Я не верю. Сумасшедшая сука Ричмонд, наконец-то, дала мне свои богатые и знаменитые контакты. У меня назначена встреча с Андре Рию на следующей неделе!!!! :) хххххх 8 страница

— Я предпочитаю свинину с рисом.

— Звучит достаточно экзотично. Почему бы и нет?

Зейн делает заказ.

Молодая женщина с длинной роскошной косой подходит к нашему столику и ставит чипсы из креветок и при этом коситься на Зейна, и я вдруг чувствую стеснение в животе. Я не должна ревновать! Это последнее, что мне следует делать. Я перевожу взгляд на Зейна, он даже не замечает ее, и я чувствую огромное облегчение, поэтому расслабляюсь на троне. Ох парень, ты одна сплошная неприятность.

— Кстати, — как бы между прочим говорю я. — Мне нужно завтра сходить на работу после обеда, где-то на час.

Зейн кивает.

— Конечно. Ной отвезет тебя.

— Эээ. Нет. В этом нет необходимости. Я быстрее доеду на метро.

— К сожалению, пока ты со мной не можешь пользоваться общественным транспортом.

— Почему нет?

— Всегда есть риск похищения или нанесения телесных повреждений.

— Неужели кто-то в здравом уме может похитить новую игрушку великого босса русской мафии? — с сарказмом спрашиваю я.

— Никто, но есть люди, не обладающие здравым умом, и мне следует соблюдать осторожность. Они невероятно пожалеют об этом, но ущерб будет нанесен. Ты моя собственность, поэтому я за тебя отвечаю.

Я поднимаю ладони вверх.

— Ладно, ты высказал свою точку зрения, но я не хочу, чтобы Ной отвозил меня. Могу я вызвать такси? Оно подвезет меня прямо к входной двери и подождет, и потом также отвезет обратно.

Он прищурившись смотрит на меня.

— В твоем агентстве есть мужчины?

— Мужчины? Нет, мужчин нет, за исключением мистера Хоторна, бухгалтера, который приходит по вторникам, но ему, как мне кажется, лет сто двадцать.

— Тогда почему ты не хочешь, чтобы Ной отвез тебя? Он чем-то расстроил тебя?

— Нет, — тут же отрицаю я, — конечно, нет. — Я вздыхаю. — Просто я никому не говорила на работе о нашей договоренности... и я не хочу подъехать к дверям на мерседесе.

Он одним глотком выпивает свой коктейль.

— Ной остановится на близлежащей улице и доведет тебя до дверей.

— Почему? Нет. Ной выглядит очень суровым.

— Он подождет, через дорогу, — надменно отвечает он.

Я снова вздыхаю.

— Хорошо. Но он не должен подходить ко мне.

— Я скажу.

— Хорошо. Спасибо. Я ценю это.

Прибывает официантка, сопровождая нас до нашего столика, и мы следуем к круглому столу с белоснежной скатертью и, необыкновенно, просто пепельно-белыми тарелками, на которых отсутствуют монограмма ресторана и какие-либо рисунки. Мы садимся, нам наполняют бокалы шампанским, Зейн возобновляет разговор:

— Итак, чем же ты занимаешься в своем литературном агентстве?

Я тоже делаю глоток.

— Ну, моя работа прочитать огромную кучу рукописей, которые приходят по почте каждый день и попытаться отыскать талант, которое наше агентство хотело бы представить читателям.

— Ты читаешь много рукописей?

— Нет. К сожалению, существует мнение, что если человек способен написать одно предложение, он также способен написать книгу.

Он наклоняется вперед.

— Сколько ты отыскала талантов, пока работаешь в агентстве?

— Три, но двое из мной отобранных, не прошли, их забраковали другие девушки. Поэтому думаю, я нашла одну, но она была очень хороша. Фей, владелица агентства, выставила ее книгу на аукцион «Издателей Большой четверки» и получила £250,000 тут же, — я улыбаюсь. — И это только касается прав Великобритании, она получила такую же сумму для издания в Америке. Прикольно, да?

Он медленно кивает.

— Не плохо. И сколько рукописей тебе пришлось прочитать, чтобы найти этот самородок?

— Не знаю, иногда, нужно прочитать миллион. Но чтобы ты имел представление — агентство в среднем получает от 200 до 250 рукописей в неделю, но в прошлом году мы нашли только четырех авторов.

Он с удивлением откидывается на спинку кресла.

— Это похоже на игру в лотерею.

— Точно, я об этом и говорю, — соглашаюсь я.

Он проходится задумчиво пальцем по запотевшему бокалу.

— Ты никогда не хотела сама написать книгу?

— Я не считаю себя писателем. Думаю, никогда не хотела. Я каракулями записываю свои кое-какие мысли, когда их слишком много роиться в голове, и я настолько ими ошеломлена, что мне необходимо очистить свой мозг и создать свободное пространство для других. Поскольку все мои мысли неожиданные и часто не имеют никакого смысла, но иногда пишу, как настоящий мастер или высказываюсь, как великий Эйнштейн. Те кусочки моих записей, которые спрятаны очень далеко, возможно когда-нибудь я прочитаю своим детям, и они достанутся им, чтобы они помнили о своей маме, когда меня уже не станет.

Зейн смотрит на меня, словно видит призрак перед собой.

— Что? — оборонительно спрашиваю я.

— Ничего, — тут же отвечает он.

Мне становится стыдно, что я вот так неосторожно поделилась с ним чем-то слишком уж личным, поэтому набиваю рот чипсами, как будто я никогда их не елаю.

— Расскажи мне о своей работе.

Он улыбается.

— Ты просишь меня признаться?

— Я никому не скажу. Клянусь честью скаута.

Он делает глоток шампанского.

— Ты может и нет, но у стен есть уши.

Я кладу оставшиеся чипсы в рот, давая им растаять на языке.

— Кто-то мне сказал твое настоящее имя — Александр Маленков.

— Не тот ли сказал тебе, что я съел свое сердце?

Я стреляю в него злобным взглядом.

— Вообще-то он сказал, что ты очень опасный человек.

Он поднимает бровь.

— Да?

Я облизываю сухие губы.

— Он сказал, что ты убийца.

Его лицо остается спокойным, но теперь он встает как бы в оборонительную позицию.

— У вас есть замечательная поправка в Конституции вашей страны, которая мне очень нравится — четвертая.

— Ты слишком спокойно говоришь об этом, — бормочу я.

— Жестоко, когда гепарда настигает импалу и убивает ее?

— Гепард делает это потому, что он голоден.

— Есть много видов голода.

Моя интуиция отчаянно предупреждает, словно мигающий свет на приборной панели автомобиля. Не ослепительный, но настойчивый. Побереги, свое сердечко. Будь осторожна, со своим сердцем.

— Ты не испытываешь никаких чувств к своим жертвам. Даже крошечной вины.

— Будь уверена, лисенок, если даже кто-то и погиб от моих рук, честно заслужил это. Я не вламываюсь в двери обывателей. В моем мире прекрасно понимают существующие правила игры, когда решают вступить в него.

— Почему ты оказался в этом мире?

— Потому что я понял, что это самый быстрый способ получить все, что хотел, и был слишком яростным по сравнению с другими.

— А тебе не приходило в голову делать что-то законное?

— У меня законный бизнес и ты сидишь здесь сейчас.

— Стоит ли это того, чтобы охранять себя днем и ночью?

— Я не задумываюсь об этом. У тебя зеленовато-золотистые глаза, у меня телохранители.

Он слегка пожимает плечами.

— Ты когда-нибудь отойдешь от этого? — я непроизвольно задерживаю дыхание, ожидая его ответа.

— Шансы, что меня застрелят выше, нежели шанс, что я смогу оставить это.

Я открываю рот в немом крике.

— Значит, ты не отойдешь?

— Если я умру в канаве так тому и быть, но я не буду жить, как крыса, в этой канаве.

— Ты хочешь сказать, что моя жизнь напоминает жизнь крысы в сточной канаве?

Он улыбается одним уголком губ.

— Мой выбор был немного более... резким и суровым, чем у тебя.

— А как же люди, которые тебя любят? Они же волнуются за тебя постоянно?

Его глаза мерцают.

— Нет ни одного человека на этой земле, кто бы волновался обо мне, буду ли я жив или умру, и мне нравится так жить.

Я открываю рот, чтобы ответить на такое эпическое заявление, и к моему изумлению замечаю открывающееся крохотное двух-дюймовое отверстие, появляющееся на скатерти у моей тарелке. Я моргаю в изумлении. Черт возьми, сколько шампанского я уже выпила? Из этого крошечного отверстия появляется шеф-повар размером с Дюймовочку, который кланяется мне, словно собираясь начать представление. Если не брать во внимание его размер, то он вполне реалистичен.

Боже мой! Я уже напилась? Или у меня начались галлюцинации, может я схожу с ума?

— Какого черта? — восклицаю я.

Маленький повар открывает свою сумку. Я протягиваю руку и пытаюсь прикоснуться к нему, но ловлю только воздух. Шеф-повар продолжает свое представление, открывает сумку и достает крошечную рыбацкую сеть.

Я поднимаю глаза на Зейна.

— Что происходит?

Он ухмыляется, как пацан, и наша серьезная беседа уходит на второй план, словно мы попали в другой век.

— Это голограмма, — он указывает на потолок, и я поднимаю глаза вверх. Два проектора вмонтированы над столом. — Это называется 3D-проекция. Le Petit Chef готовит для тебя ужин.

Голограмма! Так вот о какой новомодной вещи говорила Молли. Иллюзия настолько реальна, что мне хочется дотронуться до этого цифрового шеф-повара и пощупать его своими пальцами. Полностью в восторге от такой технологии, я смотрю на крошечного шеф-повара, который берет электрическую пилу и вырезает отверстие в скатерти и ловит креветки, плавающие в воде. Наловив, он бросает гигантских извивающихся креветок на скатерть, они реально живые, дергаются и изворачиваются.

Тогда маленький шеф-повар где-то под моей тарелкой начинает поворачивать какой-то рычаг, тарелка начинает скользить по поверхности стола. В середине стола поднимается металлическая чаша.

С трудом, как делают в комиксах, он тащит креветку к ложке, кладет ее, и умело перекидывает в металлическую посуду. Он снова берется за свою бензопилу и срубает красный перец чили с дерева чили. Чертыхаясь и матерясь себе под нос, как настоящий шеф-повар, он достает другие ингредиенты из скатерти и катапультой отправляет их в металлическую чашу.

Затем он достает бутылку с вином и начинает лить на креветки, словно поливает из шланга, дугой. Бормоча себе что-то под нос, он поджигает петарду и бросает ее на креветки. Креветки начинают потрескивать, он падает на спину, искры от петарды падают на его одежду, он вскакивает и бежит, хлопая себя руками в дыру, из которой появился.

Я так смеюсь, пребывая в полном восторге от шоу. Как по мановению волшебной палочки, подходит официантка с горящими креветками. Блюдо выглядит в точности также, как его делал маленький забавный повар.

— Как я буду это есть? — спрашиваю я, глядя на чудесное творение.

— Когда пламя погаснет, можешь есть руками.

Я следую его примеру, снимая шкурку и вгрызаюсь в сочную плоть. Это очень вкусно, они такие сочные, мне приходится постоянно облизывать пальцы. Ну, хорошо, хорошо, я признаю, что немного перестаралась, поскольку постоянно ловлю на себе его взгляд, выжидательный, загадочный, полный похоти каждый раз, когда я облизываю свои пальцы. Это маленькая месть за то, что он проделал со мной на заднем сидении автомобиля.

Когда я съедаю последнюю креветку и слизываю капли сока, вдруг мысль о мести больше уже не кажется такой уж сладкой.

18.

Далия Фьюри

— Пойдем, — говорит он вдруг поднимаясь.

Я смотрю на него с изумлением, он хватает меня за запястья и тянет вверх. Понимая, что пальцы до сих пор в соке от креветок, я хватаю льняную салфетку, пока он тянет меня за собой. Я еле поспеваю за его широким шагом. Посетительницы открыто пяляться на него, пока мы быстро чуть ли не проносимся через ресторан.

Почему бы и нет? Высокий, стройный, грозный.

Он запихивает меня в дамскую комнату, быстро проверяя туалетные кабинки — пусто, заклинивает дверь причудливым розовым креслом. Поворачивается ко мне, обжигая своим пылающим взглядом.

— Что случилось с твоим диким, похотливым взглядом, моя маленькая дразнилка?

— Я..., — салфетка вдруг выпадает у меня из подрагивающих пальцев.

Он начинает приближаться ко мне.

— Тебе нравится мучить меня, не так ли? Чтобы вся кровь у меня от головы прилила к члену? — рычит он.

Я скрещиваю руки на груди, и делаю то, что моя мама называет моим самым большим талантом, который проявился, когда мне был у меня в два года. Вру с наглым бесстыдством.

— Уверяю тебя, — отчетливо говорю я. — Я не специально. Я же не знала, что совершенно обычное действие, как еда, может тебя так возбудить?

— Или этот туалет плохо заблокирован или это заявление наспех придуманное дерьмо, — он выстреляет в меня слово «дерьмо», словно пуля.

Я быстро опускаю глаза к его промежности. Безусловно видна выпуклость, причем очень большая.

— Ты знаешь, насколько я жесткий? — рычит он, хватая меня за левое запястье и притягивая мою руку на свою промежность.

Ах да, жесткий, как чертовый камень.

— Упс! — тихо говорю я.

— Упс? Думаешь, имеешь право дразнить меня и остаться не наказанной? — мурлычет он.

— Ну, ты первый начал. Ты оставил меня в машине не удовлетворенной.

— Я имею право. Ты — нет, — бормочет он. Прежде чем я собираюсь послать его к черту со своим заявлением, он вдруг меняет тему. — Каким шампунем ты пользуешься? — хрипло спрашивает он.

— Не знаю. Я нашла его в ванной комнате.

— Он, бл*дь, настолько потрясающий, — выдыхает он мне в ухо, и я ничего не могу поделать, как только самодовольно улыбнуться.

Он двигает моей рукой по своей толстой эрекции, потом смотрит мне в глаза. Затем он берет меня за правый локоть и начинает облизывать мои пальцы по одному, медленно.

Я наблюдаю за ним затаив дыхание, непроизвольно открыв рот, он вдруг хватает меня за волосы, накручивая на руку. Я цепляюсь за его пиджак, словно жалкое животное, стон слетает с моих губ. Приблизившись, он сосет мою нижнюю губу, а затем кусает зубами.

— Ой.

— Ой... так больно малышка? — рычит он.

— Что с тобой не так? —– задыхаюсь я, проводя языком по нижней губе, мне больно, но я не чувствую вкуса крови.

— Я раздражен, — отвечает он.

— Ты хочешь, чтобы я отсосала? — предлагаю, пока моя рука движется к его выпирающей эрекции в брюках.

Он убирает мою руку от своей промежности.

— Да, но не здесь.

Я вопросительно поднимаю бровь.

— А что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты чувствовала тоже, что и я.

— Не забывай, что я была тоже раздражена.

Он облизывает мою мочку уха.

— Не так как я.

— В чем разница между раздражением твоим и моим? — спрашиваю я.

Он облизывает мою ушную раковину.

— Ты хочешь понять?

— Да, — шепчу я, прижимаясь бедрами поближе к его телу, пока его твердость не вонзается мне в живот. Ощущение прямо-таки эротичное, и я чувствую, как моя киска становится влажной.

— Уверена? — спрашивает он.

Я киваю и трусь о его мышцы бедра.

Он подхватывает меня под задницу и водружает на полированную гранитную столешницу, заставленную большим выбором бутылочек и стеклянными коробочками с лосьонами для рук, разводит мои ноги в стороны и смотрит на мою блестящую от соков киску, потом поднимает свои глаза к моим.

— Я говорила тебе, что ты не единственный раздраженный, — говорю я дрожащим голосом.

Кто-то стучится в дверь, я вскакиваю и опускаю поспешно юбку.

— Занято, — рычит Зейн, не нарушая зрительного контакта со мной.

— Вы не должны находиться в дамской комнате. Я пожалуюсь персоналу, — кричит женщина по ту сторону двери.

— Персонал сейчас прибудет сюда, — предупреждаю я.

— Они не знают, что лучше им здесь не появляться, — грубо отвечает он.

— Вау, я просто балдею от всего этого дерьма альфа-самца, — поддразниваю я его.

— Тогда тебе чертовски понравится это, — говорит он. Сунув руку в карман пиджака, он достает что-то похожее на бесформенную синюю массу с ремешками.

— Что это? — с любопытством интересуюсь я.

— Ты будешь носить это оставшуюся часть вечера, — говорит он, распутывая ремешки. — Это вибратор бабочка.

— А что будет происходить, пока я буду есть свинину с рисом?

— Это блюдо достигнет культового статуса, — как бы между прочим отвечает он.

Я глупо хихикаю, пока он продевает широкий ремень через ноги, а два небольших ремня одевает на каждую, потом поднимает вверх всю эту конструкцию. Широкий ремень теперь закреплен у меня на бедрах, два узких ремешка на ляжках, бабочка с крылышками, выполненная из какого-то мягкого материала, то ли каучука, то ли силикона, упирается в мою промежность и хвост, входит внутрь.

— И что теперь? — спрашиваю я.

Из другого кармана он достает маленький синий гаджет.

— Существует девять режимов и три скорости, мы выясним, что тебе большего всего понравится.

Кто-то колотит в дверь.

— Простите, сэр, но вы не можете находится в дамской комнате. Откройте двери или мне придется вызвать полицию, — кричит мужчина.

Я смотрю на Зейна.

— Я готова, если ты готов!

Мужчина снова стучит в дверь и дергает за ручку.

— Откройте немедленно, — требует он.

Я спрыгиваю со столешницы, и мы идем к двери. Зейн открывает ее, и мужчина, который угрожал вызвать полицию, стоит как вкопанный, полностью сконфузившись. Его глаза расширяются, он громко глотает и пятиться назад.

— О! Простите, сэр. Я... Я не знал, что это были вы, — лепечет он.

— Хорошая работа, — говорит Зейн и кладет деньги в ладонь ошарашенному мужчине. Он молча ведет меня к нашему столу, думая, что я полностью отдала контроль своего сексуального удовольствия ему, на самом деле это гораздо жарче, я даже не могла о таком мечтать.

* * *

Ммм... вибратор бабочка.

Ну, все начинается с нежной вибрации, которая вызывает у меня не способность по-настоящему насладиться свининой с рисом. Затем поднимается на ступеньку выше и полностью меня заводит. Я уже хочу закончить все это, подумывая, неужели это справедливо, что я должна разделять такое блаженство.

Я сексуально облизываю губы и говорю Зейну, что хоть я и сижу с вибратором, который трудится над моим клитором, я не могу не думать, как проведу губами по его большому сексуальному члену.

Его глаза расширяются от удивления, и я продолжаю вести грязные разговоры:

— Просто думай о том, насколько оооочень мокрой делает меня твой член, когда я представляю, как сосу его. Боже, я так хочу встать на колени перед тобой сию минуту, — я провожу пальцем по своей губе и пою дальше, — я вся твоя, детка. Нужно всего лишь получить это.

Он принимает ответные меры, поднимая уровень вибратора бабочки с первого до четвертого, и высшую скорость. Ох, Господи Иисусе. Вибрации просто проносятся через все мое тело, я даже не могу предположить, что такое вообще возможно, внутри вспыхивает фейерверк ощущений. Уже знакомое давление начинает возрастать, и мне становится страшно, потому что я собираюсь кончить и закричать здесь на глазах у всей этой высокомерной публике.

— О, Мой Бог! Я не могу больше терпеть. Останови его, — шиплю я на Зейна.

— Расслабься, сможешь, рыбка. Сделай глубокий вдох. Я просто подогреваю возбуждение, — говорит он равнодушно, но он даже не уменьшает скорость.

Я отказываюсь от десерта, поскольку он будет «излишним».

В автомобиле домой, Стелла бы сказала немного, напряженная обстановка. Я выхожу из машины и спокойно поднимаюсь по ступенькам, захожу в фойе, и Зейн хватает меня, утягивая в свой кабинет.

— Из всего особняка ты привел меня сюда? — спрашиваю я.

— Моя самая большая фантазия — поиметь тебя здесь.

— Да? А что я делаю в твоей фантазии?

— Лежишь поперек моего стола.

Я прикрываю пальцем его рот.

— Ни слова больше.

Его глаза поблескивают.

Я поворачиваюсь к нему спиной.

— Расстегни мне платье, пожалуйста?

Я чувствую его теплые пальцы, пробегающие вниз по моей спине. Платье падает к моим сказочным туфлям. Я переступаю через него и разворачиваюсь к нему лицом. Обнаженная стою перед ним с бабочкой вибратором, который едва жужжит. Бедра мокрые, соски, как маленькие камешки. Он тянется ко мне рукой, чтобы схватить меня, но я легко изворачиваюсь от него.

— Тссс, тсссс, — отрицательно покачиваю головой.

Он хватает меня за подбородок.

— Я хочу трахнуть тебя в рот, — удерживая одной рукой, он начинает расстегивать ремень. Я останавливаю его, положив свои руки на его. Он почти готов, его власть слабеет.

Чувствуя себя порно звездой, я с придыханием шепчу:

— Позволь мне.

Он стоит весь такой неповторимый и безумно сексуальный, я опускаю молнию на его брюках, и оттуда прямо выскакивает его толстый, жесткий длинный член. Я встаю перед ним на колени, и удерживая его в самом низу, рассматриваю. Он горячий, шелковистый, красивый, возможно даже напоминает произведение искусства. Бледный, как нить паутины, прямой и совершенно безупречный. Чем больше он грешит, тем более красивым становится, как портрет Дориана Грея только наоборот.

Он опускает руку мне на голову и заставляет всю эту красоту взять в рот.

— Возьми его, запомни его вкус, запах, чувствуй, потому что он ежедневно теперь будет находиться у тебя во рту, — обещает он.

Искренне глядя ему в глаза, я начинаю сосать. Я начинаю пьянеть от его вкуса.

— Черт, какой великолепный рот, — хрипит он.

Он понятия не имеет, что Стелла затащила меня на тренинг по минету, на котором женщина с вьющимися рыжими волосами читала нам лекцию, что существует всего лишь две вещи, чтобы сделать умопомрачительный минет, — при этом она загибала пальцы. — Первая: рот должен двигаться. Вторая: ваш чрезмерный энтузиазм. Хотя чрезмерный энтузиазм самая важная вещь. Все другие маленькие хитрости я вам расскажу.

Я осуществляю на Зейне коммерческую тайну номер один по минету. Я хватаю его за бедра, беру только около трех дюймов в рот, просто вращая языком. Кружа по его члену, словно это самая вкусная вещь, которую я когда-либо пробовала.

— Черт, — ругается он.

Я не хочу, чтобы у него выделялась семенная жидкость, поэтому немножко замедляюсь и начинаю очень медленно облизывать всю длину от основания до самого кончика, уделяя гораздо больше внимания ободку и верху. Когда он меньше всего ожидает, я раскрываю секрет номер три. Я заглатываю его член до упора, пока мой нос не упирается в его темные волосы на лобке. Я смотрю на него голодными глазами.

Он смотрит на меня с таким собственническим инстинктом, что выражение его лица становится диким и искаженным.

— Ты явно любишь сосать х*й, — рычит он. — Давай посмотрим, насколько ты действительно хороша. Ложись на стол и свесь голову, чтобы у меня был полный доступ к твоему горлу.

Он тянет меня вверх и подводит к своему столу. Я быстро ложусь на него, свесив голову с края.

— Раздвинь ноги, — хрипло приказывает он суперсексуальным голосом.

Я подчиняюсь, хотя понимаю насколько непристойно это может выглядеть, но соглашаюсь с его полным господством. Пробежавшись взглядом по моему обнаженному телу, его лицо становится еще более ненасытным, он хватает свой пиджак и достает из кармана пульт, бросив рядом его на стол.

— Открой рот, — приказывает он, как только я повинуюсь, он сжимает мне грудь и вставляет свой член.

— Ты только посмотри, — говорит он почти с гордостью. — Мой член по самые яйца у тебя во рту. — Он толкает бедра вперед и начинает не на шутку трахать мой рот.

— Соси меня. Я собираюсь заполнить весь твой желудок своей спермой.

Его руки оставляют мою грудь, вдруг вибратор включается на полную мощь.

Ох... мать твою.

Он начинает входить в рот еще быстрее.

— Вот именно, детка. Соси. Соси меня и проглоти все, что я тебе дам, — рычит он, его член начинает пульсировать дергаться в горле, и я чувствую вкус его спермы, стекающий вниз по задней стенке горла.

Он берет мою голову и полностью себя контролируя медленно начинает вытаскивать свой член, поэтому последний всплеск его спермы проходится в рот. Секрет номер два удивительного минета: нужно глотать сперму, словно вы отчаянно нуждаетесь в ней, словно это глоток родниковой воды, которую вы не пили несколько дней.

Я проглатываю сперму Зейна, и сосу с усилием.

Я проглатываю теплую, соленую жидкость, заполняющую мой рот, но делаю это фактически на автомате, поскольку сама дрожу от приближающегося оргазма, и у меня такое внутренне чувство, что на данный момент — это самая важная вещь, важнее, чем дышать. Спазмы накрывают меня настолько быстро и интенсивно, готовые вырваться наружу в крике удовольствия или боли, но мое тело извивается на столе, и неконтролируемый крик задушен его членом, сперма бежит по щекам из моего задыхающегося рта.

— Сперма тебе к лицу. Из тебя получится хорошая шлюха, — шепчет он, когда я перестаю биться в конвульсиях. Он осторожно размазывает ее по моих щеках.

Секрет номер три: показать, что очень понравился вкус его спермы. Я улыбаюсь ему.

— Когда я смогу получить еще?

— Вы на самом деле грязная девчонка, не так ли? — с какой-то нежностью говорит он, вероятно случайно, потеряв немного контроля.

— Мммм, — стону я сладко, но уже чувствую, что мысленно он отдалился от меня.

Он отходит и возвращается с платьем, помогает мне подняться и даже застегивает молнию сзади.

— Это действительно было что-то феноменальное, бл*дь, но у меня работа, — говорит он, подбирая свои брюки с пола и надевая. — Поэтому скажи «спокойной ночи».

— Спокойной ночи, Зейн, — вежливо отвечаю я, но я никогда не чувствовала такую боль, завязавшуюся внутри у меня узлом.

— Хороших снов.

Мы похожи на двух чужаков. Я выхожу из его кабинета и здесь на этом месте даю себе зарок, больше никогда не буду доверять ему. Неважно насколько он хорош или находится в отчаянии, со мной он занимается только сексом. Это всего лишь просто секс. Совершила ли я ошибку? Да, я вела себя как шлюха, поэтому он и относится ко мне как к шлюхе.

По большому счету, между нами ничего кроме этого и нет.

19.

Далия Фьюри

За исключением, когда я падаю в постель пьяная, я обычно очень чутко сплю, и малейший шум способен разбудить меня. Не знаю что, разбудило меня сейчас.

Но глаза открываются сами собой.

В комнате горит только голубоватый ночник, который я оставила включенным, на стене возле ванной комнаты. Я прислушиваюсь и слышу шаги, поднимающиеся по лестнице, потом они останавливаются напротив моей двери. Выжидают пару секунд, затем дверь открывается.

Это он!

Я моментально закрываю глаза и притворяюсь, что давно уже сплю. Через прикрытые веки, сквозь ресницы вижу, как он подходит к моей кровати и останавливается надо мной. Я прикладываю определенные усилия, чтобы выглядеть реально спящей, не забывая ровно дышать, хотя каждая моя чертовая клетка и нерв вопит, желая включить свет и позвать его в свою постель, но воспоминания, как холодно он со мной попрощался и можно сказать просто указал на дверь, по-прежнему болезненны и кровоточат.

Мне кажется, что прошла уже целая вечность, прежде чем он наклоняется и бесшумно кладет что-то на столик у кровати. Потом разворачивается и направляется к двери. Он почти уже дошел до середины комнаты, когда вдруг вспоминает и возвращается.

У меня явно на несколько минут останавливается сердце, поскольку он ничего не делает, просто стоит, затаив дыхание. Потом осторожно накрывает меня одеялом до подбородка, и только после этого опять направляется к двери, бесшумно закрыв ее за собой.

Черт возьми! Что это было?

Я так потрясена, что не могу двигаться, хотя слышу, как он спускается на нижний этаж. Наконец, дрожащей рукой я включаю прикроватную лампу, под которой лежит конверт. Я открываю его, выпадает золотая карта на мое имя и бумажка с PIN-кодом, и еще одна бумага с цифрой лимита на карте.

У меня чуть глаза не вылезают из орбит.

£10,000.00!!!

Ну и ну. Он хочет, чтобы я тратила его деньги, чтобы как-то оправдать свое поведение?

Считай, что дело сделано.

Я пропускаю завтрак на следующее утро, потому что на самом деле не могу есть холодный омлет с розовыми недоваренными сосисками или манный пудинг, всего лишь спускаюсь за чашкой кофе и усиленно работаю до обеда.

К обеду, честно сказать, я уже умираю с голоду, поэтому съедаю тарелку, словно для мужчины, бефстроганов с большим количеством ржаного хлеба, заев все это русским пирогом из яблок, который тяжестью опадает у меня в желудке, нежели американский, но вкусный тем не менее.

В два часа дня Ной и я спускаемся по ступенькам к серой Ауди, которая подъезжает и останавливается перед нами. Ной открывает заднюю дверь, я залезаю внутрь, тут же захлопывает и садится на рядом с водителем на переднее сидение.

— Мы можем припарковаться у «Harvey Nichols» на час? Мне нужно кое-то купить, — говорю я Ною.

Он кивает и говорит с водителем по-русски. Через двадцать минут водитель доставляет нас в универмаг, Ной и я входим в него. Мы едем на лифте в мужской отдел, и я спрашиваю продавца, где можно посмотреть кожаные куртки, указывая на Ноя.

Ной хмурится.

— Что ты делаешь?

— Мы оденем на тебя коричневую кожаную куртку.

— На меня? — спрашивает он, дергая головой от удивления.

— Да.