Двести шестьдесят седьмая ночь

Когда же настала двести шестьдесят седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Аслан вышел от своей матери и пошёл и, войдя к начальнику Ахмедуад-Данафу, поцеловал ему руку.

«Что тебе, о Аслан?» – спросил Ахмед-ад-Данаф. И Аслан сказал: «Я узнал и убедился, что мой отец – Ала-аддин Абу-ш-Шамат, и хочу, чтобы ты отомстил вместо меня его убийце». – «Кто убил твоего отца?» – спросил Ахмед-ад-Данаф. «Ахмед Камаким-вор», – ответил Аслан. «А кто тебя осведомил об этом деле?» – спросил Ахмед; и Аслан сказал: «Я увидел у него светильник с драгоценностями, который пропал в числе вещей халифа, и сказал ему: „Дай мне этот светильник“; но он не согласился и сказал: „Из-за этого светильника пропадали души“, – и рассказал, что это он спустился и украл вещи и положил их в доме моего отца».

«Когда ты увидишь, что эмир Халид, вали, надевает одежду войны, – сказал Ахмед-ад-Данаф, скажи ему: „Одень меня так же“. И когда ты выедешь вместе с ним и покажешь перед повелителем правоверных какой-нибудь диковинный способ боя и халиф скажет тебе: „Пожелай от меня чего-нибудь, о Аслан“, – а ты скажи ему: „Я желаю, чтобы ты отомстил вместо меня за моего отца его убийце“. И халиф тебе скажет: „Твой отец жив – это Эмир Халид“; а ты скажи: „Мой отец Ала-ад-дин Абу-шШамат, а эмиру Халиду я обязан только воспитанием“. Расскажи ему все, что произошло у тебя с Ахмедом Камакимом-вором, и скажи: „О повелитель правоверных, вели его обыскать“, – и я выну светильник у него из-за пазухи».

И Аслан сказал Ахмеду-ад-Данафу: «Слушаю и повинуюсь!» – и затем он ушёл и увидел, что эмир Халид собирается выехать в диван халифа.

«Я хочу, чтобы ты одел меня в одежды войны, такие же, как у тебя, и взял меня с собой в диван халифа», – сказал он. И эмир одел его и взял с собою в диван.

И халиф выехал с войсками за город и расставил шатры и палатки, и ряды выстроились, и выехали всадники с шаром и молотком, и когда какой-нибудь всадник ударял по шару молотком, другой всадник возвращал его к нему.

А среди войска был один лазутчик, которого подговорили убить халифа, и он взял шар и ударил по нему молотком, направив его в лицо халифу. И вдруг Аслан поймал шар вместо халифа и ударил им того, кто его бросил, и шар попал ему между плеч, и он упал на землю. И халиф воскликнул: «Да благословит тебя Аллах, о Аслан!»

А потом они сошли со спин коней и сели на седалища, и халиф велел привести того, кто ударил по шару, и, когда тот человек предстал пред ним, спросил его: «Кто подговорил тебя на это дело? Ты враг или любящий?» – «Я враг и задумал убить тебя», – ответил лазутчик; и халиф сказал: «Какова причина этого? Разве ты не мусульманин?» – «Нет, я рафидит», – ответил лазутчик. И халиф велел его убить и сказал Аслану: «Пожелай от меня чего-нибудь!» А Аслан сказал: «Я желаю, чтобы ты отомстил вместо меня убийце моего отца». – «Твой отец жив, и он стоит на ногах», – сказал халиф; и Аслан спросил: «Кто мой отец?» – «Эмир Халид, вали», – ответил халиф; и Аслан воскликнул: «О повелитель правоверных, он мой отец только по воспитанию, и никто мне не родитель, кроме Ала-ад-дина Абу-ш-Шамата». – «Твой отец был обманщик», – сказал халиф. «О повелитель правоверных, – ответил Аслан, – не бывать тому, чтобы верный стал обманщиком. И в чем он тебя обманул?» – «Он украл мою одежду и то, что при ней было», – сказал халиф; и Аслан спросил: «О господин, когда ты лишился своей одежды и она вернулась к тебе, видел ли ты, что и светильник тоже к тебе возвратился?» – «Мы его не нашли», – ответил халиф; и Аслан молвил: «Я увидал светильник у Ахмеда Камакима-вора и попросил его у него, но он его мне не дал и сказал: „Из-за него пропадали души“. И он поведал мне про болезнь Хабазлама Баззазы, сына эмира Халида, и про его любовь к невольнице Ясмин, и про то, как он сам был освобождён от цепей, и рассказал мне, что это он украл одежду и светильник. И ты, о повелитель правоверных, отомсти вместо меня убийце моего отца». – «Схватите Ахмеда Камакима!» – сказал халиф. И когда его схватили, халиф спросил: «Где начальник Ахмед-ад-Данаф?» И тот явился, и халиф сказал ему: «Обыщи Камакима!» И Ахмед-ад-Данаф положил руку ему за пазуху и вынул оттуда светильник с драгоценностями.

И халиф воскликнул: «Подойди, обманщик! Откуда у тебя этот светильник?» – «Я купил его, о повелитель правоверных», – ответил Ахмед Камаким; и халиф спросил «Где ты его купил и кто мог обладать подобным ему, чтобы продать его тебе?»

И Ахмеда Камакима побили, и он сознался, что это он украл одежду и светильник, и халиф воскликнул: «Зачем ты сделал такое дело, обманщик, и погубил Ала-ад-дина Абу-ш-Шамата, когда он верный, надёжный?»

Потом халиф приказал схватить Ахмеда Камакима и вали, и тот сказал: «О повелитель правоверных, я обижен! Ты приказал мне его повесить, и я не имел сведений об этой проделке. Это устроили старуха – мать Ахмеда Камакима – и моя жена, и я ничего не знал. Я под твоей защитой, о Аслан».

И Аслан заступился за него перед халифом; и потом повелитель правоверных спросил: «Что сделал Аллах с матерью этого мальчика?» И вали ответил: «Она у меня». – «Я приказываю тебе, – сказал халиф, – чтобы ты велел твоей жене одеть его мать в её прежнюю одежду и украшения и вернуть ей положение госпожи. Сними печати с дома Ала-ад-дина и отдай сыну деньги и имущество его отца». И вали отвечал: «Слушаю и повинуюсь!» – и вышел и отдал своей жене приказание, и та одела Ясмин в её прежнюю одежду, и вали снял печати с дома Ала-ад-дина и передал Аслану ключи.

И потом халиф сказал: «Пожелай от меня чего-нибудь, о Аслан». И Аслан воскликнул: «Я желаю, чтобы ты соединил меня с отцом».

И халиф заплакал и сказал: «Самое вероятное, что твой отец и есть тот, кого повесили, и он умер. Но клянусь жизнью моих дедов, всякому, кто порадует меня вестью о том, что Ала-ад-дин ещё в оковах жизни, я дам все, чего он попросит».

И Ахмед-ад-Данаф выступил вперёд и поцеловал землю перед халифом и сказал: «Дай мне безопасность, о повелитель правоверных!» – «Ты в безопасности», – молвил халиф. И Ахмед-ад-Данаф сказал: «Я обрадую тебя вестью о том, что Ала-ад-дин Абу-ш-Шамат здоров и пребывает а оковах жизни». – «Что это ты говоришь!» – воскликнул халиф. «Клянусь жизнью твоей головы, – отвечал Ахмед-ад-Данаф, – мои слова истина! Я выкупил его другим человеком, который заслуживал смерти, и доставил в аль-Искандарию и открыл ему лавку старьёвщика». – «Поручаю тебе привести его», – сказал халиф…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.