Ключ к «секретам» управления 3 страница
А сейчас я могу сказать о человеке очень многое, если не все, уже после первой беседы. Хотя, конечно же, невозможно выявить лишь в одной беседе по поводу предстоящей работы все достоинства и недостатки человека. Я точно знаю, что нельзя выявить сразу, ленив ли человек, обладает ли здравым смыслом.
Нет такой методологии качественного анализа, по которой можно определить, свойственно ли кандидату прилежание к труду, хватит ли у него ума или хотя бы смекалки, когда надо будет принимать решение. Жаль, что до сих пор не изобретен прибор, который мог бы определять эти свойства человека.
В Лихайском университете я прошел семь семестров подряд, не имея летних каникул. Отец советовал мне выделить время для отдыха, но я не мог себе этого позволить, так как не забывал, что за океаном идет война и многие мои друзья воевали и погибали. Кроме учебы, я принимал самое активное участие в общественной деятельности.
Меня очень увлекла работа в университетской газете «Браун энд уайт». Я даже помню свое первое репортерское задание — взять интервью у преподавателя, который изобрел автомобиль с двигателем, работавшим на древесном угле (энергетический кризис возник гораздо позже). Материал получился весьма удачным и был перепечатан сотнями газет и даже агентством Ассошиэйтед Пресс. После такого успеха меня назначили выпускающим редактором. Вскоре я понял: это та должность, от которой зависит реальное влияние прессы. Спустя годы я прочел книгу Гэя Тэйсли, посвященную газете «Нью-Йорк тайме». Так вот здесь я нашел заявление одного из редакторов газеты, который считал, что наибольшим влиянием в любой газете пользуются выпускающие редакторы, а не редакторы передовиц. Дело в том, что выпускающие делают заголовки и первые абзацы. Сами понимаете, что это значит в газете. Ведь большинство людей не читает целиком газетные материалы, а читает вначале заголовки и подзаголовки. Многие даже ограничиваются этим. Таким образом, получается, что первоначальное восприятие новостей читателями идет от заголовков, а значит, от человека, который их формулирует. Еще одной моей обязанностью в газете было устанавливать объемы публикаций. Эту обязанность я выполнял исключительно по своему усмотрению.
Даже самую прекрасную статью я безжалостно урезал, чтобы освободить место для рекламных объявлений. Немного позже я уже держал в определенных рамках наших репортеров и делалэто вполне сознательно путем использования заголовков и подзаголовков.
Через годы, когда обо мне писали самые влиятельные газеты и журналы страны, я представлял, как они это делают, а вернее разделываются! Желание работать в фирме «Форд» возникло у меня еще до окончания университета. А случилось это потому, что у меня уже был обшарпанный «Форд» 1938 года выпуска. Автомобиль был старый и не раз случалось, что при подъеме на гору внезапно летела шестеренка в коробке передач. А случалось это еще и потому, что Лихайский университет был построен на горе. Некий неизвестный менеджер из центрального офиса фирмы «Форд» в Дирборне, штат Мичиган, предложил уменьшить расход горючего, снизив мощность У-образного 8-цилиндрового двигателя до 60 лошадиных сил. Я считал бы эту идею отличной, если бы автомобиль ездил по равнинным районам вроде штата Айова. По этому поводу у меня была даже шутка, где я уверял своих друзей, что подобным конструкторам нужна моя помощь, как и всем остальным, кто конструирует автомобили, подобные этому.
Мой потрепанный автомобиль предоставил мне возможность досконально изучить его конструкцию. В то время автомобильное производство было загружено военными заказами и новые легковые автомобили ни один завод не выпускал. Дефицитными были даже запчасти, мы добывали их на «черном» рынке или на свалках. Каждый, у кого был тогда собственный автомобиль, имел возможность хорошо его изучить. Легковых автомобилей не хватало. После окончания университета я продал свой «Форд» за 450 долларов, хотя отец купил его за 250, таким образом я совершил неплохую сделку. Из-за войны существовал дефицит горючего, хотя на самом деле он был недорогим.
Поскольку я был студентом инженерного факультета, мне выдали удостоверение с литерой «С». Это означало, что моя учеба имела военное значение, и я был весьма рад этому. Я не мог проявить свой патриотизм участием в военных действиях, но это удостоверение подчеркивало, что я могу принести пользу стране.
Моя учеба подходила к концу. На специалистов с инженерным образованием был большой спрос. Раз двадцать мне предлагались вакансии. Так что я мог выбрать место по своему усмотрению. Но меня влекло только к автомобилям и желание работать в компании «Форд» оставалось неизменным. У меня даже была назначена встреча с представителем этой фирмы. Линдер Гамильтон Маккормик-Гудхарт подъехал к зданию университета на автомобиле «Марк-1», одной из необычных моделей «Линкольн-Континентал» несерийного выпуска. От внешнего вида этой машины, от запаха кожи, которой был отделан ее салон, у меня захватило дух. Мое желание работать у Форда стало еще большим.
Способ подбора инженерных и управленческих кадров в компании «Форд» был достаточно жестким. Представитель фирмы посещал пятьдесят университетов и в каждом из них выбирал одного способного выпускника. С такой практикой я был не совсем согласен. К примеру, окажись вместе Исаак Ньютон и Альберт Эйнштейн, в компанию «Форд» попал бы только один из этих величайших ученых.
Маккормик-Гудхарт беседовал с несколькими выпускниками Лихайского университета, но счастливый выбор пал на меня.
Прежде чем приступить к работе у Форда, я решил немного отдохнуть вместе с родителями в Шипботтоме, штат Нью-Джерси. Находясь в отпуске, я получил письмо от Бернардин Ленки, занимавшейся в университете устройством выпускников. Она прислала мне рекламное объявление Принстонского университета о вакансии в аспирантуре. Это было очень хорошее место со стипендией, включающей стоимость обучения, бесплатные книги и даже деньги на текущие расходы. Бернардин настоятельно советовала подать заявление, поскольку таких стипендий ежегодно выделяется только две. «Вы, конечно же, — писала она,— не намерены были поступать в аспирантуру, но не стоит упускать этот редкий шанс». Я связался с Принстоном и попросил сообщить дополнительные сведения. Вскоре запросили мои документы, а еще через несколько месяцев мне была назначена «мемориальная стипендия Уоллеса».
Как только я оказался на территории Принстонского университета, то сразу понял, что попал именно туда, куда хотел попасть. Неожиданно для себя самого, я имел две потрясающие возможности продолжить свою карьеру. Но я должен был узнать, как смотрит на это Маккормик-Гудхарт. Он положительно отнесся к моему решению получить степень магистра и пообещал зарезервировать для меня место, пока я буду учиться. Условия для учебы в Принстонском университете оказались самыми благоприятными.
В Лихайском университете нагрузка была очень большая, а здесь все было гораздо спокойнее. В качестве профилирующих Л выбрал политические науки и новый предмет — материалы из пластмасс. Как и в Лихае, в Принстоне количество студентов и преподавателей было немногочисленным. Зато среди моих преподавателей оказался самый знаменитый специалист по гидравлике, работавший на многих стройках мирового масштаба, в том числе и на строительстве плотины Гранд-Кули. Этот преподаватель по фамилии Муди имел группу всего лишь из четырех аспирантов. Я получил возможность слушать лекции Эйнштейна. Понять то, что он говорит, было практически невозможно, но находиться с ним в одном зале было чрезвычайно приятно и почетно. Эйнштейн читал свои лекции в здании Института новейших исследований. Наша аспирантура помещалась в здании рядом и я мог иногда наблюдать за этим ученым.
Я так стремился побыстрее приступить к работе у Форда, что решил написать диссертацию не за три семестра, как было назначено, а за два. В практической части моей работы я должен был сконструировать и изготовить, причем вручную, гидравлический динамометр.
Моим руководителем был преподаватель по фамилии Соренсен.
Он предложил мне помощь. Вместе мы изготовили динамометр и закрепили на двигателе, переданном университету корпорацией «Дженерал моторе».
После сдачи всех экзаменов я работал над диссертацией и вскоре ее закончил.
Я был так горд своей работой, что даже поместил ее в кожаный переплет. Как выяснилось, Линдера Маккормика-Гудхарта призвали в армию. По своей недальновидности я не поддерживал с ним связь во время своего пребывания в Принстоне. Письменного подтверждения зарезервировать для меня место я не имел, поэтому о моей личности в компании «Форд мотор» никто ничего не знал. Я вынужден был сам связаться с начальником Маккормика-Гудхарта, Бобом Данэмом и объяснить ему ситуацию, в которой я оказался. Он сказал, что группа стажеров уже полностью укомплектована, но ради справедливости он готов оказать мне содействие и взять меня пятьдесят первым. Но приезжать надо немедленно.
На следующий день отец отвез меня в Филадельфию. Далее я отправился в Детройт на поезде «Красная стрела».
Я ехал продолжать свою карьеру и был так возбужден, что не сомкнул глаз всю ночь. Вышел на станции Фортстрит со спортивной сумкой через плечо и пятьюдесятью долларами в кармане. На вокзале я спросил первого попавшегося, как доехать до Дирборна. Ответ был достаточно кратким: «Молодой человек, вам надо отшагать десять миль на запад!».
Часть II.
В КОМПАНИИ «ФОРД»
Глава 1. Начало пути
Непосредственное начало моей карьеры в компании «Форд мотор» произошло в августе 1946 года. Я вступил в должность инженера.
Стажеры обязаны были ознакомиться с курсом всех производственных операций. Именно поэтому программа нашей стажировки именовалась довольно странным словом «петля». По несколько дней или даже целым неделям мы трудились на всех участках компании. Такая схема стажировки на производстве легковых автомобилей позволяла считать нас свершившимися специалистами. Для того чтобы мы получили определенные практические навыки, компания не жалела средств. Мы начинали на знаменитом заводе Ривер-Руж, входившем в состав мощнейшего в мире промышленного комплекса «Форд мотор компани». Сюда включались многие угольные шахты и известковые карьеры. Поэтому технологический процесс, который начинался с добычи сырья в шахтах до выплавки стали и превращения ее в автомобиль, мы изучили не только теоретически, но и практически.
На наше знакомство с работой цехов мелкого и крупного литья, рудовозов, инструментального и штамповочного цехов, кузнечно-прессового цеха и сборочного конвейера и, наконец, испытательных треков ушло достаточно много времени.
Нельзя сказать, что процесс стажировки включал только производство. Нас ознакомили даже с заводской больницей. Довольно хорошо мы изучили работу отдела закупок. Я был уверен, что нет лучшего места в мире для практического изучения производственного процесса создания автомобилей. На завод Ривер-Руж, гордость компании, постоянно приезжали иностранные делегации, наиболее часто японцы, но это было задолго до того, как у них появился интерес к Детройту. Все, о чем я до сих пор читал в книгах, я увидел, наконец, собственными глазами.
Металлургию я изучал в Лихайском университете, а здесь сам работал у доменных и мартеновских печей, плавил металл. Проходя практику в инструментальных и штамповочных цехах, я достаточно основательно поработал на строгальных, фрезерных и токарных станках.
На сборочном конвейере мне поручили закреплять чехол на системе электропроводки внутри рамы грузовика. Это было нетрудно, но очень нудно. Однажды отец и мать приехали на завод и увидели меня в рабочем комбинезоне. Отец не выдержал и очень язвительно заметил: «Для этого ты учился на «отлично» 17 лет?! Представляю, что поручено делать тем, кто учился без прилежания». Кураторы были к нам доброжелательны, а вот рабочие относились с демонстративной подозрительностью и злобой. Мы решили, что причина такого отношения в наших значках с надписью «инженер-стажер». После наших жалоб мы получили значки с другой надписью — «Администрация» Однако положение только ухудшилось. Я принялся тщательно изучать историю фирмы и вскоре понял, в чем дело. Генри Форд, основатель компании, к этому времени уже состарился. Группу, управляющую компанией, возглавлял Гарри Беннет, выделявшийся среди всех своим свободным нравом. Между рабочими и управленческим аппаратом установились отвратительные отношения. А наши значки с надписью «Администрация» только ухудшили дело. Рабочие принимали нас за шпионов, которых прислали за ними присматривать. Абсолютно игнорировалось то обстоятельство, что мы — недавние выпускники колледжа и только-только делали первые шаги на производстве. Но в конце концов мы были молоды и все это нас мало волновало.
Наша группа из 51 выпускника различных колледжей жила в одном здании. Поэтому пиво мы пили вместе и в свободное время веселились и наслаждались жизнью. Иногда кому-нибудь из нас удавалось незаметно отлучиться на пару дней в Чикаго, благо программа стажировки была не очень строгой. Первые итоги нашей работы оценивались в середине стажировки. Эту оценку делали наши наставники. Мой куратор пришел к выводу, что я достаточно хорошо усвоил многие процессы и направил меня в только что скомплектованную группу по автоматическим передачам.
Прошла половина стажировки — девять месяцев. Мне поручили сконструировать модель пружины сцепления.
«Для чего я этим занимаюсь? Чему я должен посвятить свою жизнь?» — такие мысли мучили меня целый день, пока я выполнял заданный чертеж. Сейчас я уже хорошо знал, что не хочу больше заниматься инженерным делом. Работать в компании «Форд» я очень даже хотел, но отнюдь не конструктором. По моему мнению, настоящим делом были маркетинг и сбыт. Именно это направление меня влекло, поскольку меня больше тянуло работать с людьми, а не с машинами. Но кураторы не пришли в восторг от моего рвения в маркетинг. Ведь в фирму я нанимался именно как выпускник машиностроительного факультета. На мою стажировку были затрачены время и деньги. Однако я настаивал. Через некоторое время было найдено компромиссное решение: полученная мною в Принстоне степень магистра была засчитана как вторая половина стажировки. Я был отпущен и стал искать возможность найти должность в сбытовой сети.
Это был достаточно немалый риск — карьера в сфере сбыта. Мой лучший друг, Фрэнк Циммерман, также одним из первых закончил стажировку и решил отказаться от конструкторской работы. Он уже нашел место в Нью-Йорском сбытовом округе1, и я сразу же связался с Фрэнком.
Сбытовая сеть фирм «Дженерал моторе», «Форд мотор» и «Край-слер» в США подразделяется на регионы, округа и зоны.
Мы встретились в Нью-Йорке и, словно мальчишки, стали шастать по шикарным ресторанам и ночным клубам Манхэтена. Мы наслаждались их блеском и великолепием. Я чувствовал себя здесь как дома — ведь я был из восточной части США, а в моей голове вертелась только одна мысль: «Только бы мне сюда вернуться».
В конторе Нью-Йоркского сбытового округа не оказалось на месте управляющего и я вынужден был общаться с двумя его помощниками. Я нервничал, поскольку являлся специалистом по машиностроению, а не по сбыту.
Только произведя должное впечатление, я мог рассчитывать на место. Мое рекомендательное письмо один из помощников управляющего принял, не отрывая глаз от газеты «Уолл-Стрит джорнэл» и ни разу так и не взглянув на меня на протяжении получасовой так называемой беседы. Ненамного лучшим было поведение другого помощника. Он тщательно осмотрел меня от ботинок до галстука, но все же задал мне несколько вопросов. Я понял: ему не понравилось, что я имею университетское образование и что жил некоторое время в Дирборне. Вероятно, он думал, будто меня прислали наблюдать за ним. Я понял, что он не намерен подыскивать мне место. «Не стоит беспокоить нас звонками, — довольно сухо произнес он. — Мы сами позвоним вам». От всего этого у меня осталось впечатление, будто я пришел наниматься в бродвейский театр и не прошел пробу.
Но все же я решил сделать еще одну попытку в другом сбытовом округе и условился о встрече с управляющим сбытовой конторой в Честере, штат Пенсильвания, неподалеку от Филадельфии. На этот раз везенье было большим. Я застал на месте управляющего окружной конторой.
Управляющий решил рискнуть и испытать меня, предложив должность служащего, предлагающего прокатным фирмам партии автомобилей. Переговоры с агентом по закупке автомобилей для прокатных фирм и распространение средних партий новых машин — вот что входило в мои обязанности. Это было нелегко, поскольку тогда я был застенчивым и скованным, в начале каждого разговора у меня начиналась противная дрожь в коленках.
Существует мнение, что хорошим торговцем надо родиться, а сам человек не в состоянии выработать в себе эти достаточно специфичные качества. У меня природного таланта не было.
Многие мои коллеги были более раскованны и свободны в общении с клиентами, я же первое время вел себя чересчур официально и даже напыщенно.
Шло время, и у меня появился определенный теоретический и практический опыт работы в торговле. Манеры менеджера стали более уверенными, к моему мнению стали прислушиваться коллеги. Сейчас я могу однозначно утверждать, что для овладения искусством торговли необходимы неустанный труд и время.
Нельзя позволять себе расслабляться, надо работать и работать, пока торговля не станет вашей второй натурой. Молодые начинающие бизнесмены не всегда соглашаются с этой неоспоримой истиной. В начале пути многие совершают ошибки. К сожалению, в бизнесе избежать их тяжело и даже практически невозможно. Суть в том, чтобы не совершать одну и ту же ошибку дважды, ибо обходится это слишком дорого. Моей удаче способствовало не только время, но и конъюнктура рынка.
Как я уже упоминал, производство легковых автомобилей было приостановлено во время войны. Спрос на них вырос в 1945—1950-е годы. Очень часто новый автомобиль продавался выше прейскурантной цены. С приличной прибылью можно было продать даже самый изношенный автомобиль.
Все дилеры были в неустанном поиске автомобилей, прошедших все сроки эксплуатации. Значимость моей маленькой должности придавал именно этот неудовлетворенный спрос на новые автомобили. Многие служащие использовали это обстоятельство в личных целях. Они распределяли поступающие новые автомобили среди своих знакомых и друзей, получая за это подарки и деньги. Сомнительные сделки совершались сплошь и рядом. Мог бы нажиться и я, но заниматься такими махинациями было не в моей натуре. Цены на автомобили, указанные в прейскуранте, были чисто условными. Люди платили столько, сколько запрашивал рынок. Сотрудники окружных контор вовсю пользовались ситуацией. Для того чтобы заполучить долю прибыли, они шли на всякие ухищрения, обходя правила торговли. ,В результате дилеры стали достаточно богатыми людьми. Я был глубоко потрясен тем, что видел и понимал. К тому же я был идеалистически настроенный, неискушенный юноша, недавний выпускник колледжа.
Через некоторое время я отказался от работы по телефону, покинул контору и стал разъездным агентом по сбыту грузовиков и партий автомобилей для прокатных фирм. Целыми днями я разъезжал на новеньком автомобиле, проводя бесчисленное количество встреч с дилерами. В основном я делился с ними своим только что приобретенным опытом, они же в свою очередь возлагали на меня большие надежды. Каждому из них казалось, что именно я могу помочь стать миллионером. Признаюсь, это новое дело мне понравилось, более того, оно поглотило меня целиком.
Важнейшую роль в достижении успеха сыграло также мое назначение управляющим зональной конторой в 1949 году в Уилкс-Барре, штат Пенсильвания. Я поддерживал активные и непосредственные связи с 18 дилерами, что позволило мне узнать эту категорию людей достаточно хорошо. Я в точности знал их место и роль в работе компании. Позднее, будучи в составе управления аппаратом фирмы, я приложил немало усилий для того, чтобы поддерживать их имидж американских предпринимателей.
Мой большой опыт помог утвердиться во мнении, что только от скоординированных и целенаправленных действий штаба компании и дилеров зависит успех в автомобильном бизнесе. К сожалению, эту идею приняли и поддержали не все знакомые мне менеджеры автоиндустрии. Обижены были и многие дилеры на то, что их не приглашают за «общий стол». И это абсолютно неправильно. Фактически только дилеры осуществляют продажу и техническое обслуживание всех автомобилей, которые сошли с заводских конвейеров. Поэтому их информация является очень ценной и имеет достаточно большой вес, даже если вам не нравится то, что они говорят. Не стоит забывать, что именно дилеры являлись выразителями нашей капиталистической системы.
Вспоминая годы службы в окружной компании по розничной торговле автомобилями в Честере, не могу не сказать о Мэррее Кестере, управляющем зональной конторой в Уилкс-Барре. Это был очень талантливый человек, настоящий специалист в деле обучения продавцов автомобилей. Он хорошо знал нрав покупателей и множество «секретов» автомобильного бизнеса. Расскажу об одном из них.
Мэррей звонил каждому клиенту через месяц после продажи автомобиля и справлялся о том, как понравился новый автомобиль его друзьям. Эта маленькая хитрость имела достаточно простой, но конкретный замысел. Если спросить напрямую у клиента, как ему самому нравится приобретенный автомобиль, то у последнего может появиться подозрение о том, что машина имеет технические и прочие недостатки. Друзья же, как правило, хвалят автомобиль, даже если он им не нравится. В таком случае клиент стремится оправдать свои финансовые затраты, утверждая самому себе и всем, что совершил удачную покупку.
Достаточно часто эта маленькая хитрость действительно срабатывала, и Мэррей заполучал адреса и телефоны друзей удачного клиента. Расчет Мэррея строился на следующем рассуждении: всякий, кто что-либо приобрел (дом, автомобиль, акции и пр.), первые несколько недель оправдывает свою покупку, даже если понимает, что она неудачна.
В бизнесе Мэррею здорово помогало еще одно его достоинство — он был великолепным рассказчиком. Сюжеты для рассказов ему подсказывал зять Хэнни Янгмен. Мне вспоминается случай, когда мы приехали из Нью-Йорка в Филадельфию. Хэнни выступал перед посетителями рекламной выставки автомобилей. Представлять новые автомобили мне было легко, поскольку Хэнни уже завел публику. Я настолько проникся методикой Мэррея, что сам начал давать многим дилерам советы. Я объяснял, что главная их задача — построить взаимоотношения с покупателем так, чтобы можно было его подтолкнуть к совершению покупки. Надо подобрать и предложить клиенту именно такой автомобиль, который он мечтает купить, к примеру, красный, с открывающимся верхом. Ведь зачастую покупатели сами не знают, чего хотят. Помочь клиенту определиться с желанием — профессиональный долг продавца.
По-моему мнению, покупка автомобиля мало чем отличается от приобретения пары ботинок. Работа продавца в обувном магазине заключается в том, что продавец сначала измеряет ногу покупателя, а затем уточняет, какую обувь тот предпочитает — спортивную или элегантную.
Точно так же поступают при продаже автомобилей. Прежде всего следует выяснить, с какой целью покупается машина и кто в семье будет ее водить. Надо также знать материальное положение покупателя, какие расходы он может себе позволить, и только после этого предложить ему оптимальный вариант автомобиля. Очень важно правильно завершить начатую сделку. Мэррей частенько, и не без удовольствия, напоминал нам всем об этом.
Как показывает опыт, большинство продавцов успешно справляется с предварительными стадиями продажи. А вот на последней стадии трудно совладать с чувством страха из-за возможного отказа покупателя от приобретения машины.
Такие ситуации могут завершаться тем, что клиент покидает салон без покупки, а продавец остается расстроенным. А происходит это только лишь потому, что у продавца не хватает уверенности заставить покупателя поставить подпись на документах.
Самым лучшим из всех моих наставников оказался Чарли Бичем, управляющий региональной конторой, ведавший сбитом фордовских автомобилей на всем Восточном побережье. Я в это время работал в Честере. Он повлиял на мою жизнь больше, чем кто-либо другой, исключая, конечно, моего отца. Так же, как и я, этот человек получил инженерное образование, но работать пошел в сбыт и маркетинг. Родом из южной части страны, этот представительного вида человек с обаятельной улыбкой, очень отзывчивый, легко вдохновлял других даже на самое опасное дело, иногда связанное со смертельным риском. У него был редкий дар проявлять строгость и великодушие одновременно.
Однажды случилось так, что моя зона по объему продаж оказалась на последнем месте среди 13 зон нашего сбытового округа, отчего у меня было плохое настроение. Чарли увидел меня в гараже и поинтересовался, чем я так сильно расстроен. Узнав причину моей печали, он сказал мне: «Это не страшно — быть на последнем месте. Должен же его кто-то занимать». Но затем, уже подойдя к своему автомобилю, он крикнул: «Но не вздумай быть последним больше двух месяцев подряд». Эти слова вернули меня к разуму и я надолго их запомнил. Говорил Чарли очень образным языком, что делало его весьма оригинальным.
Когда встал вопрос о том, чтобы послать несколько новичков из нашей конторы в Филадельфию на встречу с местными дилерами, которые славились своим резким нравом, Чарли метко заметил: «Эти ребята очень рискуют. Коровы могут сжевать их вместо травы, поскольку они очень зелены». Иногда у него прорывались четкие, я бы сказал, даже резкие высказывания: Если делаешь деньги, то забудь, парень, о другом. Помни только о главном в нашей системе — производить и получать прибыль».
Кроме разговоров о работе, он не прочь был порассуждать о смысле жизни и ее уроках, которые, по его глубокому убеждению, каждый извлекает сам для себя, об опасностях, которые от вас никто Не отведет. По его мнению, единственное, чем обладает человеческое существо, это способность размышлять. Здравый смысл — единственное реальное преимущество человека перед обезьяной. «Помни, лошадь сильнее, а собака добрее, — говорил он. — Но если ты не отличаешь конский навоз от ванильного мороженого, то дела твои бесперспективны, успех обойдет тебя стороной, а удача покинет». Ошибки он прощал только тем, кто их признавал. По его мнению, ошибки совершают все. Но большинство людей просто не хотят их открыто признавать, и в этом их беда. Если ты перепил, то не стоит сваливать вину на жену, любовницу, детей, погоду или собаку. Они здесь абсолютно ни при чем. Не стоит искать оправданий, а лучше посмотреть на себя в зеркало. Только в том случае, если человек соглашался с его мнением, он шел на общение.
По итогам продаж периодически проводились собрания, на которых Чарли Бичем обязательно перечислял все выслушанные им оправдания по плохой продаже автомобилей. Он категорически не советовал своим сотрудникам ссылаться на них повторно, а тем более вводить этот прием в практику. Люди, открыто признающие собственные промахи и ошибки, были достойны его уважения. Он не любил постоянно оправдывающихся, вступал с ними в своеобразную схватку, которую никогда не проигрывал. «Воевал1» он долго, получая от этого удовлетворение.
Он всегда смотрел и шел только вперед, просчитывая шаг за шагом. Но в этом сильном и достойном человеке все же была маленькая слабость — он любил курить. Только запрет врача заставил его бросить это занятие, но расстаться с сигаретой насовсем он не смог. Чарли постоянно держал во рту и жевал незажженную сигарету, а вернее, ее кусочек, отрезанный перочинным ножиком. Эти кусочки валялись везде, где только можно, и были похожи на кроличий помет. Было такое впечатление от этих огрызков, что в комнате живет кролик и бегает повсюду, оставляя следы.
Если ситуация требовала, то Чарли мог быть и жестоким боссом. В 1976 году на обеде в честь моего избрания президентом компании «Форд» мне выпала прекрасная возможность публично выразить признательность этому неординарному человеку. «Он живет не только в моей памяти, но и в моем сердце, — сказал я. — Чарли Бичем незаменим, и мне иногда кажется, что он жив. — Он был кем-то большим, чем наставник. Я люблю его за то, что он был моим мучителем».
Когда у меня появилось достаточно уверенности в собственных силах, а также определенные успехи в деле, по" поручению Чарли я обучал дилеров секретам продажи грузовиков. Я даже составил небольшой справочник под названием «Подбор и обучение продавцов грузовых автомобилей».
В это время у меня исчезли все сомнения в правильности собственного выбора. Покинув инженерную профессию, я окунулся в сферу сбыта и считал, что нахожусь в центре главного действа». Своим успехом в Честере я обязан не только самому себе, но, как говорится, еще месту и времени. «Форд мотор компани» переживала глубокую реорганизацию. Процесс шел мучительно, но были большие возможности продвижения по служебной лестнице.
По поручению Чарли я осваивал все новые и новые округа. Шанс подвернулся — и я им воспользовался. В роли коммивояжера я разъезжал по всему Восточному побережью, посещая один город за другим. Проекционный аппарат со слайдами, плакаты и схемы — эти «орудия труда» кочевали вместе со мной.
Обычно каждый год я открывал пятидневные курсы обучения продавцов фордовских грузовиков в данном округе. Мне приходилось говорить целыми днями. Эта возможность упражняться в чтении лекций и ведении диалогов дала мне возможность добиться высокого мастерства в публичных выступлениях. По долгу службы я вел переговоры с дальними округами. Тогда еще не было прямой связи, приходилось прибегать к услугам телефонисток. Здесь у меня возникали трудности с собственной фамилией Якокка. Телефонистка не могла написать ее правильно. Но когда я произносил свое имя Лидо[2], то телефонистки открыто и громко смеялись.