Три хорошо удобренных куста 11 страница

Легко сказать, в спокойствии: глухой на одно ухо, а теперь еще обжигаемый влажным вонючим паром, который продолжал бить из разбитого котла. Я быстро прочистил глаза от пыли, затем присел за визжащим ремнем какого-то вентилятора и обернулся посмотреть, как далеко продвинулись мои товарищи.

Кирипао отбросило в угол комнаты, он был не в силах справиться с непреодолимым потоком. На моих глазах к нему присоединилась Ясмин. Когда я прорывался наружу, она шла справа, но с Уизлом в руках ей было нелегко устоять на ногах. Женщина и гном упали на пол и покатились через всю комнату, чихая и отплевываясь от пыли. Врезавшись в Кирипао, они оказались в углу, придавленные неослабевающим напором.

— Попались! — торжествующе взвыл Фокс. В свисте пыли его голос был едва различим. Я видел, как маг поднимает руки, слышал, как он произносит слова заклинания, чтобы изжарить моих друзей.

— Стой! — закричал я, вскочив на ноги. Но мой голос охрип, а на то, чтобы добраться до Фокса, вновь пройдя сквозь поток, уже не оставалось никаких сил. Я взревел и прыгнул в него, надеясь, что хоть так смогу заслонить Ясмин от огня.

Пыль захлестнула меня, полностью оглушив. Когда прилетит шар, я ничего не увижу и не услышу, лишь почувствую жар его пламени, что обрушится на меня или охватит моих друзей, беспомощно зажатых в углу. Охватит Ясмин.

Но вдруг поток прекратился, словно кто-то перекрыл кран. Я так отчаянно упирался, что, ошеломленный, упал лицом в мягкий, как подушка, нанос. Тотчас подняв голову в поисках Фокса, я заметил его всего в нескольких шагах. Его глаза были блаженно закрыты, губы двигались, облекая заклинание в слова. Рядом с ним стоял Иезекия, парень держал в руках мельницу. Он повернул ручку, уменьшив напор… и нацелил получившуюся струйку прямо на мага, покрывая того ровным белым слоем.

Я раскрыл, было, рот. И закрыл. Пусть все решает судьба.

На Фоксе по-прежнему лежал слой бурой пыли, нейтрализующей антимагическое действие белой. Однако, после нового облака энергетический баланс стал сдвигаться. Заметил ли это Фокс? Для меня результат был едва уловимым: вокруг старика возник небольшой ореол, когда белая пыль начала слабо светиться. По словам Мириам, маг чувствовал себя в огне как дома — может быть, он просто не ощутил зарождавшуюся волну жара. Но когда заклинание уже шло к завершению, магическая энергия, что скапливалась вокруг Фокса, стала почти осязаемой… и пыль это почуяла.

С легким "пуф" каждая белая частичка расцвела маленьким солнцем.

Иезекия отскочил назад, или его просто отбросило, когда яростно вспыхнули мириады пылинок. Слова застряли у Фокса в горле, безумные глаза широко распахнулись. Языки белого пламени взметнулись вокруг старика; на его лице проступило изумленное выражение.

Это были объятия абсолютного огня.

В то же мгновение тело Фокса превратилось в прах, и он взорвался как тот гигант на ступенях Мортуария.

* * *

Взрывом сорвало три ближайших к Фоксу поршня, которые, разлетевшись на мелкие куски, шрапнелью прошили другие части гигантского механизма. Его реакция не заставила себя ждать: пол под ногами заходил ходуном, как у повозки, наехавшей на камень. Интересно, подумал я, как поведет себя Стеклянный Паук, если одна из его ног прикажет долго жить?

Оставаться и выяснять это я не намеревался.

Настало самое время для извечного клича путешественников по планам, что универсальнее всех молитв, заклинаний и боевых воплей; и мы заорали в один голос:

— БЕЖИМ ОТСЮДА!

Мириам добавила:

— Я знаю ближайший выход.

Я совсем забыл, что она все еще с нами, и благодарение богам удачи, что у нас был кто-то, способный указать путь к спасению. Не теряя времени, она помчалась прочь из машинного отделения, оставляя следы на пыльном полу. Иезекия побежал вслед за ней, даже ни на кого не взглянув… однако и остальные не мешкали. Я вскочил на ноги и увидел, что Ясмин и Кирипао уже спешат на выход; Ясмин успела подхватить невесомое тельце Уизла. Мне все это не нравилось — Уизл не двигался самостоятельно уже довольно давно.

Конечно, только дурак станет мешкать в таком месте, где все разваливается на части, чем и занимались сейчас все механизмы. Клубы пара окутывали нас, застилая путь к дальнему концу зала, где лежал наш выход. Каждые несколько секунд очередной осколок металла прошивал туман, словно камень, выпущенный из пращи. Шестеренки… подшипники… куски конвейерного ремня… какие-то обломки… Многие осколки дымились, некоторые даже искрили голубыми молниями.

Прокатившаяся волна разрушений несла в себе невиданный заряд тщательности и необузданной энергии, ни мало не заботящейся ни о чем живом, что может встать у нее на ее пути…

— Чего ты там застрял, Сенсат несчастный! — прокричала Ясмин, стоя на пороге. — Хочешь, чтобы расписало летающей железякой?

В этот самый момент что-то бешено просвистело в непосредственной близости от моей головы, оставив в ушах звон циркулярной пилы; и мне пришлось согласиться, что с кое-каким опытом лучше повременить.

* * *

Спустя минуту, мы настигли Иезекию и Мириам, переводивших дух чуть дальше по коридору. Иезекия держал в руке мельницу, что обрадовало меня просто безмерно — без этой "безделицы" все планы Риви пойдут прахом.

— Ну что, — сказал я парню, как только с ним поравнялся. — Может, ты мне расскажешь, как тебе это удалось? Только что ты был позади меня в комнате, и вдруг посыпаешь Фокса из его же мельницы? Я думал, после того, как Риви тебя вырубила, ты долго не сможешь телепортироваться?

— Я тоже так думал, — сказал он, тяжело дыша после бега по коридору. — Но… — произнес он тихо, — Уна погибла у нас на глазах, она пожертвовала собой ради нас. И потом, Мириам смотрела на меня так, словно я должен был что-то сделать, чтобы спасти всех… Я не знаю, Бритлин, я был просто вне себя от отчаяния, я почувствовал прилив энергии, как будто внутри меня вспыхнуло маленькое солнце, а затем обнаружил, что стою рядом с Фоксом… Он поставил мельницу на пол, чтобы произнести заклинание… Бритлин, я вовсе не хотел его убивать, я думал, что это его остановит…

Мириам заботливо взяла его за руку.

— Он это заслужил, блажной старый пень.

— Но ведь ты работала на него, — холодно напомнила Ясмин. — И на Риви.

— Ну, в общем, да, — Мириам уставилась в пол. — Я брала ее деньги, но мне глубоко наплевать на ее цели. Нам всем было наплевать. Для Риви наши жизни ничего не стоят. Вы сами видели, что она сделала с Петровым; то же самое может быть и со мной, и я отвечу ей тем же, если смогу.

— Какой пример преданности, — проворчала Ясмин. Повернувшись к нам, она добавила: — Мы будем иметь это в виду, верно?

— Уважаемая Служительница, — произнес Уизл, лежа на руках у Ясмин, словно дитя, — нам и без нее есть о ком беспокоиться.

— Правильно, — добавил я, — например, о тебе и твоем здоровье. Как ты себя чувствуешь Уизл?

— Большая моя часть чувствует себя хорошо, уважаемый Кэвендиш. Однако, я не чувствую своих ног.

Иезекия побледнел. — Уизл так сильно ударился о стену… — прошептал он мне.

— Я знаю… видимо, поврежден позвоночник, — шепнул я в ответ и обратился к гному: — Не волнуйся, в любом случае в Сигиле тебя вылечат.

— Конечно, — кивнул он. — Многие в нашей фракции располагают замечательными заклинаниями для лечения…

Пол под ногами неожиданно пошел вверх, и мы повалились на стену. К счастью, я стоял между стальной стеной и Ясмин, и поэтому смог несколько оградить от удара ее и Уизла. Подобный опыт показался мне не особо приятным — Ясмин была вовсе не балерина — но я стойко перенес пару новых ушибов, которые не шли ни в какое сравнение с тем, что выпало сегодня на долю моих друзей.

Спустя миг подъем прекратился, но коридор в итоге наклонился влево градусов на пять. И не удивительно — чего еще ожидать от Стеклянного Паука, когда одна из его ног разбрасывает во все стороны свои поршни и сальники. Когда-то давно один из друзей отца рассказывал мне байки о разных планах, в том числе и о Плане Пыли: "Есть там, приятель, такие места, где пыль лежит на тысячи миль в глубину. Ты можешь разгуливать по ней, и она будет не выше лодыжек, но в любой момент земля просто уйдет из-под ног, и ты будешь тонуть целую вечность". Если поврежденная нога Паука каким-то образом угодит в такое пылевое болото…

— Мириам, — сказал я, — надеюсь, ты знаешь, где выход?

— Идите за мной, — ответила она.

И мы пошли.

* * *

Коридоры сменялись один за другим. Поначалу мы неслись со всех ног до тех пор, пока новый толчок еще раз больно не ударил нас о стену. После этого мы решили перейти на осторожный бег, чтобы в случае очередной встряски постараться устоять на ногах. Стеклянный Паук содрогался еще трижды, и с каждым разом пол наклонялся все сильнее.

— Похоже на тонущий корабль, — сообщил Иезекия, когда мы пережили третий толчок.

— Надо полагать, ты был на тонущем корабле? — спросила Ясмин.

— Я-то нет, — ответил Иезекия, — но вот дядюшка Тоби…

— Далеко еще до выхода? — поспешил прервать я, чтобы ни слова больше не слышать об этом долбаном дядюшке.

— Не очень, — ответила Мириам. — Порталы есть в нижней части каждой ноги. Тот, что ведет в Сигил, слишком далеко, а ближайший выходит на Небесный Пик.

Я одобрительно буркнул. Небесный Пик, План Добра и Порядка. На мой взгляд, несколько консервативен, но в данных обстоятельствах лучшего убежища не найти: его жители радушны и гостеприимны, а климат мягок и дружелюбен. Правда, Сенсаты, которые бывали на этом плане, говорят, что ночная жизнь там настолько скучна и уныла, что тоскливее может быть только на Плане Льда. Однако для меня небольшая передышка была просто необходима. На Небесном Пике мы непременно отыщем портал в Сигил и тогда, наконец, сможем передать это дело в руки госпожи Ирин.

Вскоре мы достигли спиральной лестницы, копии той, что привела нас на нижний уровень. Поднимаясь по ней, я все ожидал нового "паукотрясения", что скинет всех нас со ступеней. Но судьба была благосклонна, и прежде чем последовал очередной удар, мы успели добраться до самого верха. На этот раз дрожь была не такой резкой, как раньше, но зато казалось, что она будет длиться вечность: медленно, но верно Паук заваливался на бок, пока, наконец, все кольцо не накренилось под углом в тридцать градусов.

— Корабль определенно тонет, — побормотал Иезекия.

Никто не удостоил его ответом.

* * *

Мириам повела нас направо, вниз по коридору, что вел вокруг кольца. Глянув в окно, я заметил, что ближайшая к нам нога оторвалась от земли — противоположная часть Паука, должно быть, уже находилась под поверхностью пыли, так что ноги с нашей стороны до нее больше не доставали. Это меня слегка успокоило; находясь в этом секторе, мы могли дольше оставаться на плаву.

Мне удавалось сохранять бодрый настрой, пока мы не столкнулись с умертвиями.

Двадцать умертвий, если быть точным, стояли в ожидании в комнате отдыха, лежавшей на нашем пути. Над их головами парил бледно-прозрачный образ Риви.

— Привет, родные мои! — промолвила она. — Соскучились без меня? Как только мой Паук принялся танцевать, я прикинула, что вы направитесь именно к этому выходу.

— Это всего лишь проекция, — шепнул Иезекия, — она ничего не сможет нам сделать.

— Верно, — улыбнулась проекция, — но это не мешает мне приказать этим послушным умертвиям выпустить вам кишки, если вы не вернете мельницу.

— Ты уж прости, — ответил я, — но мы к ней привязались. Она будет замечательно смотреться на моем обеденном столе.

Изображение задрожало, но я разглядел, как смертельная ярость исказила лицо Риви. Помехи длились всего мгновение; затем она взяла себя в руки, и призрачная картинка снова стабилизировалось.

— Я вовсе не хочу убивать вас, — сказала она. — Вы опасная команда, я вами просто восхищена. Вы убили Фокса, сломали Паука, распугали всех моих слуг. Я бы очень хотела видеть вас на своей стороне, вместе мы завоюем мультивселенную. Но сначала вы должны вернуть мельницу.

— Она тянет время, — шепнула Ясмин, — чтобы другие умертвия успели подобраться к нам с тыла.

— В нашем состоянии не справиться с двумя десятками тварей, — ответил я.

— И к тому же, — добавила Мириам, — они преграждают нам путь к выходу на Небесный Пик.

— Иезекия, — спросил я, — ты сможешь телепортировать нас через них?

Парень покачал головой.

— Мне не хватит на это сил. Я так думал еще до Фокса, но теперь я действительно выжат.

Уизл кашлянул, чтобы привлечь внимание.

— Кажется, у меня есть заклинание, которое сможет помочь…

Его лицо и одежда были по-прежнему все в белой пыли.

— Не надо, — сказал я. — Мы уже потеряли Уну… — Я повернулся к Мириам: — Так ты говоришь, что порталы есть в каждой ноге?

— Да, но я не знаю, куда они ведут.

— А как насчет ключей к ним?

Она пожала плечами.

— Тот, кто построил этого Паука, оставил ключи почти у всех порталов. Кроме выхода в Сигил, ведь для него нужен личный портрет. Но у остальных ключи лежат где-то рядом.

— Дорогие мои! — напомнило изображение Риви. — Вы еще не решили сдаться?

— Почти, — ответил я. — Но сначала мы решили… бежать!

* * *

Бегуны из умертвий неважные — и в этом было наше спасение. Мы рванули назад по коридору, твари устремились за нами, только все той же раскачивающейся походкой. Это их замедляло, хотя, возможно, они сдерживали себя специально, в отместку за то, что были вынуждены во всем подчиняться приказаниям Риви. Рабы редко проявляют усердие там, где другие действует по собственной воле.

Несмотря на то, что умертвия нас догнать не могли, проекция Риви не отставала ни на шаг. Ей-то не нужно было бежать — поза Риви оставалась неизменной; спокойно сложив руки на груди, она безмятежно плыла следом, неминуемая, как звездный свет. Призрачная картинка летала между нами, совершая неожиданные резкие движения, словно пытаясь нас сбить и запутать. И как будто одного образа было недостаточно, мы были вынуждены терпеть ее елейный голосок:

— Вы же знаете, что вам не спастись. У меня умертвия по всему зданию. Отдайте мельницу!

Ей никто не ответил. Мы были слишком заняты, стараясь сохранять равновесие, невзирая на отягчающие обстоятельства, связанные с присутствием Риви и участившимися толчками, от которых сотрясалось все здание.

Прямо перед нами лежала еще одна комната отдыха, расположенная в месте сочленения кольца Паука с очередной ногой. Из-за нее доносилось шипение второй группы умертвий, что спешила навстречу.

— Нам сюда, — сказал я, указывая на коридор ноги.

— Я не знаю, куда ведет этот портал, — возразила Мириам.

— Уже не важно.

Раньше коридор спускался к земле, но в связи с тем, что противоположная часть Паука погружалась в пыль, эта сторона медленно задиралась, словно обратный конец качели. Теперь наш путь лежал в гору, и хотя подъем был достаточно пологим, это требовало от нас дополнительных усилий.

— Кирипао, — прокричал я. — Надеюсь, ты уже начал молиться тому, кому ты там служишь, чтобы наш подъем не стал еще круче?

— От молитв на бегу бывает лишь хуже, — прокричал он в ответ. — Когда бежишь — беги. Когда молишься — молись. И не свисти, когда…

Паук пошатнулся. Наша сторона качели задралась еще чуть выше.

— Ну, разве это не замечательно! — возликовал призрак Риви, пролетев на волосок от моего лица. — Вы не находите, что по коридору стало немного труднее бежать? Теперь надо внимательно смотреть под ноги — чуть поскользнетесь и попадете в чуткие руки моих умертвий.

— Пошла вон, дрянь! — выругалась Мириам. Однако Риви была права: еще один или два толчка, и по коридору будет невозможно подняться без специального снаряжения. Умертвия бросили свою затею с погоней и, словно волки, столпись у подножья ската, ожидая, когда добыча сама прикатится в лапы.

Здание снова тряхнуло. Иезекия удивленно вскрикнул и чуть не споткнулся, но Мириам, что бежала вслед за ним, успела схватить его за руку, удержав от падения вниз.

Наклон коридора уже составлял более сорока пяти градусов, а то, что его пол был сделан из искусственного и гладкого как мрамор материала, только усугубляло наше положение. Кожаная подошва моих сапог давала плохое сцепление с поверхностью; босиком было бы гораздо удобнее, но я не собирался разуваться, тратя на это драгоценные секунды.

— Ах, бедняжки, — глумилась Риви, — время-то идет.

— А как же ты? — бросила Ясмин. — Паук скоро утонет. Собираешься составить ему компанию?

— И что с того? — рассмеялась Риви. — Стеклянный Паук вполне герметичен, и со временем я смогу восстановить управление. Это вы должны торопиться. Боюсь, нового толчка вам не выдержать. Ты как думаешь, а Петров?

Неожиданно к призрачному образу Риви присоединилась еще одна проекция, чей вид шокировал меня настолько, что я едва не запнулся. Перед нами возник Петров, его рот был раскрыт в беззвучном крике. Пламя по-прежнему окружало его тело, рука сгорела дотла. Прежде, чем он смог выронить Разумертвитель, Риви, должно быть, заставила Петрова прижать скипетр к груди. Теперь он горел там, словно эмблема на паладинском нагруднике. Как он до сих пор жив? Его сердце и легкие были в огне, все горло обуглилось, но он стоял перед нами в безмолвной агонии, не в силах даже кричать.

— Отпусти его! — взмолился Уизл из рук Ясмин. — Он заслужил свою смерть. Освободи его!

— Отдайте мне мельницу, и я сделаю это, — промурлыкала Риви.

— Прости меня, Петров, — пробормотал я и пробежал сквозь проекцию несчастного, стараясь не думать о языках пламени. От одного лишь их вида меня бросило в дрожь.

* * *

Закрытая дверь впереди отмечала конец коридора. Кирипао, опережавший нас на несколько шагов, хлопнул по кнопке и заскочил внутрь, как только дверь отворилась настолько, чтобы его пропустить. За ним следом влетели Мириам, втащившая за собой Иезекию, и Ясмин с Уизлом на руках. Едва я пересек порог, Кирипао вдавил кнопку, закрывая за мной дверь.

В ту же самую секунду последовал новый толчок, и мы впятером упали назад, всем своим весом навалившись на дверь. Та издала пронзительный скрип, и на мгновение я испугался, что она не выдержит, отправив нас катиться вниз по коридору к ожидавшим умертвиям. У меня перехватило дух, сердце бешено застучало… но шли секунды — одна, две, три — и ничего не происходило. Я облегченно выдохнул.

Прямо напротив нас, в противоположном дверном проеме бледно светился портал. Рядом, на торчавшем из стены стальном кабеле висело несколько маленьких дешевых свистков на веревочках. Без сомнения, свистки открывали врата, сквозь которые лежал путь к спасению от Ривиного безумия. Но была одна небольшая проблема: пол между нами и выходом поднялся на целых шестьдесят градусов.

Кирипао без колебаний оттолкнулся от двери и полез вверх. Его руки и ноги были обнажены, но на гладком полу было не за что зацепиться. Тем не менее, ему удалось дотянуться до кабеля и схватить один из свистков.

— Отлично, — крикнула Ясмин, — теперь держись за кабель и опусти его вниз.

Но у Кирипао на этот счет были другие соображения. Он сунул в зубы свисток и, громко свистнув, бросился в портал.

Портал задрожал, показав на один миг картину унылого серого неба, подернутого черными тучами, затем моргнул и закрылся.

— Вот скотина! — воскликнула Мириам вдогонку исчезнувшему Кирипао.

— Он просто Непредсказуемый, — сказал ей Иезекия. — Может, он решил пойти вперед и проверить, все ли там чисто.

— А, по-моему, он просто сбежал, — с досадой сказала она, — и бросил всех нас тонуть на этом проклятом Пауке.

— Какие-то проблемы, дорогие мои? — возникло из небытия ухмыляющееся изображение Риви. Оно повисло под нелепым углом посреди комнаты. — Ваш друг вас покинул?

— Он пошел проведать дорогу, — буркнул я и начал снимать обувь. Наклон был крутым, но босиком я бы сумел добраться до двери при условии, что крен Паука прекратится. Тем более что я не мог принять участие в разговоре — Мириам и Ясмин были слишком увлечены, изливая на голову Риви потоки разных проклятий, чтобы позволить мне вставить хоть слово. Признаться, кое-какие проклятья звучали весьма интригующе… Хотел бы я знать, что имела в виду Ясмин под "той подлой штукой с платком".

Я уже был готов к подъему, когда Иезекия вытащил из своего рюкзака веревку.

— Вот, — сказал он, протягивая ее мне, — она крепкая. Ее сплел сам дядюшка Тоби.

— Чудесно, — прорычал я. Но, похоже, что раздражение от очередного упоминания дядюшки Тоби пошло мне на пользу; оно так подстегнуло меня, что я в бешенстве вскарабкался по полу, уложившись в рекордное время. Мне удалось схватиться за кабель, и я устроился наверху, привязывая веревку.

— Это начинает уже раздражать, — промолвило изображение Риви, когда я бросил конец веревки вниз. — А знаете ли вы, родные мои, что все это время я находилась в одной из комнат управления Пауком?

Изображение наклонилось, словно Риви к чему-то потянулась. Неожиданно Паук начал крениться, раздался чудовищный стон протестующего металла. Сквозь стеклянные стены я увидел, что правая от нас нога дернулась и угрожающе пошла на сближение, как будто одна конечность собиралась напасть на другую. По моим подсчетам, удар должен был прийтись где-то по середине нашей ноги. Мне не оставалось ничего другого, как только зажмурить глаза.

Столкновение получилось зубодробительным. Но наша конечность перенесла его с честью, то есть сумела не оторваться и после череды неприятных сотрясений вернулась на свое место. Еще до того, как закончилась тряска, Ясмин полезла вверх по веревке вместе с Уизлом, крепко обхватившим ее за шею.

— Вам повезло, дорогие мои, — сказала проекция. — Эти ноги не созданы для атак. Но ведь они не созданы и для того, чтобы их выдерживать. Жаль, что я не могу двинуть вашей ногой, чтобы стряхнуть вас оттуда из-за неисправного двигателя. Но это не беда.

Нападавшая нога замахнулась для очередного удара. Едва Ясмин очутилась наверху, я сунул ей в зубы свисток и заорал:

— Дуй!

— Спасибо за совет, Бритлин, — огрызнулась Ясмин, несмотря на свисток в зубах. — Сама бы я никогда не догадалась. — И она дунула в свисток, бросившись в портал. Он моргнул, и я ощутил дуновение зловонного, влажного воздуха. Спустя мгновение Ясмин и Уизл пропали из вида.

Мириам с Иезекией устремились за ними, используя те несколько секунд, пока портал оставался открытым. Риви завизжала от ярости, потому что белая мельница, по-прежнему находившаяся в руке мальчишки, исчезла по ту сторону врат. Через миг портал захлопнулся, окончательно оставив мельницу за пределами досягаемости Риви.

Я собирался бросить ей в лицо какую-нибудь язвительную насмешку, но свисток во рту помешал мне это сделать, и к тому же я был слишком занят, рассовывая по карманам оставшиеся свистки. Зачем облегчать Риви погоню? Если надумает нас преследовать, пусть ищет себе другие.

За этим занятием я совершенно забыл про ногу, которая шла прямым курсом на столкновение. Такие ноги не очень проворны, но уж если они нацелились, ничто их не остановит.

Она ударила, словно таран, и на этот раз я едва не упал, с огромным трудом удержавшись за кабель. Послышался скрип, треск… и внезапно меня охватило ощущение свободного падения, поскольку та половина ноги, в которой я находился, отломилась и полетела к земле. Пыль внизу могла смягчить удар, но мне не хотелось выяснять это наверняка. Я оглушительно дунул в свисток и бросился в ожидающий меня портал.

Три хорошо удобренных куста

Небольшой совет тем, кто станет читать эти мемуары: если вам когда-нибудь придется прыгать в незнакомый портал, постарайтесь при этом не свистеть так, словно вы намерены разбудить покойника. Тут главное незаметность… можете мне поверить.

Поскольку в портал я отправился вперед ногами, то и появился из него точно так же, то есть упал в грязь спиной, пронзительно дуя в свисток. Ясмин наклонилась, вырвала свисток у меня изо рта и отчаянно зашипела:

— Тсс!

Я тотчас затих; прикинув, что бесшумно подняться из грязи у меня не получится, я просто остался лежать на месте, надеясь, что подо мной не зыбучий песок.

Или едкая трясина.

Или армия прожорливых муравьев.

Все это было в равной степени вероятно, поскольку я понятия не имел, куда меня угораздило вляпаться.

Картину окружающего мира заслоняли влажные от росы ветви деревьев, искривленные и перекрученные, с листьями, похожими на кинжалы. Тяжелые ветви обвивали космы зеленовато-седого лишайника, похожие на бледных толстых удавов, что, насытившись, лежат на деревьях, свесив хвост до самой земли.

Прохладный воздух был пропитан густым запахом тины, как на обычном болоте, только более сильным, чем на любом из болот, где я побывал. В этой влажной атмосфере распада не было никакого покоя, никаких опавших листьев, что мирно догнивают в черной грязи — казалось, что разложение здесь происходит настолько быстро и агрессивно, что если долго стоять на месте, можно не заметить, как сгниют твои сапоги.

Поразмыслив, я счел подобную перспективу не такой уж плохой: должно быть, забавно почувствовать, как разлагается твоя одежда. Это, наверное, даже щекотно. Но у меня не было времени ждать, когда гниение примется за дело, потому что где-то справа послышался шепот Иезекии:

— Они идут, вон они.

— Они услыхали наши долбаные свистки, — гневно промолвила Мириам.

— Всего лишь одно заклинание… — начал Уизл.

— Никаких заклинаний, — оборвала его Ясмин, — мы все в пыли.

— Тогда мы должны сразиться. — Это был голос Кирипао, что, впрочем, не удивительно. Наш эльфийский монах начинал меня беспокоить. Импульсивность — это еще куда ни шло, но его вечная жажда боя доставит нам массу хлопот, если мы не научимся его сдерживать. Интересно, из какого он религиозного ордена? Все монахи, которых я встречал до Кирипао, отличались завидным самообладанием и вступали в бой лишь тогда, когда обстоятельства не оставляли иного выхода. И уж, во всяком случае, они не бросались в драку, даже не пытаясь решить дело миром.

Однако, я не мог тратить время на размышления о брате монахе, поскольку настала пора встать и посмотреть в лицо новой опасности, что выпала на наши головы. Грязь оказалась против, но она была не настолько глубокой, чтобы мне помешать, и через три или четыре секунды, я вырвался и обрел, наконец, вертикальное положение.

Мы находились на небольшом возвышении, посреди топей, раскинувшихся, покуда хватало взгляда. Хилые деревца торчали везде, где позволяла твердая почва, но в основном поверхность земли была покрыта водой, затхлой и тошнотворной, собравшейся в черных заводях. Оглядывая окрестности, я заметил, как по поверхности ближайшего омута побежали круги. Нечто белое и бесформенное поднялось из его глубин, резко втянуло воздух и вновь скрылось в непроглядных водах.

— Кто это такие? — прошептал Иезекия.

Спрашивал ли он об этой белой твари в воде? Нет, его внимание было сосредоточено совсем в ином направлении. Я проследил его взгляд… и увидел десяток бесшумно приближающихся к нам сгустков мрака. На короткое мгновение, когда один из них проскальзывал по земле, свободной от тени деревьев, я различал очертания тощего существа, похожего на живого скелета — скелета с маленькими перепончатыми крылышками, оканчивающимися грозными когтями. Затем он сливался с тенью очередного дерева и исчезал, растворяясь во тьме, так что даже глаз Сенсата его едва замечал.

— Кто-нибудь знает, что это за существа? — прошептал я.

— Умбралы, — ответил Кирипао, — близкие родичи демонов тени. Умбралы похищают души и продают их за большую цену.

— Чтобы украсть наши души, — сказал Иезекия, — им не обойтись без магии, верно? — Он достал мельницу и многозначительно постучал ей по ладони.

— Используйте пыль с умом, уважаемый Простак, — предупредил его Уизл. — Известно, что умбралы живут только на Нижних Планах; а раз уж мы на одном из них, не в наших интересах привлекать внимание здешних Сил. Они могут решить захватить мельницу себе.

— Но ведь на Пауке, — напомнил я, — ты сказал, что боги оставят мельницу в покое, потому что не рискнут настраивать против себя других богов?

— Так поступит любой здравомыслящий бог, — подтвердил гном, — однако, Нижние Планы это множество мелких владений, каждое из которых находится под властью отдельного божества. Все имеющие вес боги сразу поймут, что разумнее проявить осторожность; но ведь есть еще масса мелких божков, причем многие из них совсем ненормальные. Если эта земля принадлежит одному из сумасшедших богов, мы должны постараться не привлечь к себе его внимания.

— И все равно будь готов, — сказала Иезекии Ясмин. — Эти твари лезут все ближе.

Умбралы были уже в пятидесяти шагах — так близко, что я различал блики на их острых зубах. Такими зубами можно запросто рвать глотки, и мне не хотелось, чтобы расстояние между ними и моей шеей сократилось еще хотя бы на самую малость.

— Все, хватит! — прокричал я. — Стойте, и мы поговорим.

Существа даже не умерили шаг. Они понимали, что численное превосходство на их стороне; у них не было никакого оружия, но, имея такие зубы и когти, можно убивать не хуже, чем тесаком. Я вынул рапиру и стал ждать. Последние два десятка шагов умбралам придется карабкаться по склону. Высота давала нам преимущество, и я хотел использовать его в полной мере.