СЦЕНА ВТОРАЯ
Улица. Входят Каньисарес-старик и его кум. Каньисарес. Сеньор кум, сеньор кум, если семидесятилетний женится напятнадцатилетней, так он или разум потерял, или имеет желание как можноскорей отправиться на тот свет. Я думал, что донья Лоренсика будет мнеподругой и утешением, будет сидеть у моей постели и закроет мне глаза, когдая умирать буду; но едва я успел жениться на ней, как стала меня одолеватьтоска да беспокойство всякое. Было хозяйство, так хозяйку захотел; мало былогоря, так прибавил. Кум. Была, кум, ошибка, но небольшая; потому что, по словам апостола,лучше жениться, чем страстями распаляться. Каньисарес. Где уж мне распаляться! Каждая малая вспышка обратит меня впепел. Я желал подруги, искал подругу и нашел подругу; но упаси господи оттакой подруги, какова она! Кум. Вы ревнуете жену, сеньор кум? Каньисарес. К солнцу, которое на нее смотрит, к воздуху, который еекасается, к юбкам, которые бьются об нее. Кум. Подала она повод? Каньисарес. Ни малейшего, да и не может ничем, никогда и нигде; окна нетолько заперты, но закрыты занавесками и ставнями; двери не отпираютсяникогда; ни одна соседка не переступает моего порога и никогда непереступит, пока я, благодаря бога, жив. Кум, дурное приходит в головуженщинам не на юбилеях, не на процессиях или других народных увеселениях;где они портятся, где они извращаются и где сбиваются с пути, так это усвоих соседок и приятельниц. Дурная подруга прикроет срамных дел больше, чемдаже покров ночи. Связи начинаются и устраиваются более у приятельниц, чем вразных собраниях. Кум. Да, я то же думаю. Но если сеньора донья Лоренса не выходит издому и к себе никого не принимает, так об чем же, кум, вам печалиться? Каньисарес. А о том, что недалеко то время, когда Лоренса догадается,чего ей недостает. Это будет очень дурно, так дурно, что я и вздумать боюсь;а от боязни прихожу в отчаяние и с отчаянием-то живу да маюсь. Кум. Да и есть причина вам бояться, потому что женщины желаютпользоваться вполне тем, что им предоставляет супружество. Каньисарес. Моя более других чувствует, что такое супружеская жизнь. Кум. Это тоже плохо, сеньор кум. Каньисарес. Нет, нет, нисколько! Потому что Лоренса проще голубя и досих пор ничего не понимает в этих глупостях. Прощайте, сеньор кум, я пойдудомой. Кум. Я тоже хочу пойти с вами, посмотреть на сеньору Лоренсу. Каньисарес. Знайте, кум, что у древних римлян была пословица: amicususque ad aras. Это значит: друг только до домашнего алтаря, то есть надоделать друг для друга все, что не противно богу. А я говорю, что у меня мойдруг usque ad portam, - только до двери, потому что никто не перешагнетмоего порога. Прощайте, сеньор кум, и извините меня. (Уходит.) Кум. В жизнь свою не видал человека более подозрительного, болееревнивого и более грубого. Он из тех людей, которые сами на себя цепинакладывают и которые всегда умирают от три болезни, (которой боятся.(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната. Входят донья Лоренса и Кристина. Кристина. Тетенька, дядя что-то долго замешкался, а сеньора Ортигосаеще дольше. Лоренса. Да уж лучше б он и совсем не приходил, а она и подавно; он мненадоел, а она меня в стыд вводит. Кристина. Все-таки всякое дело надо прежде испробовать, сеньоратетенька; ну, а не выйдет толку, можно и бросить. Лоренса. Аи, что ты, племянница! Уж в этих делах я или не знаю ничего,или знаю и скажу тебе, что вся и беда-то в том, что попробуешь. Кристина. Надо правду сказать, сеньора тетенька, у вас мало смелости;будь я на вашем месте, да я бы никаких волков не побоялась. Лоренса. В другой раз я тебе говорю и тысячу раз еще скажу, что сатанав тебя вселился да и разговаривает. А ведь это сеньор! Как он вошел? Кристина. Он, должно быть, отпер своим ключом. Лоренса. Ну его к чорту с его ключами! Входит Каньисарес. Каньисарес. С кем вы разговаривали, донья Лоренса? Лоренса. С Кристиной разговаривала. Каньисарес. То-то же, вы смотрите, донья Лоренса! Лоренса. Я говорю, что разговаривала с Кристиной. С кем же мне ещеразговаривать? Разве есть с кем? Каньисарес. Не желал бы я, чтобы вы и сами с собой разговаривали, этовсегда ко вреду для меня. Лоренса. Не понимаю я этих ваших разглагольствований, да и понимать нехочу. Дайте хоть сиесту {Отдых в полдень. (А. Н. О.)} мирно провести. Каньисарес. Да я даже и во время ночного бдения не желаю воевать свами. Но кто это так сильно стучит в дверь? Посмотри, Кристина, кто там, иесли нищий, так подай милостыню, и пусть идет дальше. Кристина. Кто там? Ортигоса (за сценой). Это соседка Ортигоса, сеньора Кристина. Каньисарес. Ортигоса, да еще и соседка! Сохрани господи! Спроси,Кристина, чего ей нужно, и дай ей, но с условием, чтоб не всходила накрыльцо. Кристина. Что вам угодно, сеньора соседка? Каньисарес. Слово "соседка" меня возмущает; называй ее по имени,Кристина. Кристина. Скажите, что вам нужно, сеньора Ортигоса? Ортигоса. Я хочу попросить сеньора Каньисареса об одном деле, котороекасается моей чести, жизни и души. Каньисарес. Скажи, племянница, этой сеньоре, что у меня есть дело,которое тоже касается всего этого и даже больше, и чтобы она поэтому неприходила сюда. Лоренса. Боже, вот дикий поступок! Разве вас нет здесь, со мной? Что ж,меня съедят, что ли, глазами-то? Или на воздухе унесут? Каньисарес. Ну, коли вы желаете, так пусть войдет, сто тысяч ей чертей! Кристина. Войдите, сеньора соседка! Каньисарес. Ах, роковое это слово для меня: "соседка"! Входит Ортигоса; у нее в руках ковер, по четырем углам которого изображены Родамонт, Мандрикардо, Рухеро и Градасо; Родамонт изображен закутанным в плащ. Ортигоса. Сеньор души моей, подвигнутая и возбужденная доброй славой овашем великом милосердии и многих благодеяниях, я осмелилась притти проситьвашу милость оказать мне такое одолжение, милосердие, помощь и благодеяние -купить у меня этот ковер. Мой сын взят под стражу за то, что ранилцирюльника. Суд приказал произвести хирургу осмотр, а мне нечем заплатитьему; последствия могут быть опасные и очень убыточные, потому что мой сынпарень отчаянный. Я хотела бы выкупить его из тюрьмы сегодня или завтра,если возможно. Работа хорошая, ковер новый, и при всем том я отдам его затакую цену, какую ваша милость назначит, хоть и в убыток. Сколько я в своюжизнь вот так-то растеряла добра! Держите, сеньора моя, развернем его, чтобысеньор мог видеть, что в моих словах нет обмана. Подымите выше, сеньора.Посмотрите, как хороши коймы. А фигуры по углам совсем живые. Когда поднимают перед Каньисаресом и показывают ему ковер, входит молодой человек и пробирается во внутренние комнаты. Каньисарес. О, это милый Родамонт! Что ему нужно в моем доме, этомузакутанному сеньору? Если б он знал, как я люблю эти подходы и прятанья, онбы ужаснулся. Кристина. Сеньор дяденька, я ничего не знаю о закутанных; и если ктовошел к нам в дом, так по воле сеньоры Ортигосы, а я, пусть чорт менявозьмет, если я словом или делом виновата в том, что он вошел; говорю посовести. Уж это будет чорт знает что такое, если вы, сеньор дядя, подумаете,что это я виновата в том, что он пришел. Каньисарес. Да, я вижу, племянница, что виновата сеньора Ортигоса. Я ине удивляюсь этому, потому что она не знает ни моего характера, ни того, какя не люблю таких рисунков. Лоренса. О рисунках он говорит, племянница, а не о другом чем-нибудь. Кристина. Да я про то же говорю. (Про себя.) Ах, господи помилуй! Опятьдуша на свое место стала, а то было в пятки ушла. Лоренса. На кой чорт мне этот трехполенный верзила, да и к тому жеповодись я с этими ребятами, так... Кристина (про себя). Ай, как неловко, в какую беду влететь можно стакими проказами! Каньисарес. Сеньора Ортигоса, я не охотник до закутанных лиц и ни докакого переряживанья; вот вам дублон, этого довольно на ваши нужды, иуходите из моего дома как можно скорей, сию же минуту, и возьмите свойковер. Ортигоса. Продли бог вашей милости веку больше, чем Мордасуилуиерусалимскому. Вот клянусь жизнью этой сеньоры, имени я их не знаю, пустьони приказывают мне, а я буду служить, день и ночь, телом и душой, потомучто у них душа, надо полагать, как есть у горлинки невинной. Каньисарес. Сеньора Ортигоса, кончайте и уходите! Не ваше дело чужиедуши разбирать. Ортигоса. Если вашей милости нужно какого-нибудь пластыря противболезни матки, так у меня есть удивительные и против зубной болезни я знаютакие слова, которые всякую боль как рукой снимают. Каньисарес. Кончайте, сеньора Ортигоса; у доньи Лоренсы нет ни болезниматки, ни зубной боли, все у ней здоровы и целы, и во всю ее жизнь еще невыпало ни одного. Ортигоса. Еще выпадут, бог даст; ей господь долгую жизнь пошлет, астарость уж в конец зубы-то сокрушает. Каньисарес. Ах, господи, нет возможности отделаться от этой соседки!Ортигоса, дьявол ли ты, соседка ли, или кто бы там ни было, убирайся,освободи нас! Ортигоса. Справедливо говорить изволите. Не сердитесь, ваша милость, яухожу. (Уходит.) Каньисарес. Ох, уж эти мне соседки, соседки! Разжигало меня каждоеслово этой соседки, и именно потому только, что она соседка. Лоренса. А я вам говорю, что у вас характер совсем как у варвара и удикого. Что такое сказала эта соседка, что вы так взъелись на нее? Вы ковсякому доброму делу примешиваете какой-нибудь смертный грех. Волчий рот,скорпионов язык, бездонная яма злости! Каньисарес. Нет, нет, остановите вашу мельницу, а то это добром некончится. А вот не нравится мне, что вы так заступаетесь за вашу соседку. Кристина. Сеньора тетенька, шли бы вы к себе в комнату и позабавилисьчем-нибудь; оставьте дядю в покое, он, кажется, сердит. Лоренса. Я так и сделаю, племянница, и не покажусь ему на глаза целыхдва часа. Божусь тебе, я его так отпотчую, что он доволен останется.(Уходит.) Кристина. Дяденька, видели, как она скоро дверь-то защелкнула? Я думаю,она теперь ищет какой-нибудь запор, чтоб припереть ее покрепче. Лоренса (за сценой). Кристиника, Кристиника! Кристина. Что угодно, тетенька? Лоренса. Если б ты знала, какого мне любовника судьба послала! Молодой,красивый, смуглый и весь померанцевыми цветами продушен. Кристина. Боже мой, какие глупости, какое ребячество! Вы с ума сошли,тетенька? Лоренса. Ничуть, в полном своем разуме. Ну, божусь тебе, если бы тыувидела, ты бы возрадовалась. Кристина. Боже мой, какие глупости, какое ребячество! Дяденька,побраните ее, она даже и в шутку не должна говорить таких непристойностей. Каньисарес. Ты дурачишься, Лоренса? Но я тебе; серьезно говорю, ясовсем не в расположении терпеть от; тебя такие шутки. Лоренса. Не шутки, а правда; да еще какая правда-то! Чего лучше небывает! Кристина. Боже мой, какие глупости, какое ребячество! Скажите,тетенька, уж не там ли и мой школьник? Лоренса. Нет, племянница. Он придет как-нибудь в другой раз, еслизахочет Ортигоса, соседка. Каньисарес. Лоренса, говори, что хочешь, только слова "соседка" непроизноси никогда; у меня трясутся все члены, как я его услышу. Лоренса. И у меня тоже трясутся, только от любви к соседке. Кристина. Боже мой, какие глупости, какое ребячество! Лоренса. Теперь-то я увидала, каков ты, проклятый старик! А до сих пор,пока я жила с тобой, ты меня все обманывал. Кристина. Побраните ее, дяденька, побраните ее, дяденька, уж очень онабесстыдничает. Лоренса. Я хочу помочить бородку моему милому ангельской водой избритвенного тазика; он так хорош лицом, вот как есть ангел писаный! Кристина. Боже мой, какие глупости, какое ребячество! Расшибите ее намелкие части, дяденька! Каньисарес. Не ее, а двери, за которыми она прячется, я расшибу намелкие части. Лоренса. Незачем; видите, они отворены. Войдите и увидите, что я правдуговорила. Каньисарес. Хоть я и знаю, что ты шутишь, но я войду, чтоб тебя на умнаставить. (Идет в дверь. В дверях Лоренса выплескивает ему в глаза воду избритвенного тазика. Каньисарес возвращается и протирает глаза; Кристина идонья Лоренса окружают его. В это время молодой человек пробирается изкомнаты и уходит.) Каньисарес. Ведь, ей-богу, ты меня чуть не ослепила, Лоренса! К чортуэти шутки, от них без глаз останешься. Лоренса. Посмотрите, с кем меня судьба связала! С самым-то злымчеловеком на свете! Посмотрите, он поверил моим выдумкам, по своей... толькопотому, что я его ревность поддразнила! Как испорчено, как загублено моесчастье! Заплатите же вы, волосы, за злодеяние этого старика! Оплакивайтевы, глаза, грехи этого проклятого! Посмотрите, как он мою честь и славуподдерживает! Подозрения он принимает за действительность, ложь за правду,шутки за серьезное, забаву за преступление! Ах, у меня душа расстается стелом! Кристина. Тетенька, не кричите так; все соседи соберутся. Альгвасил (за сценой). Отоприте двери! Отоприте сейчас, или я расшибуих в прах! Лоренса. Отопри, Кристиника, и пусть весь свет узнает мою невинность излобу этого старика. Каньисарес. Господи помилуй! Да ведь я сам говорил тебе, что ты шутишь.Потише, Лоренса, потише! Входят альгвасил, музыканты, танцовщик и Ортигоса. Альгвасил. Что это? Что за ссора? Кто кричал здесь? Каньисарес. Сеньор, ничего нет; ссора между мужем и женой; она сейчасже и кончилась. Музыкант. А мы, чорт возьми, то есть я и мои товарищи, мы, музыканты,были здесь неподалеку, на сговоре, и прибежали на крик с немалой тревогой,полагая, что это что-нибудь другое! Ортигоса. И я тоже, грешным делом, подумала. Каньисарес. По правде сказать, сеньора Ортигоса, если бы не вы, так невышло бы того, что вышло. Ортигоса. Это по грехам моим; я такая несчастная, чтонежданно-негаданно на меня всякие чужие грехи сваливают. Каньисарес. Сеньоры, отправляйтесь подобру-поздорову! Я благодарю васза ваше доброе желание, но уж теперь мы опять примирились с женой. Лоренса. Примиримся, если вы прежде попросите у соседки прощения за то,что дурно думали о ней. Каньисарес. Если у всех соседок, о которых я дурно думаю, мне проситьпрощения, то этому конца не будет. Ной все-таки я прошу прощения у сеньорыОртигосы. Ортигоса. И я вас извиняю и теперь, и напредки. Музыкант. Ведь не напрасно же мы сюда пришли: играйте, товарищи, пляши,плясун! Отпразднуем замирение песенкой. Каньисарес. Сеньоры, я не люблю музыки; я наслушался ее довольно. Музыкант. Да хоть бы вы и не любили, мы все-таки споем. Музыканты (поют) На Иванов день дожди, Урожая уж не жди; А как брань в тот день зайдет, Будет мир на целый год. Когда в дождь хлеб на току, Виноградники в цвету; У несчастных поселян Плохо в житницах и в бочках. Если ж ссоры да жары Приключатся на Ивана, Будет мирно целый год И здорово для кармана. Желчь в каникулы вскипает, А под осень утихает. И недаром разговоры Про Иванов день идут, Что в Иванов день раздоры Мир на целый год дают. Плясун пляшет. Музыканты (поют) Между мужем и женою Хоть частенько брань идет, Но она всегда ведет Примиренье за собою. О ненастье нет помину, Если солнышко взойдет, Ссора на Иванов день Мир дает на целый год. Каньисарес. Вот вы сами видите, ваши милости, в какое беспокойство ирасстройство поставила меня соседка. Так прав ли я, что не люблю соседок? Лоренса. Хоть мой муж и не любит соседок, но я целую ваши ручки,сеньоры соседки. Кристина. И я тоже. А если б моя соседка привела мне школьника, то былабы она самая лучшая соседка. Прощайте, сеньоры соседки!
СУДЬЯ ПО БРАКОРАЗВОДНЫЙ ДЕЛАЙ
(El juez de los divorcios)
ЛИЦА:
