Те, кто вспахивает беззаконие 6 страница

Малфой, с трудом сдерживая эмоции, обреченно развел руками:

– У меня нет ни капли… Нарцисса…

– Понимаю. Все равно сделаю все, что смогу.

– Мистер Малфой? – встряла Гермиона. – Мистер Малфой, профессор Снейп, у меня есть дома нетронутый пузырек.

*

Северус сидел на своей узкой койке, разглядывая побеленную стену и висящее на ней распятие. Религиозная символика его не волновала, но он не мог не посочувствовать человеку, пожертвовавшему всем ради спасения других людей.

– История повторяется, Иисус, – пробормотал он. – Остается надеяться, что в этот раз мне не придется умирать. Два воскрешения, думаю, даже тебе были бы не под силу.

– Богохульствуешь, Северус? – Рафаэль присел рядом.

– Готов поклясться, у тебя обувь с заглушающим заклинанием. Кроме того, богохульствовать может только тот, кто в Бога верит.

– Однако истинно верующие не богохульствуют, – ответил Рафаэль самым благочестивым тоном.

Они сидели и молчали. Северус жил в этой маленькой келье с тех самых пор, как появился в монастыре. Он знал каждую неровность, каждую трещину на стенах и потолке, путь солнечных лучей, проникающих через узкое оконце, выучил положение звезд бессонными ночами. Рядом с койкой был втиснут простой стол со стулом и лампой, а на полочке было место для нескольких книг и стакана воды. Одежда висела на крючках, ввинченных в дверь. Это все, что Северусу было нужно. Это все, что он позволял себе желать.

Но теперь в его жизнь ворвался Люциус, нуждающийся в его помощи, напоминая о старых узах и манящей магии – именно тех вещах, из-за которых Северус пал, став марионеткой в борьбе за власть и рабом чувства вины.

– Не бойся вернуться к магии, Северус, – мягко сказал Рафаэль. – Она бурлит в тебе – мощь, дарованная Богом.

– Бог может с удовольствием забрать ее обратно. Я никогда не стремился к такой силе, никогда не желал власти.

– Не думаю, что ты полностью понимаешь, от чего отрекаешься. Нет, не спорь. Ты боишься своей силы и поэтому не можешь ее полностью подчинить. Иди со своим другом и этой решительно выглядящей мисс Грейнджер, помоги им, если сможешь. Когда все закончится, мы примем тебя с распростертыми объятиями, если ты решишь вернуться. Здесь тебе всегда найдется место, мой друг. Всегда.

Северус поежился и цинично ответил:

– Если я это приключение переживу.

– Я надеюсь, что ты приложишь к этому все усилия, и буду ежедневно за тебя молиться.

– Ах, Рафаэль, – рассмеялся Северус. – Какой же ты наивный, но с каким добрым сердцем! Спасибо тебе. Мне лучше идти, пока я не разрыдался. Проследи за тем, чтобы сад пропалывали.

Он поднялся и взял маггловскую куртку, раздобытую для него Рафаэлем. Дверь привычно скрипнула, когда Северус решительно открыл ее.

– Не помешало бы смазать петли, – добавил он.

Позволив обнять себя во второй раз за день, Снейп прошел с аббатом к выходу из монастыря, около которого тихо переговаривались Люциус и Грейнджер. Как странно, что этих двоих объединила одна цель. Но разве его жизнь хоть когда-нибудь проходила без странностей? Снейп принял благословение и покинул аббатство морозным вечером. Он ни разу не обернулся.

Время собирать камни

Даже если Северус и удивился, когда Грейнджер попросила Люциуса держать палочку наготове, то это чувство оказалось недолговечным. Стоило им высвободиться из тисков аппарации, как свинцовое присутствие дементоров легло на душу.

– Вы теперь знаете, где нас найти, – сказала Гермиона Люциусу, отпустив его руку после того, как аппарировала всех троих к своему дому. – Сообщите о визите заранее, чтобы я могла вовремя снять защитные чары. Вот, возьмите, – тут Гермиона покопалась в своей сумке и достала полплитки шоколада, – это все, что у меня осталось, а вы выглядите так, будто в этом нуждаетесь. – Воздух вокруг похолодел на пару градусов. – А теперь в безопасность, быстрее!

Люциус аппарировал, а Грейнджер открыла проход в стене чар, ничем не уступающих хогвартским. Она бесцеремонно протолкнула Северуса внутрь и быстро восстановила защиту за ними обоими – в самый последний момент. Северус вздрогнул, когда по меньшей мере семь дементоров пикировали на них с разинутыми ртами; тлетворный запах чувствовался даже через барьер защитной магии. Они покружили на месте и вскоре отступили, ища более легкую жертву. Грейнджер была бледна как полотно и дрожала, но выглядела в такой же мере решительной, как и напуганной.

– Мне с таким количеством в одиночку не справиться, – сказала она, – по крайней мере, не с этим видом.

Не вдаваясь в объяснения, Гермиона отперла дверь своего старинного дома и провела Северуса внутрь.

– Разуйтесь, пожалуйста, – попросила она, расстегивая молнию на сапогах. – В ящике с тапочками наверняка найдутся подходящие.

Северус молча подчинился. В ящике оказалось по меньшей мере пять пар мужских домашних туфель, и пара в несносно яркую шотландскую клетку ему подошла.

– Клан Уизли, – мимоходом пояснила Гермиона. – Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.

Они прошли по узкому коридору с каменным полом к покрытой красным ковром лестнице, которая выходила на неожиданно просторную галерею. Северус подумал, что глубоко сидящие в стенах окна, должно быть, выходят на уютный дворик, но Гермиона быстро закрыла тяжелые шторы багряного бархата, чтобы не видеть опустившуюся на землю ночь. Низкая полка была до отказа заставлена книгами, а разношерстные картины и оттиски оживляли выбеленные стены.

– Моя комната, – начала Гермиона, указав налево. Затем она кивнула на первую дверь справа: – Ванная. Там найдете полотенца и все необходимые туалетные принадлежности. – Она открыла следующую за ванной дверь: – А это ваша комната, профессор. Дверь напротив – кладовка. Спуститесь на кухню, когда обустроитесь. Я заварю чай.

Когда Северус отступил на шаг в сторону, чтобы дать Гермионе пройти, то вдруг понял, что причиной ее резковатого тона была неловкость ситуации. Из-за необходимости держать исследования Грейнджер и Люциуса в тайне, нежелания Северуса афишировать свое участие и невозможности посещения Драко, пока Нарцисса наверняка не покинет поместье, вариантов, где спрятать Северуса, было немного. Он подумал, что, случись им поменяться ролями, он тоже был бы не в восторге от навязанного гостя в лице Грейнджер. Что ж, она хотя бы позаботилась о его удобстве, и если Северус смог ужиться в монастыре, то справится и с этим раскладом, каким бы он ни был.

Северус зашел в комнату, слегка наклонившись, чтобы не задеть головой дверной проем. Спальня была уютной – не большой, но и не тесной. На фоне белых стен и ковра цвета прохладного мха выделялось пестрое лоскутное одеяло. Рядом с кроватью находился простой ночной столик, а в отполированном серванте теснилось множество книг. Шкафа не было, но высокий комод, несомненно, тоже неплохо служил гостям Грейнджер. Общую картину нарушала только большая опечатанная коробка с министерской эмблемой. На крышке стояло: «Северус Тобиас Снейп. 9.01.1960 – 1.05.1998. Личные вещи».

Что ж, возможно, Грейнджер так торопилась вниз, чтобы оставить его наедине с этими… этими обломками мертвого человека.

Северус поднял коробку на кровать, сел рядом и сложил руки на коленях. Хотел ли он опять стать владельцем содержимого? Коробка была символом той жизни, к которой он повернулся спиной. Северус уже заплатил за свои ошибки, искупил вину годами страданий и, под конец, своей кровью. Он отрекся от власти, которая свернула его с истинного пути, и не хотел иметь к ней больше никакого отношения. Однако… Без этой власти… без этой власти он не сможет помочь другу. Разве он позволит себе быть лишь шаткой опорой для друга в нужде? Или это его старая натура выходит на свет? Тот самый Снейп, который не выпустит власть из рук, стоит ее захватить. Тот самый Снейп, полный горечи и страсти показать себя, даже если никому до него нет дела… особенно если никому до него нет дела.

В домике было тепло. Северус поднялся, чтобы снять куртку, и что-то зашуршало в кармане. Он достал лист бумаги, подкинутый, судя по всему, Рафаэлем – аббат стал бы отменным карманником, если б отвернулся от религии. Развернув листок, Северус увидел «Простую молитву» (Прим. пер.: «Господи, сделай руки мои проявлением Твоего мира…». Ссылка на полный текст в конце главы). Сразу вспомнился тот хмурый день много лет назад, когда Рафаэль, выведенный из себя плохим настроением Северуса, сунул ему под нос открытый требник и отрезал: «Ты слишком много времени проводишь в раздумьях о своих печалях. Лучше вот что прочитай!» Северус тогда наконец-то встал на путь медленного возвращения к жизни – больше из-за возмущения монаха, чем из-за слов на странице. Теперь он снова прочитал молитву, услышав в ней давний укор Рафаэля, который отказался дать Северусу заморить себя вялым солипсизмом. Возможно, это был последний шаг, после которого Северус станет воистину свободным. Он сломал печать на коробке и поднял крышку. На самом верху лежала его волшебная палочка. Взяв ее в руку, Северус почувствовал, будто ему вернули давно потерянную конечность, а черное дерево вздохнуло с облегчением. Недостающее звено в цепи встало на место. Его сердце с минуту колотилось о грудную клетку, прежде чем вернуться к нормальному ритму после возрождения магии, которая бурлила в крови.

– С возвращением, мой старый друг, – прошептал Северус, обращаясь либо к себе, либо к палочке.

Он пристегнул палочку к предплечью и вышел из комнаты, оставив все другие вещи в коробке нетронутыми.

*

Гермиона не знала, сколько у них было времени до возможности посетить поместье Малфоев. Она показала Снейпу его комнату и, смутившись из-за того, как он молчаливо оценивал ее жилище, сбежала вниз, чтобы в который раз все перепроверить. В гостиной и на кухне все было прибрано настолько, насколько возможно. В ее рабочем кабинете порядком, честно говоря, и не пахло, но Гермиона предпочитала тратить редкое свободное время на исследования, а не на уборку. Однако небольшая лаборатория в подвале сверкала чистотой. Там всегда все блестело, оборудование превосходило обычные нужды Гермионы, а теперь она добавила к нему еще несколько предметов, «одолженных» у Отдела магического правопорядка. Гермиона попыталась предугадать, что понадобится Снейпу, но было ли этого достаточно? Завалить вопросами серьезного и, казалось, чем-то угнетенного незнакомца, которого она пригласила к себе жить, не представлялось возможным, хоть ей и не терпелось.

Гермиона посмотрела на потолок. Снейпу требовалось много времени, чтобы освежиться.

Может, было бы неплохо приняться за чай, который она ему обещала.

Не в состоянии спокойно сидеть и пить чай, Гермиона натянула на заварник грелку и принялась резать овощи для тушеного мяса на ужин. Она почувствовала присутствие Снейпа, когда ставила чугунок в духовку. Гость стоял в дверях кухни, очевидно, ожидая приглашения присесть, поэтому Гермиона поспешила предложить ему стул и поставить чашки с молочником на добела выскобленную столешницу. Теперь Снейп казался ей каким-то другим – не только более уравновешенным, чем по прибытии в ее дом, а изменившимся, будто более живым.

– Надеюсь, чай не упрел, – сказала Гермиона, снимая грелку.

Снейп отпил из своей чашки, но сразу не ответил.

– Если хотите, я другой чайник заварю, – беспокойно добавила Гермиона, уже привстав со своего стула. Снейп поставил чашку на стол.

– Прошу меня извинить, аврор Грейнджер. Чай неплох. Можно поинтересоваться, где мы находимся?

– Разумеется, простите. Как невнимательно с моей стороны, надо было сразу сказать, – Гермиона заметила, что ее слова перестали нести дополнительную смысловую нагрузку, отпила чая и окончательно решила взять себя в руки. Снейп больше не был ее раздражительным и непредсказуемым профессором, но ее гостем и, возможно, коллегой. – Мы в моем доме в Эксмуре. Домик стоит в долине в стороне от всех дорог, почти как ваше аббатство в Йоркшире. – За этим объяснением последовало молчание, показавшееся Гермионе крайне неловким. – Профессор, можно мне спросить, что случилось? Как вы выжили и оказались на севере?

– Неудивительно, что вы хотите знать, – ответил он без упрека в голосе. – В двух словах, меня быстро нашел Аргус Филч. Как же ему подходит это имя! Он знает обо всем, что происходит в Хогвартсе, и он был мне хорошим другом во время моего там пребывания. Он меня нашел, остановил кровотечение, напоил противоядием, которое я повсеместно носил с собой, и отвез меня в тележке в свою лачугу, которая находится в паре миль от Хогсмида. Потом положил меня в свой грузовичок и отвез в аббатство. В суматохе никто не заметил его отсутствия.

– Мистер Филч! – с восхищением проговорила Гермиона. Все внутри у нее сжалось, когда она представила, каких страданий Снейпу, должно быть, стоила дорога. – Никогда бы о нем не подумала.

– Обычно никто о нем не думает, – ответил Снейп. Гермиона залилась краской.

– Он знает, что вы выжили?

– Знает.

«Допрос окончен, – подумала Гермиона. – Думаю, можно не удивляться, если присутствие Снейпа перевернет вверх тормашками все мое мировоззрение».

Снейп попивал свой передержанный чай, с легким румянцем терпя ее пытливый взгляд. Как Гермиона уже заметила, он хорошо выглядел. В серых брюках, белой рубашке и свитере Снейп казался на удивление обычным – просто высокий мужчина с худым лицом и большим носом, а вовсе не чудовище, не заклятый враг, не упивающийся властью притеснитель ее школьных лет.

– Профессор? – неуверенно начала Гермиона.

Снейп поднял на нее взгляд, и она чуть не дрогнула от выражения его глаз. Так вот где он прячется! Угрюмый, саркастичный, переполненный сдержанной силой взгляд, равного которому Гермионе еще не доводилось видеть. Она прочистила горло и продолжила:

– Профессор, я надеюсь, что не покажусь назойливой простачкой, если скажу вам спасибо за все, что вы сделали?

– Давайте лучше не проводить таких экспериментов, аврор Грейнджер. Этот поезд давно ушел.

– Послушайте, я себя странно чувствую, когда меня называют аврором Грейнджер в моем же доме, – Гермиона знала, что покраснела еще больше. – И прежде чем вы успеете вернуться к «мисс Грейнджер» – одиннадцатилетней ученицей мне тоже не хотелось бы себя чувствовать. Лучше называйте меня Гермионой: готова поспорить, мы оба к этому привыкнем.

– Как пожелаете, – усмехнулся он. – Тогда вам лучше обращаться ко мне по имени – Северус.

– А я думала, вас зовут Профессор, – пошутила Гермиона, не успев сдержаться, и обрадовалась, когда он почти рассмеялся. – Чудненько. С этим мы разобрались, и у нас еще час до того, как будет готов ужин. Может, я покажу вам мои записи о Посланнике, а вы посмотрите, все ли присутствует в моей лаборатории или чего-то не хватает.

За ужином Северус устроил ей допрос с пристрастием о свойствах зелья. Под конец Гермиона отвечала неизменным «я не знаю», пока в раздражении не грохнула приборами о тарелку и не возмутилась:

– Я прекрасно понимаю, что мне далеко до Мастера зельеварения. Я провела все – все! – доступные исследования и совершенно ничего не выяснила. Я прочитала каждую книгу, каждый пергамент в библиотеке моего отдела и в министерских архивах. Я не знаю, что это за дрянь. Я не знаю, смогу ли найти еще, если наш первый анализ не принесет результатов. Я никому не могу ничего рассказать, потому что тогда об этом моментально узнает все Министерство. Вот почему мне нужны вы! Можете приступить прямо сейчас, если хотите, – Гермиона опять взяла в руку вилку и ожесточенно ткнула ей кусочек морковки. – Вы сами сказали, что лаборатория удовлетворительная.

– Я сказал, что лаборатория первоклассная, – ответил Снейп, не скрывая улыбки. – Я задаю столько вопросов просто затем, чтобы вы рассказали мне о вещах, которые заметили, так сказать, незаметно для себя. – Он аккуратно сложил нож и вилку на пустой тарелке. – Однако я склонен согласиться, что мы исчерпали ваши знания в этой области.

– Мы их уже двадцать минут назад исчерпали, – проворчала Гермиона. – Вы начнете работу прямо сейчас? – Она почувствовала легкий укор совести из-за своей нетерпеливости, но Снейп вопросом не смутился.

– Так поздно? Нет. Вы с дружками, может, и думали, что я ночами не спал и только вселял ужас в разновозрастных балбесов, но я лишь простой смертный. Однако мне хотелось бы взглянуть на пергамент.

Раз Снейп объявил себя обычным человеком, Гермиона разрешила ему убрать со стола и вымыть посуду, пока она заваривала кофе. Она не знала, почему так удивилась тому факту, что Снейп был в состоянии выполнять работу по дому, но за стенами Хогвартса Снейп казался чуть ли не инопланетянином, и Гермиона еще не решила, как вести себя с ним. Если честно, ей льстило, что он отнесся к ее исследованиям и записям серьезно и обещал продолжить работу на основе ее успехов. Гермиона решила, что, наверное, все еще по-детски страдала, если не знала ответов на все вопросы человека, на которого всегда хотела произвести впечатление. Да, так оно и было. Он все еще ждала от него баллов для своего факультета! Какая нелепость. Гермиона улыбнулась сама себе, как раз когда Снейп отложил кухонное полотенце и заметил ее взгляд. Он моргнул и немного нахмурился:

– Вас что-то рассмешило?

– Нет, ничего. Вот, отнесите поднос, а я достану печенье. Будем пить кофе в гостиной.

*

Северус чувствовал себя как слон в посудной лавке. Он всегда сопереживал бедняге: несчастный слон, должно быть, становился еще более неуклюжим от страха задеть своей тушкой что-нибудь особо ценное.

Северус привык к гулким сводам аббатства, простой мебели, тихим голосам и прохладной тени. Привык жить в мужской общине в окружении братьев, проводящих время в умиротворенном размышлении, хоть это не всегда было просто.

Низкие потолки в доме Грейнджер заставляли его вспомнить о своем росте. Яркие цвета, к которым она, очевидно, питала склонность, нарушали внутреннее спокойствие. От уютного тепла Северус потел, а безусловная женственность хозяйки казалась чуждой, хотя деловитая Грейнджер была лишь вежливой без единой тени кокетства и иногда даже раздраженной. Перед ужином она сбегала наверх и вернулась на кухню в спортивных штанах и мешковатой кофте с капюшоном, без макияжа и с распущенными волосами. «Так-то лучше, – сказала Грейнджер с очевидным облегчением. – Ненавижу юбки».

Теперь она сидела, поджав ноги, в огромном кресле с кружкой кофе, в то время как Северус, расположившись на диване, вертел пергамент Агаты Блэк в разные стороны в соответствии с указаниями Грейнджер, пытаясь увидеть описанный ею отблеск. Честно говоря, он не очень старательно отнесся к этому делу, потому что все еще думал о странных чарах, защищающих древний ларец. «Черт! – воскликнула Грейнджер, когда не смогла его сразу открыть. – Может, каждый из присутствующих должен внести свою лепту? Не изволите ли?»

Если бы Грейнджер знала, что своим поспешным приглашением раз и навсегда доказала слова Рафаэля... Северус понял, что действительно пытался отречься от половины своей сущности, когда незнакомые чары смешались с его магией и забурлили в крови. Он заметил, что отсветы багряного золота и лесной зелени исходили от магии Грейнджер – или Гермионы, как он должен ее теперь называть, – и, посмотрев на нее, встретился с ее широко распахнутыми глазами.

– Что вы видите? – спросил Снейп.

– Темный пурпур, отливающую медью синеву, черноту с белыми вспышками, – тихо ответила она. – Значит, вы знаете об оттенках магии?

– Дамблдор мне о них рассказал. Их могут видеть очень немногие, если цвета не проявляются при использовании боевой магии. – Снейп не сказал Гермионе, что обрадовался ее словам. Серый цвет его магии больше не тянулся до бесконечности – он исчез.

– Агата Блэк была возмутительной старушонкой, – проворчал Снейп, все еще не сумев увидеть какие-либо отблески на темно-красных «чернилах».

– Давайте, я попробую, – предложила Гермиона, протянув руку к пергаменту, но тут между ними внезапно появился светящийся терьер.

– Открой каминную связь, Гермиона, это я! – раздался неприятно громкий голос младшего из мальчишек Уизли. И действительно: стоило ей взмахнуть волшебной палочкой, как именно он вывалился на ковер вместе с приличным количеством сажи.

– Гарри просил передать, что он в порядке, и помочь найти…

Уизли потерял голос, заметив присутствие Северуса, и побледнел, когда его бывший учитель встал. В это время Гермиона начала очищать ковер от сажи.

– Мерлин! – выдавил из себя Рон.

– Нет, Снейп, – сказал Северус и ухмыльнулся сдавленному смешку Гермионы.

– Вы же умерли! – воскликнул Уизли. – Он же умер, Гермиона! Что он здесь делает?

– Сядь, Рон. Было бы неплохо сказать заранее, что хочешь заглянуть, а не вваливаться так. Нет, профессор Снейп не умер, хотя, должна признаться, я чувствовала себя так же, как ты, когда узнала об этом пару дней назад. Да сиди, Рон, сиди! Может, тебе кофе? – не дожидаясь ответа, Гермиона вышла за кружкой для него.

Уизли еще с минуту таращился на Снейпа, пытаясь совладать с собой.

– Извините, сэр. Просто это так… неожиданно. Я… я рад, что вы живы, – при этих словах Рон протянул Северусу руку, и тот пожал ее со смешанным чувством: немного было нужно, чтобы вновь ощутить себя частью этого мира. – А что вы здесь делаете? – выпалил Рон.

– Спасибо, мистер Уизли, что не задаете еще больше вопросов, которые, я уверен, крутятся у вас в голове. Мисс Грейнджер попросила меня помочь ей с одним экспериментом, который поставил ее в тупик.

– А, это вы про зелье?

Северус повернулся с вопросительным выражением лица к Гермионе, которая как раз вернулась из кухни.

– Да, Рон и Гарри все знают и помогают мне как могут.

– Какие-нибудь результаты? – сразу же спросил Северус Рона, который выпрямился под его взглядом.

– Пузырьки. Я вышел на возможного производителя благодаря одному из наших поставщиков. Мы почти уверены, что производством занимается эксклюзивная лавка стеклодувов в Венеции, которой владеет некий Бальдазар Неро. Я попытался приобрести образцы их работы, но они мне ничего не продали, поэтому я не могу быть уверен на все сто.

Северус и Гермиона переглянулись.

– Неро, говоришь? – переспросила она. – Семейный, судя по всему, бизнес. Ах, Рон! Перестань пялиться на профессора! Он живой, он здесь, он помогает. У тебя есть что-то еще?

Уизли достал несколько страниц с именами, которые Гермиона сразу же просмотрела. Она задумалась на минуту, потом вернулась к некоторым именам.

– Это те, которые показались подозрительными в твоем магазине, – сказала она, указывая на один список. – Эти Артур собрал, а эти чьи?

Уизли проглотил печенье.

– Это Фреда. Он при желании может стать невидимкой, так что я попросил его пройтись по любимым забегаловкам, держа ухо востро. Так что это подозреваемые из магазина, «Дырявого котла», школы, большей части Косого переулка и того бордельчика в Лютном переулке. Да, он сказал, что был там всего два раза, ну или три. Судя по всему, этого достаточно.

– Надеюсь, Фред может держать язык за зубами, – сказала Гермиона.

– Но не могу же я всем этим заниматься в одиночку! У меня же и работа, и личная жизнь, и вообще! – запротестовал Уизли.

– Спасибо за напоминание, Рон, – съязвила она.

– Мерлин, Миона, извини, я совсем не это хотел сказать…

Северус поставил пустые кружки на поднос и скрылся на кухне. Уизли, очевидно, все еще был инфантильным болваном, а за семь лет в монастыре Северус не научился терпеть ни то, ни другое. Он помыл кружки и кофейник, затем подошел к двери кухни, дабы убедиться, что выяснение отношений закончено.

– Не хочешь ли ты мне сказать, что он будет жить прямо здесь?

– А где еще? Мы стараемся не афишировать нашу деятельность, или ты забыл?

– Но он же…

– Что он, Рон? Может себя прилично вести? Поддерживать беседу? Приучен к лотку? Можешь рассказать об этом Гарри, если хочешь, чтобы авроры знали, кого искать при обнаружении в кровати моего бездыханного тела. Однако не думай, что я позволю тебе злоупотреблять нашей дружбой и указывать, кого я могу пригласить к себе домой. Он, если ты забыл, помогает мне разгрести ту кучу, в которую вляпалась твоя сестренка!

Северус закрыл дверь в гостиную и расположился за столом, развернув перед собой пергамент. Он решил, что Уизли его лучше не показывать. Начертанные кровью слова манили… они не были ни молитвой, ни магической формулой, ни заклинанием, но по тону напоминали все сразу. Северус наклонял пергамент под разными углами, но безуспешно. Нужно было захватить с собой какую-нибудь книжку.

Когда Гермиона зашла за ним на кухню, внимание Северуса было поглощено поваренной книгой. Усевшись на стул, Гермиона положила между ними списки, принесенные Уизли.

– Вероятные потребители, – объяснила она. – Попрошу Перси включить их в его паутину. Наверное, найдется множество совпадений. Извините за Рона, – добавила она устало.

Северус заложил страницу в книге чайной ложечкой и поднялся, чтобы заварить еще кофе.

– Не боитесь, что потом не уснете? – спросила Гермиона.

– Кофе на меня никогда не действовал.

– На меня тоже, – улыбнулась она. – Всем кажется, что я поэтому странная.

– Разве есть доказательство обратного?

Гермиона рассмеялась, но сразу поежилась, когда оба почувствовали присутствие темных существ за окнами в ночи.

– Хорошо иметь компанию, когда вокруг рыщут дементоры, – сказала она, притягивая к себе книгу с рецептами. – О, это мой любимый.

– Это очевидно, если принять во внимание все пометки и капли на странице, – ответил Снейп, наполняя кофейник горячей водой. – Вы и с рецептами зелий так обращаетесь?

Они поговорили о кулинарных экспериментах Гермионы, пока Северус заваривал кофе, и вскоре решили пойти спать, чтобы с утра начать работу. Северус помедлил в дверях, чтобы выключить свет. После секундной нерешительности он сделал это с помощью магии.

Примечание переводчика:

«Простая молитва» в оригинале только упоминается и не приводится полностью, но чувства Рафаэля становятся понятнее, если знать, о чем речь. Текст молитвы в русской Википедии: goo.gl/LH653g

Брат шакалам

Когда Гермиона потянулась к кофейнику и обнаружила его полным, то вспомнила о присутствии гостя. Наверное, она должна была смутиться, что выползла на кухню в полукоматозном состоянии в мужской пижаме – стащила самую теплую у Гарри – и своем пушистом розовом халате, но смущение, честно говоря, было слишком сложной эмоцией до первого глотка кофе. Обхватив руками кружку, Гермиона пыталась выдавить максимальное количество умственной деятельности из половины шестого утра.

– Доброе утро, – сказал Снейп. «Северус», – напомнила она себе.

– Еще темно. Не считается.

Она пила кофе и размышляла о том, что гость, умеющий по утрам держать язык за зубами, стоит золота. Через некоторое время Гермиона потерла руками глаза и взглянула на Северуса. Он был одет, чисто выбрит и выглядел отдохнувшим, черт его побери.

– Во сколько вы встали?

– Я привык к монастырскому расписанию. А почему вы заставляете себя подниматься в такой безбожный час?

– Разве он может быть безбожным, раз монахи в это время давно не спят? – Гермиона поморщилась. – Я должна быть рано в Министерстве, чтобы опередить некоторых подозреваемых. Коррупция, знаете ли, не дремлет, даже если виновные иногда и спят.

– Так вы сегодня на работу?

– Надо поговорить с Перси и хотя бы показаться, несмотря на то, что по расписанию я сегодня работаю на выезде. Я уйду на пару часов, навещу Гарри – его завтра или послезавтра выписывают. Хочу убедиться собственными глазами, что он опять в форме и готов сражаться с дементорами. Лишь бы нам найти, откуда они все берутся.

Северус подлил ей еще кофе и положил хлеб в тостер. Гермиона было потянулась за сахарницей, но отдернула руку, когда мимо ее носа что-то пролетело.

– Что за?..

Оглянувшись вокруг, Гермиона вдруг заметила множество маленьких, наполненных каким-то дымом сфер, парящих по всей кухне. Она ради эксперимента ткнула в одну из них пальцем, и сфера лопнула, выпустив облачко пара. Подлетела еще одна. Гермиона прищурилась, чтобы получше ее разглядеть. Сфера походила на мыльный пузырь и отливала пурпурным цветом – явный признак магии.

– Хм, это что-то новенькое, – сказала Гермиона. – Зачем они нам?

Северус направил волшебную палочку на свою кружку и прошептал: «Тенент ин мембрана», заключив небольшое количество пара от дымящегося кофе в миниатюрный мыльный пузырь величиной с ноготь на мизинце Гермионы.

– Вы же сказали, что зелье на редкость летучее, – объяснил он, – поэтому я тренируюсь: давно не пользовался этим заклинанием. Мембрана поддерживается чарами стазиса, поэтому пар улетучивается крайне медленно.

Глаза Гермионы засветились:

– Это же в разы лучше, чем методы, используемые в лаборатории нашего отдела! – Заметив довольную искорку в глазах Северуса, она добавила: – Ваше изобретение?

– Нет, я лишь улучшил старинную технологию, о которой позабыли, когда появились новые методы. Но радоваться рано: заключать пар в пузыри – это одно, а анализировать его по нескольку молекул за раз – совсем другое.

– Нужно все равно отдать вам должное: я и до этого не додумалась, – Гермиона поставила кружку на стол и посмотрела в окно на светлеющее небо. – Пора кормить птиц, а потом я в душ. Полагаю, от мистера Малфоя не было вестей? – добавила она, надевая вместо тапочек резиновые сапоги и доставая пакет с семечками с полки.