Процесс производства и процесс обращения как моменты обращения капитала 1 страница

Если мы рассмотрим теперь обращение,или оборот,капитала как целое, то в качестве двух крупных различий внутри обраще­ния выступают два момента: процесс производства и само обра­щение, оба — в качестве моментов обращения капитала. Дли­тельность пребывания капитала в сфере процесса производства зависит от технологических условий этого процесса, и пребыва­ние капитала в этой фазе непосредственно совпадает с разви­тием производительных сил, — как бы ни была различна про­должительность процесса производства в зависимости от вида производства, его предмета и т. д. Продолжительность процесса производства есть здесь не что иное, как рабочее время, необхо­димое для изготовления продукта (неверно!)[2]. Чем меньше это рабочее время, тем больше, как мы видели, относительная при­бавочная стоимость. Безразлично, скажем ли мы, что для дан­ного количества продуктов требуется меньше рабочего времени, или что в течение данного рабочего времени может быть изго­товлено больше продуктов. Для определенного количества ка­питала сокращение продолжительности того времени, в течение которого он пребывает в процессе производства, изъят из обращения в собственном смысле, занят в деле, — совпадает с сокращением рабочего времени, необходимого для изготовле­ния продукта, с развитием производительных сил, с применением как сил природы и машин, так и природных сил общественного труда, совпадает с концентрацией рабочих, с комбинированием и разделением труда. Итак, с этой стороны в процесс обращения капитала как будто не привходит никакой новый момент. Од­нако если относительно отдельного капитала принять во внима­ние то обстоятельство, что часть его, состоящая из сырья и ору­дия (из средств труда), представляет собой продукт чужого капитала, то окажется, что скорость, с которой капитал может возобновить процесс производства, определяется также разви­тием производительных сил во всех других отраслях производ­ства. Это становится совершенно ясным, если представить себе, что один и тот же капитал производит свое сырье, свои орудия и свои конечные продукты. Если рассматривать различные капиталы, то продолжительность пребывания капитала в фазе процесса производства сама становится моментом обращения. Однако мы еще не имеем здесь дела со многими капиталами. Значит, этот момент сюда еще не относится.

Второй момент есть тот промежуток времени, который про­текает от превращения капитала в продукт до превращения его в деньги. От скорости, с которой преодолевается этот промежу­ток времени, т. е. от его продолжительности, очевидно, зави­сит, как часто капитал в течение определенного отрезка времени может снова начинать процесс производства, процесс увеличения своей стоимости.

Если капитал — состоящий первоначально, предположим, из 100 талеров — совершает четыре оборота в год (пусть прибыль каждый раз составляет 5% от капитала) и если новая стоимость не капитализируется, то это то же самое, как если бы капитал вчетверо большего размера с той же самой нормой прибыли, равный, допустим, 400 талерам, совершал в течение одного года один оборот, принося каждый раз 20 талеров.

Скорость оборота — при прочих равных условиях производ­ства — заменяет, таким образом, массу капитала. Иными сло­вами, если [V—18] вчетверо меньшая стоимость четыре раза реа­лизуется в качестве капитала в течение того же самого периода, за который вчетверо больший капитал реализуется в качестве капитала только один раз, то прибыль — производство приба­вочной стоимости — меньшего капитала будет по меньшей мере такого же размера, как у большего капитала. Мы говорим: по меньшей мере. Она может быть и большей, так как сама при­бавочная стоимость может быть снова применена в качестве добавочного капитала.

Например, предположим, что капитал в 100 талеров всякий раз дает прибыль (здесь для подсчета предвосхищается эта форма прибавочной стоимости) в 10%, сколько бы он ни совер­шил оборотов в течение года. Тогда [если капитал совершает 4 оборота в год] к концу первого квартала он был бы равен 110 талерам, к концу второго квартала — 121 талеру, к концу третьего квартала — 133,1 талера, а к концу последнего обо­рота — 146,41 талера; в то же время капитал, равный 400 тале­рам и совершающий один оборот в год, был бы равен лишь 440 талерам. В первом случае прибыль [полученная в течение года] была бы равна 46,41 талера, а во втором — только 40 та­лерам. (То обстоятельство, что предпосылка данного примера неправильна в той мере, в какой капитал при каждом увеличе­нии приносит неодинаковую норму прибыли, не имеет значения для этого примера, так как речь здесь идет не о том, насколько в первом случае больше прибавочная стоимость, а лишь о том, что она вообще — и это действительно имеет место — в первом случае больше 40 талеров.)

С законом возмещения скорости массой и массы скоростью мы уже однажды встречались при рассмотрении оборота денег [iv]. Этот закон в такой же степени господствует в производстве, как и в механике. К этому обстоятельству следует вернуться при рассмотрении выравнивания нормы прибыли, цен и т. д. Нас интересует здесь следующий вопрос: не привходит ли [в процесс самого обращения] некий момент определения стоимости, не за­висящий от труда, не исходящий от него непосредственно, а вы­текающий из самого обращения?

{ То обстоятельство, что кредит выравнивает различия в обо­роте капитала, — сюда еще не относится. Но сам вопрос о вы­равнивании различий в обороте капитала сюда относится, так как он исходит из простого понятия капитала, рассматривае­мого в общем виде.}

Более частый оборот капитала в течение данного проме­жутка времени походит на более частое повторение урожаев втечение сельскохозяйственного года в южных странах по сравнению с северными. Мы здесь полностью абстрагируемся, как уже было сказано выше, от различий во времени, в течение которого капитал должен находиться в фазе производства, в про­изводительном процессе увеличения стоимости. Подобно тому как зерно, будучи брошено в землю в виде семени, лишается своей непосредственной потребительной стоимости, обесцени­вается в качестве непосредственной потребительной стоимости, так и капитал обесценен в период времени от завершения иро-цесса производства до его обратного превращения в деньги, а затем снова в капитал. {Та скорость, с которой капитал из денежной формы снова может перейти в форму условий про­изводства — среди этих условий производства фигурирует не сам рабочий, как при рабстве, а обмен с ним, — зависит как от скорости и непрерывности процесса производства прочих капиталов, доставляющих данному капиталу сырье и орудия, так и от наличия рабочих, и с этой точки зрения относи­тельно избыточное население создает наилучшие условия для капитала.}

{Совершенно независимо от процесса производства капитала а скорость и непрерывность процесса производства капитала b выступают в качестве момента, обусловливающего обратное превращение капитала а из денежной формы в форму промыш­ленного капитала. Таким образом, продолжительность про­цесса производства капитала b выступает в качестве момента скорости процесса обращения капитала а. Продолжительность фазы производства одного определяет скорость фазы обращения другого. Одновременность этих двух фаз есть условие того, что обращение капитала а не задерживается: его собственные эле­менты, на которые он должен быть обменен, одновременно всту­пают в процесс производства и выбрасываются в процесс обра­щения.

Например, в последней трети XVIII века ручное прядение было не в состоянии поставлять сырье для ткачества в требо­вавшемся количестве, или, что то же самое, прядение не могло с требуемой одновременностью, с одинаковой скоростью про­вести лен или хлопок через процесс производства, осуществить их превращение в пряжу. Следствием этого было изобретение прядильной машины, которая за то же самое рабочее время дает несравненно большее количество продукта, или, что то же са­мое, требует несравненно меньше рабочего времени для изго­товления того же самого количества продукта, несравненно бо­лее короткого пребывания сырья в процессе прядения. Все те моменты капитала, которые при рассмотрении капитала соот­ветственно его общему понятию выступают в нем в неразверну­том виде, приобретают самостоятельную реальность и прояв­ляются только тогда, когда капитал выступает реально, в виде многих капиталов. Таким образом, та внутренняя живая орга­низация, которая существует в рамках конкуренции и посред­ством нее, только тогда и получает более широкое развитие.} Если мы рассмотрим оборот капитала в целом, то обнаружим в нем четыре момента; или, если рассматривать два больших момента — процесс производства и процесс обращения — как два момента в обороте капитала, то каждый из них в свою оче­редь выступает двояко. При этом мы можем исходить или из обращения или из производства, поскольку теперь уже уста­новлено, что обращение само есть момент производства, ибо лишь посредством производства капитал становится капиталом; а производство есть лишь момент обращения, если само обраще­ние рассматривать как процесс производства в целом.

Четырьмя моментами оборота капитала являются: I) Дейст­вительный процесс производства и его продолжительность. [V—-19] II) Превращение продукта в деньги. Продолжительность этой операции. III) Превращение денег в надлежащих пропор­циях в сырье, средства труда и труд, словом — в элементы про­изводительного капитала. IV) Обмен части капитала на живую рабочую силу[3] можно считать особым моментом, и его следует считать таковым, так как рынок труда управляется иными за­конами, нежели рынок продуктов и т. д. Самым главным яв­ляется здесь народонаселение, но не абсолютное, а относитель­ное. Момент I здесь, как уже сказано, не рассматривается, так как он совпадает с общими условиями возрастания стоимости. Момент III может быть принят во внимание лишь в том случае, когда речь идет не о капитале вообще, а о многих капиталах. Момент IV относится к разделу о заработной плате и т. д.

[3) ПРЕВРАЩЕНИЕ ПРОДУКТА В ДЕНЬГИ В ПРОЦЕССЕ ОБОРОТА КАПИТАЛА]

Здесь мы имеем дело лишь со II моментом. В денежном обра­щении имело место лишь формальное превращение меновой стоимости попеременно то в деньги, то в товар. Здесь же деньги, товар выступают как условие производства, наконец — как про­цесс производства. Моменты [обращения] насыщены здесь сов­сем иным содержанием. Различие в обороте капитала, как оно определено во II моменте, — так как оно не зависит ни от боль­шей трудности обмена с трудом, ни от остановки вследствие неодновременного существования в обращении сырья и орудия, ни от различной продолжительности процесса производства, — могло бы, следовательно, проистекать лишь из больших труд­ностей в реализации стоимости. Это, конечно, вовсе не тот имма­нентный случай, который вытекает из самого отношения [внут­ри процесса производства]; здесь, где мы рассматриваем капитал вообще, это совпадает с тем, что мы говорили относительно обес­ценения стоимости, сопровождающего процесс ее увеличения [v].

Ни одно предприятие не может быть учреждено с расчетом на то, что ему труднее сбывать свои продукты, чем другому. Если бы трудность сбыта объяснялась меньшими размерами рынка сбыта, то при основании предприятия был бы вложен не больший — как предполагалось, — а меньший капитал, чем в предприятие с большим рынком сбыта. Но трудность сбыта могла бы быть обусловлена большим пространственным рас­стоянием от рынка и поэтому — более поздним поступлением платежей. То обстоятельство, что капиталу а для реализации произведенной им стоимости требуется больше времени, могло бы в этом случае быть вызвано его большим пространственным удалением [от рынка сбыта], которое капитал должен был бы преодолеть после завершения процесса производства для того, чтобы в виде Т быть обмененным на Д.

Но разве нельзя рассматривать продукт, который произво­дится, например, для Китая, таким образом, что этот продукт, т. е. процесс его производства, завершен только тогда, когда продукт поступает на китайский рынок? Издержки по его реа­лизации возросли бы из-за расходов на перевозку этого про­дукта из Англии в Китай. (О возмещении капиталисту за более продолжительное неиспользование капитала здесь еще не мо­жет быть речи, так как для этого надо было бы уже предполо­жить вторичные и производные формы прибавочной стоимо­сти — процент.) Издержки производства в этом случае свелись бы к рабочему времени, овеществленному в непосредственном процессе производства, плюс рабочее время, которое требуется для перевозки продукта.

Прежде всего возникает следующий вопрос: можно ли на ос­нове транспортных издержек получить прибавочную стоимость в соответствии с установленными нами до сих пор принципиаль­ными положениями? Отбросим постоянную часть капитала, ко­торая расходуется на средства транспорта: корабль, повозку и т. д., и на все, что связано с их применением, так как этот элемент капитала не имеет значения для решения вопроса и без­различно, примем ли мы его равным нулю или равным х. Спра­шивается теперь, может ли в транспортных издержках содер­жаться прибавочный труд и, следовательно, может ли капитал получить на основе этих издержек прибавочную стоимость? Эту проблему легко разрешить, поставив вопрос: каков [затра­чиваемый при перевозке продукта] необходимый труд, или ка­кова та стоимость, в которой овеществляется этот необходимый труд?

Продукт должен оплатить 1) свою собственную меновую стоимость, овеществленный в нем самом труд, 2) то добавочное время, которое моряк, перевозчик и т. д. затрачивают на его перевозку. Может ли перевозчик окупить эти расходы или нет, зависит от богатства той страны, куда он доставляет продукт, и от потребности в этом продукте, от той потребительной стои­мости, которую продукт имеет для этой страны. Относительно непосредственного процесса производства ясно, что весь тот прибавочный труд, который фабрикант заставляет выполнить рабочего, дает ему прибавочную стоимость, поскольку это есть труд, овеществленный в новых потребительных стоимостях, труд, который ничего не стоит фабриканту. Что же касается времени перевозки, то капиталист не может заставлять рабо­чего работать дольше, чем это требуется для перевозки продукта. В противном случае капиталист понапрасну израсхо­довал бы рабочее время, а не использовал бы его, т. е. не объек­тивировал бы его в виде потребительной стоимости. Моряку, перевозчику и т. д. требуется только полгода рабочего времени (если таково вообще отношение необходимого для существования труда [к общему количеству труда]) для того, чтобы прожить год; таким образом, капиталист пользуется их трудом целый год, а оплачивает полгода. Начисляя на стоимость перевозимых продуктов целый год рабочего времени, капиталист оплачивает только полгода и тем самым выручает по отношению к необхо­димому труду 100% прибавочной стоимости. Здесь имеет место точно такое же положение, как и при непосредственном произ­водстве, и первоначальная прибавочная стоимость перевезен­ного продукта может проистекать лишь из того, что часть времени, затраченного рабочим на перевозку продукта, ему не оплачивается, так как эта часть превышает труд, необходимый для существования рабочего, представляет собой прибавочное время.

То обстоятельство, что какой-нибудь отдельный продукт настолько вздорожал бы вследствие транспортных издержек, что его нельзя было бы сбыть из-за диспропорции между стои­мостью продукта и его добавочной стоимостью как перевезен­ного продукта (свойство продукта, которое исчезает, как только продукт прибыл к месту назначения), — ничего не меняет в су­ществе дела. Если бы фабриканту, для того чтобы выпрясть 1 фунт пряжи, пришлось пустить в ход все свои машины, то стоимость этого фунта пряжи тоже повысилась бы настолько, что его едва ли можно было бы сбыть. Дороговизна заграничных продуктов, их слабое потребление в средние века и т. д. вызваны именно этой причиной.

Доставляю ли я металлические руды из рудников или то­вары в место их потребления, — это в одинаковой мере пред ставляет собой пространственное [V—20] перемещение. Улуч­шение средств транспорта и связи также относится к категории развития производительных сил вообще. То обстоятельство, что от стоимости продуктов может зависеть, в какой мере продукты в состоянии окупить расходы по перевозке, то обстоятельство, далее, что для сокращения транспортных издержек (судно гру­зоподъемностью в 100 тонн при тех же самых транспортных издержках может быть загружено 2 или 100 тоннами и т. д.) и для рентабельности средств сообщения необходим массовый обмен, — все это сюда не относится. (Однако нужно будет по­святить специальный раздел средствам сообщения, так как они составляют одну из форм основного капитала, обладающую собственными законами увеличения стоимости.)

Если представить себе, что один и тот же капитал и произ­водит, и перевозит, то оба эти акта относятся к непосредствен­ному производству, а обращение, в том смысле, как мы его рас­сматривали до сих пор, т. е. превращение продукта в деньги, когда продукт принял окончательную форму для потребления, форму, пригодную для обращения, — началось бы лишь после того как продукт был бы доставлен к месту своего назначения. Более позднее поступление платежей к этому капиталисту в от­личие от другого капиталиста, сбывающего свой продукт тут же на месте, свелось бы к другой форме, к использованию боль­шего количества основного капитала, о чем здесь еще речь не идет. Необходимо ли капиталисту А на 100 талеров больше орудий, чем капиталисту В, или же ему нужно иметь лишние 100 талеров для доставки своего продукта к месту назначения, на рынок, — это одно и то же. В обоих случаях требуется боль­ший основной капитал, больше средств производства, которые потребляются в непосредственном процессе производства. С этой точки зрения, следовательно, здесь как будто взят не имманент­ный [собственно обращению] случай; он относится к рассмотре­нию различий между основным и оборотным капиталом.

[4) ИЗДЕРЖКИ ОБРАЩЕНИЯ. ВСЕОБЩИЕ УСЛОВИЯ ПРОИЗВОДСТВА В ИХ ОТЛИЧИИ ОТ ОСОБЕННЫХ УСЛОВИЙ ПРОИЗВОДСТВА]

Однако сюда привходит один момент: издержки обращения, которые не заложены в простом понятии обращения и нас здесь еще не касаются. Об издержках обращения, вызываемых обраще­нием как экономическим актом (как производственным отноше­нием, а не как непосредственным моментом производства, как это имеет место в случае издержек, связанных со средствами транспорта и связи), речь может идти только в связи с процен­том и особенно — в связи с кредитом. Обращение, как мы его рассматриваем, есть процесс превращения, качественный про­цесс [движения] стоимости, как он выступает в различных фор­мах: в форме денег, в форме процесса производства (процесса увеличения стоимости), в форме продукта, в форме обратного превращения продукта в деньги и добавочный капитал, — по­скольку в рамках этого процесса превращения как такового, этого перехода из одного определения в другое, возникают но­вые определения. Издержки обращения не обязательно имеют место, например, при переходе от продукта к деньгам. Они могут быть равны нулю.

Поскольку, однако, само обращение вызывает расходы, само требует добавочного труда, оно выступает включенным в процесс производства. С этой точки зрения обращение выступает в ка­честве момента непосредственного процесса производства. При производстве, непосредственно рассчитанном на потребление и пускающем в обмен только излишки, издержки обращения ка­саются лишь излишков, а не основного продукта. Чем в большей степени производство основано на меновой стоимости, а следо­вательно на обмене, тем большее значение приобретают для него физические условия обмена — средства связи и транспорта. Капитал по своей природе стремится выходить за всякие про­странственные границы. Поэтому создание физических условий обмена — средств связи и транспорта — становится для капи­тала необходимостью в совершенно ином масштабе: уничтоже­ние пространства посредством времени. Поскольку непосред­ственный продукт может быть реализован большими партиями на отдаленных рынках только по мере сокращения транспорт­ных расходов и поскольку, с другой стороны, средства сообще­ния и транспорт сами могут быть сферой увеличения стоимости, сферой труда, применяемого капиталом, только при наличии массового обмена, в результате которого возмещается не только необходимый, но и прибавочный труд, — постольку производ­ство дешевых средств транспорта и связи есть условие произ­водства, основанного на капитале, и поэтому создается капита­лом. Всякий труд, который требуется для того, чтобы пустить в обращение готовый продукт — в экономическом обращении продукт находится лишь тогда, когда он попадает на рынок, — представляет собой, с точки зрения капитала, подлежащее преодолению ограничение, точно так же как и всякий труд, требующийся в качестве условия процесса производства (сюда относятся, например, издержки, связанные с безопасностью обмена и т. д.).

Водный путь представляет собой самоходный, самодвижущий путь торговых народов κατ' εξοχήν [vi]. С другой стороны, су­хопутные пути сообщения находились первоначально в ведении общин, а затем в течение долгого времени — в ведении прави­тельств; они представляли собой чистый вычет из произведен­ного продукта, погашаемый из совокупного прибавочного про­дукта страны, но не составляющий источника богатства страны, т. е. не покрывающий свои издержки производства. В первона­чальных азиатских самодовлеющих общинах, с одной стороны, не существует потребности в дорогах; с другой стороны, отсут­ствие дорог закрепляет замкнутость этих общин и поэтому со­ставляет существенный момент их неизменного длительного существования (как в Индии). Дорожное строительство посред­ством барщинного труда или, в иной форме, посредством налогов есть принудительное превращение части прибавочного труда или прибавочного продукта страны в дороги. Для того чтобы отдельный капитал взял это на себя, т. е. создавал бы такие условия процесса производства, которые находятся за рамками непосредственного процесса производства, — труд [за­трачиваемый на строительство дорог] должен приносить при­быль.

Пусть имеется некоторая дорога, соединяющая пункт А с пунктом В (пусть при этом земля ничего не стоит), тогда в ней содержится [V—21] лишь определенное количество труда, т. е. стоимости. Безразлично, построил ли дорогу капиталист или же государство. Выигрывает ли здесь капиталист, создавая себе прибавочный труд, а стало быть, и прибавочную стоимость? Прежде всего, следует отбросить с дороги все то, что вызывает затруднения и проистекает из ее природы как основного капи­тала. Представим себе, что дорогу можно продать сразу, как сюртук или тонну железа. Если, скажем, на сооружение дороги было затрачено 12 месяцев, то ее стоимость равна 12 месяцам. Если общий уровень труда таков, что рабочий может, скажем, прожить в течение года на 6 месяцев объективированного труда, то, следовательно, если он построил всю дорогу, он мог бы соз­дать для себя прибавочную стоимость, равную 6 месяцам труда; или же, если дорогу строит община, а рабочий желает работать лишь необходимое время, пришлось бы привлечь другого рабо­чего, который проработал бы 6 месяцев. Капиталист же, напро­тив, заставляет одного рабочего работать 12 месяцев, а оплачи­вает ему 6. Та часть стоимости дороги, которая содержит в себе его прибавочный труд, образует прибыль капиталиста. Та вещественная форма, в которой выступает продукт, совершенно не должна мешать обоснованию теории стоимости посредством объективированного рабочего времени.

Но вопрос как раз и заключается в том, может ли капиталист реализовать стоимость дороги, может ли он реализовать ее стои­мость посредством обмена? Этот вопрос, конечно, возникает от­носительно каждого продукта, но в отношении всеобщих условий производства он принимает особенную форму. Предположим, что стоимость дороги не реализуется. Все же дорога строится, так как она представляет собой необходимую потребительную стоимость. Как тогда обстоит дело? Дорога должна быть по­строена и должна быть оплачена, — поскольку издержки по сооружению дороги должны быть на нее обменены. Дорога начи­нает существовать лишь вследствие определенной затраты труда, средств труда, сырья и т. д. Сооружается ли она посредством барщинного труда или посредством налогов — это все равно. Но сооружают дорогу только потому, что она есть необходимая потребительная стоимость для общества, потому, что она нужна обществу во что бы то ни стало.

Правда, это есть прибавочный труд, который индивид обязан выполнить, будь то в форме повинности или в опосредствованной форме налога, сверх непосредственного труда, необходимого ему для поддержания своего существования. Но поскольку этот труд необходим как для общества, так и для каждого индивида в качестве его члена, то труд по сооружению дороги вовсе не есть выполняемый им прибавочный труд, а есть часть его необ­ходимого труда, труда, который необходим для того, чтобы он воспроизвел себя как члена общества, а тем самым и общество в целом, что само является всеобщим условием производитель­ной деятельности индивида.

Если бы рабочее время было целиком потреблено в непосред­ственном производстве (или в косвенной формулировке: если бы было невозможно изыскать дополнительные налоги для этой определенной цели), то дорога должна была бы остаться непо­строенной. Если рассматривать все общество как одного ин­дивида, то необходимый труд сводится к сумме всех особенных трудовых функций, обособившихся вследствие разделения тру­да. Этот один индивид должен был бы, например, затратить столько-то времени на земледелие, столько-то на промыш­ленность, столько-то на торговлю, столько-то на изготовление орудий; столько-то — чтобы вернуться к нашему примеру — на дорожное строительство и на средства сообщения. Все эти необходимости свелись бы к определенному количеству рабочего времени, которое должно быть направлено на различные цели и затрачено на особенные виды деятельности. Сколько этого рабочего времени можно затратить, зависело бы от количества рабочей силы (от массы трудоспособных индивидов, образу­ющих общество) и от развития производительной силы труда (от массы продуктов, потребительных стоимостей, которая мо­жет быть создана трудом в течение данного времени).

Меновая стоимость, предполагающая более или менее разви­тое разделение труда, соответственно степени развития самого обмена, предполагает, что — вместо того чтобы один индивид (общество) выполнял различные работы, затрачивал свое рабо­чее время в различных формах — рабочее время каждого ин­дивида посвящено только необходимым особенным функциям. Если мы говорим о необходимом рабочем времени, то особенные, отдельные отрасли труда выступают в качестве необходимых отраслей. На основе меновой стоимости эта взаимная необходи­мость опосредствована обменом и проявляется именно в том, что каждый особенный объективированный труд, каждое особенным образом специфицированное и материализованное рабочее время обменивается на продукт и символ всеобщего рабочего времени, просто объективированного рабочего времени, — на деньги и таким образом может быть снова обменено на любой особенный труд. Сама эта необходимость — изменчива, поскольку потреб­ности производятся точно так же, как и продукты и различные трудовые навыки. В рамках этих потребностей и необходимых работ имеют место колебания в ту или другую сторону.

Чем более необходимыми становятся те потребности, которые сами возникли исторически, которые порождены самим произ­водством, т. е. общественные потребности, сами вытекающие из общественного производства и обмена, — тем сильнее развито действительное богатство. Богатство, если рассматривать его вещественно, заключается только в многообразии потребностей. Само ремесло вовсе не является необходимым рядом с само­стоятельно обеспечивающим свое существование земледелием, использующим прядение, ткачество и т. д. в качестве домашних побочных занятий. Но если, например, само земледелие [V—22] ведется на научной основе, если ему нужны машины, доставляе­мые торговлей химические удобрения, семена из дальних стран и т. д., и если при этом — что заложено уже в такого рода пред­посылке — сельская патриархальная обрабатывающая про­мышленность исчезла, то машиностроительный завод, внешняя торговля, ремесло и т. д. являются для земледелия потреб­ностью. Земледелие может раздобыть для себя гуано, пожалуй, лишь путем вывоза шелковых тканей. Таким образом, шелко­ткацкая фабрика является уже не производством предметов роскоши, а производством, необходимым для земледелия. Так как в рассматриваемом нами случае земледелие уже не находит внутри самого себя, в натуральном виде, условия своего соб­ственного производства и эти условия в качестве самостоятель­ной отрасли производства существуют вне земледелия (причем вместе с этим вне-его-существованием в круг условий произ­водства земледелия входят также все те запутанные взаимо­связи, в которых существует это внешнее по отношению к земледелию производство), то это и является главной и суще­ственной причиной того, что то, что прежде являлось роскошью, теперь стало необходимым и так называемая потребность в пред­метах роскоши выступает как необходимость, например, для производства, первоначально возникшего как чисто натураль­ное, обусловленное исключительно природой производство.