Как нормы гл. 43 ГК, относящиеся к уступке денежного требования в рамках операции факторинга, соотносятся с нормами об уступке обязательственных прав (цессии) - § 1 гл. 24 ГК?

1. По разъяснению ФАС ВВО (см. постановление от 03.04.2006 N А28-10585/2005-259/29) "из смысла и содержания" п. 1 ст. 824 ГК "...следует, что характер обязательств по договору финансирования под уступку денежного требования свидетельствует о совершении в рамках данного договорного отношения сделок по передаче обязательственных прав, следовательно, уступка требования, совершенная в рамках договора факторинга, является разновидностью общегражданской уступки права требования, которая не носит самостоятельного характера, а входит в договор финансирования как его элемент"*(250).

2. Акты других арбитражных судов, хотя и не содержат подобных - прямых и категоричных - содержательных высказываний, исходят, в общем, из этой же самой позиции. Об этом свидетельствует повсеместная практика признания договоров, которые не содержат необходимых признаков факторинга, но, в то же время, предусматривают уступку требования договорами, подчиняющимися нормам § 1 гл. 24 ГК. Так, например, ФАС СКО (см. постановление от 12.07.2004 N Ф08-2880/2004), полагающий, что "квалифицирующими признаками договора финансирования под уступку денежного требования являются: денежный характер уступаемого требования (ст. 826); предварительная форма оплаты (ст. 824); наличие соответствующей лицензии у финансового агента (ст. 825)" и в связи с этим (логично) нашедший, что "отсутствие любого из названных признаков исключает квалификацию соглашения об уступке права требования как факторинга", в то же время указал, что "...такой договор (т.е. договор об уступке требования, названный договором факторинга, но в действительности его признакам не отвечающий. - В.Б.), может быть квалифицирован как обычная цессия с распространением на нее правового режима гл. 24 ГК". Однако если права и обязанности сторон по договору факторинга могут быть определены на основании именно специальных норм гл. 43 ГК, то общие нормы гл. 24 не применяются (см. постановление ФАС МО от 05.08.2004 N КГ-А40/5122-04), т.е. они имеют субсидиарный характер.

3. Немного неординарно трактует вопрос ФАС ЦО (см. постановления от 14.08.2001 N А08-1220/01-17, от 05.07.2006 N А54-677/2006-С22, от 04.12.2006 N А48-276/06-1), указывающий, что предметом сделки факторинга "...является передача денежных средств". Сделка же, предметом которой является "обязанность уступить денежное требование", имеет иной предмет. Денежные суммы, которые цессионарий обязуется уплачивать в пользу цедента, являются не предметом, а ценой уступленного права. В принципе суд сделал правильное наблюдение; другое дело, что не потрудился ни выявить, ни подчеркнуть юридического значения тонко подмеченного им различия (см. ниже). 4. Думается, что подход к разрешению обсуждаемого вопроса, предложенный арбитражной практикой, можно назвать в целом правильным. Действительно, особые правила гл. 43 ГК, регламентирующие уступку, осуществляемую по договору факторинга, не исключают регулирования этих отношений нормами об общегражданской уступке денежных требований, возникших из передачи товаров, производства работ или оказания услуг (§ 1 гл. 24 ГК): последние дополняют первые по вопросам, которые ими (специальными нормами) не затрагиваются. Разумеется, подобно всяким специальным нормам, они могут не только дополнить, но и изменить или даже отменить (исключить) применение общих норм. Типичным примером такого рода ситуации служит следующее разночтение: предметом уступки, совершаемой в рамках факторинга, может быть не только требование, к моменту уступки реально существующее, но и требование, которое только лишь должно будет возникнуть в будущем (будущее требование).

Другое дело, что уступка, совершаемая в рамках факторинга, преследует, помимо своей собственной непосредственной узко юридической цели (перемены кредитора по денежному обязательству), также и еще одну, более отдаленную и специфическую цель - обеспечение законного интереса кредитора в окупаемости тех капиталовложений, которые он сделал в текущую предпринимательскую деятельность своего клиента (окупаемость затрат на ее финансирование). Даже из самого наименования отношений, регулируемых нормами гл. 43 ГК, видно, что таковые, при всем им присущем внутреннем экономико-финансовом единстве, объективно распадаются на две составляющих: 1) финансирование и 2) уступка, причем последняя (уступка) является своеобразным основанием первой, если угодно - ее базисом или опорой. Уступка (денежных требований) представляет собой то непременное условие, без которого обсуждать вопрос о финансировании (предоставлении финансовых средств) в рамках факторинга просто бессмысленно*(251).

5. В договоре факторинга финансирование - это основное предоставление. Ради его получения клиент и заключает договор факторинга; ради заработка в виде разницы между суммами, взысканными с должников клиента по уступленным требованиям, и суммами финансирования в данный договор выступают и финансовые агенты. Финансирование - предмет договора факторинга (см. упомянутое выше (п. 3 настоящего комментария) постановление ФАС ЦО). В то же время такое финансирование осуществляется именно под уступку клиентом принадлежащих и могущих принадлежать ему в будущем денежных требований, вытекающих из осуществления клиентом своей обычной хозяйственной (текущей предпринимательской) деятельности. Это последнее обстоятельство и придает такому финансированию специфику, заставляющую законодателя создать особый юридический институт для регулирования соответствующих отношений.

Денежное финансирование, предоставляемое в определенной валюте, в определенном размере, с известной частотой и определенным способом, является предметом договора факторинга. Денежные требования, уступаемые в рамках регулируемых этим договором отношений финансового агента и клиента, имеют значение встречного предоставления (эквивалента), если угодно - цены договора. В уступке общегражданской акценты расставляются противоположным образом: основное предоставление (предмет) - само уступаемое право (требование), а платимые за него деньги - суть его эквивалент (цена требования). Отсюда - из этого центрального различия - и проистекает некоторая другая специфика, характеризующая уступку в рамках факторинга как процедуру, хотя и несколько отличающуюся от уступки общегражданской, но все же остающейся ее разновидностью.

По договору факторинга клиент вправе требовать от финансового агента (а финансовый агент обязан предоставить клиенту) определенную денежную сумму - сумму финансирования. Это - основное право клиента, основная обязанность финансового агента и центр тяжести всего договора факторинга. Финансовый агент, предоставивший финансирование, вправе потребовать от клиента, а клиент обязан уступить финансовому агенту принадлежащее ему (клиенту) определенное денежное требование. Разумеется, ничто не мешает клиенту уступить по одному договору факторинга сразу несколько денежных требований, причем определенных не только индивидуально (существующих), но и родовыми признаками, включая будущие (к моменту уступки не существующие) требования. Обыкновенно в договорах предусматривается, что никакого особого акта уступки требования в рамках факторинга не совершается: требования считаются перешедшими к финансовому агенту автоматически по выделении им очередной партии финансирования. Такие договоры следовало бы именовать договорами финансирования под уступку денежного требования без условия об обязательном возврате финансирования. Но если в случае с классической уступкой (общегражданской цессией по правилам § 1 гл. 24 ГК) переход требования, являющегося предметом и основной целью отношений цедента и цессионария, является окончательным и бесповоротным, то в случае с уступкой, совершаемой в рамках факторинга и имеющей совсем другое назначение, дело обстоит совсем иначе.

Главное юридическое отличие уступки денежного требования, совершаемой в рамках факторинга, от общегражданской уступки (цессии) заключается в возможности ее односторонней отмены по инициативе клиента (первоначального кредитора). В самом деле, коль скоро мы признаем наличие у финансового агента охраняемого законом интереса в извлечении предпринимательской прибыли на сумму сделанных им финансовых вложений (финансирования) и, стало быть, рассматриваем уступку лишь как одно из средств, обеспечивающих доставление такой прибыли, мы должны будем признать за клиентом, уступившим требование, право по наступлении срока исполнения обязательства по уступленному требованию выкупить таковое у финансового агента за полную сумму*(252). В самом деле, какая финансовому агенту, по большому счету, разница - получать ли удовлетворение непременно от должника по купленному требованию или от самого клиента, это требование уступившего? Если клиент не захочет воспользоваться такой возможностью, то финансовый агент получит возможность осуществить приобретенное им клиентское требование так, как всякое вообще требование осуществляется его обладателем - кредитором, т.е. от своего имени и с поступлением всего полученного по этому требованию в его (финансового агента) собственность. Такое осуществление, будучи произведенным, приводит в равновесие финансовый дисбаланс, образовавшийся в момент получения клиентом суммы финансирования.

6. В случае, предусмотренном ч. 2 п. 1 ст. 824 и п. 2 ст. 831 ГК, осуществление приобретенного финансовым агентом денежного требования устраняет еще и дисбаланс гражданско-правовой (юридический). Договоры, предусмотренные ч. 2 п. 1 ст. 824 и п. 2 ст. 831 ГК, - договоры финансирования, согласно которым "денежное требование к должнику может быть уступлено клиентом финансовому агенту также в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом", - противостоят первому типу факторинговых договоров. Об обеспечении какого обязательства клиента идет речь в цитируемых нормах? Очевидно, можно иметь в виду только одно обязательство - обязательство клиента по возврату денежных средств, полученных клиентом от финансового агента в ходе финансирования. Ясно, что в этом последнем случае обеспечительная нагрузка уступки денежного требования проявляет себя особенно ярко: финансовый агент, хотя и становится обладателем приобретенного им денежного требования, все-таки не получает возможности его осуществить до тех пор, пока не убедится в неисправности своего клиента. Осуществление им приобретенного денежного требования не только прекратит само это денежное требование, но и обязательство клиента по возврату финансирования (устранит образовавшийся юридический дисбаланс).

Таким образом, действующий ГК знает две разновидности факторинга: а) без обязанности, но с правом возврата финансирования (ч. 1 п. 1 ст. 824, п. 1 ст. 831 ГК) и б) с обязанностью возврата финансирования (ч. 2 п. 1 ст. 824, п. 2 ст. 831 ГК). Право клиента на выкуп уступленного денежного требования, существующее в варианте "а", существует только до тех пор, пока будет существовать само это уступленное требование, т.е. до тех пор, пока оно не будет осуществлено финансовым агентом. Успеет ли клиент прежде этого момента воспользоваться существующей у него возможностью возврата финансирования или нет - вопрос конкретных обстоятельств, всецело лежащих на страхе и риске клиента. В варианте "б" финансовый агент вовсе не получает возможности осуществить приобретенное им требование до тех пор, пока клиент не нарушит (не пропустит срок исполнения) своей обязанности по возврату финансирования.