Вспомогательная аксиома № 9. Не позволяйте поймать себя в ловушку чувств привязанности и ностальгии.

Давайте сначала обратимся к торговле недвижимым имуществом. Дженис Шаттак, агент по продаже недвижимости из Нью-Джерси, рассказала мне грустную историю о том, как наличие привязанности привело к тому, что выгодная сделка оказалась упущенной.

Одна супружеская чета проживала в своем доме последние 20 лет. Сумма ипотечного кредита была погашена ими полностью, и весь капитал, равный стоимости дома, перешел в их полное распоряжение. Как и в любой семье со средним достатком, это был самый значительный из имеющихся у них активов. Поскольку их дети выросли, величина повседневных расходов была уже не слишком значительной, поэтому супруги могли позволить себе распорядиться своим капиталом так, чтобы извлечь из него спекулятивную выгоду. В случае удачи они могли рассчитывать на безбедную старость.

Дженис Шаттак, которая была другом этой семьи, сказала им, что считает продажу их дома хорошей идеей. Местность, где они жили, демонстрировала признаки экономического упадка. Несколько стоящих здесь зданий были в плохом состоянии. Два других дома сдавались в аренду молодым студентам расположенного по соседству колледжа, что тоже не способствовало образцовому содержанию жилья. Улица, на которой жили супруги, приобретала все более унылый вид.

Шаттак сообщила своим друзьям, что могла бы найти на их дом покупателя. Один из тех соседей, что сдавали дома в аренду, подумывал о расширении этого своего бизнеса и положил глаз на жилплощадь супругов, вполне подходящую для того, чтобы устроить там студенческую спальню. Дженис Шаттак полагала, что этот сосед сможет предложить справедливую цену. Она убеждала своих друзей воспользоваться этим шансом, пока есть такая возможность.

Но те никак не могли решиться на продажу. Они объясняли это привязанностью к родному дому, где они создали семью и вырастили детей. Большой старый дом был полон воспоминаний. Они не могли смириться с мыслью о том, что он вдруг превратится в студенческое общежитие. Кроме того, отказаться от продажи их убеждали и некоторые из старых соседей. Отдать еще один дом на родной улице в распоряжение студентов и тем самым добавить проблем остающимся на месте соседям казалось прожившим здесь 20 лет супругам неправильным поступком — своего рода предательством.

Таким образом, они продолжали жить на старом месте. Тем временем другие дома на той же улице продолжали продаваться менее щепетильными владельцами — включая тех, кто раньше так искренне призывал супругов остаться.

Наконец друзья Дженис все же решили выставить дом на продажу. Но им до сих пор не удается найти подходящего покупателя. Предлагаемая цена значительно ниже той, которую они могли бы получить в тот момент, когда впервые задумались о продаже. Вполне вероятно, что со временем рыночная стоимость их дома опустится еще ниже.

Бывают моменты, когда следует сделать выбор между привязанностью и деньгами. Если вас интересуют деньги (а у меня есть основания полагать, что это так, раз вы читаете эту книгу) — привязанность к любому виду активов, в которые вы инвестируете свой капитал, является ошибкой. Вы можете испытывать чувства любви и привязанности к людям, но не к дому или коллекции монет.

И не к компаниям, акции которых вы покупаете. Вы никогда не знаете наперед, когда наступит подходящий момент для продажи. Убедитесь в том, что никакие сентиментальные чувства не смогут помешать вам расстаться со своими ценными бумагами.

Фрэнк Генри знал одного человека, который работал главным инженером маленькой производственной фирмы. За годы работы он накопил много обычных и привилегированных акций своей компании. Некогда эта компания процветала, и курс ее акций был достаточно высок, но те времена быстро прошли. Из-за изменений на рынке, особенно из-за появления там беспощадных японских конкурентов, фирма имела теперь серьезные неприятности.

Поскольку эти проблемы были известны рыночной публике, котировки акций компании неуклонно снижались. Сам же инженер полагал, что проблемы гораздо более серьезны, чем предполагают аналитики рынка. Сравнивая продукцию своей компании с аналогичной, но произведенной японским конкурентом, он обнаружил, что они существенно различаются: качество японской продукции, при более низкой цене, было выше. Инженер не видел пути преодоления существующих проблем. Он был убежден, что рано или поздно конкурентная борьба приведет его фирму к гибели.

Он должен был распродать свои акции, но «глубоко пущенные корни» не позволяли ему это сделать.

Он испытывал трепетное чувство привязанности к этой небольшой компании. Это чувство было усилено большим количеством речей, повторяемых председателем правления, генеральным директором и главным акционером и призывавших «не сдаваться». Председатель правления, неисправимый оптимист, объявил во всеуслышание, что продолжает покупать акции компании для своего личного инвестиционного портфеля. Он полагал, что был обязан сделать такое заявление. Поскольку Комиссия по ценным бумагам и биржам, а также правила фондовой биржи требовали, чтобы он обнародовал степень своего участия в капитале возглавляемой им компании, о факте распродажи им своих акций стало бы неминуемо известно. Это серьезно повредило бы делу. Поэтому его идея заключалась в том, что предание гласности факта покупки акций вместо их продажи будет иметь положительный эффект.

Он считал, что, покупая большое количество акций своей компании, демонстрирует веру в ее жизнеспособность и радужные перспективы. Он демонстрировал свою лояльность.

Инженер сомневался, что жест председателя возымеет положительный эффект. Цены обычных и привилегированных акций компании соревновались между собой в скоростном спуске. Моральное состояние акционеров и служащих было на низком уровне и продолжало ухудшаться.

Настало время для «эвакуации». Но инженер не мог заставить себя «покинуть корабль», и одной из главных причин был тот самый отчаянный жест председателя правления.

Если один инвестор выступает продавцом, а другой — покупателем одних и тех же ценных бумаг, между ними заключается сделка Конечно, сегодня все подобные сделки проходят через дилеров, брокеров и биржевые площадки, но эффект в итоге получается тот же, что и при встрече продавца и покупателя лицом к лицу. Инженера смущал тот факт, что при продаже им своих акций покупателем окажется председатель правления его компании.

Распродажа инженером своего пакета акций одновременно означала бы, что личный инвестиционный портфель председателя пополнится бумагами, которые в скором времени потеряют всякую ценность. Так или иначе, он считал, что это было бы несправедливо.

Рассуждая подобным образом, инженер продолжал удерживать свои акции от продажи. В итоге и он, и председатель, оба оказались у разбитого корыта — с полными портфелями ничего не стоящих акций.

Много лет спустя Фрэнк Генри участвовал в сделке, при заключении которой ему довелось контактировать с тем самым, теперь уже бывшим, председателем правления, который стал владельцем расширяющейся складской сети. Этот человек казался богатым и довольным. Он радостно рассказывал о своих недавних успехах на фондовом рынке. Ему удалось заработать, осуществляя «короткие продажи» на падающем рынке. Он был хорошо знаком с техникой продажи акций «в шорт», при которой вы сначала продаете акции в надежде, что их цена упадет, и лишь затем откупаете их по более низкой цене. Разница в ценах продажи и последующей покупки составляет вашу прибыль.

Когда бывший председатель правления рассказывал об этом, в голову Фрэнка Генри закралась маленькая, но злая мысль.

Он задался вопросом: а был ли председатель в действительности столь оптимистично настроен в отношении будущего разваливающейся компании, как он старался это продемонстрировать? Возможно, предположил Фрэнк Генри, этот человек, по примеру многих мошенников, имел два брокерских счета: открыто заявленный и секретный. В то время как он громко и гордо заявлял о своей покупке акций компании, действительно осуществлявшейся с первого счета, вполне вероятно, что с другого счета он одновременно «шортил» эти же бумаги, ничего не теряя в итоге. Но это была только догадка, истинность которой невозможно установить.