Глава 3. Сожаления Гермионы Грейнджер

Все было точно так, как в тот день. Отец сидел на бежевом диване, обхватив голову руками. На белом ковре валялись вещи. Грейнджер отошла от профессора к своей матери и заключила ее в объятия. Она была такой теплой, такой живой. Отец вздохнул и поднялся:

– Гермиона, если бы мы только могли помочь тебе... мы бы хотели.

Девушка чувствовала себя марионеткой, заведенной куклой, запрограммированной на определенные действия. Слова жгли, как кислота, причиняя невыносимую боль. Гермиона произносила их с уверенностью, так, будто это был единственный путь.

Гарри нуждался в ней, и она бросила родителей. Гермиона полностью отдала себя делу, пусть порой и не веря, что глупые детишки, скрывающиеся в палатке от темного мага, смогут победить. Но, несмотря ни на что, у них был план. И она думала, что поступает правильно.

– Нет, папа. Для вас будет безопаснее быть где-нибудь подальше отсюда.

Безопаснее? Как она не могла понять, что никому не дано избежать смерти. Даже Волдеморту, который всю жизнь пытался перехитрить невидимую силу, не удалось. А какой шанс у двух магглов?

Мама улыбнулась. Раньше эта улыбка успокаивала Гермиону, но сейчас ей словно вгоняли нож в сердце. Это последний раз, когда она их видит и когда они вместе. Они смотрят на неё с небес? Были ли они счастливы с ней? Могла ли она все изменить?

– Мы доверяем тебе, дорогая. Если ты считаешь, что это самый лучший вариант, то мы согласны. Просто не забывай о нас, ладно? – сказала мама.

Улыбка женщины померкла, и Гермиона заплакала. Она чувствовала, как задыхается от нахлынувших эмоций. Пришлось снова пережить тот день, когда она обрекла родителей на смерть. Может, было бы лучше, спрятать их при помощи заклятия Фиделиуса? Магия смогла бы защитить. Но Гермиона была уверена в своей правоте. И из-за неё они теперь мертвы.

– Думай о нас, – утешала мама, улыбаясь.

Гермиона посмотрела на груду вещей, спросив, все ли готово. Родители кивнули. Она взмахнула рукой с призрачной палочкой, и все исчезло. Одежда, картины, безделушки – напоминания о том, что у них была дочь. Фотографии с запечатленными на них семейными пикниками, праздниками, обычными домашними посиделками – все было уничтожено. Одежда и книги, брелки, браслет со звездочками и сердечками, который она сделала для мамы в пять лет. Смешная бумажная шляпка – тоже самодельная – отец всегда брал её с собой, когда провожал Гермиону в школу. Грейнджеры избавились от всего, что могли бы использовать Пожиратели смерти, чтобы найти их. А все предыдущие годы по мановению волшебной палочки просто исчезли. Стерлись из памяти.

Гермиона посмотрела на бледно-коричневые стены, на ковер, затем выглянула в коридор, что вел на кухню, где она училась делать пирожки. Она вспомнила и о холодильнике, на дверце которого висели напоминалки. Потом посмотрела направо, скользнув взглядом по дивану и телевизору, по большим стеклянным дверям веранды и просторного заднего двора, на лестницу. Наверху находилась их спальня. Место, где они могли чувствовать себя в безопасности. И её комната рядом. Но если она поднимется по лестнице, то найдет там лишь голые стены. Если она вернется в этот дом, то увидит его пустым.

Они ушли.

***

Северус смотрел на Грейнджер и её семью, понимая, что именно она хотела изменить. Он никогда не думал о её родителях. Гермиона была похожа на свою мать, за исключением цвета волос и глаз – это у неё от отца.

Груда из одежды и сувениров лежала перед телевизором. На самом верху как-то умудрялись держаться старые игрушечные качельки, на красной подкладке которых сидел одноглазый мишка, словно главнокомандующий.

Один взмах волшебной палочки – и вещи исчезли. Снейп смотрел, как родители Гермионы встали рядом, бок о бок, как на расстреле, а потом – Обливиэйт наполнил их головы воспоминаниями Вендела и Моники Уилкис. Гермиона внушила им, что они хотят поехать в Австралию, что скопили достаточно средств и купили билеты на самолет. Она напомнила отцу, что деньги лежат в нагрудном кармане его пиджака. Матери же сказала, что та положила деньги на счет, и дала номер. Также сообщила, что такси уже ждет их. Гермиона заверила родителей, что они из Бедфорда и хотят купить дом и создать семью. Северус знал, что девушка подумала: «Создать семью… которая заменит меня».

С улицы сигналили, и Гермиона отошла от родителей.

***

Гермиона смотрела, как они, улыбнувшись друг другу, вышли за дверь. Послышался звук отъезжающей машины. Девушка освободилась от воспоминаний, и теперь все чувства вырывались наружу. Ноги подкосились, и она рухнула на пол.

Что она наделала! Конечно, Волдеморт не нашел их и не пытал, но они все равно умерли, оставили её. Гермиона ничего не чувствовала, ничего, кроме ужасающей боли. Почему она не спрятала их с помощью магии? Можно ли было что-то изменить?

***

– Ты сделала то, что считала нужным. Ты пыталась их спасти, – ответил Северус на так и не высказанный вопрос.

Она была так же раздавлена, как и он после встречи с Лили. Гермиону все больше снедало чувство вины. А из такого состояния трудно выбраться. Уж он-то знал.

– Я недостаточно старалась. Я сделала не все, что могла бы, и они умерли. Это моя вина.

Северус не знал, как успокоить девушку. Он не смел подойти к ней и чувствовал себя не в своей тарелке. Но через пару минут все же решился приблизиться и неловко похлопал Грейнджер по плечу.
***

Гермиона вздохнула и оглядела комнату. Она не хотела быть здесь, поэтому закрыла глаза и представила луг, деревья и траву, представила, как горячий шоколад скользит по горлу. Вспомнила запах дождя, медленно плывущие облака и луну. Представила огонь, желая броситься в него и покончить со всем этим. Может, физическая боль вытеснит душевную? Но когда она открыла глаза, то ее взгляд остановился на фотографии. Волшебная палочка вновь исчезла. Гермиона старалась не думать о прошлом. Она не хотела знать, что изображено на фото, но все-таки осторожно взяла потускневшую рамку с яркой картинкой. С маггловского снимка на Гермиону смотрели её улыбающаяся мать, смеющийся отец и она сама. Фотографию сделали летом, перед тем как она отправила родителей в Австралию.

Они были такими радостными и живыми. Гнев заполнил Гермиону, когда она поняла, что эти счастливые минуты – последние перед их смертью. Это когда-нибудь закончится? Грейнджер закричала, бросив фотографию о стену. Рамка разбилась, осыпая осколками пол.

***

Северус смотрел на девушку, в глазах которой плескались боль и гнев. Она была раздавлена, и он не знал, что может сделать для нее. Гермиона вытащила его из трясины отчаяния, а он не мог. Много лет Северус пытался избегать любых эмоций, скрывая свою боль и избавляясь от чувств.

Грейнджер кинула рамку о стену, и осколки с печальным звоном упали на пол. Она закричала и бросилась к двери. Такси уже уехало. Девушка остановилась, а потом рванула дверь так, что та ударилась о стену, а стекло в ней растрескалось. Разрыдавшись, Гермиона побежала по дороге. Северус пошел следом, думая, как её успокоить. Она сумела убедить его в том, что многое нельзя изменить.

Оглядываясь назад, вы думаете, что могли бы что-то сделать по-другому, но правда в том, что прошлого не вернуть. Главное – принять это как данность. И Грейнджер уже ничего не сможет сделать.

– Мисс Грейнджер! – позвал он, понимая, что она убегает все дальше.

Она бежала, прижимая ладони к лицу. Северус сделал глубокий вдох и перешел на бег, чтобы догнать ее. Вдали виднелся город, большой и дикий. Здания тянулись к небу, разбросанные, словно цветы. Она же не собиралась туда? Его сердце дрогнуло, когда он увидел, как Гермиона плачет, не желая принимать реальность.

– Мисс Грейнджер!

Но она, казалось, даже не слышала.

– Гермиона!

***

Девушка резко остановилась, услышав свое имя. Легкие горели огнем, а сердце колотилось как сумасшедшее. Воздух со свистом пробивался внутрь, причиняя еще большую боль. Профессор, чуть запыхавшись, подошел к Гермионе.

– Хватит, – сказал он, схватив её за руку. – Какой смысл мучить себя? Их не вернешь. Вы сделали то, что считали нужным.

Гермиона покачала головой, слезы все еще катились по ее щекам. Она выдернула руку, но через мгновение снова вцепилась в его ладонь, да так, что ногти впились в кожу.

***

Гермиона смотрела на него своими медово-карими глазами, в которых больше не было гнева.

– Я могла попросить Орден защитить их, но должна была придумать другой способ. Ведь я была права, должна была. Я должна… должна… – она зарыдала, и Северус прижал её к себе.

Гермиона била его по груди, избавляясь таким образом от жгучей боли, плакала и извивалась. Он же только крепче прижимал её к себе. Наконец, когда уже стало трудно удерживать её, Гермиона начала успокаиваться. Северус не знал, как быть. Вдруг она отстранилась.

– Могла ли я что-нибудь сделать, профессор? – спросила она, посмотрев на него так, словно ждала приговора.

Он покачал головой:

– Вы сделали все, что было в ваших силах. Ты сделала все, что могла. Глупо думать иначе.

Девушка закусила губу, а он продолжил:

– Ты сильная ведьма, продумала все варианты и выбрала тот, который считала верным. Это твое решение.

***

Гермиона задумалась. Прав ли он? Сделала ли она все, что могла? Правильно ли поступила? Северус обнимал её, и она потихоньку успокаивалась. Вдруг Гермиона посмотрела на него и вздохнула. С каких это пор он не прав? Какой смысл плакать в этом воображаемом мире? Что сделано, то сделано.

«Я знала это с самого начала», – подумала она.

Гермиона понимала, что это бессмысленно. Но она любила их так сильно... все еще любит. И всегда будет любить. Разве не она просила Снейпа отпустить воспоминание, которое так мучило его? И кто она такая, чтобы даже не прислушиваться к словам профессора? Она смирилась с тем, что другого выхода не было. Должна быть рада тому, что хотя бы пыталась. Разве это не имеет значения?

***

Северус понял, что победил, потому что все вокруг вновь поглотил туман. Но этот туман был другой, еще более плотный и густой. Волшебники побежали вперед и вскоре снова оказались на поляне.

Но что-то здесь было не так. Они вернулись в совершенно другое место. На грязной разворочанной поляне рядом с погребальными кострами лежали изуродованные тела. В углях виднелись человеческие органы. Стояла такая вонь, что Северусу пришлось прикрыть рукой рот и нос. Изломанные деревья и опаленная трава – все, что осталось от некогда красивого луга.

Северус и Гермиона направились к тому месту, где совсем недавно разговаривали и пили горячий шоколад, но вдруг посреди поляны появился трон. Маг с очень знакомым лицом насмешливо взирал на них. Северус повернулся к Гермионе и встретился с ней взглядом, полным страха. Он было подумал, что девушка не заметила человека, сидящего на троне. Но потом увидел, что она исчезает.

«Не оставляй меня!» – хотел крикнуть он, но слова так и не вырвались из его горла.

Девушка растворялась в воздухе, словно была соткана из тумана. Во взгляде с полупрозрачного лица читалось беспокойство.

– Гермиона, – только и смог прошептать Северус.

***

Гермиона шла рядом с ним, понимая, что ждет их впереди. Это было слишком очевидно. На полпути она почувствовала себя странно: голова слегка закружилась. Гермиона хотела прикоснуться ко лбу, но вдруг увидела, что ее рука стала прозрачной.

Мерлин, она исчезает!

Грейнджер в испуге посмотрела на профессора. Она не могла бросить его. Северус останется один на один с главным врагом, а она исчезнет?!

Гермиона собрала всю волю в кулак, пытаясь вернуться к Северусу, но внезапно услышала знакомый голос:

– Мисс Грейнджер просыпается, сэр.

Северус звал её, и Гермиона боролась изо всех сил, но ничего не получалось. Хотелось закричать, но она лишь почувствовала дрожь, сотрясающую ее тело.

– Северус! – выдохнула Грейнджер и открыла глаза.

Гарри, Рон, МакГонагалл, Помфри и Дамблдор стояли у ее кровати. Гарри и Рон нахмурились, услышав из уст подруги имя ненавистного профессора. МакГонагалл и Помфри смотрели на неё с любопытством. Только Дамблдор взирал на все происходящее так, будто иначе и быть не могло.

– Усыпите меня! Я нужна ему! – схватив Альбуса за рукав мантии, сказала Гермиона.

– Что?.. Мисс… – нахмурился старик.

– Дайте мне зелье, сейчас же! – прорычала Грейнджер. Её глаза сверкали гневом и отчаянием. – Я должна помочь ему.

Дамблдор кивнул и, дождавшись, когда Гермиона отпустит его, подошел к камину. Гермиона же схватила с прикроватной тумбы свою палочку и сдвинула ее и Снейпа койки, чтобы быть к нему ближе. Лицо профессора было бледным, а губы сжаты в тонкую полоску.

«Держись! Я возвращаюсь!» – мысленно сказала она, касаясь руки Северуса.

Дамблдор быстро вернулся:

– Мы боялись прикасаться к зелью, но, к счастью, все-таки удалось сохранить немного.

Гермиона почти не слушала его. Она откупорила флакон с ярко-синей жидкостью, вылила его себе на голову и… вновь очутилась в мире снов. Но её сразу поглотил туман.

– Северус! – закашлявшись, закричала она.

***

Он смотрел ей вслед и чувствовал себя одиноким. Они были вместе в этом мире, и как бы он ни любил одиночество, но эта девушка нужна ему. Решимость, что была еще минуту назад, пропала… и он почувствовал себя совершенно беспомощным.

Северус заставил себя не смотреть на трон, где сидел монстр из его кошмаров, тот, что пытал и убивал. Однако его нельзя игнорировать. Змееподобный поднял свою отвратительную белую голову, гадко улыбаясь.

– Ну, здравствуй, Северус, – раздался над полем высокий голос.

Глава 4. Прощение

Вопросы, словно рой пчел, кружили в голове Снейпа: почему она ушла, а он остался? Откуда взялся Темный Лорд? Зачем он здесь и что это за место? И главное: почему ему, Северусу, так не хватает Гермионы?

Похоже, Лорд задался целью забрать у него все, в том числе и любовь. Гермиона не вернется...

– Северус, помнишь, ты сообщил мне о пророчестве? Поразмыслив, я решил возложить на тебя миссию. Мне нужно попасть в Хогвартс. А чтобы мой план удался, ты должен устроиться в школу.

***

Сцена поменялась: сейчас Северус, склонившись в поклоне, стоял рядом с Беллатрикс Лестрейндж, ее мужем, Рудольфусом, и братом её мужа, Рабастаном, перед Темным Лордом.

– После тщательных наблюдений и исследований я понял, о ком говорится в пророчестве, – тихо сказал Волдеморт, встав со своего трона. Он взглянул на Северуса, будто напоминая, что они связаны.

Сложив руки за спиной, Темный Лорд стал расхаживать из стороны в сторону. Он был обеспокоен больше, чем казалось.

– Подходят две семьи. Лонгботтомы и Поттеры.

Задержав взгляд на Северусе чуть дольше, Темный Лорд ухмыльнулся:

– Я не думаю, что Лонгботтомы представляют собой угрозу, но не будем отбрасывать этот вариант. Белла и вы, двое, убьете Фрэнка и Алису Лонгботтомов и их сына, Невилла. Сделаете это ночью на Хэллоуин. Все ясно?

– Да, милорд, – с благоговением поклонились трое Пожирателей.

– Хорошо, можете идти. И если не справитесь, не возвращаться…

Темный Лорд посмотрел на Северуса и, ухмыльнувшись, сел на трон.

– Мой Лорд, – сказал он.

Волдеморт улыбнулся, но его улыбка больше напоминала оскал.

– Ты молодец, Северус. Я убью мальчишку Поттера, Белла – другого, и мое господство будет вечным.

– Мой Лорд, могу ли я?..

– Можешь.

Северус понял, что происходит. Нет, он не хотел пережить это снова. Разум вопил и сопротивлялся, но Снейп уже не мог остановиться. Ему нужно было уйти, но он снова говорил то, о чем не вспоминал много лет:

– Мой Лорд, вы говорили, что убьете только Поттера. Я смиренно прошу об одолжении.

Снейп склонился еще ниже.

– Говори.

Северус кивнул:

– Я прошу вас не трогать женщину... Лили...

– Хм… Хорошо, я пощажу ее. Но почему она так для тебя важна? Ты ведь не питаешь слабости к грязнокровкам?

– Нет, конечно, нет, мой Лорд. Она лишь трофей. Кроме того, Дамблдор будет очень недоволен, если она перейдет на нашу сторону.

Неужели он это сказал? Северус усмехнулся. Он готов на все, чтобы Темный Лорд – о боги! – спас Лили. На остальное плевать.

Усмехнувшись еще раз, темный маг остановился и кивнул.

– Она грязнокровка. Помни об этом, – Волдеморт взмахнул палочкой, и Северус почувствовал, как его наполняют воспоминания. Вместе с ними пришла боль, и сознание будто разделилось…

***

Северус оказался на холме, там, где когда-то встретился с Дамблдором. Снейп знал, какие слова будут произнесены, и боялся того ада, что за этим последует: кабинет директора, где он будет скорбеть по любимой женщине.

Почему он сразу не пошел к Дамблдору? Так хотел добиться власти и уважения, которых ему обещал Волдеморт? Каким же он был дураком... И из-за него теперь два человека убиты, двое сошли с ума и двое детей остались без родителей.

Он почувствовал тянущую боль, такую же, как тогда, когда узнал о смерти Поттеров. Она разрывала сердце, но Северус пытался бороться. Он думал о Гермионе, её улыбке, мягких прикосновениях, ласковом голосе… но её здесь не было. Она ушла, как и Лили, оставив его одного.

***

Гермиона, спотыкаясь, шла сквозь туман, как через лабиринт, интуитивно понимая, когда нужно повернуть, а когда остановиться. Наконец она добралась до кабинета директора, и горгульи, расположенные по обе стороны от входа, с любопытством уставились на неё. Закусив губу, Гермиона перебрала все сладости, что пришли на ум, но дверь так и не открылась.

– Северус! – раздраженно рявкнула Грейнджер.

Буквально отскочив в сторону, горгульи позволили ей пройти.

Она бросилась по лестнице, с трудом открыла дверь и не удивилась, что Северус и Дамблдор даже не заметили её.

Гермиона в замешательстве остановилась, увидев, как мужчину сотрясало от рыданий. Она подлетела к нему и обняла.

– Я убил их... убил. Я ненавидел его, но я никогда не хотел этого...

– Нет, Северус, это был не ты... пожалуйста... это не ты, – шептала Гермиона, гладя его по спине.

– Я! Это моя вина! Лили мертва из-за меня! – оттолкнув её, прошипел Снейп.

Гермиона протянула к нему руки, но осталась стоять на месте, позволяя Северусу самому принять решение.

– Волдеморт убил ее, Северус… Но ты помог уничтожить его. Лили отомщена.

– Ты была ребенком, когда это произошло, и не могла знать, что случилось!
Она разочарованно опустила руки:

– Ну и что! Разве ты не был молодым? Мы все совершаем ошибки, Северус. Мы люди и не застрахованы от этого... но не ты убил Лили. Я доверяю тебе и знаю, что в глубине души ты со мной согласен.

Снейп стоял напротив с гадкой ухмылкой, которая обычно появлялась только в присутствии Гарри. Но Гермиона не собиралась отступать, понимая, что переубедить его сможет только она.

– Думаешь, у меня есть сердце? Только бессердечный ублюдок может своим решением обречь на смерть столько людей.

– Ты ведь любишь Лили? А мне кажется, что для любви требуется, по крайней мере, сердце… так что не разыгрывай из себя бессердечного хмыря.

Он зарычал, подходя ближе к ней.

– Почему тебя это так волнует? Возможно, грязнокровка... – пробормотал он, и Гермиона рассмеялась.

– Я знаю, что ты расстроен и подавлен… но грязнокровка? Я думала, что ты тогда оговорился.

Он посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Есть люди, которые нуждаются в тебе. Ты мне нужен.

Снейп нахмурился. Его глаза сверкали гневом, но Гермиона видела, что он колеблется.

– Никому я не нужен. И никто никогда меня не полюбит.

Гермиона поняла, что настало время отбросить формальности. Она приблизилась к Снейпу и, притянув к себе, поцеловала. А когда он начал сопротивляться, крепко обняла за талию.

Прервав поцелуй, Гермиона отступила назад и увидела, как Северус смотрит на неё затуманенным взглядом. Гермиона погладила его по щекам, стирая слезы.

– Ты мне нужен... Я… – девушка замолчала, и Снейп посмотрел на неё. Она видела, как в нем вновь поднимается гнев, и решилась. – Я люблю тебя... Северус.

Гнев отступил, уступая место нерешительности, и Гермиона была рада этой перемене.

***

Она... что? Она ведь это сказала лишь затем, чтобы вернуть его в реальный мир? Она использует чувства против него. Северус вновь нахмурился.

– Это правда? – пробормотал профессор, пристально глядя ей в глаза.

– Да. Признайся, что не убивал их.

– Это правда? – снова спросил он. – Ты любишь меня?

Гермиона испуганно отвела взгляд. Она боится его или себя? Северус же внимательно на неё смотрел. Она закусила губу, но через мгновение тихо повторила:

– Я… я люблю тебя... Я люблю тебя, Северус Снейп.

Эйфория. Казалось, он мог сейчас создать целую тысячу патронусов. Он пытался подавить это чувство, но не мог. Их губы снова встретились. Было так хорошо… но Гермиона вдруг отстранилась.

– Северус, – сказала она, глядя ему прямо в глаза, – скажи, что ты не убивал их, признай это.

Он пытался произнести хоть слово, но язык не слушался. Гермиона попыталась отойти, но Снейп удержал её и неуверенно сказал:

– Я не убивал их.

Гермиона кивнула и вновь поцеловала его.

– Скажи еще раз.

И Северус повторил. Он повторял эти слова, словно мантру, снова и снова. Гермиона права. Чем больше он говорил, тем сильнее верил. Он повторял до тех пор, пока все плохие чувства и сожаления не исчезли.

– Я не убивал их.

Их губы снова соприкоснулись, когда вдруг Северус почувствовал головокружение, а Гермиона начала исчезать.

***

Пробуждение походило на выныривание из озера. Северус глубоко вздохнул и открыл глаза. И у своей кровати он сразу увидел ее. Гермиона улыбнулась, и он, не удержавшись, притянул её к себе и поцеловал. Она страстно ответила, запустив пальцы в его волосы. Как же он любил, когда…

– Кхм… – кто-то прокашлялся, и Северус почувствовал, как Гермиона обняла его. Он обнял ее в ответ, не заботясь о том, что на них смотрят.

– Я люблю тебя, – вполголоса сказал Снейп на ухо девушке.

– И я тебя, Северус, – со слезами в голосе ответила она.

– Ну, здравствуй, Северус. Добро пожаловать назад, – радостный голос Дамблдора разрушил идиллию.

Он посмотрел через плечо Гермионы на старика. Потом обвел взглядом остальных. Красный, как рак, Уизли растирал шею. Рядом с ним стоял хмурый Поттер. Чуть в стороне – удивленная МакГонагалл.

Помфри подошла к Северусу и Гермионе и, взмахнув палочкой, кивнула:

– Все хорошо. А теперь отдыхайте.

Северус покачал головой, помогая Гермионе скользнуть к нему под одеяло, и прижал к себе. Он поцеловал ее в макушку и вздохнул:

– Нет уж. Выспался.

Дамблдор коснулся его руки, которая лежала на спине Гермионы. И Снейп улыбнулся, по-настоящему улыбнулся.

– Я рад, что ты вернулся, Северус, – сказал Дамблдор и посмотрел на гриффиндорцев. – Пойдемте. Им нужно отдохнуть.

Дамблдор прошествовал к дверям, уводя за собой мальчишек, но Поттер вернулся обратно.

– Вы сказали правду? – спросил он, нервничая.

Северус улыбнулся, любуясь Гермионой.

– Она спасла меня. Вытащила из самого ада. Это больше, мистер Поттер…

Гарри чуть расслабился и посмотрел на Гермиону, будто ожидая подтверждения. А затем перевел взгляд на Северуса, всматриваясь в затуманенные темные глаза.

– Берегите ее, – сказал он.

Уизли тоже хотел что-то сказать, но Гарри продолжил:

– Она мне как сестра, и если вы сделаете ей больно…

Северус рассмеялся, шокировав всех, кто был в комнате:

– Мистер Поттер, я признался ей в любви. Что, ради всего святого, заставляет вас думать, будто я её обижу?

– Потому что вы – сальноволосый мерзавец, – язвительно заметил Рон, тут же получив гневный взгляд от Гермионы. Он улыбнулся ей и посмотрел на друга: – Я с Гарри. Но если вы заставите её плакать…

– Гриффиндорцы… – хмыкнул Снейп.

Конец