Анка. А меня вот никто не звал на встречу. Просто я со школы влюблена в Петракову, вот и пасу ее везде. Но тебя, Антон, я всегда уважала.

Все бегают вокруг Антона, предлагают ему попить, поесть, уединиться…

Внутри коттеджа. Анка стоит в углу, «тыкает» в телефон, пьет коктейль. Танька Маркова с Ириной Цокотухой сидят за столом и общаются. Петракова, Зигзаг и Дамир стоят в стороне.

Дамир (тихо). Че, закинемся?

Петракова. Давай позже. Я вечер помнить хочу. Хотя бы частично.

Входит Антон Доможиров. Кто-то ему помахал, но никто особо не заметил. Антон подходит к троице.

Антон. А я в Европе учился.

Дамир. Круто, чё.

Антон. Там, конечно, система образования с нашей не сравнится.

Зигзаг. Слышь, а у тебя есть че?

Антон. В смысле?

Зигзаг. Ну, там дунуть, европейского?

Антон. В Европе, кстати, от этого потихонечку отходят.

Антон отходит от них, идет к девушкам. Танька с Ириной все еще мило общаются.

Цокотуха. Но я считаю, что смысл, все-таки, не в детях. Мы должны жить для себя, развиваться.

Антон. Сплетничаете, девчонки? А я только из Европы вернулся.

Цокотуха. Я там тоже недавно была. На Сейшелах.

Антон. Я сюда прилетел, мне первым же делом бомж в аэропорту нахамил.

Маркова. Россия.

Антон встает недалеко от Анки. Достает из кармана что-то похожее на пульт.

Анка. А ты в Европе учился? Все 9 лет?

Антон. Да.

Анка. А че так долго? Я туда тоже собираюсь. Лучше б насовсем... А ты не женат?

Антон. Анка, а ты что тут делаешь? Тебя же не звали? За Петраковой опять следила?

Анка. Ты, Жир, как был придурком, так и остался.

Анка отходит от собеседника подальше. Антон смотрит на своих одноклассников.

К столу подходит Зигзаг. Маркова «случайно» задевает его за рукав.

Маркова. Привет, Зигзаг.

Зигзаг. Виделись.

Зигзаг берет, что хотел, со стола и отходит обратно к своей компании.

Антон снова достает из кармана пульт. Теребит его, убирает в карман. Из другого кармана достает свечу и выключает свет. Все естественно, смотрят на него.

Зигзаг. Че за нах?

Маркова. Включите свет!

Антон. Предлагаю поиграть в «свечу позора». Берем свечу, зажигаем и передаем по кругу. Каждый рассказывает про себя какую-нибудь позорную тайну, а мы пытаемся угадать: правда это или вымысел.

Зигзаг. Давайте лучше в бутылочку, да, Петракова?

Петракова. У меня, вообще-то муж.

Дамир. Я так-то тоже женат. Мы кашу позавчера отмечали.

Маркова. Бутылочка – это не серьезно.

Зигзаг. Ты можешь не играть.

Дамир включает свет, разливает вино из бутылки. Антон молчит.

Дамир. Все будут?

Петракова, Дамир и Зигзаг садятся играть. Остальные смотрят на них, пьют.

Зигзаг. Петракова, дак может мы с тобой просто по очереди целоваться будем? По ходу, так легче будет.

Петракова. У меня так-то муж.

Зигзаг. Да пофиг на него, танцуй пока молодой.

Дамир крутит бутылочку, она показывает на Зигзага. Все смеются. Крутит еще раз – на Петракову. Все молчат и Дамир тоже.

Петракова. Да че ты как маленький?

Подползает к нему и целует в губы. Цокотуха встает со своего места.

Цокотуха. Мы как снова в старших классах. Маркова, тут где-то сауна была?

Маркова. Пошли, поищем.

Цокотуха с Марковой уходят.

Маркова и Цокотуха сидят у бассейна.

Цокотуха. У Петраковой жопа при ходьбе трясется. Холодец такой. А все – красотка.

Маркова. Да это фантомная красота. Знаешь, как, когда руку больную отрежешь, а она болеть продолжает. Вот у нее такая красота. Только на наш класс распространяется, потому что помнят, что в школе была звездой. А я думала, ты не придешь, после выпускного. Я бы не решилась, наверное.

Цокотуха. Да ладно. Все в прошлом, как говорится.

Тут в бассейн вбегают Петракова, Зигзаг и Дамир. Раздеваются до белья и плюхаются в воду.

Маркова (тихонько). Жопа и правда, ого-го.

Цокотуха. Звездень, блин.

Петракова. Девчули, айда сюда!

Маркова. Нет, спасибо.

Цокотуха. А я – схожу.

Ирина снимает свое коктейльное платье, остается в симпатичном кружевном белье. Становится видно, что ее фигура за 9 лет не только не испортилась, но стала более спортивной и подтянутой. Мужики это сразу оценили. Цокотуха сняла лифчик и прыгнула в воду.

Цокотуха. Чтоб не испортить. Тыщу евро отдали.

Зигзаг. Трусы то тоже сними. Тоже, по ходу, дорогие.

Маркова. Пойду я наверх.

Петракова тоже оценила фигуру Ирины, вылезла из бассейна и пошла за Марковой.

Петракова. Вода холодная.

Молча вылез и Дамир. Ушел.

Цокотуха. А че все ушли то?

Зигзаг. Так, че, по ходу, помочь тебе трусы снять, чтоб не испортить?

Зигзаг ныряет, хватает Ирину за ноги. Она смеется. Возвращается Дамир, проходит мимом них в сауну со стеклянной дверью, садится и смотрит на них.

Зигзаг. Щас твой паук, Цокотуха, нас глазами сожрет.

Цокотуха. Он не мой.

Зигзаг. Я его боюсь уже. Все-таки, сегодня без драки не обойдется.

Анка и Антон сидят в большой комнате. Пьют.

Анка. А идея играть в «позорную свечу» была не плохой.

Антон. Так что ты пришла то, Пулеметчица? Тебя же не звал никто?

Анка. Так-то это встреча выпускников.

Антон. А тебе не показалось странным, что нас тут мало и мы встретились где-то за городом?

Анка. Нет, а должно?

Антон. Вообще-то, да.

Анка наливает себе и отходит от Антона.

Антон. Ты на страничке у Петраковой увидела, что встреча тут будет?

Анка. А правда, что в Европе, женщины за собой не следят?

Антон. Правда. Прямо как ты.

Анка. Спасибо за комплемент.

Антон. Это не комплимент.

Анка. Я понимаю, ты, таким образом, пытаешься компенсировать свои комплексы.

Антон. Валила бы ты отсюда, пока не поздно.

Анка. А это уже обидно.

Входят Петракова и Танька.

Петракова. Что за шум, а драки нет?

Анка. Доможиров говорит, что меня сюда не звали, что у вас тут частная вечеринка.

Антон. Ты попутала, ничего я не говорил!

Анка. Тебя что, по голове в детстве много били? Ты только что одно говорил, сейчас другое?

Антон. Меня-то никто не бил. А вот тебя по любому калашматили, ботаничка.

Анка. Что за позиция? Мы уже не в школе, чтобы дергать друг друга за косички.

Антон. Я все детство провел в Англии, Франции, Германии.

Анка. Подальше тебя отсылали, ага.

Антон. А тебя вообще не отсылали, а все равно пришибленной росла. Детдомовка. Че там говорят – ребенка из детдома забрать можно, а вот детдом из ребенка…

Анка. Куда уж мне до тебя! Не хорошо так говорить, но зато ты всю жизнь был сыклом, хоть и прикидывался бруталом. Таким и остался. Брутальное сыкло, блин.

Анка выходит из комнаты.

Антон. Больная совсем.Вам подлить?

Петракова. Ты, Антон, нормально то пить вообще не умеешь?

Девушки уходят. Антон достает пульт, крутит его. Подходит к зеркалу, смотрит на себя. На секунду Антону кажется, что отражение в зеркале наблюдает за ним.

Антон. Я - Гарсэн[1].

Отражение Антона. Ты - говно.

Антон ухмыляется.

Цокотуха и Дамир сидят в парилке. Зигзаг купается.

Дамир. А я недавно в гараже вещи разбирал и нашел видяху с нашим выступлением.

Цокотуха. Какая древность.

Дамир. Ты там так нервничаешь.

Цокотуха. Я там так напилась.

Дамир. Такие школьники…смешные.

Цокотуха. Я помню после выступления к нам подошел один пацан и говорит: вы че ребят, панки? А я стою, шатаюсь и говорю: нет, мы, насрано. Потом так стыдно было.

Дамир. Весело было.

Цокотуха. Я ведь тогда серьезно думала, как бы написать крутой текст, чтобы все ахнули.

Дамир. Весело было.

Цокотуха. У тебя ребенок то один?

Дамир. Сын.

Цокотуха. Круто.

Дамир. А у тебя.

Цокотуха. А я чайлдфри[2]. Не хочу детей.

Дамир. Ну, хоть не чайлхейт[3]. Фигуру сохраняешь?

Цокотуха. Сохраняю.

Дамир. А шрам у тебя почти и не видно.

Зигзаг кричит им из бассейна.

Зигзаг. Херали вы там сидите, щас сваритесь, по ходк! Че я тут один как долбозавр?

Цокотуха. Идем.

Петракова и Маркова на втором этаже играют в бильярд.

Маркова. Я, наверное, скоро поеду.

Петракова. Да, ладно, че ты, так рано?

Маркова. А че тут делать? Тухло.

Петракова. Развлечения только начинаются. Давай, не теряйся.

Маркова. Типа как ты?

Петракова. Ты это о чем?

Маркова. Как обычно, все мужики – твои. Даже – чужие.

Петракова. Ты Танюха, говори, да не заговаривайся. Я с чужими мужиками дел не имею. У меня вообще-то есть муж.

Маркова. Все мы помним, чем выпускнойзакончился.Не смотря на это, Ирина очень достойно держится.

Петракова. Ага, достойно. Титьками сверкает.Я даже и не ожидала, что она придет.

Маркова. Смотри, как бы старые обиды не всплыли.

Петракова. Паршивый был выпускной. Но и мне было, если знаешь, не очень. Вы-то там с Зигзагом отлучились. А Жир начал ко мне катить, да как-то слишком настойчиво. Платье даже порвал. Говорил еще, что заплатить может, если я так стесняюсь. Не знаю, чем бы закончилось, спасибо Дамир был рядом.

Снизу доносится грохот и мат. Девушки переглядываются. Бегут посмотреть, что там случилось.

В банных полотенцах сидят Цокотуха, Дамир и Зигзаг. Рядом Антон. Цокотуха и Дамир смеются. Зигзаг трогает свою ногу. Выражение лица страдальческое.

Зигзаг. Гребанный насос, кто поставил это кресло?

Маркова кидается к нему.

Маркова. Тут же есть аптечка. Что с ногой?

Зигзаг шарахается от Марковой, одергивает ногу.

Зигзаг. Да нормально все.

Дамир. Этот придурок на перегонки из сауны решил бежать.

Цокотуха. Ну все, активные игры нам уже не светят.

Антон, который все это время стоял и молчал, опять достает свечку, молча ставит ее на стол.

Дамир. Ты серьезно?

Антон. Свеча позора. Давайте, как на выпускном.

Петракова. Ты так хочешь рассказать нам про свою Европу?

Зигзаг. Свеча так свеча. Оки-доки, пиво-чпоки. Да давайте, девки, будет весело, по ходу. А то тухлая какая-то встреча. Все равно мне пока не бегать.

Без большого энтузиазма, все садятся в круг, зажигают свечу, выключают свет. Свеча у Дамира.

Дамир. Есть у меня один секрет. Называется, как я стал русским. Значит так. Перепись. 2010 год, приходит тетка. Записывает маму. Мама башкирка. Папа татарин. Думали, думали, как меня записать. Записали русским.

Все смеются. В комнату входит Анка.

Антон. Про тебя забыл. Ну, раз пришла, садись, рассказывай свои мерзкие лесбийские тайны.

Маркова. Не обращая на него внимания, садись, Анка, расскажи нам какой-нибудь секрет из своей жизни.

Анка садится, берет в руку свечу.

Анка. Ну, ладно. Тайна первая: меня и правда на встречу выпускников забыли позвать.

Антон забирает свечу.

Антон. Это не интересная тайна. Давай лучше я скажу про тебя тайну.

Анка. Не стоит.

Антон. А что, так интересней. Давайте лучше так: кто-то называет чью-то тайну, остальные пытаются угадать чью?

Зигзаг. Покатит.

Антон. Кто-то из нас – гребанная лесбиянка. Угадайте, кто!

Все смеются, кроме Анки.

Анка. Ты такой инфантильный. У тебя, видимо, программа сбилась. На сколько лет ты себя ощущаешь?

Антон. Завали хлебало.

Анка. Хорошо, я завалю. Только сначала тайну расскажу. (Берет свечу.) Кого-то из нас, когда только перешел в наш класс, боялся ходить в школу. С утра типа шел в нее, а сам садился на трамвай и катался по городу. Я его как-то встретила. Он рассказывал, что боится, что его побьют. И плакал, плакал.

Все хихикают, кроме Антона.

Анка. Не угадали кто? Тогда я скажу.

Антон. Че ты несешь, дура? Тут настоящие тайны надо говорить, а не чушь собирать. Не умеешь – не играй. Передавай свою свечу.

Анка. Что и требовалось доказать, кто-то из нас – брутальное сыкло.

Анка передает Дамиру.

Дамир. Так, так. Кто-то из нас принес сюда немного дури. (Все улыбаются, показывают на Зигзага.) Ага, угадали.

Зигзаг (берет свечу). В смысле, угадали? Мы, по ходу, втроем ее принесли. Кто-то из нас, трахался как кролики на выпускном.

Дамир. Так это были вы с Марковой.

Маркова немного краснеет, Цокотуха нервничает.

Зигзаг. По-моему кто-то еще! Что нет?

Свеча переходит к Петраковой.

Петракова. Кто-то из нас. Кто-то из нас. Ой, а я настоящий секрет вспомнила. Только не обижайтесь. Кто-то из нас, однажды на морозе сидел и ждал своего парня три часа у его подъезда. Его мать ее домой не пустила. А он якобы так и не пришел. А на самом деле дома зависал и играл в комп дома.

Маркова. Дурацкий секрет.

Дамир (смеется). Сегодня что, вечер Зигзага и Марковой?

Свеча у Цокотухи.

Цокотуха. Кто-то отрастил большую жопу и спит с чужими мужиками.

Петракова. Да ты что! И кто же?

Цокотуха. Угадай!

Петракова. Ты охренела, что ли, Цокотуха? Где ты большую жопу то увидела?

Антон. А я угадал. Со всеми хоть мужиками спишь, Петракушка?

Петракова. Тебе как обычно не обломится!

Цокотуха. Конечно, она же с чужими мужиками спит, а ты свободен!

Антон. Кто вам сказал, что я свободен? У меня пол Европы в трусах перебывало.

Зигзаг. Жир, мужиков то мог и не считать.

Все смеются.

Цокотуха. А, ну, ладно, значит, есть шанс затащить в них Петракову.

Петракова. У меня вообще-то муж есть!

Петракова встает, идет к столу, наливает себе выпить.

Цокотуха. А что, правда глаза режет?

Петракова. С каких пор, гламурные куры стали эталоном морали? Кстати еще тайна: кто-то спит с богатыми, старыми, страшными, и, между прочим, женатыми мужиками, чтобы те дарили ей дорогие подарки. Подскажу: это наша вся из себя моральная Ириночка. Муха, Муха-цокотуха, позолоченное брюхо. Муха по полю пошла, муха денежку нашла.

Дамир. Девочки, не переходите на личности.

Зигзаг. По ходу, девки сегодня подерутся!

Цокотуха. Вставила свои пять копеек? Думаешь, я ничего не знаю? Завидуешь мне?

Петракова. Кому завидовать то? Даже твой Дамир, предпочел на другой жениться.

Маркова. Девочки, девочки. Моя очередь тайну говорить! Короче, слушайте. Вот тайна, так тайна. Один из вас, тут присутствующих… не знает, про своего ребенка. Ни разу его не видел. Но он у него есть и уже в школу ходит.

Все смотрят то на Маркову, то на Зигзака. Молчат.

Дамир. Да, ладно? Зига, у тебя есть ребенок?

Зигзаг. Сам охренел.

Петракова. Маркова, мы угадали?

Маркова. Обязательно отвечать на этот вопрос?

Зигзаг. Ты, по ходу, поэтому тогда на улице ждала?

Маркова. Я же не сказала, что это ты. Я же вообще ничего не сказала.

Зигзаг. Пошли, Таня, поговорим серьезно, по натуре?

Маркова. Сейчас, значит, ты хочешь?

Зигзаг. Я же не последняя свинья. Я за базар отвечу. Я все-таки... Я готов, тогда признать отцовство, по ходу.

Маркова. Только попробуй.

Петракова. Ребят, может, вам, правда – пойти поговорить.

Антон. Мы еще не доиграли! Сейчас моя очередь.

Анка. Твоя инфантильность не дает тебе понять, что сейчас уже не до игр.

Антон. Крыса. Как ты меня бесишь.

Анка. Аналогично!

Антон. Теперь еще одна тайна. Слушайте. Кто-то из вас, не считая этой крысы…

Цокотуха. Мне что-то этот тон уже не нравится.

Антон. Я вас не перебивал. Значит, кто-то из вас пришли на выпускной ко мне домой. Пили за мой счет, жрали за мой счет. Веселились и слушали музыку. А потом привязали меня к стулу, заклеили рот скотчем и ушли. Так и не развязав. Только вечером следующего дня пришла уборщица наша и отвязала меня от стула. Обоссаного.

Все смеются.

Зигзаг. Что-то я такого не помню.

Цокотуха. И я.

Маркова. И я.

Антон. Да вы охерели? Вы там были. А потом ушли!

Дамир. Я помню. Да. Это я был. Да, ладно, кто ж знал, что ты обоссышься.

Все снова смеются.

Зигзаг. Хорошо, хоть не обосрался. Или да? Как чукча, по ходу: пошел в лес пописать, увидел медведя – заодно и покакал.

Антон. И никто из вас меня не развязал!

Петракова. Потому, что. Тадам! Следующий секрет. Угадай, чей! Кто-то очень не красиво домогался до девушки!

Все смеются. Хотя, вроде и не смешно, но все смеются. Антон достает пульт из кармана.

Антон. А теперь серьезно, территория вокруг дома заминирована. И сегодня отсюда никто не сможет выйти, пока я вас не отпущу.

Антон все это говорит очень серьезно, но все продолжают смеяться.

Зигзаг. Заминировано! До слез!

Антон. Для тех, кто в танке – это мой дом. Да, мы опять собрались у меня. Бомба реагирует на движение и на прикосновение. Если кто-то выйдет из дома – он взорвется.

Смеяться перестают, но время от времени все улыбаются.

Петракова. Ты перепил уже опять?

Антон. А если я нажму на кнопку, мы взорвемся все! Мне пофиг. Мне терять нечего.

Зигзаг. Ты чего завелся то, чувак? Из-за мокрых штанов, которые 9 лет назад?

Петракова.Да ты гонишь.

Антон. Не веришь?

Цокотуха. Иди, Петракова, выйди на улицу - проверь.

Петракова. Вы ему верите? Я пошла.

Петракова идет. Все смотря на нее, открывает дверь, потом закрывает и возвращается.

Петракова. Ну, нафиг, там, правда, какая-то хрень подцеплена. Я, конечно, не верю, но...

Зигзаг. Ну, все, кто-то щас получит в бубен!

Зигзаг идет в сторону Антона…

Дамир. Короче, чувак. Не гони, не смешно.

Антон. А я не смеюсь.

Задувает свечку. В комнате становится темно.

Действие второе.

Палач

В гостиной грохот и шум. Неразбериха. Наконец, Дамир включает свет. Все на месте, только Антона нет.

Дамир. И где этот неуловимый мститель, блин? Где он?

Дамир начинает ходить по коттеджу, ищет Антона.

Маркова. Я что-то вообще не понимаю. Я помню выпускной, но я не помню эту историю с Жиром.

Анка. А я, похоже, правда, забрела не на свой праздник.

Петракова. Да было, было. Этот Жиробас-барабас вонючий, в конце вечера полез ко мне, Дамир его осадил, к стулу привязал, еще рот заклеил. Прям как в фильме. И в комнату его какую-то спальню. Потом не до него было - эта печальная история произошла...

Анка. Какая?

Цокотуха. Никакая. Тебе, Петракова, вроде было вполне весело!

Зигзаг. Девчули, ну вы че? Мы тут, по ходу, в засаде. А вы старые обидки вспоминать.

Хотя видно, что сам Зигзаг нервничает. Как будто, даже, больше всех. Вот уже стены попинал, чешет кулаки.

Зигзаг. Гребаный Жир. Был чмом, им и остался. Никакая Европа из говна человека не сделает. Найти бы его!

Анка. Может, просто не надо было его тогда привязывать?

Зигзаг. У тебя не спросили.

Анка. Да че вы все мне хамите весь вечер? Задолбали? Я как в прошлое попала. Я что на девочку для битья все еще похожа? На ту самую ботаничку, у которой сначала утром все списывали, а потом весь день чморили? А не списать дать – нельзя. И главное, за что вы обижались? За то, что меня в пример ставили ваши же родители вам. Я приехала сюда, вся такая другая. А вы все равно меня… да и вообще-то тренер по личностному росту. Коучер. Помогаю людям расти и развиваться.

Зигзаг. И че? Скажи еще, что, по ходу, из этой ситуации можно извлечь выгоду, вырасти. Главное, мыслить позитивно.

Анка. Можно, конечно, можно! Даже нужно!

Возвращается Дамир. Садится молча за сто.

Цокотуха. Вот зачем, зачем я-то пришла сюда? Борик купил уже билеты. Должны были сегодня смотреть на море. А я пришла. Вот зачем? Я думала, что все прошло и мне надо посмотреть в ваши рожи. И что я не чувствую уже ничего. Но я все еще, физически ощущаю тот вечер.

Маркова. Ирина, не надо.

Цокотуха. Что не надо то? Что не надо? Я еще и приличным человеком себя должна вести? Перед ними? Перед гнидами?

Петракова. Опять эта святая великомученица Ирина.

Цокотуха. Великомученица! Великомученица.

Петракова. Скорее – блудница.

Цокотуха. Да как ты меня достала!

Ирина вцепляется в волосы Петраковой, дерет что есть сил. Петракова визжит – толкает Ирину. Маркова пытается их разнять и получает по носу от Петраковой, случайно. Дамир тоже пытается вмешаться. Ирина переключается на него, бьет его в грудь. Что-то кричит. Вроде бы: «Ненавижу, обоих ненавижу». Наконец их разнимают.

Дамир. Совсем больная. Сколько можно это помнить?

Цокотуха. Иди в жопу.

Зигзаг. От души за волосы потаскала, молодец Ириха.

Петракова. А ты на чье стороне, Зигзаг? Кто-то говорил, что я котируюсь и все такое?

Зигзаг. А у меня планы на вечер поменялись. И так у тебя, по ходу, муж есть. А у меня по ходу, сын. А, Маркова?

Маркова молчит. Цокотуха лохматая, но вполне спокойная сидит на диване и смотрит куда-то на стену.

Цокотуха. Может и к лучшему – помрем все сейчас. И дело с концом, Больше не мучиться.

Маркова. У меня трое детей. Я бы еще помучилась.

Цокотуха. А у меня детей нет. Значит, и мучиться мне не надо. Как я часто раньше представляла, что я умерла. Как мне уже туда хочется. Чтобы ангелы, свет, чтобы больно уже не было. И лежишь себе на травке целый день. И не больно уже. И никогда больно не будет.

Петракова. Кончай уже свой упокойный бред. Ты итак можешь лежать на травке целый день, со своими старичками. И ничего не делать.

Маркова. Петракова, ну заткнулась бы, честное слово.

Анка. А что ты Петракову затыкаешь? Правильно она говорит – не надо о смерти думать.

Зигзаг. Надо – не надо. Один хуй – все о ней думают. Вот я помру. И что дальше? Мне может и ничто? Но будет ли кто-то плакать? Я вот, по ходу хочу, чтобы плакали. Чтобы жалели. Да, я хочу, чтобы жалели. Часто базарят: вот, я на похоронах хочу, чтобы музыка играла и чтоб шутили. Но я нет. Я хочу, чтобы плакали. И жалели меня. И вспоминали, и чтобы в их глазах я был хорошим человеком. Чтобы каждый что-то рассказал. От души. Ты бы вот, Маркова, пришла на мои похороны? Или только потом на могилу – чтоб потанцевать на ней.

Маркова молчит.

Цокотуха. Умереть – это, наверное, даже счастье. Может это как проснуться. От всего этого кошмара, от этой жизни. Кривой, страшной. Проснуться после болезни, здоровой и там, и узнать, что смерти нет. Увидеть любых и родных. Обнять, прижать, подержать на ручках.

Все молчат.

Маркова. Господи, да что за разговоры. Давайте, лучше, Антона искать.

Дамир. Да че его искать – он на верху сидит.

Теперь все смотрят на Дамира. Он достаточно резко стал каким-то спокойным, расслабленным. Сидит – улыбается во весь рот.

Дамир. Ну я пошел его искать и сразу и нашел. Он себя к стулу хотел привязать и полицию вызвать, что мы его тут. Чтоб нас там.

Петракова. И?

Дамир. Ну, я к стулу помог его привязать. Рот скотчем заклеил. Пусть посидит – подумает.

Петракова. Ты где скотч то взял?

Анка. Ему же плохо станет.

Маркова. Сотовые, у нас же есть сотовые! Надо позвонить!

Маркова бросается к своей сумочке – ищет сотовый, но его там нет. И вообще – ни у кого телефона нет.

Зигзаг. Продуманная, сука, Жир.

Петракова. Засудить этого мерзавца мало! Он еще не знает, с кем связался, у нас руки то длинные.

Зигзаг. Слышь ты – помощница депутата, а тебя через сколько искать начнут? А то, сколько мы тут сидеть будем, по ходу, не известно.

Петракова пожимает плечами.

Цокотуха. Меня потеряют уже сегодня. Мы улетаем сегодня с Бориком на море.

Все обсуждают, кого и когда потеряют. Когда начнут искать. Дамир поет какие-то детские песенки и в воздухе рисует цветочки.

Зигзаг. Дамир - урод, ты че это, по ходу, дурь сожрал. Друган, называется. Где там этот чмошник, говорите?

Зигзаг идет наверх. Дамир крайне весел. Девушки молчат.

Зигзагподнимается на второй этаж. Видит вспотевшего привязанного Антона с заклеенным ртом.

Зигзаг. Ну что, Жир, где ключи от танка?

Отклеивает рот, Антон молчит.

Зигзаг. Ну, щас узнаем.

Бьет Антона, тот жмурится.

Зигзаг. Где, сука, ключ от танка?

Антон. Наш класс – самый дружный класс в мире! Ты так ничего и не понял?

Зигзаг снова бьет Антона.

Антон. Больно же!

Зигзаг. Как твою штуку обезвредить?

Антон. Это не важно. Мы все в аду!

Зигзаг. Ты, походу, с катушек совсем слетел?

Антон. Но палач – не я. Вы сами себе палачи.

Зигзаг снова бьет Антона.

Антон. Я – Гарсэн!

Зигзаг. Ты – дебил.

Зигзаг садится рядом.

Зигзаг. Я так и думал, что, по ходу, без драки не обойтись. С утра по гороскопу сказали, что меня весь день всякие додики на провокацию подсаживать будут. Но я, так то, не люблю насилие. Мне не в прикол это. Давай ты это, скажешь, как твою бомбень обезвредить. И мы забудем об этом. Пойдем пить, ты расскажешь про свою шикарную жизнь, мы, по ходу, позавидуем. И все в елочку будет. Че молчишь?

Антон. Ты мне нос сломал?

Зигзаг. Не гони, что я носы не ломал. Давай, чувак, колись. Придумал, тоже, прикол. У вас в Европе все такие долбанутые? Или ты один отличился? Опять не смог быть как все? Пошел бы, как нормальный европеец в очко долбиться. Нет ведь, какие-то старые обидки. (молчат) Ты слышал, что Таня сказала? У меня, по ходу, есть сын. Или дочь. Ребенок, короче. Помирать тут я не собираюсь. Если ты сейчас не скажешь, где твоя бомба – я убью тебя.

Антон молчит. Зигзаг снова его бьет.

Дамир все также хихикает. Петракова и Цокотуха сидят, отвернувшись от него, и друг от друга. Маркова прибирается.

Маркова. Правильно, Саша говорил, не надо сюда было идти. У всех встреча выпускников – эта какая-то радость. Школьные воспоминания. Какие-то песни совместные. А у нас… как всегда все через пятую точку.

Петракова. Маркова, зачем ты прибираешься? Тебе дома этого не хватает?

Маркова. Не хватает.

Цокотуха. Бомбы же по любому нет.

Дамир (все также хихикая и вырисовывая цветочки в воздухе). Ирина, какая разница, есть бомба – нет бомбы. Мы с тобой оба умерли на том выпускном. А вся оставшаяся жизнь – это импульсы мозга, который придумал нам такое корявое будущее.

Цокотуха. Это было бы хорошее объяснение.

Дамир. Иногда так возвращаешься мысленно в прошлое и думаешь. Вот сколько я возможностей упустил, что если бы тогда сделать так, а не так. Вот вернуться бы и сделать по-другому. Но ты, в общем-то, помнишь, что тебе мешало тогда. Недостаток денег, может, уверенности, может времени. Но сейчас ты смотришь на прошлое и думаешь: вот, дурень. Надо было тогда насрать на эти якобы преграды… в общем, надо сейчас брать и делать. Даже когда ты видишь свои преграды. Через 10 лет опять будешь смотреть и думать, что ты дурень. Брать и делать. Другого способа добиться своего - нет.

Цокотуха. А меня в детстве собака покусала.

Петракова. А меня кошка поцарапала. И что дальше?

Цокотуха. Вспомнила, вдруг. Гуляла я одна во дворе. Все дети по бабушкам, по деревням, а у меня никого не было. И я часто гуляла одна во дворе. Но это не напряжно было, я находила себе занятие. У нас стоял какой-то заброшенный грузовичок, чей-то или так. Двери в нем были открыты. Я сидела там, представляла, что это машина времени и что я в будущее на ней еду. Потом вышла из нее и радостно бегала по двору: вот какое красивое будущее: сарайка наша, дом, качель, деревья все те же, лето. И тут собака откуда-то выскочила, что-то вроде овчарки. И покусала меня. Было больно и обидно. И будущее какое-то корявое оказалось.

Петракова. А меня не отпускали играть одну. Меня вообще очень редко отпускали куда-то. Пока не выросла и не съехала от родичей.

Маркова. А меня и сейчас не отпускают. Когда я уже вырасту?

Все если не смеются, то улыбаются.

Петракова. А вы знаете, я вас так люблю ребята. Именно нашу компанию.

Маркова. Петракова, что начала то?

Петракова. Так и есть. Мы через столько вместе прошли. Что даже общее говно стало родным. Ирина, ты прости меня. Я больше не знаю, что сказать. Вот прилюдно прошу твое прощение. Я такая дура была.

Маркова. Да все мы дуры..

Цокотуха. Я давно всех простила. Но жопа у тебя, конечно, большая выросла.

Девчонки вроде даже готовы обняться. В этот момент вбегает Зигзаг. В руках у него пульт.

Зигзаг. Щас нажму девки, и взорвемся нафиг!

Все кидаются к нему. И тут Зигзаг, правда, нажимает кнопку. И … ничего не происходит.

Зигзаг. Бомбы не было. Этот придурок сам признался!

Все начинают смеяться. Как-то истерически.

Зигзаг. Хотел нас, по ходу, на понт взять. Муляжей наделал. Что мы лошары. И ментов хотел вызвать, что его в заложниках держим, русские свиньи. Типа он не русский.

Петракова. А где он?

Зигзаг. На тот свет колбаской катится!

Все смотрят на Зигзага.

Зигзаг. Да привязанный так и сидит. Пусть, по ходу, снова уборщицу подождет. Мобильники, кстати, наши.

Отдает сотовые, все разбирают. Анка незаметно уходит. Но этого никто не заметил.

Петракова. Придурок, блин. Как ему в голову то такое пришло?

Маркова. Какой тут адрес, напомните. Такси вызову, домой.

Зигзаг. Я на машине. Все влезем, в принципе.

Дамир. Что, уже расходимся?

Цокотуха. Отсюда хотя бы уедем.

Маркова. Ну, поехали.

Зигзаг. Мне еще поговорить с тобой надо, Таня.

Маркова. Зачем?

Зигзаг. Надо, надо. Кто еще поедет?

Петракова. Все, наверное.

Зигзаг (шутливым тоном). Дамир, сволочь, зачем ты всю дурь сожрал?

Дамир (достает часть таблеток). А я и не всю.

Петракова. О, гуляем дальше!

Цокотуха. Поехали. Меня море ждет.

Все собираются, выходят, и, наверное, уезжают.

В сауне с открытой дверью привязанный к стулу сидит Антон. Напротив него на корточках – Анка. Антон избит, несчастен и побежден. Анка улыбается.

Анка. Вот ты всегда таким дурачком был.

Антон смотрит на нее. Если бы мог что-то сказать, наверняка бы послал матом.

Анка. Тебе итак повезло больше, чем другим. Родился в богатой семье. Они, вот, тебя человеком воспитать хотели. Отдали в обычную школу… Но все равно же, на курорты постоянно ездил. И вообще. А тебе все мало. Какое-то все повышенное внимание требуешь всю жизнь.

Антон прыгает на стуле, хочет себя отвязать.

Анка. А я не помню, как в детдом попала. Мне только рассказывали. Отмечали там что-то, может, даже мое день рожденье. Мне два года было. В общаге куча народу собралось, а я мешала. Плакала, бегала под ногами. И чтобы я не убежала и не мешала, мать меня в пакет засунула, а пакет за окно. Пакет быстро порвался и я упала. Всего второй этаж, пострадала не сильно. Но меня потом забрали. Ее прав лишили. В детдом сначала мать бегала, даже плакала. И я тоже, мама все-таки. А потом бегать перестали. Я знаю, где она живет. Видела, уже во взрослой жизни. Не узнала меня.

Анка обнимает Антона. Антон брыкается.

Анка. Несчастные мы с тобой.

Антон. Че тебе надо то чоканутая? Иди пей с этими.

Анка. Тебя отвязать хочу… Ты даже не понимаешь, как мы с тобой похожи.

Антон. Ну, отвязывай, че встала?

Анка. И то, что ты сейчас грубишь – ничего не значит. Наша жизнь должна проходить не здесь, а в Европе. Все несчастные дети России должны уехать отсюда и жить там.

Антон. Не трогая меня. Я уборщицу лучше подожду. Только так они не отделаются, по судам затаскаю.

Анка. Уехать я хочу. Семью хочу.

Антон. Уезжай. Лесбиянкам уезжать не запрещается.

Анка. Женись на мне? У тебя ж там по любому виза есть.

Антон. Ты бредишь? У меня руки затекли, рожа болит.

Анка не отвязывает, а просто обнимает и гладит Антона.

Анка. А я тебя вспоминала. Жалела, что тогда не могла остаться на выпускной. Ты мне нравился. У тебя такие нежные руки и черты лица. Из тебя бы получилась красивая девочка.

Антон. Отвяжи меня, Аня?

Анка. А ты женишься?

Анка не отвязывая, трогает и гладит Антона.

Анка. Я замуж то, понарошку хочу. Просто, чтобы уехать без заморочек отсюда.

Анка прижимается к нему.

Анка. Просто штамп! Или не штамп. Мы можем.

Целует Антона.

Антон. Аня.

Анка. Потом разведемся.

Снова садится рядом, так и не отвязывая.

Анка. Но, по-моему, ты еще не готов к семейной жизни. Нам надо на глубоком уровне проработать то, что мешает созданию прочных и счастливых отношений, синергии и развитию обоих партнеров. Я могу решить это. В моих силах помочь тебе исцелить родовые динамики, прочистить каналы семейной кармы. Ты сможешь увидеть в партнере Бога…

У дома Марковой стоит машина. Внутри Таня и Зигзаг.

Маркова. Да я так ляпнула. Это не твой ребенок, Зига.

Зигзаг. Вот, по ходу, не докажешь сейчас.

Маркова. Я домой пойду, меня ждут.

Зигзаг. А мне что теперь делать?

Маркова. Не знаю, к нашим едь, в караоке.

Зигзаг. Давай тест на ДНК замутим.

Маркова. Блин, я, правда, пошутила. Я родила в декабре. Мы расстались за год в октябре. Не могла же я 14 месяцев беременной ходить? Даже, если очень тебя любила.

Зигзаг. Ну да. А зачем сказала?

Маркова. Не знаю. Я пойду.

Выходит из машины, идет к дому. Зигзаг в окно.

Зигзаг. Таня, мы же в январе расстались? Ты в феврале, по ходу, под окнами моими сидела?

Маркова. Пока, всего хорошего.

Маркова заходит во двор. Во дворе сидит Саша, курит.

Маркова. Я думала, ты спишь.

Саша. Я слышал, как вы подъехали.

Маркова. Дети спят?

Саша. Спят.

Маркова. И мы пойдем.

Саша. Давай посидим. Поболтаем.

Сидят, молчат. Слышно, как уезжает машина Зигзага.

P.S

Выпускной. Загородная дача. Играет музыка, светает. Петракова на крыльце дома курит, ежится в мокром платье. Подходит Дамир, снимает пиджак, надевает на нее.

Дамир. Забей, че ты.

Петракова. Как меня все достали с 7 класса. Вечно все лезете, как будто так и надо: Петракова, дай обниму, дай поцелую, пошли ко мне. Вот с чего все взяли, что я шлюха? Я что, ко всем хожу что ли? Или че? У меня вообще-то, парень есть. Нет, вам всем чета надо. Задолбали.

Дамир. Да ты на свой-то счет не принимай, просто ты симпатичная, вот все и лезут. Типа, вдруг обломится.

Петракова. Не обломится! Не обломится!

Дамир. Да я то знаю. Даже, если обниматься будем, да?

Петракова. Да!

Дамир обнимает Петракову.

Дамир. Да я погрею. Я ниче. Я, правда, ниче.

Петракова. Да обнимай уж.

Прижимается к нему.

Петракова. Вот ты другой какой-то. Нет, правда, другой. Талантливый такой, далеко пойдешь, наверное.

Гладит его по щеке. В это время на веранду выходит Цокотуха, видит их, а они ее нет.

Петракова. Особенный, добрый.

Дамир. Ну че ты? Ты меня смущаешь.