Глава 1. Прекрасная Шей, в жилах которой кровь людей смешалась с кровью демонов могущественного клана Шалотт

Александра Айви

В объятиях тьмы

Хранители вечности – 2

Прекрасная Шей, в жилах которой кровь людей смешалась с кровью демонов могущественного клана Шалотт, продана вампиру Вайперу. И эта сделка дорого ему стоила, ведь кровь Шалотт способна исцелить от ран и недугов любого представителя Народа Ночи. Шей уже готова к смерти, но не страшную гибель несет ей встреча с белокурым вампиром, а настоящую, страстную, пламенную любовь мужчины, который готов рискнуть ради нее и бессмертием, и жизнью. Ибо на Шей начинается охота, и враг, который идет по ее следу, возможно, слишком силен даже для бесстрашного Вайпера…

Глава 1

Дом в предместье Чикаго, в котором проводились аукционы, вовсе не напоминал отхожее место.

За кованой оградой с высокомерием взирало на окружающий пейзаж элегантное здание. Огромные залы со сводчатыми потолками украшали фрески и изящные люстры. По совету опытного дизайнера комнаты декорировали толстыми коврами цвета слоновой кости, полированными панелями и резной мебелью ручной работы.

В таком шикарном месте следовало торговать редкими картинами, драгоценностями баснословной стоимости да музейными редкостями.

Но нет – то была всего лишь мясная лавка. Клоака, где торговали демонами.

Работорговля вообще дело омерзительное. Пусть даже товаром служат не люди, а демоны. Гнусное занятие, возбуждающее аппетиты всевозможных безумцев и моральных Уродов в этой стране – всех до последнего.

Кто‑то покупал демонов, чтобы сделать из них наемников или телохранителей. Кто‑то – из похоти. Были и те, кто полагал, что демоны могут наделить их магической силой или бессмертием. А некоторые покупали их, чтобы выпустить в своем поместье и потом охотиться, как на диких зверей.

Покупателями были мужчины и женщины, лишенные совести и моральных принципов. Зато у них было достаточно денег, чтобы утолить жажду извращенных удовольствий.

А на вершине кучи нечистот восседал Эвор – владелец аукциона. Ничтожнейший из троллей, зарабатывавший на несчастье других, с неизменной улыбкой на лице.

«Когда‑нибудь я его убью», – думала Шей.

Но к несчастью, не сегодня.

Облаченная в смешные шаровары и расшитый блестками топик, который открывал взгляду куда больше, чем скрывал, она мерила шагами тесную клетку. Ее длинные волосы цвета воронова крыла были заплетены в косу. Такая прическа позволяла лучше видеть ее лицо, оценить его нежные черты, раскосые золотые глаза и бронзовый оттенок кожи, несвойственные человеческим созданиям.

Меньше двух месяцев назад она была в рабстве у общины ведьм, устроивших Армагеддон всей породе демонов. В то время ей казалось – любая участь предпочтительней, чем эта.

Проклятие!

Теперь, когда Шей снова силой ввергли во власть Эвора, она поняла, что смерть – не всегда наихудший выход.

В бездумной ярости Шей ударила ногой по столику с такой силой, что он, описав в воздухе дугу, вдребезги разбился о железную решетку.

За ее спиной послышался тяжкий вздох. Поспешно обернувшись, она увидела за спинкой стула в дальнем углу комнаты маленького горгулью.

Впрочем, Леве был не совсем горгульей.

То есть, разумеется, он отличался традиционно гротескными чертами. Толстая серая кожа, глаза ящерицы, рожки и раздвоенные копыта. У него даже имелся длинный хвост, его главная гордость, который он неустанно холил и лелеял. Но к несчастью, при всей своей устрашающей наружности, ростом он был не больше трех футов. Но хуже всего – с его точки зрения – были крылья. Нежные, полупрозрачные, они скорее подошли бы эльфу или фее, чем смертоносному исчадию тьмы.

И мало ему было этого унижения, так еще и его колдовские чары вели себя весьма непредсказуемо; а что до храбрости, так он почти всегда смывался, когда дело пахло дракой.

Поэтому не стоило удивляться, что гильдия горгулий исключила Леве из своих рядов. Они заявили, что он позорит их племя. Никто не встал на его защиту, когда Эвор обратил его в рабство.

Шей взяла беднягу под свое покровительство. Не только потому, что всегда бросалась на защиту любого, кто был слабее ее самой, но и оттого еще, что знала – Эвор придет в бешенство, если лишится «мальчика для битья».

– Дорогуша, я что‑то пропустил, и столик провинился, или ты пытаешься преподать ему урок? – поинтересовался Леве. Его низкий голос оживлял мелодичный французский акцент.

С таким голосом среди горгулий лучше не жить.

Шей усмехнулась:

– Представила, что стол – это Эвор.

– Странно. Они вроде не похожи.

– У меня отличное воображение.

– Ага. – Он забавно поиграл кустистой бровью. – В таком случае, почему бы тебе не принять меня за Брэда Питта.

Она опять усмехнулась:

– У меня отличное воображение, но не настолько, горгулья.

– Жаль.

Шей тут же помрачнела:

– Нет, жаль, что это столик, а не Эвор разлетелся на куски.

– Мысль замечательная, но об этом остается лишь мечтать. – Серые глаза медленно сощурились. – Или ты намерена наделать глупостей?

Шей в притворном изумлении широко распахнула глаза:

– Кто? Я?

– Бог мой! – зарычал горгулья. – Так ты собираешься с ним драться!

– Я не могу сражаться с ним. Проклятие связывает меня по рукам и ногам.

– Как будто это тебя остановит. – Леве отшвырнул подушку, его хвост в бешенстве закручивался вокруг копыт. – Ты не можешь его убить. Но не упускаешь случая дать ему под жирный зад.

– Надо же как‑то провести время.

– Ага, валяясь часами в агонии! – Он содрогнулся всем телом. – Дорогуша, мне невыносимо видеть тебя в таком состоянии. Не начинай снова! Бессмысленно бороться против судьбы.

Шей скорчила гримасу. Действие проклятия заключалось еще и в том, что любая попытка причинить хозяину вред жестоко каралась. Жуткая боль раздирала ее тело, и она часами корчилась на полу, хватая ртом воздух, или вовсе теряла сознание. В последнее время мука сделалась особенно невыносимой, и Шей боялась, что следующая попытка поиграть с судьбой может стать для нее последней.

– Думаешь, мне надо покориться? Признать поражение?

– Что еще остается? Сколько ни дерись, хоть весь мир переверни, но факт, что мы принадлежим… – Леве почесал подпиленный рог. – Как ты говоришь… со всеми кишками?

– Потрохами.

– Ах да. Со всеми потрохами – принадлежим Эвору. И он может делать с нами все, что захочет.

Стиснув зубы, Шей уставилась на железные прутья, удерживающие ее в плену.

– Мерзость. Ненавижу. Ненавижу Эвора. Ненавижу эту клетку. Ненавижу этих презренных созданий там, наверху, которые собрались, чтобы торговаться из‑за меня. Мне даже кажется – лучше бы я позволила ведьмам положить конец нам всем.

– Не стану с тобой спорить, моя милая Шей, – со вздохом признал Леве.

Шей закрыла глаза. Будь оно все проклято! Конечно, она сказала это не всерьез. Просто усталость и отчаяние. Но она никогда не была трусихой. И лучшее доказательство тому, что она сумела пережить прошлое столетие.

– Нет, – пробормотала она. – Нет.

Леве всплеснул крыльями:

– А почему нет? Мы заперты в клетке, как крысы в лабиринте, пока нас не продадут. Что может быть хуже?

Шей невесело улыбнулась:

– Позволить судьбе одержать верх.

– Что?

– Пока что судьба, или рок, или злосчастье, или как тебе угодно это называть, только и делает, что топит нас в сточной канаве, черт возьми! – прорычала Шей. – Но я не собираюсь сдаваться. Не позволю судьбе наблюдать, как я покорно схожу в могилу. Скоро придет день, когда у меня появится возможность плюнуть судьбе в лицо. Ради этого я и сражаюсь.

После долгого молчания горгулья встал, подошел к Шей и потерся головой о ее ногу.

– Кажется, таких несдержанных речей мне слышать еще не доводилось, но я тебе верю. Если кому‑нибудь удастся ускользнуть от Эвора, так это тебе.

Шей рассеянно передвинула рог, впившийся ей в бедро.

– Но я вернусь за тобой, Леве. Обещаю.

– Ну‑ну, как трогательно! – Внезапно появившись перед прутьями клетки, Эвор заулыбался, обнажая острые зубы. – Прямо Красавица и Чудовище!

Загородив собой Леве, она повернулась к тюремщику.

Презрительная усмешка заиграла на ее губах, когда Эвор вошел в клетку и запер за собой засов. Эвора легко можно было принять за человека. За невероятно уродливого человека.

Низенький и толстый, с круглым сплющенным лицом и жирными щеками. Клочья длинных волос, тщательно зачесанные наверх. Когда он злился, в маленьких черных глазках обычно загорался красный огонек.

Глаза он прятал за темными очками.

Только зубы выдавали в нем тролля. Зубы и отсутствие всяких моральных принципов.

– Имела я тебя, Эвор, – сквозь зубы сказала Шей.

Мерзкая улыбка сделалась шире.

– Что, хочется?

Шей презрительно сощурилась:

– Я лучше пройду сквозь адское пламя, чем ты прикоснешься ко мне!

Жирные складки задрожали от гнева, но вскоре масленая улыбка вновь озарила лицо тролля.

– Придет день, и ты почтешь за счастье стать моей подстилкой. У каждого из нас свой запас прочности. Твой – уже на исходе.

– Не в этой жизни.

Он непристойно облизнул губы.

– Вот гордячка! Будет сущим наслаждением излить в тебя семя. Но не сейчас. Пока на тебе еще можно сделать деньги. – Он поднял руку, и она увидела тяжелые железные наручники. – Сама наденешь, или кликнуть ребят?

Шей скрестила руки на груди. Пусть она Шалотт только наполовину, но сила и ловкость предков передалась ей сполна. Демоны Шалотт не зря прославились как лучшие убийцы в мире демонов.

– Ты до сих пор думаешь, что твои болваны могут со мной совладать?

– О, но у меня же нет желания причинить тебе вред! Только не перед торгами! – Он нарочито медленно перевел взгляд вниз, туда, где между ее ног прятался Леве. – Я просто хочу, чтобы они подсказали, почему тебе стоит хорошо себя вести.

– Шей? – тихо простонал Леве.

Вот черт!

Как хочется вбить острые зубы тролля ему в глотку! Но какой в том прок? Она упадет на пол и будет корчиться в агонии. А Леве окажется в полном распоряжении громил, горных троллей, которых Эвор держал в качестве охранников.

Они получат большое удовольствие, пытая горгулью.

Мерзкие твари эти тролли.

– Хорошо. – Зло усмехнувшись, она протянула руки.

– Мудрое решение. – Эвор надел наручники ей на запястья и щелкнул замками. – Так и знал, что ты правильно оценишь ситуацию. Нужно лишь хорошо объяснить.

Когда железо впилось в кожу, Шей зашипела. Она чувствовала, как силы покидают ее, капля за каплей, а плоть под наручниками горит огнем.

– Я понимаю только, что когда‑нибудь убью тебя.

Он дернул за цепь, протянутую между наручниками.

– Веди себя как следует, сука. Иначе твой дружок ответит за последствия. Поняла?

Шей пыталась подавить приступ тошноты.

– Да, я поняла. На этом и покончим.

Они молча вышли из клетки и по узкой лестнице поднялись на задник сцены. Здесь Эвор приковал ее к столбу. Затем подошел к задернутому занавесу и скользнул за него, оказавшись лицом к лицу с публикой.

Шей собралась с силами и постаралась не обращать внимания на жужжание голосов за занавесом.

Она не могла видеть потенциальных покупателей, но чувствовала присутствие и людей, и демонов. Чувствовала мерзкий запах их пота. Их растущее нетерпение. Привкус извращенной похоти, разливающийся в воздухе.

Внезапно она вздрогнула. Тут было что‑то еще.

Зло. Распад, гниение. По коже Шей пробежал холодок ужаса.

Смутное ощущение, словно какое‑то существо проявилось в зале лишь наполовину. Эхо мерзкой сущности.

Подавив инстинктивное желание закричать, она закрыла глаза и заставила себя сделать глубокий вдох, чтобы наконец успокоиться. Словно издалека до нее донесся громкий голос Эвора:

– А теперь, дамы и господа, демоны и феи, живые и нежить… Пришло время главного лота. Так сказать, основного блюда. Лот редкий, изысканный, так что в зале могут присутствовать только обладатели золотых жетонов. Остальные должны удалиться в фойе, где им будет предложен широкий выбор напитков и закусок.

У Шей возникло ощущение, что ее медленно ощупывает чей‑то злобный взгляд. Эвор всегда был напыщенным хвастуном. Однако сегодня он посрамил бы самого красноречивого конферансье.

– Подойдите поближе, друзья, – приказал Эвор, когда мелкую сошку из покупателей удалось наконец выдворить из зала. Чтобы получить золотой жетон, человек или демон должен был иметь при себе не меньше пятидесяти тысяч долларов наличными. – Не упустите миг, когда здесь появится моя драгоценность, мое сокровище! Не бойтесь, я‑то уж позаботился, чтобы ее как следует заковали. Она не представляет опасности. Никакой опасности, кроме разящего наповал очарования. Она не вырвет сердце из вашей груди, но не могу обещать, что красавица не похитит его у вас.

– Закрой рот и открой занавес, – проворчал кто‑то в зале.

– Не хватает сил ждать? – спросил Эвор довольно злобно. Он не любил, когда перебивали его тщательно отрепетированные речи.

– Я не могу ждать до утра. Скорей к делу.

– Ах, недержание… Сочувствую. Будем надеяться – из уважения к вам, мой покупатель, – что не болезнь тому причиной и кое в чем другом вы все‑таки способны проявить выдержку. – Фыркнув, Эвор сделал паузу, дожидаясь, пока смолкнет грубый смех. – Итак, на чем я остановился? Ах да. Мой приз. Любимейшая из моих рабынь. Демоны и вампиры, позвольте представить вас моей леди Шей – последней из рода Шалотт в нашем мире.

Театральный взмах руки, и занавес исчез в клубах дыма, открывая Шей взглядам двух десятков людей и демонов.

Она опустила глаза. По залу прокатилась волна изумленных возгласов и вздохов. И без того было унизительно чувствовать на себе их взгляды, исполненные злобы и ненасытного голода. Еще и смотреть на эти рожи!

– Это какой‑то фокус? – угрюмо поинтересовался кто‑то в зале, явно не доверяя словам Эвора. Неудивительно – насколько знала сама Шей, она действительно была последней из рода Шалотт в этом мире.

– Никаких фокусов, истинная правда!

– Так я тебе и поверил, тролль. Мне нужны доказательства.

– Доказательства? Извольте. – Эвор замолчал, обшаривая взглядом толпу. – Эй, там, подите‑ка сюда!

Шей сжалась, почувствовав, как ее окатила волна ледяного холода, предупреждавшего о приближении вампира. Для живых мертвецов ее кровь была ценнее золота, афродизиаком, ради которого вампир пойдет и на убийство.

Она так пристально следила за приближением высокой тощей фигуры, что пропустила момент, когда Эвор полоснул ее руку ножом. Вампир с тихим шипением нагнулся и слизнул набухшую каплю крови. Все его тело содрогнулось. Подняв голову, он уставился на Шей с выражением смертельного голода.

– Тут есть примесь человеческой крови, но она действительно Шалотт, – прохрипел он.

Тучный Эвор быстро встал между Шей и вампиром. Махнув рукой, он отогнал хищника прочь. Живой мертвец неохотно покинул помост. Несомненно, его снедало страшное желание вонзить в нее зубы и выпить всю кровь, до последней капли.

Эвор встал за своей конторкой. Схватил молоток и взмахнул им над головой. Нелепый урод.

– Все убедились? Отлично. – Эвор хлопнул молотком по конторке. – Начальная цена лота – пятьдесят тысяч долларов. Не забудьте, джентльмены, мы принимаем только наличные.

– Пятьдесят пять тысяч.

– Шестьдесят.

– Шестьдесят одна тысяча.

Шей снова поникла головой, вслушиваясь в крики торгующихся.

– Сто тысяч долларов! – раздался пронзительный крик из задних рядов.

Хитрая улыбка заиграла на тонких губах Эвора.

– Очень щедрое предложение, дорогой сэр. Кто‑нибудь еще? Нет? Продано раз… Продано два…

– Пятьсот тысяч долларов.

В зале повисло напряженное молчание. Не сознавая, что делает, Шей подняла голову. Было что‑то в этом бархатном сумрачном голосе… что‑то… знакомое.

– Выйдите сюда, – потребовал Эвор, и в его глазах заполыхали красные огни. – Выйдите сюда и назовите свое имя.

Всколыхнувшись, толпа расступилась. Из темного угла возле задней стены вперед скользнула высокая элегантная фигура. В зале осторожно зашушукались, когда приглушенный свет упал на поразительно прекрасное лицо и волосы цвета серебра, падающие на спину атласной завесой.

Было достаточно одного взгляда, чтобы понять – это вампир.

Дыхание замерло на губах Шей. Но вовсе не его поразительная красота, или властные манеры, или даже развевающийся бархатный плащ, окутывающий стройное тело, заставили вздрогнуть ее сердце.

А тот факт, что вампир был ей знаком.

Он был рядом, когда неделю назад она сражалась с ведьминской общиной. И, что гораздо важнее, он был рядом с ней, когда она спасла ему жизнь.

И вот теперь он был тут и торговался из‑за нее, словно она была вещью.

Будь проклята его черная душа!

Вайпер жил в этом мире уже долгие столетия. Видел взлет и падение империй. Соблазнял прекраснейших в мире женщин. Пил кровь королей, царей и фараонов.

Время от времени он даже влиял на ход истории.

А теперь он чувствовал пресыщение, усталость и смертельную скуку.

Он больше не стремился усилить свою мощь и влияние. Не участвовал в битвах людей или демонов. Не заключал союзов, не плел политических интриг.

Его единственной заботой оставалась забота о благополучии собственного клана и бизнес, достаточно прибыльный, чтобы окружить себя роскошью, без которой он давно не мыслил своего существования.

Но демону из рода Шалотт удалось невозможное.

Она сумела задержаться в его мыслях, хотя давно исчезла с глаз долой. Долгие недели она не давала ему покоя даже во снах.

Он понял это – то ли с удовольствием, то ли со злостью, – когда скитался по улицам Чикаго в поисках женщины.

Глядя сейчас на свое приобретение, он не заблуждался относительно того, довольна Шей или разозлена. Даже в полумраке было видно, какой яростью горят ее восхитительные золотые глаза.

Она, очевидно, недооценила, какую честь он ей оказал.

Он довольно усмехнулся, взглянув на стоящего за конторкой тролля.

– Можешь называть меня Вайпер, – сообщил он с холодной неприязнью.

Красные глаза на миг расширились. Это имя внушало страх всему Чикаго.

– Конечно! Простите, что не узнал вас сразу, сэр. Вы… ах… – Тролль с трудом проглотил стоящий в горле комок. – Наличные у вас при себе?

Неуловимым большинству глаз движением Вайпер сунул руку под плащ и швырнул увесистый сверток на ступеньки, ведущие на помост.

– При себе.

Эвор звонко шлепнул молотком по конторке:

– Продано.

Шалотт громко зашипела, но Вайпер не успел как следует ею заняться, потому что кто‑то вдруг громко выругался. Низенький щуплый человечек прокладывал себе путь сквозь толпу.

– Погодите. Торг еще не закончен, – заявил незнакомец.

Вайпер сощурился.

Этого коротышку поработило само зло. Тролль, как там его – Эвор, презрительно оглядел дешевый мешковатый костюм и поношенные туфли коротышки.

– Вы хотите продолжить?

– Именно.

– Наличность у вас с собой?

Мужчина отер ладонью плотную пелену пота, покрывшую его лысый череп.

– При мне – нет, но я легко могу достать.

– Продажа только за наличный расчет! – прорычал Эвор, снова громко стукнув молотком.

– Нет. Я достану деньги.

– Торг окончен.

– Подождите. Вы должны подождать. Я…

– Убирайтесь, пока я не приказал вас выбросить отсюда!

– Нет. – Мужчина вдруг бросился вверх по ступенькам. В его руке сверкнул нож. – Это мой демон!

Не уступая ему в скорости, Вайпер загородил собой Шалотт. Утробно взвыв, коротышка повернулся и, спотыкаясь, направился к троллю. С ним справиться куда легче, чем с решительно настроенным вампиром.

– Эй, потише! Будьте же благоразумны. – Эвор суетливо замахал громилам‑охранникам внизу помоста. – Вы знали правила, идя сюда.

Переваливаясь с ноги на ногу, горные тролли двинулись вперед. Огромного роста, кожа твердая, как древесная кора, – убить их было практически невозможно.

Вайпер сложил руки на груди. Все его внимание было сосредоточено на обезумевшем человеке, но он не мог отрицать, что стоящая за его спиной Шалотт начинала его сильно тревожить.

Сладкий аромат ее крови. Тепло кожи. Бурлящая, как игристое вино, энергия.

Его тело реагировало на ее близость.

К сожалению, нужно следить за беснующимся человеком, который угрожающе размахивал ножом. Его одержимость начинала казаться странной. Откуда эта паника?

– Назад! – завизжал коротышка.

Тролли продвигались вперед, но Вайпер поднял вверх тонкую руку:

– Не стоит подходить слишком близко. Нож заговорен.

– Заговорен? – Лицо Эвора окаменело от ярости. – Сюда запрещено проносить магические предметы. Наказание – смерть!

– Думаешь, я испугаюсь жалкого тролля и его увальней? – Рука взлетела вверх, и нож нацелился прямо в лицо Эвора. – Я пришел за Шалотт и без нее не уйду. Если будет нужно, я тебя убью.

– Попробуй, – лениво протянул Вайпер.

Стремительно обернувшись, мужчина уставился на него:

– Я не с тобой разговариваю, вампир.

– Но ты хочешь забрать моего демона.

– Я заплачу тебе. Сколько захочешь.

– Сколько захочу? – Вайпер насмешливо дернул бровью. – Щедрое предложение, щедрое до глупости.

– Назови цену.

Вайпер сделал вид, что раздумывает.

– Тебе столько не потянуть.

Его окутало облако тоскливого отчаяния.

– Откуда тебе знать? У меня очень богатый… и очень могущественный хозяин.

Вот, значит, как. Кое‑что начинало проясняться.

– Хозяин? Так ты просто посредник?

Мужчина кивнул. Его запавшие глаза горели.

– Да!

– И твой хозяин будет весьма разочарован, когда узнает, что тебе не удалось заполучить Шалотт?

Его бледная кожа приобрела землистый оттенок. Вайпер начал подозревать, что мрачное предчувствие, которое никак не желало его покидать, на деле относилось к таинственному хозяину.

– Он убьет меня!

– Тогда тебе конец, приятель! Я не намерен отдавать свою покупку.

– Зачем она тебе?

Вайпер холодно улыбнулся:

– Наверняка тебе известно, что кровь Шалотт является сильным возбуждающим средством для вампиров. Изысканнейшее лакомство, которого мы слишком давно не пробовали.

– Хочешь выпить ее?

– Не твое дело. Она принадлежит мне. Я заплатил и купил ее.

За спиной он услышал сдавленное проклятие и звон цепей. Его красавице явно не понравился ответ, и она была не прочь растерзать его в мелкие клочья.

В его душе вспыхнул крошечный огонек радостного предвкушения.

Кровь всех святых! Он любил опасных женщин.