Глава 1. Мальчик, девочка и белые цветы 4 страница

Хоро задумчиво почесала нос, после чего медленно ответила:

– Ты даже не знаешь, от кого оно? Там есть надпись – в том месте, где камень соединяется с ожерельем. Что она означает?

– Там мое имя.

Уши Хоро тотчас встали торчком.

– И все?

– Нет, там еще… «Моей дочери Ариетте».

Глаза Хоро распахнулись. Она перевела взгляд на Клауса, приложив палец к подбородку. Клаус непонимающе смотрел на нее. Похоже, это ожерелье Ариетта получила от своих родителей.

– Это не просто подарок, это сокровище. Не каждый может дать такое своему ребенку. Ты, конечно же, понимаешь, что это значит.

У Клауса вырвалось короткое «ах!».

В голове у него вспыхнула безумная мысль.

Хоро смотрела на него, как на дурачка. Девочка же просто молча слушала.

– Как ты думаешь, от кого оно? – спросила Хоро Ариетту.

– Э? Ну… От Господа.

Хоро криво улыбнулась.

– Эм… Господь, о котором ты говоришь, не стал бы лично выкапывать из земли этот камень и пачкать руки. Так от кого же это?

– Господь… Господин…

Произнеся эти слова, мальчик вдруг заметил странный отблеск в глазах Ариетты.

– Ариетта – дочь…

…Господина. Осознание этого застало врасплох и Клауса, и Хоро; хотя с одним лишь ожерельем в качестве свидетельства они не могли быть полностью уверены. После секундного молчания Ариетта подняла глаза от ожерелья; на лице ее было написано сомнение.

– Э? Ээ… что? Господин – это Господь?

– Да нет же! Ты дочь господина, человека.

– Ээ… н-но…

Клаус понятия не имел, как объяснить все это ошарашенной Ариетте. Тогда Хоро спокойно произнесла:

– Конечно, все мы дети Господа, верно?

Ариетта кивнула; Клаус же подумал: «Чего? Нет, конечно» Он решил все же объяснить Ариетте, но тут его ухватили за ворот. Разумеется, это была Хоро.

– Я знаю, что ты хочешь все ей рассказать, но сейчас не время.

Он повесил голову, точно его отругали, и потому Хоро выпустила его, не произнеся больше ни слова. Она вздохнула; вид у нее тоже был потрясенный.

– Как старшая, я не думаю, что вам следует это продавать.

Ариетта – дочь господина. Если этот подарок он сделал ей перед смертью, значит, это его наследство. Даже Клаус не мог бы решиться его продать. Да, надо возвращаться; если она дочь господина, их жизнь изменится, когда они придут обратно.

Успокоившись, Клаус вновь обдумал совет Хоро. Он уткнулся взглядом в землю. Они так мало побыли вместе. Но все равно это была радость; лучше всего ему думать именно так. Он медленно поднял глаза.

– Госпожа Хоро, нам следует –

Хоро внезапно повернулась к нему. Ее глаза горели. Что-то было не так. Клаус даже не сумел закончить фразу, настолько внезапно все получилось. Мальчик мог лишь неотрывно смотреть на Хоро. Но та глядела не на него, а куда-то вдаль, в ту сторону, откуда Клаус и Ариетта пришли.

– Несчастья не ходят поодиночке.

– Госпожа… Хоро?

Ариетта по-прежнему сидела на месте с озадаченным видом. Но когда Клаус вновь позвал Хоро, та наконец повернулась к нему. Теперь она скалила клыки, точно затевала что-то. Она как будто улыбалась, но по правде не улыбалась.

– Ты. А брат Ансео – хороший человек?

Вопрос прозвучал неожиданно, но Клаус ответил не раздумывая.

– Нет.

– Если такой человек захочет заполучить наследство своего брата, что он сделает, когда узнает, что у его брата есть дети?

Клаус не мог заставить себя ответить на этот вопрос; ответ был очевиден.

– Похоже, вам все-таки повезло, что вы ушли раньше, чем вас раскрыли.

Улыбка Хоро стала наконец настоящей улыбкой.

– Ариетта такая милая. И твой характер тоже, хоть ты и ничего не умеешь. Чего же тебе недостает?

Клаус вспомнил, что Хоро сказала ему минувшей ночью. Эти слова горели в нем, точно проглоченный уголек.

– Вставай, Ариетта.

Клаус закончил собирать пожитки и сжал в руках клюку, как тогда, когда стоял против волков.

– Они еще далеко, но времени бездельничать у нас нет. Если они нас догонят и окружат, будет плохо.

Клаус кинул взгляд на Ариетту, потом сжал кулак и повернулся к Хоро.

– Желаешь отправиться через лес?

Клаус кивнул.

– Ариетта.

Она по-прежнему не понимала, что происходит, и просто нервно стискивала ожерелье – простая, невинная девочка.

Клаус не умел пить. Он не умел читать. Он даже ростом был ниже ее. Но…

– Все хорошо, я с тобой.

С этими словами он протянул Ариетте руку. Девочка пораженно уставилась на него. Клаус смутился от осознания, что Хоро за ним наблюдает, но все равно со спокойным видом протянул руку.

– Мм.

Ариетта кивнула и взяла его руку своей мягкой, нежной, беспомощной ладошкой.

– Тогда пошли.

Единственной его мыслью было: «Я должен защитить эту руку». И, как будто он произнес это вслух, Ариетта кивнула.

Хоро побежала.

Крепко держа девочку за руку, Клаус побежал следом – и все трое очутились в лесу.

***

Ощущение было такое, словно они не столько бежали, сколько плыли сквозь деревья. Весенний лес дышал жизнью. Клаусу казалось, что он бежит внутри какого-то гигантского монстра. Вместо неба сверху был полог листвы. Воздух был свежим, но в то же время каким-то удушливым.

Совсем скоро подбородок, руки, шея Клауса все покрылись царапинами. Ариетта, несмотря на капюшон, тоже расцарапалась – вокруг глаз. Деревья и трава закрывали дорогу; что она здесь, можно было понять лишь по расположению камней и корней деревьев.

Хоро мчалась вперед без остановки; дети бежали следом. Это оказалось легче, чем они ожидали, но, если бы не Хоро, им было бы трудновато находить дорогу. Возможно, они бы даже иногда оскальзывались и съезжали в лужицы воды, которые здесь были повсюду. При мысли об этом, а еще о том, что можно запнуться за древесный корень и расшибиться, Клауса кинуло в дрожь.

Они бежали по склону, поднимающемуся слева направо. Хоро предупреждала, когда прямо на пути оказывался ручеек или лужа, так что они успевали перепрыгивать. Клаус не выпускал руку Ариетты. Ему казалось, что, если он ее не удержит, девочка тут же исчезнет в лесу. На идущей то вверх, то вниз дороге ей приходилось трудно, и она тяжело дышала. Клаус сжал ее руку еще сильнее.

Ариетте грозит опасность оказаться схваченной преследователями. Но как бы трудно Клаусу ни пришлось, он не выпустит ее руки. И она тоже, видимо, не хочет с ним разлучаться. Но сколько еще они смогут так пробежать? Клауса охватывала все бОльшая тревога. Вдруг Ариетта упала, словно споткнулась обо что-то. Она молча стояла на коленях.

– Ариетта! – нервно выкрикнул Клаус, обернувшись. Вдруг он осознал, что весь в поту. По ощущениям, он еще мог бежать, но ноги и живот сковала усталость. Ариетта глядела на него, словно желая сказать, что с ней все в порядке, но, похоже, это было совсем не так. К несчастью, у них не было выбора, кроме как бежать дальше. Клаус поднял измотанную Ариетту на ноги.

– Лодыжку не подвернула?

Девочка от усталости была как в полусне; она даже взгляд не сразу сосредоточила. Стоять твердо она тоже не могла, однако на вопрос мальчика покачала головой. От этого на душе у Клауса стало легче, но заставить себя бежать дальше он не мог.

– Что случилось?

Хоро, заметив, что дети за ней не бегут, вернулась. Даже легконогая Хоро дышала тяжело, и на лице ее тоже были царапины. Хвост, которым она так гордилась, был весь в колючках и травинках и распушился, как будто его обладательница была на что-то сердита.

– Она упала.

– Лодыжку не подвернула?

Ариетта вновь покачала головой.

– Если ты не можешь больше бежать, нам придется туго. Нам совсем немного еще осталось.

Клаус не стал утруждать себя, спрашивая, насколько далека их цель на самом деле. Даже если они всего лишь на полпути, Хоро все равно стала бы подбадривать их такими словами. Явно же до города оставалось еще неблизко.

Сколько оставалось бежать, Клаусу знать не хотелось; зато его интересовало другое – какое расстояние отделяло их от преследователей.

Мальчик с надеждой посмотрел на Хоро; та, увидев его взгляд улыбнулась и сняла листик, налипший ему на лоб.

– Ох-хо, если случится худшее, у тебя есть клюка, крепкая, как копье.

Ее ласковые глаза помогли Клаусу чуток успокоиться. Он крепко вцепился в клюку, бросая вызов «случаю чего», о котором сказала Хоро, и кивнул.

– В любом случае мы сможем расслабиться, если доберемся до города прежде них.

Произнеся эти слова, Хоро вновь помчалась вперед. Когда мы доберемся, что-нибудь придумаем. Подбодряемые этой мыслью, Клаус и Ариетта побежали за ней.

В поместье, где работал Клаус, были люди, которым приходилось еще хуже, чем ему; им приходилось спать в уголке конюшни на завшивевшей соломе, вместе со свиньями. Это были рабы. Одних продали в рабство в войнах, других за долги, а некоторые вообще говорили на чужих языках. На них взваливали самую тяжелую работу: им приходилось ухаживать за землей и виноградником.

Клауса его каждодневный труд так бесил, что он четыре дня в неделю думал о том, чтобы сбежать. Но беглых рабов ловил бородатый управляющий господина; он гонялся за беглецами в своих доспехах.

Они пытались бежать, потому что у них была надежда. Клаус слышал, что господин не мог их схватить, если они оказывались в стенах другого города. Пословица гласила: «Воздух города делает человека свободным»; и теперь Клаус прекрасно понимал, на что они надеялись.

Но двух из трех беглецов ловили и запарывали кнутом. Клауса тоже будут пороть? А может, его повесят? Он вспомнил громоподобные удары кнута и кровь на спинах наказываемых рабов. Это воспоминание заставило его сжать руку Ариетты еще крепче.

– Господь всегда с нами.

Ариетта, хотя по ее лицу ясно видно было, что она измотана, мягко улыбалась, словно чувства Клауса достигли ее через его ладонь. Я должен работать усерднее. С этой мыслью мальчик закусил губу, точно стараясь разгрызть тревогу у себя в голове.

– Идем.

Ариетта бежала, точно птица, впервые оторвавшаяся от земли. Клаус понятия не имел, что им делать, когда они доберутся до города. Продадут ожерелье, которое досталось Ариетте от родителей? Найдут работу? Или же продолжат свое странствие, вымолив у горожан суму хлеба и воды?

Хоро вела их сквозь чащу. Со спины ее вид не очень-то ободрял, но всякий раз, когда она оглядывалась и улыбалась, Клаус чувствовал, что целые стаи волков ему не страшны.

Она научит их, думал Клаус. Она уже столькому их научила с того часа, когда они впервые встретились; она обязательно будет учить их и впредь. А сейчас от Клауса требовалось лишь держать Ариетту за руку и бежать. И он бежал, и эти мысли отвлекали его от боли, которую вызывали колотящие по телу мешки.

***

Внезапно раздался звук – столь громкий, что, казалось, лес раскололся надвое.

– !..

Клаус резко остановился; Ариетта врезалась ему в плечо и упала. Она не извинилась; она была слишком занята, неотрывно глядя в глубину леса.

Звук был похож на вопль курицы, которой сворачивают шею. Пока Клаус думал, птица ли это на самом деле, звук повторился, а потом раздалось хлопанье крыльев.

– …Всего лишь птица? – пробормотал Клаус.

Сохранять спокойствие было непросто, но ему это удалось. Ариетта закрыла уши руками, на лице ее был явственно написан ужас. Клаус услышал хлопанье крыльев вновь и решил, что да, это птица.

– Все хорошо, Ариетта, это всего лишь птица.

– Птица?

Девочка сомневалась, потому что Клаус не сказал, какая именно птица. Ему доводилось видеть птиц достаточно больших, чтобы уволочь младенца, и он уверенно сказал ей, что это именно та птица. Ариетта ответила «понятно», и Клаус вновь взял ее за руку.

– Будет плохо, если мы сейчас же не нагоним госпожу Хоро.

С этими словами он развернулся – и тут же застыл на месте. Выше по склону холма стояла Хоро – просто стояла. Она не дожидалась их с Ариеттой. Ее голова смотрела вниз, а уши, более чуткие, чем у зайца, вслушивались.

– Госпожа Хоро…

Он не знал, мудро ли поступает, продолжая говорить. Хоро резко повернулась в его сторону, но смотрела не на него, а куда-то далеко, в ту сторону, откуда они пришли. Лишь одно она могла выискивать с таким встревоженным видом. Глядя на Хоро, мальчик сглотнул; однако в конце концов она, продолжая глядеть назад, произнесла:

– Они нас не догонят.

– Они… они заблудились?

– Быть может. Я схожу посмотрю. А вы отдыхайте. Куда бы вы отсюда ни пошли, это будет опасно. Но не бойтесь, я скоро вернусь.

Не дожидаясь ответа, она легонько похлопала Клауса по плечу и пошла обратно. Конечно, остановить ее Клаус никак не мог и лишь провожал взглядом, пока она не скрылась из виду. Он дивился, правильно ли отпускать ее одну, но Хоро явно знала, как ему страшно.

Ну а пока – у них появилась прекрасная возможность отдохнуть. С этой мыслью он повернулся к девочке и тут же, распахнув глаза, выкрикнул:

– Чт-… аа!!! Ариетта!

Она свалилась, точно кукла, у которой перерезали нитки; Клаус схватил ее и изо всех сил постарался удержать. Она закрыла глаза и дышала неровно; она явно была измотана донельзя. Клаус вспомнил, какой опустошенной она была несколько дней назад, когда лишилась сознания. От этого кошмарного воспоминания у него заболел живот. Неотрывно глядя Ариетте в лицо, он услышал, как девочка прошептала: «Воды».

– Воды? Хорошо, я сейчас…

Мальчик выронил пожитки и, поддерживая Ариетту одной рукой, другой рывком развязал кожаный мех с водой. Воды оставалось мало, но Клаусу было наплевать. Он поднес горловину меха к губам девочки. Глаза Ариетты были закрыты, но рот открылся, как только она почувствовала прикосновение.

Клаус осторожно ухаживал за девочкой, беспокоясь, достаточно ли у них осталось. Сперва она кашляла, словно задыхаясь, но вскоре впустила струйку воды к себе в горло. Клаус не знал, когда ему остановиться, поэтому просто дождался, пока Ариетта закроет рот, и лишь тогда приподнял мех. Много воды, конечно, пропало зря, расплескалось по подбородку и одежде Ариетты, но девочка не стала сердиться или удивляться. Она просто улыбнулась Клаусу.

– Тебе не стало хуже?

Ариетта покачала головой, и он ей поверил – на вид ей не было хуже. Дыхание ее успокоилось, возможно, благодаря тому, что она утолила жажду. Клаус хотел, чтобы она просто поспала, однако она, не открывая глаз, взяла его правую руку своей левой.

Он держал эту легкую, нежную ручку, пока глаза Ариетты наконец не открылись и девочка не улыбнулась ему спокойно и ясно. От этой улыбки у него загорячело в груди, даже до боли. Как раз когда он собирался выплеснуть свои мысли, превратив их в слова, девочка как-то странно выдохнула. Осознав, что на самом деле это был зевок, Клаус расслабился.

– Хочешь спать? – с улыбкой спросил он. Девочка смущенно поджала губы.

– Хорошая мысль, – прошептал он и вытер ей подбородок. Чтобы она могла восстановить силы, ей необходимо поспать, пусть даже совсем чуть-чуть. Он знал, что демон сна не выпустит Ариетту, и – да, совсем скоро она кивнула. Едва Клаус успел занять более удобную позу, как девочка заснула. Ее нежное тело обмякло у него в руках. Она была немного выше его, так что Клаусу пришлось постараться, чтобы она не прижала его к земле.

Насколько возможно, мальчик предпочел бы дать Ариетте выспаться. Но поспать она сможет лишь пока не вернется Хоро, а Клаус хотел, чтобы вернулась она как можно скорее. Лес стоял вокруг, черный и безмолвный. Что ему делать, если Хоро не вернется? Ему никак не удавалось выкинуть эту мысль из головы, хоть он и знал, что беспокоиться об этом бесполезно.

Страх ничем не поможет. Мальчик покачал головой, вытряхивая лишние мысли, и глубоко вздохнул, чтобы себя подбодрить. Однако даже если он перестанет волноваться, их положение от этого не улучшится. Кожаный мех лежал на земле – пустой. Чем больше Клаус об этом думал, тем сильнее ему хотелось пить.

Он прокручивал в голове, глядя на спящую, как зайчонок, Ариетту: они ведь через столько ручейков перепрыгивали по пути; уж конечно, он найдет такой быстро. Он пошевелился и, несмотря на то, что ему совсем не хотелось выпускать эту руку, мягкую, как свежевыпеченный каравай, осторожно положил ее на землю. Затем аккуратно пододвинул мешки, чтобы поддержать девочку взамен себя.

Его грызло чувство вины, но жажда оказалась сильнее. Убедившись, что Ариетта по-прежнему спит, он взял мех и встал. Его горло было словно в огне. Он попытался проглотить несуществующую слюну и представил себе, как бы сейчас хорошо было хлебнуть прохладной водички.

Он попытался найти какие-нибудь влаголюбивые растения, не желая отходить от Ариетты далеко. Ходя вокруг девочки, он вскоре обнаружил неподалеку большое дерево. Оно все замшело, а позади него текла струйка воды. Но она была слишком маленькая, чтобы даже пить, не то что мех наполнить.

После секундного колебания мальчик пошел по течению, вниз по склону. Идти было нетрудно, главное – не поскользнуться на мхе. Вскоре Клаус добрался до обрывчика и с восторгом посмотрел вниз. Его взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь найти спуск как можно быстрее.

«Обрыв» был вообще-то не выше, чем сам Клаус, а под ним виднелось озерцо. Возможно, здесь собиралось множество ручейков со всего леса. Вода была такая чистая – Клаус отчетливо видел песок на дне.

Стараясь сохранять спокойствие, он раздвинул высокую траву и нашел спуск. Путь оказался неожиданно каменистым, и мальчик спускался осторожно, выискивая, куда ставить ногу. Сейчас озерцо было прямо под ним – и там он увидел вход в пещерку.

В пещерке тоже была вода. Вход был такой маленький – Клаус не смог бы туда забраться, даже если бы согнулся в три погибели. И куда эта пещерка вела, он понятия не имел. И вообще, сейчас все его мысли были только об одном – о воде. Такая чистая вода.

Клаус упал на колени и припал к воде; его радость была неописуема. Такая холодная, такая чистая… он пил и пил, не сдерживая восторга. Он не поднимал головы, пока в легких не кончился воздух, и лишь тогда сделал долгий, глубокий вдох. Вода была холодная, как в колодце зимой.

В озерце плавали рыбки, словно и не замечая Клауса. Они величаво кружили и заплывали в пещерку. Утолив жажду, мальчик стал разглядывать рыб.

Внезапно он вернулся к реальности – он чуть не заснул. Нервным движением вытерев рот, Клаус постучал себя по голове. Хоро непременно отругала бы его, если бы узнала, что он здесь заспался. Он быстро наполнил мех и повесил на пояс. Нагнулся, чтобы сделать последний глоток, как вдруг…

– ?

За ним словно наблюдал кто-то.

– Госпожа Хоро, это ты? Ты меня искала, потому что я не с Ариеттой?

Он огляделся, но вокруг никого не было. Трава, конечно, была высокая, но он же не слепой. Прятаться здесь было просто негде – и все же Клаус никого не видел.

– Мне что, уже мерещится? – нервно прошептал он и повернулся обратно к полукруглому озерцу. И тут он заметил зверя, беззвучно пьющего поодаль. Он стоял возле воды у входа в пещерку.

– …

Зверь смотрел на него – молодой олень, еще не избавившийся от детских пятен. Клаус пробормотал себе под нос, что, ну конечно, он не заметил оленя как раз из-за пятнистой шкуры. Однако он никак не мог избавиться от страшноватого ощущения, что перед ним вовсе не олень.

В лесу могут случаться ужасные вещи. Он вспомнил один особенно кошмарный случай; однако такой молодой олень, конечно, превращаться не умеет. Может, он следил за Клаусом из чистого любопытства; может, он вообще раньше человека не видел.

Клаус пил, следя одним глазом за оленем. Потом быстро встал; однако олень не побежал. Как ни смотри – очаровательное создание. Однако эти неподвижные черные глаза внушали страх.

Конечно, олень просто наблюдал за ним. Он не скалил зубы, не нападал. Бояться было нечего. Клаус не уставал повторять себе это, однако вверх взобрался очень быстро, как будто спасался бегством. И потом все время оглядывался – не гонится ли за ним олень, – и ноги несли его все быстрее и быстрее.

Он отошел не так уж далеко, но все же испытал колоссальное облегчение, вновь увидев Ариетту. И он не мог решить, повезло ли ему, что Хоро оказалась рядом с ней.

– У тебя такой вид, будто ты только что увидел привидение.

– …

Злоехидная улыбка Хоро всегда его сердила, но сейчас он ощутил еще и облегчение. Эта улыбка означала, что волноваться больше не о чем.

– Я нашел воду.

– О, вот как, – отрывисто ответила она, играя с волосами Ариетты. Клаус хотел сказать, что так Ариетта может проснуться, но и ему доставляло удовольствие наблюдать, как этот красивый палец играет с этими красивыми волосами. Он так и стоял на месте, не зная, что ему делать, и терзаясь от незнания.

– Не хочешь передать ее мне?

– Э?

Он вернулся к реальности. Хоро прищурилась и повторила:

– Ты не хочешь передать мне воду?

– А, да, точно.

Он так и не сел; продолжая тупо стоять на месте, протянул Хоро мех. Разумеется, от Хоро это не укрылось.

– А сам хочешь?

Увидев ее клыкастую улыбку и прищуренные глаза, Клаус глотнул. Но, как мужчина, он просто не мог кивнуть.

– Это… как наши преследователи?

Усевшись чуть в сторонке от Хоро, он задал этот вопрос с самой мужественной интонацией, с какой только мог. Его злило, что он сам напрашивается на очередную подковырку Хоро, но он знал, что, если не будет притворяться сильным, его голос задрожит. Уши Хоро дернулись несколько раз, потом она перевела взгляд на мех с водой и наконец улыбнулась.

– Хмм. Их больше нет.

– Э?

– Их больше нет.

Подумав немного над ее словами, Клаус понял, что она просто не вдается в детали. Но все же он не мог не удостовериться.

– В смысле, это, мы…

– Говорить, что мы в безопасности, еще рано. Но по крайней мере сейчас нас не поймают.

Клаус выдохнул; сам он был не уверен, это у него был вздох облегчения или нет. Его плечи наконец расслабились, словно он потерял палку, которая их удерживала. Хоро беззвучно рассмеялась, но, судя по ее лицу, когда она ласково притронулась к лицу Ариетты, она смеялась не над Клаусом. Это больше походило на тихую признательность.

– Они ушли из леса, но нам рано расслабляться. Мы должны добраться до города прежде них.

Хоро вовсе его не утешала – в это Клаус верил всей душой. Он кивнул и подвинул свои замерзшие, ноющие ноги.

– Хочешь отдохнуть? Вы двое так много бежали.

– А… ага…

И с этими словами он зевнул. Хоро удивленно хихикнула. Притронулась к носику Ариетты, потом подошла к Клаусу.

– Ни к чему так осторожничать.

Клаус глянул ей в лицо; Хоро смеялась каким-то горловым смехом. На лице Клауса невольно всплыло тревожное выражение. Конечно, он не боялся Хоро, но –

– Эй!

Он с удивлением обнаружил, что издал этот возглас, когда его голова оказалась у нее на коленях. Она что, магию применила? Должно быть, так. Если бы ему пришлось объяснять, почему все так получилось, он бы сказал – потому что ему недостало смелости ей воспротивиться. Хоть лицо его и было совершенно пунцовым.

– Ты должен отдохнуть, так что поспи пока что. До города еще идти, тебе понадобятся силы.

Хоро ласково притронулась к его голове, и Клаусу защекотало шею. Ему было так уютно, и Хоро дала ему хороший повод. Он кивнул, не отрывая головы от ее коленей, но застыл, услышав продолжение ее фразы.

– Всякое может случиться; возможно, Ариетта выдохнется совсем и тебе придется нести ее на руках.

При слове «Ариетта» Клаус вернулся в сознание и посмотрел на девочку. Когда она держала его за руку, она во сне улыбалась, а не тревожилась. Ее левая рука и сейчас была сжата, но держала она лишь пустоту. Должно быть, ей снилось, что Клаус по-прежнему сжимает ее руку. Мальчик чувствовал себя таким виноватым, что он рядом с Ариеттой, а спит на коленях у Хоро; он попытался встать… но был остановлен рукой Хоро.

– Хе-хе-хе… какой честный самец.

Хоро обняла его голову обеими руками, положив ладони на подбородок. Мальчик попытался сердито их отбросить, но она держала крепко. Ему оставалось лишь сдаться.

– Возможно, мне и не надо было ничего делать.

– Что?

– Ничего, ничего. Сама с собой говорю. В любом случае…

Она убрала руки. Клаус тут же попытался сесть прямо и раздраженно посмотрел на Хоро.

– Что, еще не сдался?

Он почувствовал что-то между своей головой и ее коленями, но у него не было времени подумать, что она делает. Уху и лицу было так приятно; и пахло Хоро. Это был ее хвост.

– Что, все еще можешь сидеть? Его чарам трудно противостоять.

Она говорила, не поясняя, о чем речь, и Клаус решил, что она о своем хвосте. Ее ладонь мягко гладила мальчика по волосам; сопротивляться было трудно. Вся сила из его шеи исчезла, и голова упала на колени Хоро.

– Это я и имела в виду.

Слушая горделивые слова Хоро, Клаус опасливо глядел на Ариетту.

– Не бойся. Я разбужу тебя до того, как она проснется.

Внезапно Клаус опечалился; он почувствовал себя таким грязным. Но еще печальнее было то, как его успокоили эти слова Хоро. Мальчик боролся с выступающими на глазах слезами вины. Хоро наклонилась к его уху. Она говорила шутливым тоном, но, похоже, не шутила.

– Ласковым с другими можно быть, только если чувствуешь себя капельку виноватым.

– Э…

Клаус размышлял над ее словами. Она называла себя Мудрой волчицей и, может, ею и была.

– Будь с ней ласков, когда она пробудится.

Какое-то время еще Клаус пытался найти оправдание тому, что лежит на хвосте Хоро; но этот хвост был такой уютный. Потом он уснул.

– Вот и ладно…

Он готов был поклясться, что услышал, как Хоро прошептала это себе под нос, но был не уверен, не приснилось ли ему.

***

Хоро беседовала с Ариеттой, но Клаус слышал их не очень хорошо. Хоро обещала разбудить его раньше Ариетты, поэтому он подивился – может, он по-прежнему спит? Когда он открыл наконец глаза, лежа на теплом хвосте Хоро, он увидел Ариетту. Она сидела абсолютно неподвижно, лишь подбородок ее двигался, когда она говорила с Хоро. В голове Клауса металась лишь одна мысль: «Хоро меня предала».

– О, наш храпунишка проснулся. Пора идти.

– …

Клаус не думал, что у него есть хоть какая-то возможность извиниться перед Ариеттой – не сейчас, когда Хоро рядом. Он взвалил на спину пожитки, и троица двинулась в путь. Отдыхали они явно недолго. Клаусу казалось, что он лишь чуть-чуть подремал; однако ему было лучше, чем до отдыха, так что и Ариетте, видимо, тоже было лучше.

Он казнил себя за то, что спал на хвосте Хоро, бросив Ариетту, точно собачонку. Его настроение становилось все хуже; он постепенно начал ненавидеть хвост Хоро. Он не знал, какое выражение лица принять. Почему Хоро его не подняла? В своем унынии он не сразу заметил, а когда заметил, не удержался от негромкого восклицания: Ариетта держала его за руку.

– Госпожа Хоро сказала, что мы не должны отходить от нее далеко.

Ее слова звучали искренне. Поняв, что Ариетта не сердится, Клаус почувствовал себя лучше. Он-то думал, она будет в гневе.

– Потому что это тоже испытание нам от Господа.

С этими словами она как-то странно покосилась на Хоро. Клаус, наблюдая за колышущимся хвостом Хоро, размышлял о значении этих слов. Лучше бы она своими делами занималась, подумал он, потом выкинул эти мысли из головы.

Когда они перестали говорить, лес вновь погрузился в молчание. Возле поместья господина тоже был лес, и там водилось множество зверей; Клаус во время своих коротких прогулок натыкался на них часто. А здесь он только оленя возле озерца видел. И все.

«Ну, может, просто этот лес так устроен».

С этой мыслью он поднял голову.

«Там белки, что ли, или что?»

Наверху он увидел раскачивающиеся на ветру ветви деревьев и пробирающиеся сквозь листву дождевые капли.

– Дождь? Ну, он слабый, мы не промокнем.

Как и сказала Хоро, дождя они почти что и не чувствовали, лишь время от времени капли падали на нос. Но дождливый лес был какой-то странно тихий, и это была вовсе не та тишина, когда слышишь, даже если иголка вдалеке упадет. Это как будто уши залило свинцом. Собственное дыхание Клаус слышал, а вот шелест балахона Ариетты, хоть девочка и была совсем рядом, – уже нет.

Тишина посреди дождя была не просто странной. Она давила. Клаус слышал как-то, что дети, родившиеся в дождливый день, не улыбаются; даже ходили слухи, что пчеловод господина был неразговорчив именно потому, что родился в дождливый день.

Лес был полон листвы, мхов и папоротников. Зелень повсюду. Но все было какое-то размытое; Клаус кожей ощущал опасность. Он крепче вцепился в руку Ариетты. Девочка, видимо, тоже что-то почувствовав, сильнее сжала его руку в ответ.

И вдруг Клаус увидел нечто – оно стояло перед ними, смотрело на них. Стояло на холмике, точно чучело из травы. Это был олень. Хоро на него не обратила внимания, и Клаус подивился, не показалось ли ему. Он пригляделся, но ничего не увидел. Мальчик поежился; внезапно ему стало холодно.

Ему захотелось поделиться с кем-то, но Ариетта никогда в жизни не видела оленя, так что он промолчал. Хоро и Ариетта бежали молча. Хоро мчалась все быстрее, словно понукаемая тишиной.