Глава 12. Улыбающаяся фрау Браун вручила мне контракт – несколько машинописных страниц, напечатанных через один интервал

ДОВЕРЬТЕ БОГУ СВОИ ВОПРОСЫ

Улыбающаяся фрау Браун вручила мне контракт – несколько машинописных страниц, напечатанных через один интервал. С тру­дом разбирая немецкие слова, я подумала: «Невероятно». Когда мы арендовали квартиру, нам сказали, что контракт подписывать не нужно, что герр и фрау Браун любят детей. Теперь же, когда мы забрали свою семью из Вены, проделали двенадцатичасовой путь до этого маленького городка - обнаружилось, что надо подписать контракт. И вот некоторые из перечисленных в нем условий:

- Если у кого-то день рождения, и вы поете «Поздравляем...» - нельзя петь слишком громко или слишком долго.

- Если вы пользуетесь швейной машинкой, включайте ее на самый низкий уровень шума. (Поскольку шитье в списке моих занятий на самом последнем месте, я даже не знала, что швейные машины имеют разные уровни шума.)

- Гостей принимать слишком часто нельзя.

Контракт занимал четыре страницы. Неужели они это всерьез? Неужели, когда вы снимаете квартиру, ее владелец имеет право опре­делять ваш образ жизни?

Ясно, что присутствие подростков смутило Браунов. Они надея­лись, что дети всегда будут вести себя тихо (невозможно для моих творческих, веселых и просто обычных шумных детей). Мы приехали в Германию отдыхать. Восемь лет служения в Восточной Европе и России утомили нас с Джоди. А дети были в восторге от того, что едут в христианскую школу, в маленький тихий городок. И квартира Браунов - полностью меблированная, с тремя спальнями - показалась ответом на нашу молитву.

Но контракт послужил первым предупреждением - впереди труд­ные времена. Мы думали, что этот год будет беззаботной воскресной прогулкой. А вместо этого начинали чувствовать, что пытаемся вес­ти машину с неисправным рулем по извилистой горной дороге.

ПУТЬ ИЗВИЛИСТЫЙ И ПРЯМОЙ

Лично я предпочитаю времена «прямых путей»! Я люблю ясно видеть, что происходит. «Горные дороги» сложны не только потому, что они извилистые, но и потому что нам не видно, куда мы едем, как действует Бог. В такие времена особенно нужна вера. Помните, Бог правит миром, даже когда мы этого не видим. И когда мы не чувству­ем себя в безопасности. Книга Екклесиаста побуждает нас радовать­ся жизни, когда она легка, и доверяться Богу, когда тяжело.

«Смотри на действование Божие: ибо кто может выпря­мить то, что Он сделал кривым? Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастия размышляй: то и дру­гое соделал Бог для того, чтобы человек ничего не мог ска­зать против Него» (Еккл. 7:13-14).

Мирна Александер в своей прекрасной книге «Вот Бог твой» объясняет, что это означает: «Иногда Господь испытывает нас, приводит нас на извилис­тые «горные дороги». Мы совершаем ошибки, промахи. На­рушая Божьи установления, мы создаем хаос, горе и стра­дание. Однако, Он, Правитель вселенной, говорит о таких извилистых горных тропах: «Любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Рим. 8:28).

Фрау Браун со своими необоснованными требованиями и приве­ла нас на такую «горную дорогу». Четыре дня я молилась о том, что ей говорить (мой дорогой супруг сказал, что именно мне придется разговаривать с ней, потому что мой немецкий лучше). И наконец, отважилась спуститься вниз для переговоров. Она заверила меня, что контракт - всего лишь формальность. Я понадеялась, что мы понима­ем друг друга, и попросила дать мне знать, если мы причиним какие-то неудобства.

Время шло, и нам стало очевидно, что герр Браун - больной че­ловек, мстительный и раздражительный. Однажды фрау Браун забо­лела, и я принесла ей обед. Когда я уходила, герр Браун стал кричать на меня. Нет, «кричать» - это недостаточно сильное слово; он неисто­во орал. Я радовалась, что понимаю не все, что он говорит, но поняла, что он злится из-за нашего сына Ники, который оставил открытой входную дверь. Со мной никогда так не обращались. Когда я подни­малась по лестнице, меня трясло от возмущения и в голову приходи­ли не слишком «духовные мысли»: «чтоб ты подавился тем прекрас­ным обедом, на который я потратила все утро».

Скоро стало еще хуже. Герр Браун стал в десять часов вечера стучать в двери, разгневанный тем, что я принимаю ванну. Их раздра­жал звук воды, текущей по трубам. В этот раз он орал на Джоди (я отсиживалась в ванной!). Он вопил, что мы должны выметаться вон, что контракт разорван. Надо было выбраться как можно быстрее, но куда идти? Где найти квартиру в этой деревне, где живет всего пять тысяч? Однако, увязая в снегу, мы поплелись искать.

Нам нужна была меблированная квартира на пятерых. Единствен­ным подходящим местом был пансионат. Платить пришлось поден­но, и почти в три раза больше, чем у Браунов. И хотя там можно было сносно прожить с неделю, вообще, квартира больше походила на по­греб.

Пахло там, как на пивоваренном заводе, и когда Джоди подклю­чал стиральную машину, мы обнаружили причину. Наш новый хозя­ин (милый человек), занимался в подвале производством шнапса. Сти­рая белье каждую неделю весь год я наблюдала (и обоняла) процесс ферментации. Удивительно, что моя одежда не стояла торчком после каждой стирки. Джоди постоянно предлагали шнапс (начиная с деся­ти часов утра), и в конце концов, хозяин сказал ему: «Герр Диллоу, как это вы не знаете, что в Библии сказано: пить шнапс дважды в день полезно?» Джоди и я просмотрели Писание, но поняли, что он, оче­видно, говорил о какой-то другой книге.

Друзья говорили нам: «Это не квартира, а конура. Если вы пла­тите больше трехсот пятидесяти долларов в месяц, это просто обди­раловка». (Само собой, мы платили больше!) Но мы научились жить в тесноте и решили, что все не так уж плохо. Однажды, сидя на кух­не, я посмотрела вверх и увидела, что там из трещины на потолке растут грибы! Какой творческий у нас Бог. Да, мы жили в конуре и платили за нее слишком много, но зато Он обеспечивал нас бесплат­ными овощами!

В этой ситуации была и светлая сторона: замечательные друзья, очень хорошая христианская школа и милый хозяин, любитель шнап­са. И темная - постоянное раздражение из-за герра Брауна. Злые, уни­зительные письма от него я часто находила в почтовом ящике. Он писал, что мы сломали его вещи и оставили квартиру грязной. После­днее обвинение особенно рассердило меня, потому что я потратила целый день, вычищая каждый уголок. В конце концов, чтобы решить финансовые вопросы, нам пришлось обратиться к адвокату.

Мы приехали в этот город отдохнуть, но покоя там не нашли. «Почему, Господи?» - спрашивала я.

АВВАКУМ: ЧЕЛОВЕК НА «ГОРНОЙ ДОРОГЕ»

Когда на вопрос, какая моя любимая книга в Библии, я отвечаю: «пророка Аввакума», это многим кажется странным. Бог использо­вал свидетельство этого замечательного человека, чтобы воодуше­вить и ободрить меня, и показать мне, что значит все вопросы вверить Богу. Книга Аввакума короткая - всего три главы - и это просто запи­си беседы между пророком и Богом.

Аввакум отличается от других ветхозаветных пророков - они об­ращались либо к своим соплеменникам, либо к иноплеменникам. Ав­вакум говорил с одним лишь Богом. Аввакум попал в тяжелую ситуа­цию. После смерти Иосии, последнего благочестивого царя, люди по­клонялись ложным богам и не воздавали чести Яхве. Моральное раз­ложение в Иудее достигло ужасных размеров, однако Бог хранил молчание. Насилие и беззаконие ширилось; Бог безмолствовал. Казалось, Он не видит. Аввакум приступил к Господу с извечными вопросами, которые терзают и наши сердца: «Как долго, Господи?» «Почему, Боже? Почему Ты позволяешь, чтобы зло и порок процветали в Иудее?». Он молился: «Доколе, Господи, я буду взывать - и Ты не слышишь, буду вопиять к Тебе о насилии - и Ты не спасаешь? Для чего да­ешь мне видеть злодейство и смотреть на бедствия? Гра­бительство и насилие предо мною, и восстает вражда и поднимается раздор. От этого закон потерял силу, и суда правильного нет: так как нечестивый одолевает праведно­го, то и суд происходит превратный» (Авв. 1:2-4). Бог отвечает: «Вы сильно изумитесь: ибо сделаю во дни ваши та­кое дело, которому вы не поверили бы, если бы вам рассказали». Авва­кум чуть было не закричал: «Ура», но осекся. «О чем это говорит Бог?» «Ибо вот, Я подниму Халдеев, народ жестокий и необуз­данный, который ходит по широтам земли, чтобы завла­деть не принадлежащими ему селениями. Страшен и гро­зен он; от него самого происходит суд его и власть его» (Авв. 1:6-7).

Аввакум в шоке. Ответ Бога предвещает еще большие несчастья. Иудея заслуживала наказания, но «почему» Бог наказывает иудеев рукой халдеев, еще более безнравственного и безжалостного народа? С точки зрения Аввакума, это только ухудшит дело. Это бессмыс­ленно. Что за план? Любой ребенок придумал бы лучше.

Чтобы понять горе Аввакума, давайте перенесем его ситуацию в современность. Многие сегодня озабочены растущим уровнем наси­лия в Соединенных Штатах. Каждый день мы читаем о преступлени­ях, наркотиках, алкоголизме и абортах. Женщины боятся выходить на улицу вечером. Количество изнасилований, сексуальных извра­щений растет. Как Аввакум, мы спрашиваем, почему парализовано правосудие, почему часто суд выносит несправедливый приговор? Сердце болит, когда видишь происходящее, и поэтому, как Аввакум, мы молимся: «Как долго, Господи? Боже, почему Ты позволяешь злу распространяться по нашей стране? Сделай что-нибудь, Боже!»

Вообразите свою реакцию, если бы Бог ответил: «Смотрите, изум­ляйтесь! Я делаю нечто, во что вы не поверите, если вам сказать. Смот­рите, Я создаю Саддама Хусейна, злого и жестокого человека, кото­рый сжигает своих близких в нефти, чтобы он завладел Америкой».

Мы бы закричали: «Прости нас, Боже, конечно мы не верно по­няли. Не может быть, чтобы Ты послал это воплощение дьявола су­дить Америку. Мы плохи, но не настолько плохи». Мы пришли бы в ужас от одной мысли. Вот что чувствовал Ав­вакум.

Репутация халдеев вызвала бы потрясение у каждого. В Авв. 1:6-11 мы читаем, что халдеи были народом свирепым и буйным. Они захватывали то, что им не принадлежит; сами себе были суд и власть. Прекрасные наездники, они летели, как орлы и стремительно броса­лись на добычу. Вся жизнь их состояла в насилии. Они смеялись над царями и укреплениями, и поклонялись силе. Неудивительно, что Аввакум не мог понять Божий замысел. Но он не стал сетовать: «Это не честно!» Он обратил взор к Богу, Его святости и чистоте— и спро­сил Бога: «Почему!»

«Но не Ты ли издревле Господь Бог мой, Святый мой? Мы не умрем! Ты, Господи, только для суда попустил его. Скала моя! для наказания Ты назначил его. Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь; для чего же Ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, когда нечестивый поглощает того, кто праведнее его» (Авв. 1:12-13). После этого Аввакум сказал: «На стражу мою стал я и, стоя на башне, наблюдал, чтобы узнать, что скажет Он во мне, и что мне от­вечать по жалобе моей?» (Авв. 2:1). Иными словами, он будет ждать до тех пор, пока не услышит Божий ответ на свои вопросы.

Некоторые люди считают, что Бог не говорит с нами сегодня, как в древние времена. Я не согласна. Вернее было бы сказать, что мы не слушаем и не ждем ответа, как это делал Аввакум. Мы не зна­ем, сколько он ждал, но знаем, что Бог ответил ему.

«И отвечал мне Господь и сказал: запиши видение и начер­тай ясно на скрижалях, чтобы читающий легко мог прочи­тать, ибо видение относится еще к определенному времени и говорит о конце и не обманет; и хотя бы и замедлило, жди его, ибо непременно сбудется, не отменится. Вот, душа надменная не успокоится, а праведный своею верою жив будет» (Авв. 2:2-4).

Бог снова подтвердил, что Аввакум услышал верно - халдеи идут, но он должен жить верой. В Новом Завете это утверждение повторя­ется трижды: «Праведный верою жив будет» (Рим. 1:17; Гал. 3:11; Евр. 10:38). Иными словами, Бог не объяснил «почему»; и повелел Аввакуму вверить Ему все, чего не понимает, все, чего не видит. И идти с Богом во тьме.

С человеческой точки зрения, такой ответ разочаровывает. Мы стремимся получить определенный ответ на свои «почему». И Бог обязан нам объяснить! Иногда Он удостоивает нас ответа. Чаще - нет. Бог - это Бог, Ему нет нужды пояснять нам Свои деяния. Если бы мы полностью понимали Бога, Он не был бы Богом; Он бы был таким, как мы. И если Бог в ответ молчит, приходится просто ждать - мы все узнаем на небесах.

Аввакум понимал это. И, не получив желаемого ответа, он все утверждал, что Бог - есть Бог, хоть мы и не понимаем Его путей. Про­рок духом молился Богу, однако тело его дрожжало от страха! «Я услышал, и вострепетала внутренность моя; при вести о сем задрожа­ли губы мои, боль проникла в кости мои, и колеблется место подо мною; а я должен быть спокойным в день бедствия, когда придет на народ мой грабитель его» (Авв. 3:16).

Я люблю этот отрывок: пророк - трепещущий от страха, в ду­шевной агонии— молится, хотя боль пронизывает его до костей! Я черпаю силы в его мужестве, потому что и мое тело часто не повину­ется мне, когда дух мой стремится доверять Богу. Тело и душа Авва­кума содрогались от ужаса, но в это время он изрек самое прекрас­ное, по моему, исповедание веры во всей Библии.

«Хотя бы не расцвела смоковница и не было плода на виног­радных лозах, и маслина изменила, и нива не дала пищи, хотя бы не стало овец в загоне и рогатого скота в стойлах, - но и тогда я буду радоваться о Господе и веселиться о Боге спа­сения моего. Господь Бог - сила моя: Он сделает ноги мои как у оленя и на высоты мои возведет меня!» (Авв. 3:17-19).

Какое удивительное утверждение веры! Даже ввергнутый в пол­ную нищету, пророк все равно может радоваться. Лишившись всего - и урожая, и скота, которые давали ему пищу и питне - он утверждает свою веру в Господа. Слова Аввакума буквально означают: «Я буду скакать от радости в Господе. Я буду веселиться в Боге». Великая радость несмотря на ужасные обстоятельства.

Итак, каким путем прошел Аввакум от рыданий и сомнений, к песне веры?

- Он честно высказал сомнения Богу.

- Он решил ожидать ответа от Господа.

- Он не отступил от Бога, последовал за Ним и во тьме.

Я рассказывала вам, как мы жили на квартире у придирчивого хозяина. Это было трудное время, но совсем не настолько трудное, как предыдущий год, который заставил нас переехать в Германию, чтобы отдать наших детей в христианскую школу. Душу Аввакума отягощала забота о своей стране и духовном благополучии своего народа. У меня на душе камнем лежала тревога за свою семью.

МОЯ «ГОРНАЯ ДОРОГА»

Я не назвала бы Вену подходящим местом для воспитания детей. Когда мы приехали туда, дети учились в начальной школе. Во время одного из первых походов в продуктовый магазин, мой сын Томми показал на обложку музыкального издания, изображавшую нагое тело: «Мама, смотри!» Мама смотреть не хотела и не хотела, чтобы смотрел ее сын!

Проституция в Австрии узаконена. Я помню, мы с детьми ехали по главной улице, чтобы встретить гостей на вокзале. Проститутки в диковинной (мягко говоря) одежде стояли на всех углах. По пути моя дочь Джой их считала: «Девятнадцать, двадцать, двадцать одна... Смот­ри, мама, эта кого-то нашла». У меня засосало под ложечкой. Демон­страция обнаженных тел и проституция не входили в мои воспитательные планы. Но я все еще считала, что могу до некоторой степени защитить своих детей.

Когда они стали подростками, стало еще труднее. В американс­кой школе было четыре девочки-подростка из семей миссионеров. Мы, матери, очень радовались, что они смогут ободрять друг друга и дер­жаться вместе. Хорошо звучит, но ничего из этого не вышло. Давле­ние оказалось слишком сильным. По австрийским законам употреблять спиртное можно с пятнадцати лет; пиво в «Макдональдсе» пода­ют вместе с гамбургерами и жареным картофелем. Во всех бассей­нах и на пляжах на Дунае не принято носить бюстгальтер - женщины ходят с обнаженной грудью, поэтому мы не могли позволить нашим подросткам ходить купаться. Если я не разрешала им смотреть филь­мы, в которых показывали обнаженное тело, как я могла позволить им видеть наготу так близко?

Мы с матерью одной девочки молились каждую неделю о своих дочерях, чтобы помочь им сохранить свои ценности. Мы видели как тяжело приходится ее девочке, она заболела буллимией - давление оказалось слишком велико для подростка. Семья возвратилась в Со­единенные Штаты вместе с несколькими другими миссионерскими семьями, в которых были подростки. Мы с Джоди не знали, что де­лать. Как примириться с мыслью, что имея детей подростков нельзя быть миссионером? Однако, и принести своих детей на алтарь служе­ния в Восточной Европе мы не могли. Летом мы вдвоем на неделю поехали в отпуск, искать Божьей мудрости. «Что нам делать - оста­вить наших детей в этом окружении? Вернуться в Соединенные Шта­ты? Помоги, Боже!»

Мы молились всю неделю, но по-прежнему не могли с уверенно­стью сказать, что надо делать. Хорошо бы, если б Бог написал ответ на стене домика, но надписи не появлялись, «чувство покоя» тоже. Я сказала Джоди, что решение принять должен он. Я не могу доверять своим эмоциям. И он решил, что мы должны вверить наших детей Богу и остаться служить в Восточной Европе. Мне было страшно, ему тоже.

Через час после того, как мы вернулись домой, зазвонил теле­фон. Одна из матерей, которые уехали в Штаты, звонила, чтобы ска­зать, что они не приедут в Австрию. «Линда, когда старейшины на­шей церкви услышали, с чем девочка сталкивалась в Вене, они посо­ветовали не везти ее туда. Муж возвращается, чтобы упаковать вещи и отправить их сюда».

Я повесила трубку и сказала: «Боже, мы молились, и мы счита­ем, что Тебе угодно, чтобы мы оставили нашу дочь здесь, в Вене. Они молились, и все старейшины советуют им уезжать! Я в ужасе, Госпо­ди. Но я остаюсь здесь и буду служить Тебе. Прошу лишь об одном. Пожалуйста, защити моего ребенка».

Последующие месяцы я смотрела, как моя девочка постепенно впадает в депрессию. Прекрасная ученица, она скатилась с «пятерок» по математике на «двойки». Что-то явно было не так. Счастливый веселый ребенок перестал улыбаться. Моя дочь катилась вниз, и вме­сте с ней падала и я.

К весне я дошла до полного отчаяния, обессилела физически, эмоционально и духовно. Я доверила Богу самое дорогое, а Он поки­нул меня. В то самое время гостивший у нас бизнесмен из Техаса ска­зал: «Это служение - самое замечательное из тех, что я когда-либо видел». Я чуть было не закричала: «Но какой ценой!» Если бы у меня во дворе приземлился самолет, я схватила бы детей и улетела. Никог­да прежде я не сомневалась в Боге. Теперь меня мучили вопросы. Я сомневалась в Божьей доброте и в Его власти. Я не могла открывать Библию. В ней было столько обещаний; однако, казалось, ни меня, ни моего ребенка они не касаются.

Однажды Джоди сказал мне: «Куда нам идти? У Господа глаго­лы вечной жизни». В глубине души я знала, что он прав. Я стала спра­шивать себя: «Буду ли я судить о Боге по обстоятельствам, которых не понимаю, или смотреть на обстоятельства в свете Личности Бога?» Наконец, однажды я открыла Библию и начала изучать книгу Авва­кума: о, как близки мне были его сомнения! Я читала и перечитывала его историю. Я поняла, что должна задать Богу все свои вопросы, укрепиться и ждать ответа.

Бог не объяснил мне «почему». Здесь на земле я, возможно, ни­когда не узнаю, почему все случилось именно так. Бог ответил мне, как Аввакуму: «Праведный верою жив будет». Я знала, мне придется верить, даже если я не понимаю; иначе это не вера. Мне придется до­вериться Богу в том, что выше моего понимания. Мне придется идти с Богом во тьме, держась за Его руку. Я схватила Библию и вышла на балкон с листом бумаги и ручкой. Цвели яблони, воздух полнился их ароматом. Это было в 1984 году, но я помню все, как будто это было вчера. Я знаю дату, потому что она записана в моей Библии рядом со стихами из Авв. 3:17-19. Его прекрасное исповедание веры я взяла за образец для себя. Как Аввакум, я дрожала от страха, когда писала:

- пусть я никогда не пойму, «почему»;

- пусть я не вижу на лице дочери улыбки,

- пусть даже дочь примет неправильные решения, - пусть эта боль никогда не уйдет из моего сердца, Но я буду ликовать в Господе. Я буду радоваться в Боге спасення моего. Господь Бог - сила моя: и Он сделает мои ноги, как у лани, и на высоты мои возведет меня.

Это решение доверять Богу стало началом моего исцеления. Мои глаза обратились Господу, благословенному Повелителю.

БУДЕТЕ ЛИ ВЫ ДОВЕРЯТЬ ЕМУ?

В жизни есть время радоваться и время горевать, времена пря­мых и времена извилистых дорог. Когда тяжесть лежит на сердце, уповаете ли вы на Бога? Понимаете ли все величие Его и можете ли сказать вместе с Аввакумом, что праведный верою жив будет? Все мы нуждаемся в вере, которая выстоит, даже когда нам не понятно, что делает Бог, но мы видим Его, и поэтому говорим: «Но и тогда я буду верить Тебе».

Я не знаю ваших горестей: «пусть» родители не понимают и не поддерживают меня... «Пусть» у меня нет мужа... «Пусть» муж огор­чает меня... «Пусть» я устала... «пусть» я испытываю боль, мой ребе­нок отворачивается от Иисуса Христа... пусть, пусть, пусть Я ВСЕ ЖЕ БУДУ ВЕРИТЬ ГОСПОДУ БОГУ. ОН - МОЯ СИЛА.