой она готовила, дом, который она обустроила.

Все это – просто вещи.

И так же, как она никогда больше не наденет свое подвенечное платье, Велси никогда не вернется за всем этим. Вещи принадлежали ей, она носила их, использовала, нуждалась в них… но это не она.

«Скажи это вслух… скажи, что она мертва».

«Я не могу».

«Проблема в тебе».

Ничто из того, что он сделал в своей скорби, не вернуло ее назад. Ни агония воспоминаний, ни бездумное пьянство, ни жалкие слезы или отказ другой женщине… а также игнорирование этого места, часы, просиженные наедине с дырой в груди.

Она ушла.

И значит, все это – не больше чем вещи в опустевшем доме.

Боже… не такого чувства он ожидал. Он пришел сюда, чтобы стереть Ноу-Уан из головы. Но вместо этого? Он обнаружил лишь коллекцию бездушных предметов, которые не могли изменить его жизнь, как не могли ходить и говорить.

Хотя, учитывая, где пребывала Велси, казалось чистым сумасшествием само желание разорвать отношения с Ноу-Уан. Его должна радовать сама идея, что он думал о другой женщине.

Ему же эта мысль по-прежнему казалась проклятьем.

Глава 39

Тем временем в особняке Братства Ноу-Уан сидела на кровати, которую делила с Торментом, ее мантия лежала рядом на покрывале, сорочка укрывала тело.

Тихо. Как тихо в этой комнате без него.

Где же он?

Вернувшись сюда после работы в тренировочном центре, она думала, что Тормент будет здесь, ждать ее, теплый, а, может, спящий на покрывале. Но вопреки ожиданиям, кровать была заправлена, подушки разложены у изголовья, второе стеганое одеяло, которым он согревал себя, аккуратно сложено в изножье.

Его не было ни в тренажерном зале, ни в бассейне, ни в качалке. Его также не оказалось на кухне, когда она зашла туда за ланчем. Ни в бильярдной комнате, ни в библиотеке.

Он также не появился на Первой Трапезе.

Когда ручка повернулась, Ноу-Уан подскочила… только чтобы глубоко и расслабленно выдохнуть. Ее кровь в теле воина объявила о его приходе прежде, чем до Ноу-Уан дошел его запах, и его тело предстало в дверном проеме.

На нем по-прежнему не было футболки. И ботинок.

А его взгляд был мрачным и опустошенным, как лабиринт Дхунда.

– Где ты был? – прошептала она.

Он уклонился от ее взгляда и заданного вопроса, направившись в ванную.

– Я опаздываю. Роф созывает собрание.

Когда включился душ, Ноу-Уан сгребла мантию и накинула ткань на свои плечи, зная, что ему будет неуютно видеть ее неодетую вне постели. Но не в этом причина его настроения, он был мрачен еще до того, как взглянул на нее.

Его любимая, подумала Ноу-Уан. Это должно быть связано с его любимой.

И, наверное, ей лучше оставить его одного.

Но она не сделала этого.

Он вышел из душа, с полотенцем на бедрах, и направился прямиком к шкафу, даже не взглянув на нее. Упершись ладонью в дверной косяк, он открыл створки и заглянул внутрь, имя на его плечах освещалось потолочным светом.

Но он ничего не достал. А просто стоял, опустив голову.

– Сегодня я ездил домой, – внезапно сказал он.

– Сегодня? В смысле… в дневные часы?

– Меня отвез Фритц.

Сердце гулко забилось при мысли о Торменте на открытом солнце… Минуточку, они разве жили не здесь?

– У нас был свой дом, – сказал Тормент. – Мы не ночевали здесь со всеми остальными.

Значит, это не его супружеская спальня. И не брачное ложе.

Когда он больше ничего не добавил, Ноу-Уан спросила:

– Что ты… нашел там?

– Ничего. Абсолютно ничего, черт возьми.

– Оттуда вывезли все вещи?

– Нет, ничего не изменилось с момента ее смерти. Вплоть до чистых тарелок в посудомойке, почты на столе, туши для ресниц, которую она достала перед тем, как уехать в последний раз.

О, сколько мучений для него, подумала Ноу-Уан.

– Я поехал туда в поисках своей шеллан, но увидел лишь музей прошлого.

– Но ты всегда рядом с ней… твоя Веллесандра всегда с тобой. Она дышит в твоем сердце.

Тормент резко развернулся, его глаза были прикрыты, напряжены.

– Не так, как раньше.

Внезапно Ноу-Уан выпрямилась под его взглядом. Затеребила край мантии. Скрестила ноги. Вновь распрямила их.

– Почему ты так смотришь на меня?

– Я хочу тебя трахнуть. Поэтому я вернулся сюда.

Когда на лице Ноу-Уан отразился высокооктановый шок, Тор не удосужился смягчить правду красивыми словами, извинениями или чем-то вроде фанфар. Его так достали противоречия тела, споры с судьбой, сражения с неизбежным, сдаться которому он отказывался уже на протяжении долгого времени.

Он стоял перед ней обнаженный, что не имело ничего общего с отсутствием одежды. Обнаженным… и жаждущим ее…

– Тогда ты можешь взять меня, – тихо сказала она.

Когда до него дошел смысл ее слов, Тор почувствовал, как бледнеет.

– Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Ты выразился предельно ясно.

– Ты должна была послать меня ко всем чертям.

Повисла короткая пауза.

– Ну, мы не обязаны этим заниматься.

Ни злости. Ни мольбы. Ни разочарования… все было ради него и его чувств.

Как могла она быть столь… доброй? – задумался Тор.

– Я не хочу причинять тебе боль, – сказал он, чувствуя, будто хочет отплатить той же монетой.

– Ты и не причинишь. Я знаю, что ты по-прежнему любишь свою шеллан, и не виню тебя. То, что было у вас – любовь всей жизни.

– А что с тобой?

– У меня нет ни нужды, ни желания занимать ее место. И я принимаю тебя именно таким, какой ты есть, в любом виде, каком бы ты ни пришел ко мне. Или не пришел вообще, если так должно быть.

Тор выругался, когда его боль частично ушла.

– Это нечестно по отношению к тебе.

– Да. Я счастлива от времени, проведенного с тобой. Этого достаточно… и даже больше, чем я могла ждать от своей судьбы. Прошедшие несколько месяцев – смесь наслаждения и осложнений, которую я не променяю ни на что на свете. Если она должна кончиться, то, по крайней мере, у меня было то, что было. А если все продолжится, значит, я счастливее, чем того заслуживаю. И… если я подарю тебе хоть немного покоя, значит, выполню свое предназначение.

Ноу-Уан замолчала, и ее безропотное достоинство сразило его, на самом деле. Он подошел к ней, чувствуя, будто полностью оторвался от реальности, склонился и обхватил ее лицо ладонями.

Потерев большим пальцем ее щеку, он посмотрел в глаза Ноу-Уан.

– Ты…

Его голос сорвался.

– … Ты благородная женщина.

Ноу-Уан положила ладони поверх его широких запястий, касание было мягким и невесомым.

– Послушай меня и верь моим словам. Не беспокойся за меня. В первую очередь позаботься о своем сердце… вот, что важно.

Сев на колени перед ней, он раздвинул ее ноги и заполнил пространство собою. Как и всегда бывало с ней, от близости он чувствовал одновременно неловкость и комфорт.