Двадцать девятое сентября. понедельник
МУЗЫКАЛЬНАЯ СТУДИЯ Б; 11:37.
Уважаемая мисс Чет,
У меня в ушах сверхчеловеческие реснички, улавливающие разные флюиды, и твои четные флюиды витают вокруг этой гитары. Поэтому в пятницу я прокрался к двери студии и подслушал. Сперва я решил, что тщетно, потому что отсюда доносились звуки виолончели, но вот, приложившись ухом к замочной скважине, что же я услышал? Предательский стук сердца? Тихий стук копыт оленей? Нет. Я услышал гитару. И гаммы.
Обманюшка с погремушкой, заливала-то сполна, только выдала струна. Виолончель на компьютере ты включила только ради прикрытия. Включила, чтобы никто не услышал, как ты играешь на гитаре.
 |
Так что ты тайная гитаристка, Лайла Маркс. И у меня две теории. Первая: втайне ты мечтаешь, стать богиней рока, но боишься насмешек, потому что являешься полной противоположностью этому понятию. (Ведь богини пользуются медиаторами, играют мощные аккорды и вопят.) Или вторая: ты где-то вычитала, что станешь еще лучше играть на виолончели, если зацепишься пальцами за другой инструмент, и делаешь это, чтобы божественно играть Баха, а если еще к Моцарту прибавишь моцареллу, то станешь виолончельной суперзвездой. Какая теория верна?
– Мистер Нечет.
ТРИДЦАТОЕ СЕНТЯБРЯ. ВТОРНИК.
МУЗЫКАЛЬНАЯ СТУДИЯ Б; 11:48.
Уважаемый мистер Нечет,
Приятно узнать, что ты меня преследуешь. Какое тебе дело, играю я на гитаре или нет? Она не твоя.
Ладно. Играю. Счастлив? И не буду объяснять почему. Только, пожалуйста, никому не рассказывай. Дело не в том, что я смущаюсь чего-то. Просто на меня и так сильно давят. Мне в пятницу играть соло перед всей школой, а в субботу прослушивание в Центр Кеннеди. Мне, правда, надо репетировать.
– Мисс Чет.
P.S. Ты правильно натянул струны? Спроси мистера Якоби, как можно избавиться от царапин на гитаре. Можно достать какую-нибудь деревянную замазку. Поищи в интернете.
 |
ПЕРВОЕ ОКТЯБРЯ. СРЕДА.
МУЗЫКАЛЬНАЯ СТУДИЯ Б; 11:39.
Уважаемая мисс Чет,
Пишет тебе гитара. Мы с мистером Нечетом сохраним вашу любовь ко мне в тайне. Он не распространяет сплетни.
Мне причинили боль высказывания про «исправление» моих царапин. Разве, чтобы получить какую-то значимость, обязательно выглядеть идеально? Только прислушайся! У меня замечательное теплое звучание, особенно с новыми струнами, которые натянул талантливый мистер Нечет и, на самом деле, натянул правильно. Кто-то, натянув струны на колки[9], обрезает концы, а кто-то концы просто скручивает.
 |
А может, мистеру Нечету просто нравится эта запутанность. Они ему напоминают переплетения самой жизни.
– Гитара.
P.S. Гаммы – скукотища. Хочешь играть – играй.
ВТОРОЕ ОКТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ.
МУЗЫКАЛЬНАЯ СТУДИЯ Б; 11:36.
Уважаемый мистер Нечет,
Ты поистине странный[10].
– Мисс Чет.
ТРЕТЬЕ ОКТЯБРЯ. ПЯТНИЦА.
ЗАЛ ШКОЛЫ РОКЛЭНД; 09:04.
– ...и сейчас прозвучит Аллегро Аппассионато Камиля Сен-Санса... в исполнении Лайлы Маркс.
Мистер Хэндлон кивает ждущей своего часа Лайле.
Аплодисменты.
Лайла подхватывает свою виолончель и идет к стоящему на сцене черному металлическому складному стулу. Ее папа стоит сбоку у штатива видеокамеры.
Сердце бешено колотится. В голове звучат слова Триппа: Хочешь играть... играй. Она садится, ощущая на себе взгляды зрителей. Кто-то что-то выкрикивает, несколько учеников начинают смеяться.
Она представляет себе, что она вовсе не Лайла. Просто подделка с металлическими руками, запрограммированными на сегодняшнее выступление. Компьютерный чип в мозгу запустит нейроны, и ее пальцы начнут двигаться. А настоящая Лайла все еще ждет своего часа.
Но вот она поднимает смычок и играет.
УРОК ИСПАНСКОГО; 10:53.
Приветствую, мисс Чет,
Я на испанском и мне безумно скучно. Чтобы не заснуть, я могу либо жевать спираль блокнота и заработать отравление, либо узнать у тебя о Международном Культурном выступлении. Не пойми неправильно.
Я был там, сидел на задних рядах, и сперва ни во что не вникал, ведь все такие сборища сплошной анекдот, но потом мистер Хэндлер объявил тебя.
Два парня, сидящих передо мной, захихикали.
«И что она сыграет?»– спросил один из них.
«"Пердежь шмеля" Моцарта», – ответил другой, и они заржали.
«Хотим Гагу»– выкрикнул первый.
Просто чтоб ты знала, это был не я.
Не знаю, заметила ли ты, с задних рядов в центр зала кто-то запустил бумажный самолетик, и некоторые засмеялись. Ты смотрела в зал, словно они смеялись над тобой, но это не так. Все бумажный самолетик.
Ты села и заиграла так, словно тебе плевать, слушают тебя или нет.
И все затихли, даже те два парня. Один из них даже сказал:
«Она наверно репетирует по 15 часов в день». Жуть. Мое почтение.
Но пишу я не поэтому.
А вот почему: я очень внимательно смотрел на твое лицо и подумал, что ты притворяешься. Ты делаешь вид, что поглощена музыкой, но не думаю, что эта эмоция настоящая. Ты не млела, не отдавалась музыке полностью, всем своим существом.
Я прав? Я не критикую. Просто привлекло притворство, так что хочу спросить, ты счастлива, когда играешь на виолончели?
– Мистер Нечет.
P.S. Не подумай только, что я тебя преследую, это совсем не так, но вчера я видел тебя у шкафчика и подумал, а почему бы не опустить записку в него, а не чехол для гитары, и тогда ты прочитаешь ее сегодня, а не в понедельник. Хотя это не так уж и существенно.
Трипп дописывает постскриптум и складывает записку. Три прорези сверху шкафчика Лайлы похожи на рыбьи жабры, отчего шкафчик выглядит живым, нуждающимся в воздухе. Трипп скармливает записку верхней прорези и, когда она падает в желудок, слышит «плюх». Уже не достать ее обратно.
КОРИДОР ШКОЛЫ РОКЛЭНД; 11:26
Лайла открывает шкафчик, чтобы достать обед. На дне его лежит маленькая сложенная бумажка, исписанная с обеих сторон.
Поблизости хлопает дверцей и смеется какая-то девушка, Лайла открывает записку и читает.
Ощущение словно слова выжжены огнем и сейчас ее легкие вдыхают пламя.
Веснушчатая девушка хлопает ее по плечу.
– Утром ты была великолепна! – высказывается девушка, рука переплетена с рукой ее подруги.
– Невероятна, – говорит подруга.
Лайла чувствует, что улыбается, и слышит, как благодарит их. Девушки уходят, а она, затаив дыхание, возвращается к письму.
Хочу спросить, ты счастлива, когда играешь на виолончели?
Ее пугает визг Энни. Она подходит. Лайла быстро складывает письмо и прячет в карман джинсов.
– 27 часов до прослушивания в Центр Кеннеди! – выдает, запыхавшись, Энни.
– Я та-а-а-ак рада, что сегодня нечетное число. Можно отрепетировать. Идем, вышвырнем оттуда Триппа Броуди. Именно сегодня тебе просто необходимо заполучить студию.
Лайла не в состоянии ничего придумать.
Энни тащит ее по коридору.
– Я хочу, чтобы сегодня ты осталась у меня, Лайла. Если нет – я свихнусь от переживаний о прослушивании. Спроси отца еще раз.
Они движутся по коридору.
– Не разрешил. Он хочет, чтобы мы хорошо отдохнули. А еще он считает, что мы должны приехать по отдельности.
– Он не доверяет водительским правам моей мамы.
Лайла смеется. Они останавливаются на перекрестке, откуда каждая пойдет в свою сторону.
– О! – Энни хватает Лайлу за руку. – Курт сказал, мистер Якоби вывесил лист для регистрации на шоу талантов. Когда пойдем?
– Энни, обсудим это позже? Я перегружена. – На мгновение Лайла задерживает дыхание. Ведь они с Энни не разговаривают в действительности? Энни просто отсекает все, сказанное Лайлой. Она прижимает руку к карману, сминая бумагу.
Хочу спросить, ты счастлива, когда играешь на виолончели?
– Ладно, но в понедельник мы запишемся, надеюсь, все хорошие временные отрезки еще не разберут.
Лайла перебивает.
– Эй, Энни. А у тебя и Триппа Броуди есть общие уроки?
– Нет. А что?
Лайла колеблется.
– Он положил записку мне в шкафчик.
Вопль Энни почти разрывает барабанные перепонки Лайлы.
– ЧТО? Он изгой. А что он написал? – Она понижает голос до шепота и подходит ближе. – Ты нравишься ему? Тебе нельзя встречаться с Триппом Броуди. Я выберу тебе парня, а ты выберешь мне, и будем всюду ходить вместе.
– Я не встречаюсь с ним. Это просто записка. Забудь.
– Что он написал?
– О выступлении. Ничего такого. Увидимся по...
Энни хватает ее.
– Не говори, что только о выступлении, мне нужны все детали.
– Написал, что я хорошо выступила, но выглядела так, словно притворяюсь.
– И что это значит? Он та-а-а-ако-о-о-ой странный. Бини сказала, что он в первый учебный день нагрубил ей. А я рассказывала, как он мне нагрубил, когда я просто попросила поменяться со мной днями? Так что не слушай его!
– Не слушаю. Обещай, что ничего ему не скажешь.
– Мне не интересно с ним разговаривать, – отвечает Энни, идя в сторону студии, и выкрикивает, – поговорим об этом позже!
– Это не важно, Энни! – Разочарованная Лайла поворачивается и идет в столовую.
Как только она подходит к своему столику, все ее друзья говорят, как великолепно она выступила. Она улыбается и всех благодарит, пытаясь принять это как должное. Она – Лайла Маркс, виолончелистка. И так было всегда. Пора прекращать со всеми странными мыслями о взрывающейся виолончели. И раздражаться от каждого комплимента. И паниковать во время репетиций. Мистер Нечет все только усугубляет. Нечестно, что он изучал ее лицо во время выступления. Кто разрешал ему смотреть на нее через микроскоп? Пока не закончился обеденный перерыв, она бежит в туалет. Там она достает блокнот и пишет мистеру Нечету ответ. Она узнает, где его шкафчик и засунет записку туда.
Уважаемый мистер Нечет,
Я получила письмо, где ты раскрываешь мое притворство. Как мило говорить кому-то такое накануне важного прослушивания.
Прежде чем начать, обязательно попрошу экспертов не очень многого ожидать, ведь я играю, не вкладывая душу и не млея, что бы это ни означало. О, и я обязательно верну все награды за первые места, ведь я выиграла их не по-настоящему.
| |
– Мисс Чет.