Глава 18. угрожающая эпидемия

Сегодняшний человек заворожен возмож­ностью покупать больше, покупать вещи лучшего качества, покупать новые вещи. Он испытывает потребительский голод. Ку­пить самую модную безделушку, самую после­днюю из всех имеющихся на рынке модель — вотмечта каждого, по сравнению с которой удовольствие от пользования покупкой яв­ляется второстепенным. Если бы совре­менный человек решился описать словами свои представления о том, как выглядит рай, он изобразил бы самый большой в мире универсам... По этому раю вещей и удобств он бродил бы с открытым ртом, только бы там всегда можно было купить все более новые вещи и все большее их количество, и желательно, чтобы его соседи обладали при этом несколько меньшими возможностями, чем он.

Психоаналитик Эрик Фромм

Во время Второй мировой войны американ­цы смирились с нормированием и матери­альными лишениями. О расточительном потреблении не было и речи. Жители каждого города собирали металлолом, чтобы внести вклад в победу над врагом. Большин­ство людей самостоятельно выращивало себе пропитание в так называемых «садах победы». Пользование автомобилями было ограничено, чтобы экономить топливо. Несмотря на жертвы, о которых помнят многие американцы пожилого возраста, глав­ное, что осталось от того времени — это чувство единения, при­частности к общему благому делу, объединения ради разгрома общего врага.

Однако вскоре после того, как Вторая мировая война закон­чилась, сдерживаемые до поры экономические запросы в виде личных накоплений, вместе с государственными займами под низкий процент и высыпавшими, как грибы после дождя, част­ными кредитами привели к потребительскому буму, не имеюще­му примеров в истории. В результате закона о ветеранах нача­лась массовая застройка окраин американских городов новыми домами, начало было положено строительством знаменитого Левиттауна на Лонг-Айленде. Площадь дома в Левиттауне состав­ляла тогда в среднем 750 квадратных футов, но популярность этих домов вдохновила других предпринимателей застроить пригоро­ды домами большего размера.

Новые дома наполнились новыми семьями, когда начался де­мографический взрыв. Каждая семья нуждалась в большом ко­личестве всевозможных новых приспособлений и — поскольку пригороды были еще лишены общественного транспорта — в ав­томобиле, чтобы всюду ездить. Захватывающе смотрится мно­жество фильмов того времени, снятых как частными, так и госу­дарственными компаниями. И те, и другие запечатляют и восхваляют только что народившееся общество массового по­требления.

ЖИЗНЬ ТОВАРОВ

«Поток новых автомобилей сходит с фабричных конвейеров, — радостно повествует диктор в одном из фильмов конца сороко­вых годов. — Свежие силы покупателей наводняют магазины всех городских кварталов. Это процветание, не имеющее анало­гов в истории». В этом же фильме мы видим ряд кадров, на-кото-рых люди тратят деньги и слышим еще более оживленный голос диктора: «О, наслаждение от процесса покупки, о, удовольствие сорить деньгами! Радость от всех тех вещей, которые можно ку­пить за деньги, делает счастливыми тысячи семей!» Утопия ста­ла реальностью!

Другой фильм провозглашает, что «мы живем в век нараста­ющего изобилия» и убеждает американцев быть благодарными за «свободу покупать любую вещь по своему выбору» (эти слова сопровождались хоровым пением песни «Америка прекрасная» и кадрами со Статуей Свободы). Третий фильм напоминает нам, что «главная свобода американцев — это свобода личного выбо­ра» (конечно, имеется в виду свобода выбирать, какой продукт купить).

Еще один фильм призывает женщин продолжить дело солдат Второй мировой войны, вступив в «вековую битву за красоту». Нам говорили, что «невозможно купить красоту в баночке, — рассказывает диктор, — но этот старый афоризм — просто чушь. У нас есть деньги, чтобы их тратить, и нам нужны все эти душис­тые лосьоны, шампуни и чудесная притягательная сила, которую мы приобретаем с их помощью». Радость в баночке. Показывая, как женщины выбирают косметические средства в дорогом уни­версаме, диктор продолжает: «Самый лучший способ доставить удовольствие своему эго — это удачно вложить деньги в по-на­стоящему роскошные вещи — такую трату можно назвать обду­манным расточительством». «Меньше занимайся расточитель­ством и будешь меньше желать», — завещал Бенджамин Франклин. Однако новый лозунг должен был, наверное, звучать: «Больше трать, и будешь больше хотеть». Почти мгновенно «хо­рошая жизнь» стало означать «жизнь, наполненная вещами».