Выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Кассационная жалоба

Приговором Гагаринского суда г. Москвы от 15.02.2016 г. по уголовному делу я, Рыльков Александр Викторович 17.03.1994 г.р., был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 162 УК РФ и мне назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 5 (пять) лет с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Данный приговор был обжалован мной и моим адвокатом Лужецким Н.Н. в апелляционном порядке, но определением Московского городского суда от 27.04.2016 г. жалоба оставлена без удовлетворения, приговор суда без изменений.

Данный приговор считаю незаконным, необоснованным, несправедливым и подлежащим изменению по следующим основаниям.

На стадии предварительного следствия по настоящему уголовному делу были допущены существенные нарушения норм уголовно-процессуального закона, выразившиеся в нарушении порядка предъявления обвинения

Так, в нарушение положений ч.2, 3, 5, 8 ст. 172 УПК РФ следователь ОМВД «Гагаринский» Колодинская Д.Е. постановление о привлечении в качестве обвиняемого от 23.11.2015 г. мне, Рылькову А.В., не объявила, права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ не разъяснила, а также не вручила копию указанного постановления и уведомление о дне предъявления обвинения.

· В соответствии с ч. 1 ст. 174 УПК РФ при каждом допросе следователь составляет протокол с соблюдением требований ст. 190 настоящего Кодекса.

· Согласно ч .1 ст. 190 УПК РФ ход и результаты допроса отражаются в протоколе, составленном в соответствии со ст. 166 и 167 настоящего Кодекса.

· Пунктом 1 ч. 3 ст. 166 УПК РФ предусмотрено, что в протоколе указываются место и дата производства следственного действия, время его начала и окончания с точностью до минуты.

В протоколе допроса обвиняемого от 23.11.2015 г. указано, что он составлен в кабинете 215 ОМВД России по Гагаринскому району г. Москвы, допрос проводился в период с 18 часов 10 мин. До 18 час. 30 мин, но я, Рыльков А.В., 23.11.2015 г., содержался под стражей в ФКУ СИЗО № 2 г. Москвы и в этот день в ОМВД России по Гагаринскому району г Москвы не доставлялся.

Таким образом, порядок предъявления обвинения, установленный уголовно-процессуальным законом, по настоящему уголовному делу нарушен. Данное нарушение является существенным, поскольку привело к нарушению права на защиту обвиняемого, и не могло быть устранено в судебном заседании.

Кроме того, протокол допроса обвиняемого от 23.11.2015 г. содержит недостоверные сведения и в силу ч. 1 ст. 75 УПК РФ является недопустимым доказательством по настоящему делу, не может быть положен в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 настоящего Кодекса.

2. На стадии предварительного следствия по настоящему уголовному делу были допущены существенные нарушения норм уголовно-процессуального закона, выразившиеся в нарушении права на мою защиту при проведении следственных действий без участия защитника по соглашению Сёмина А.Г.и не ознакомлении меня, Рылькова А.В., с материалами дела в порядке, предусмотренном ст. 217 УПК РФ.

· Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 08.12.2003 г. № 18-П по делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 2378, 405 и 408, а также гл. 35 и 39 УПК РФ (п. 4 Постановления) разъяснил: «Если на досудебных стадиях производства по уголовному делу имели место нарушения норм уголовно-процессуального закона, то ни обвинительное заключение, ни обвинительный акт не могут считаться составленными в соответствии с требованиями УПК РФ».

В ходе производства предварительного следствия по настоящему уголовному делу были допущены такие существенные нарушения уголовно-процессуального законодательства, не позволяющие рассмотреть данное уголовное дело судом.

Итак:

25 ноября 2015 г. следователь вынесла постановление о назначении мне, Рылькову А.В., другого защитника, а именно Звягинцевой А.Н. В то же время, в материалах уголовного дела имеются три уведомления в коллегию адвокатов моему адвокату по соглашению Сёмину А.Г. о предстоящих 23, 24 и 25 ноября 2015 г. следственных действиях с участием обвиняемого от 17, 18 и 19 ноября 2015 года, зарегистрированные под одним исходящим номером 39580.

· Исходящий номер почтовым отправлениям присваивается канцелярией ОМВД России по Гагаринскому району г. Москвы, которая занимается их регистрацией и отправкой.

Ошибка в виде регистрации перечисленных уведомлений под одним исходящим номером исключена, поскольку эти уведомления должны были быть составлены и соответственно получить исходящие номера в разные дни.

Это означает, что уведомления от 18 и 19 ноября 2015 года изготовлены в один день, а номер, указанный в них, перенесен с уведомления от 17.11.2015 года. Отсюда следует, что даты уведомлений от 18 и 19 ноября 2015 года не соответствуют дате, изготовления этих документов, а поэтому невозможно установить, когда эти документы фактически были изготовлены. На уведомлениях имеется подпись адвоката по соглашению Сёмина А.Г., однако не указана дата получения каждого из указанных уведомлений.

Таким образом, сведения о дате составления и вручения уведомления от 19.11.2015 года адвокату по соглашению Сёмину А.Г. на момент вынесения постановления следователя от 25.11.2015 г. о назначении адвоката Звягинцевой А.Н. отсутствуют.

Поэтому довод следователя Колодинской Д.Е. в указанном постановлении о необходимости назначения другого адвоката, ввиду того, что защитник по соглашению, будучи уведомленным в законном порядке, на следственные действиях 25.11.2015 г. в 10 час. 00 мин. не явился, является необоснованным, поскольку для него отсутствовали законные фактические основания.

· Следовательно, установленный ч.3 ст. 50 УПК РФ процессуальный срок, с которым закон связывает, обязательное участие защитника при проведении следственных действий (п. 1 ч. 1 ст. 51 УПК РФ) адвокатом по соглашению пропущен не был. Поэтому установленных законом оснований (ст. ст. 50, 51 УПК РФ) для назначения другого адвоката не имелось.

Тем не менее, 25 ноября 2015 года в помещении ФКУ СИЗО № 2 УФСИН России по г. Москве следователь уведомила меня, Рылькова А.В., что при ознакомлении с материалами уголовного дела меня будет защищать адвокат по назначению Звягинцева А.Н. Я отказался от услуг адвоката по назначению, поскольку она не могла оказать мне квалифицированную юридическую помощь, т.к. не знакома с материалами дела. При этом я от услуг адвоката по соглашению Сёмина А.Г. не отказывался, о чем свидетельствует отсутствие в материалах дела такого заявления.

· Более того, в нарушение положений п.1 ст. 52 УПК РФ следователь Колодинская Д.Е. отметку об отказе от обвиняемого Рылькова А.В. от защитника Звягинцевой А.Н. в протоколе об ознакомлении с материалами дела от 25.11.2015 г. не сделала.

В связи с указанными обстоятельствами я отказался подписать протокол ознакомления обвиняемого и (или его) защитника с материалами уголовного дела от 25.11.2015 г. От ознакомления с материалами уголовного дела я не отказывался. Однако следователь с материалами дела уголовного дела меня не ознакомила, чем нарушила требования ст. 217 УПК РФ.

Протокол ознакомления обвиняемого и (или) его защитника с материалами уголовного дела от 25.11.2015 г. в моем присутствии в кабинете 12 ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по г. Москве не составлялся. Таким образом, мои права на защиту были нарушены.

Данные нарушения являются существенными, неустранимыми, ущемляющими права и исключающими постановление законного и обоснованного приговора, поскольку я был лишен возможности по окончании ознакомления с материалами дела подавать ходатайства и заявления и тем самым защищаться.

На стадии предварительного следствия по настоящему уголовному делу были допущены существенные нарушения норм уголовно-процессуального закона, выразившиеся, выразившиеся в не допуске к участию в деле адвоката по соглашению Лужецкого Н.Н.

Тем самым, следователь умышленно лишила меня, Рылькова А.В., возможности по окончании предварительного следствия знакомиться с материалами уголовного дела и выписывать из уголовного дела любые сведения и в любом объеме, заявлять ходатайства, пользоваться помощью избранного защитника, чем нарушила мои права, предусмотренные подпунктами 8, 12, 13 ч. 4 ст. 47 УПК РФ.

· Нарушение гарантированного ст. 48 Конституции РФ права на получение квалифицированной юридической помощи является существенным и невосполнимым в судебном заседании путем ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела с участием приглашенного им защитника, поскольку он был лишен возможности заявить ходатайства, которые должны разрешаться следователем.

Указанные нарушения являются существенными, поскольку нарушены мои права на защиту, порядок предъявления обвинения и правила допроса (я не был ознакомлен с материалами уголовного дела), а также свидетельствуют, что обвинительное заключение составлено с существенными нарушениями требований УПК РФ, что в свою очередь исключает постановление судом приговора или принятия иного решения на основе данного обвинительного заключения.

В связи с указанными обстоятельствами моим защитником, Лужецким Н.Н., было заявлено ходатайство о возвращении дела прокурору в порядке ч. 1 ст. 237 УПК РФ, в удовлетворении которого судом немотивированно отказано.

· Между тем, в соответствии с ч.4 ст. 7 УПК РФ определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

Выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

В приговоре сделан вывод о том, что: суд, оценивания исследованные в судебном заседании показания потерпевшего Рябова-Кожушного К.Б. и свидетелей обвинения, а также письменные доказательства по делу, считает их относимыми, допустимыми и достаточными для установления всех фактических обстоятельств по делу, которые получены в соответствии с требованиями закона, являются последовательными, непротиворечивыми, согласующимися между собой, подтверждают фактические обстоятельства по делу, оснований не доверять которым у суда не имеется.

Я, Рыльков А.В., в своих показаниях на предварительном следствии и в судебном заседании пояснял, что умысла на совершение разбоя не имел, потерпевший Рябов-Кожушный К.Б. добровольно передал мне 100 рублей, а также я не отрицал, что после передачи мне указанных денежных средств между мной, потерпевшим Рябовым-Кожушным К.Б. и свидетелем Ляном А.В. состоялся диалог и в дальнейшем, на почве внезапно возникших неприязненных отношений и оскорблений в мой адрес, произошла драка, в ходе которой я ударил потерпевшего Рябова-Кожушного К.Б. палкой в область лица, а он в свою очередь – чем-то тяжелым меня, Рылькова А.В., по правой руке.

· В соответствии с «Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 "«судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» объективная сторона преступления в виде разбоя характеризуется как нападение, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего либо с угрозой применения такого насилия. Для нападения характерные внезапность, стремительность, насильственный напор, стремление застать потерпевших врасплох.»

Кроме того, потерпевший Рябов-Кожушный К.Б. в судебном заседании показал, что до нанесения мной ему удара палкой в область лица между нами состоялся диалог. Так, допрошенный в судебном заседании потерпевший Рябов-Кожушный К.Б. пояснил, что я спросил у него: «у тебя деньги есть?» после чего потерпевший стал выяснять, где я проживаю: в районе метро «Университет» или в другом месте, предлагал мне оплатить проезд в метро.

· Такое поведение является нехарактерным для потерпевшего в момент совершения разбойного нападения на него.

Сам факт разговора между потерпевшим и мной свидетельствует об отсутствии умысла у меня на совершение разбоя, поскольку в этом случае исключаются вышеприведенные характерные для разбоя признаки, как внезапность, стремительность и т.п., на которые указывает Пленум ВС РФ.

Кроме того, якобы похищенная мной у потерпевшего денежная сумма в 100 рублей, является крайне незначительной.

В ходе очной ставки от 05 ноября 2015 г. потерпевший Рябов-Кожушный К.Б. показал, что «когда Рыльков А.В. подошел ко мне я не обратил внимания на то, есть ли у него что-нибудь в руках.»

На вопрос защитника к потерпевшему: «Какие травмы Вам причинены ПОСЛЕ передачи денег?» Потерпевший Рябов-Кожушный К.Б. ответил: «Мне был нанесен один удар палкой в челюсть.»

Свидетель Лян А.В. как в своих показаниях во время допроса в качестве свидетеля, на очной ставке, так и в судебном заседании пояснил, что до момента нанесения мной удара в область лица потерпевшего, он так же палки в руках у меня не видел.

На самом деле я, Рыльков А.В., использовал деревянную палку НЕ в качестве предмета, используемого в качестве оружия в ходе в целях хищения чужого имущества, как полагает суд, а С ЦЕЛЬЮ ОТРАЖЕНИЯ НАПАДЕНИЯ на меня во время драки.

Доказательств того, что я, Рыльков А.В., подошел к указанным лицам, имея в руках заранее приготовленную палку, стороной обвинения не представлено, а поэтому вывод суда в приговоре о том, что я имел при себе заранее приготовленную деревянную палку, основан на предположениях и не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Я отрицаю, что угрожал потерпевшему разбитой бутылкой и использовал ее в качестве оружия. В то же время в своих показаниях, как на предварительном следствии, так и в судебном заседании потерпевший Рябов-Кожушный К.Б. и свидетель Лян А.В. утверждают, что я, Рыльков А.В., угрожал разбитой бутылкой, которую достал из урны, расположенной метрах в 30-40 от места происшествия.

· Указанные показания потерпевшего и свидетеля опровергаются письменными доказательствами по делу, а именно планом-схемой места происшествия от 19.07.2015 г., на котором не обозначено расположение мусорной урны, из которой я мог достать бутылку.

· Разбитая бутылка, которой в ходе предварительного следствия также не обнаружена.

Следовательно, доказательства использования разбитой бутылки для угрозы применения насилия опасного для жизни и здоровья потерпевшего суду не представлены.

· В соответствии с ч. 3 ст. 14 УПК РФ все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленным настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого.

· В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

Еще раз поясняю, что я, Рыльков А.В., заранее не готовился нападать на потерпевшего Рябова-Кожушного К.Б. и не приискивал для этого предмет, который бы использовался в качестве оружия в ходе разбойного нападения, что подтверждает отсутствие у меня умысла на совершение разбоя.

Поэтому вывод суда в приговоре о том, что я в ходе нападения на потерпевшего я применил деревянную палку как предмет, используемый в качестве оружия, а также - разбитую бутылку, угрожая тем самым последнему применением насилия, опасного для жизни и здоровья не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Потерпевший Рябов-Кожушный К.Б. и свидетель Лян А.В. в судебном заседании подтвердили, что между нами произошла драка. При этом потерпевший утверждал, что он не наносил мне никаких ударов.

Однако, его показания опровергаются заключением СМЭ № 1176/6198 от 23 ноября 2015 г. согласно которому, у меня, Рылькова А.В., установлены телесные повреждения в виде закрытого перелома наружного мыщелка основания 5-й пястной кости правой кисти, которые образовались от удара тупым твердым предметом с условно ограниченной поверхностью с местом приложения силы – внутренней тыльной поверхности правой кисти. Данные телесные повреждения могли образоваться в срок, указанный в постановлении о назначении экспертизы.

Следовательно, указанные показания потерпевшего Рябова-Кожушного и свидетеля Ляна не соответствуют действительности.

В приговоре сделан вывод, что «Согласно выводам заключения эксперта от 23 ноября 2015 года № 1176/6198 экспертом указано лишь о том, что повреждение кисти Рылькова А.В. возможно образовалось в срок, указанный в постановлении о назначении экспертизы, при этом суд не исключает получение травмы кисти подсудимым при иных обстоятельствах».

В этом заключении указано, что «данный перелом мог образоваться от удара твердым тупым предметом с условно ограниченной поверхностью, с местом приложения силы внутренний край тыльной поверхности правой кисти».

Установленный экспертом механизм образования перелома у меня, Рылькова А.В., кисти соответствует моим показаниям о происшествии, имевшем место 04 июля 2015 г.

Таким образом, вывод суда не соответствует выводам эксперта.

Также потерпевший Рябов-Кожушный К.Б. на очной ставке 05 ноября 2015 г. и в судебном заседании показал, что 04.07.2015 года он алкогольных напитков не употреблял.

Допрошенный на предварительном следствии и в судебном заседании свидетель Лян А.В. подтвердил вышеуказанные показания потерпевшего.

Однако приведенные показания потерпевшего и свидетеля опровергаются заключением СМЭ № 7422М/8610, согласно которому при осмотре дежурного врача травматолога установлено, что травма получена в состоянии алкогольного опьянения 04.07.2015 г., избит неизвестным.

Следовательно, потерпевший и свидетель дали ложные показания в суде о том, что потерпевший 04 июля 2015 г. не употреблял алкогольных напитков.

Таким образом, суд не проверил показания потерпевшего Рябова-Кожушного К.Б. и свидетеля Ляна А.В. путем сопоставления их с другими доказательствами, имевшимися в уголовном деле и не дал оценки показаниям указанных лиц с точки зрения достоверности, чем нарушил требования ст. ст. 87, 88 УП РФ.