Двадцать лет назад. Нью-Йорк.
- Ты что сделал?
"Поднявшись", Борис стал узнаваемой личностью, в плохом смысле слова. Его запомнили как бесчестного вора и отморозка, чего нельзя было сказать о его друге, наоборот, поклявшимся защищать общество и подавшимся в американскую полицию.
Имея русскую кровь (мать Пэксвелла являлась чистокровной россиянкой) и хорошее знание языка и культуры России, Пэксвелла роднили с Борисом не только интересы.
Но этот сумрачный день поставил жирную точку в их товарищеских отношениях.
- Я? - преуспевающий бандит не стал ничего отрицать, он вообще от друзей никогда ничего не утаивал. Он во всем признался сразу, не пришлось и ждать, - Нанял людей для устранения Бэйла. Поверь, так надо!
- Что... - Пэксвелл не мог словесно передать испытанное чувство, со временем переросшее в ненависть к некогда лучшему другу, - Ты заказал Бэйлов? Крыса! - Макс не сдержался: разбил Борису лицо, а потом стал конкретно трясти, готов был вывернуть его наизнанку.
Эрик Бэйл - бывший ФБРовец накопал на Гуднаева жирный "компромат". Действуя в открытую, глупо, наивно, но по-мужски, он вознамерился отправить наркодельца "далеко и надолго", и к концу года добыл немало "горяченьких фактов", способных положить конец возрожденной империи наркоторговли.
Грамотно используя связи федерального бюро расследований, Эрик посодействовал аресту большей части недавно сформировавшейся банды, главаря которой звали не иначе, как Украинец.
- Пожалуйста, защити меня, пожалуйста! - узнав о происках американского ведомства, уже криминальный авторитет Гуднаев обратился к Пэксвеллу, но получил грубый отказ.
- Как? - спросил будущий полицейский, - Как ты это себе представляешь? У меня же, считай, нет никаких связей!
- Да! - согласился хохол, - Но ты забыл про свой стратегический талант, который не раз меня выручал!
- Я сказал "нет"! - Пэксвелл ударил кулаком по дряхлому подоконнику и, больше не вымолвив ни слова, покинул подъезд.
Пэксвелл встречался с одной красивой девушкой, американкой из Мракана - Кассандра Бэйл, та самая женщина, тело которой нашли рядом с плачущей девочкой - ее дочкой по имени Мэри. Разумеется, после визита громил, нанятых Украинцем.
Потеряв любимую (которая, к слову, выбрала другого мужчину - более успешного Эрика и за которого в итоге вышла), Пэксвелл провел собственное расследование, нашел-допросил соучастников преступления и выяснил личность Украинца. Им оказался Борис.
Кассандра, хоть и вышла за ФБРовца, все равно тайно встречалась с Максом. Будучи еще совсем молодой, она не до конца знала цену человеческих отношений и не могла решить, кто ей больше нравится - Эрик или Макс.
Но никто из них отцом не являлся. Ни тот, ни другой.
- Знаю, с той самой ночи я умер для тебя, как друг, но послушай, пожалуйста!
Борис позвонил Пэксвеллу с левого номера, чтобы предупредить. Он считал, потерявший свою любовь должен знать всю правду о том страшном преступлении.
- Говори, и больше не звони мне! Не хочу слышать твой голос! - Пэксвелл сжимал кисть в кулак, трещал костяшками пальцев.
- Эрика Бэйла и твою возлюбленную убил родной отец девочки.
- Что? Что за бред? Какой еще девочки?
- Той, что выжила...
- Нет... - в голове отчаявшегося все перемешалось: все допустимые гипотезы уступили место правде, по уровню восприятия схожей с бредом жертвы обкуренного садомиста, - В это невозможно поверить!
- Я и сам поначалу не верил...
- Выходит, попросил отца Мэри убить свою собственную дочь? Даже учитывая, что ты ничего не знал об этом, ты все равно последняя сволочь...
- Предавшая близкого друга? Да, Макс, ты имеешь право так считать...
Когда-то Кассандра встречалась с молодым вором - Джеймсом Баллуком, и первые два месяца закрывала глаза на аморальные поступки бойфренда, души в нем не чаяла. Но, чуть повзрослев, сбежала вместе с дочерью, ушла к другому.
Оставшийся без "бабы" для траха, Джимми плюнул на поиски и забыл Кассандру уже на второй день после посещения бара.
Пэксвелл плакал. Плакал, и слезы было не остановить...
Он вспомнил свою встречу с Борисом пятнадцатилетней давности, которая произошла в его ресторане. Он не придал значения подозрениям друга и теперь жалел, что не перепроверил все версии...
- Это бред!
- Почему же? - Борис налил Максу коньяка, чтобы тот перестал дергаться, расслабился и, так сказать, вошел в тему.
- Да не может она быть моей дочерью! Я не поверю в это просто так... - Макс был на взводе, и не посмел отказаться от предложенного.
- А стоит, если ты хочешь докопаться до правды!
- До какой еще правды? Ну, сроки, да и вообще... все указывает на то, что Мэри не моя дочь.
- Сроки? Что-то не верится. Ты хотя бы проверил? - было видно, что, несмотря на столь длительную разлуку, Борис все еще заботится о друге, - Ты что, боишься узнать, что у тебя остался кто-то, кто в трудную минуту стакан подаст? Комплексуешь?
- Не в этом дело...
- А в чем?
- Скажи, на чем основана твоя версия?
- На фактах - Борис и себе не забыл плеснуть. Зажигалки не нашел, вместо нее протянул чуть подсыревший коробок спичек, - Джерси ищет ее, он ищет Мэри.
- Для чего?
- Чтобы убить. Чтобы сделать то, что у него не вышло раньше. Закончить миссию. Вроде, мы допускали версию, что ублюдок охотится за родной дочерью, но есть нюанс.
- Какой?
- В бандитских кругах есть так называемые послы - бывшие сокамерники Баллука, и они утверждают, что Джерси проговорился - сказал, что Мэри не его дочь, а твоя, из-за чего он так сразу и согласился, когда я дал ему деньги за убийство Бэйлов.
У взбешенного Макса закружилась голова, и он больше не смог сидеть и выслушивать то, во что не верил, вернее, то, во что отказывался верить...
- Так, постой! Я больше не могу...
- Ты куда?
- Мне надо выйти! Плохо стало от бреда этого...
Полицейский пролил коньяк (случайно) и выметался из ресторана...
Все, что отец и дочь успели, это посмотреть друг другу в глаза. Им не дали даже пообщаться...
Должен жить человек или нет, в Риме голосовали при помощи жестов. Джерси держал кисть в кулаке, оттопырив лишь большой палец, как император. Посчитав, что жертвы достаточно намучились, он опустил палец вниз. И прогремел выстрел...
- Все! Я так больше не могу! Я же герой... А герои должны спасать! - Блейк, ранее трусивший, вылез из машины и понесся к преступному сборищу.
Вот только он немного опоздал. Немного - явное приуменьшение...
Одна пуля сгубила сразу две жизни. И у лейтенанта, и у Мэри потекла кровь, из туловища, из носа, изо рта...
Они немного постояли, сколько смогли, подержались друг за друга, а потом... упали.
- Лови инструмент для манипуляции! - Джерси кинул в сторону умирающей девушки два отрезанных пальца, когда-то принадлежавших Стэну.
Больше не будет мести, больше не будет охоты... Призрачная Тень отправилась в путешествие длиною в вечность. И за мгновение до смерти встретилась со своим близким, за это была отчасти благодарна Джеймсу Баллуку, освободившему ее от кровавого долга, от самой тяжелой скорби - от мести.
- Уходим. Нечего пялиться на такую плачевную картинку... - Джерси толкнул любовавшегося трупами братца и крикнул "быстрее". Бандиты и подумать не могли, что из засады выбежит коп и откроет по ним огонь. Блейк появился внезапно, когда этого ожидали меньше всего и первым делом застрелил снайпера, что убил Пэксвелла и Бэйл.
Отчаянный, разгоряченный, Дэвид крикнул:
- Стойте! Стойте!
"Что за кретин?" - подумал Джерси.
- Нас много, а ты один. Ты кто? Знаешь, что будет с тобой за убийство стрелка?
В ответ Блейк крикнул:
- Мне плевать! Я не позволю терроризировать город и просто так, безнаказанно стрелять во всех!
У офицера была возможность погеройствовать, если б не появление демона-защитника, примчавшегося на том же мотоцикле, на каком примчалась и Тень. Спаун на бешеной скорости вылетел из кустов и резко осадил свой джет-байк (спаунцикл) возле места недавно совершенного двойного убийства.
- Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т! - закричал демон, увидев недвижимое тело любимой (на второе тело он не обратил никакого внимания).
- Огонь! - приказал Джерси, - Избавим засранца от крышесносящих эмоций!
Блейк прицелился - подстрелил еще одного.
"Ты заплатишь..."
Мститель метнул спаунранг в главаря. И...
- Нет! - Баллук посмотрел на свою правую руку, которой обычно исполнял жесты, - Мои любимые... - теперь он стал похожим на недавно убитого Стэна - тоже лишился двух пальцев - указательного и безымянного.
Сюрикэны (спаунранги) резали круче бритвы для бритья.
- Пойдем, дружище! - Фред заботливо отвел негодовавшего Джимми к машине, "кровавые браты" смылись вместе с послушниками.
Демон-защитник не стал их догонять. Выбирая между "отомстить злодеям" и "остаться с Мэри", он, не сомневаясь, выбрал второе.
"Ты заплатишь"
Перед тем, как потерять подонков из виду, он увидел промелькнувшего прокурора Кригера, и все понял...
"Вы тоже заплатите за свою ложь"
Блейк, ранее жаждущий встречи с тем, кто служил всегда вдохновением для всех честных людей, сейчас не мог выронить и слова. Скромность в подобной ситуации была бы ясна каждому. Глядя на разгоревшуюся драму, коп побоялся о чем-либо спрашивать Спауна, который полчаса, до прихода подкрепления, прижимал к себе сильно полегчавшую Мэри...
Лишь через пятнадцать минут неудачных попыток вымолить прощение (мертвецы, увы, не могут говорить) Темнок осмотрел другое тело.
"Лейтенант"
- Простите, кхм... - чтобы помочь герою избежать неприятностей, Дэвид был вынужден прервать его последнюю встречу с любимой, - Вам лучше идти. Прибудет спецназ и... - он искренно хотел помочь, - Хлопот не оберетесь просто. Не то чтобы вас не любят, но... - ему было неудобно об этом говорить, - Но вы и сами должны понимать, что
кто-то вам завидует, кто-то просто против такого подхода борьбы с преступностью и...
Спаун попросил полисмена отойти в сторону.
- Будет сделано...
После чего стянул маску, открыл рот и поцеловал Мэри.
"Прощай"
Затем последовал совету копа - сел на байк и умчался...
Дэвид остался встречать находящего в курсах Уолтера Брэдли, чтобы рассказать обо всем, что здесь створилось...
Спецназ был уже не нужен, поскольку "разбойники" свалили.
Через час.
- Это я виноват... - тихо сказал офицер, - Я слишком долго просидел в чертовой машине, потому что боялся за свою шкуру. Я бы мог спасти этих людей...
Спецназ обнаружил не два, а аж четыре тела (два трупака принадлежали послушникам Джерси).
- Напрасно не винись - посоветовал появившийся Брэдли, - Все ты верно сделал. По-другому никак...
- Я так не считаю - Дэвид засомневался в своей полезности, как копа, так и потенциального напарника Спауна.
- Послушай меня и прими все как есть. Ты был один и не мог их спасти. Погиб бы и все... А тебе оно надо?
Спецназовцы "сложили оружие" и начали друг другу жаловаться на отсутствие работы. Бекинсейл наводнили копы, члены отряда быстрого реагирования, детективы и журналисты. К утру все они, "находящиеся в курсах", сошлись во мнении, что Джерси - рак Мракан-сити - и от него нужно избавляться, как можно быстрее...
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Узкий луч фонаря слегка рассеивал мрак коридора. Впереди виднелась массивная дверь, чуть приоткрытая. Воздух тяжелел от запаха формалина.
Ступив за порог, демон-защитник нащупал выключатель. Секундой позднее вспыхнувший свет осветил жуткую картину: на столах лежали растерзанные, поделенные на куски человеческие останки.
"Блуждания в морге во сне - последствие испытанного наяву потрясения, связанного со смертью родственника или друга".
Преодолев половину длинного помещения, Спаун обнаружил, что кровь сменилась тьмой, куски плоти - призрачными тенями, (аналогично прозвищу умершей), заполонившими грязный потолок спецпомещения при учреждении судебно-медицинской экспертизы.
Но путник не боялся этих духов и скрытых болью неведомых существ.
Чувство вины повредило прочие механизмы души.
Как ни странно, Фредди Кригер - тот самый прокурор округа с галстуком, в пиджаке, с черными редкими волосами - тоже пришел навестить Мэри, или... устроился туда на работу. Но появились вопросы.
Как недавно? Из героев народа в работники морга? Так кардинально?
Неожиданно господин обвинитель преградил Спауну путь, заслонил собою проход.
- Нельзя - сказал бледноликий юрист (в этом мире все были мертвецки бледны, кроме "демона"), - Ей необходимо предоставить покой... - голос его тоже был каким-то загробным, неживым...
Демон в этом мире обходился без маски. Резиновое лицо и служило маской, черное, как бездна. На нем прорезался рот, а еще через минуту - появились дырки, из которых потекли толстые капли жидкого
красителя, пригодного для письма - глаза.
- Но я должен. Я... - ему с тяжестью давались слова. Эластике вообще противопоказано говорить, - Я... - чем чаще резина двигает отверстием, тем ей больнее - она сильнее растягивается, - Я должен...
Фредди сохранял навязанное сном спокойствие:
- Кто вам такое сказал? Может, она не хочет вас видеть? Она же мертвая, а из мертвых девушек любовницы так себе, вернее им совсем по боку на отношения...
Спаун заливался чернилами:
- Должен...
Для соблюдения формальностей прокурор задал вопрос:
- Скажите, вы ее родственник, что так рветесь проститься?
- Да... - ответил резиновый демон, - Я родной ее. Родной... - и обхватил руками голову, чтобы хоть на время приостановить чернилотечение, - Я родной... Поверьте мне. Поверьте...
- Увы-увы, наивность не входит в список моих качеств. Кем именно вы приходитесь убитой? Вы брат ее? Или, может быть, супруг законный? Есть ли документы, подтверждающие родство?
- Как так? Я же люблю ее... - Спаун не прекращал попытки растрогать непреклонное сердце прокурора, - Это жестоко, не позволить родным последний раз посмотреть друг на друга, пусть даже если один из них уже не смотрит...
Фредди, нахмурившись, отвернулся и выжидательно уставился во тьму, будто она скрывала что-то. Что-то, что светится ярче луны мраканской ночью...
- Ты за закон или за справедливость? Они не всегда вместе, а чаще врозь!
- За справедливость... - ответил демон-защитник, постепенно становясь тем материалом, из которого был слеплен - чернилом и куском пергамента.
- Вот как значит! - качнул головой Кригер, - Нам с тобой не по пути, раз закон для тебя стоит не на первом месте, а всего лишь на втором. Превращайся-ка ты в лужу, в затверделом состоянии здесь долго нельзя...
Морг превратился в библиотеку, библиотека - в монастырь. Началась частая смена локаций - миров сновидения. Тени, несомненно, искусные архитекторы, они изменяют интерьер за четыре секунды. Не успеваешь зевнуть, как находишь себя в другом окружении.
- За мной. Я, так уж и быть, смилуюсь. Переступлю закон ради вашего последнего свидания под луной... - Кригер вставил зажженную свечу в оловянный подсвечник, постоял немного, поприслушался, услышал ееные шаги и скрылся под каменной аркой.
Через мгновение из того же прохода вышла Мэри и посмотрела на виновника своей смерти - на человека, который не смог приехать вовремя. Восставшая, но лишь в чужом воображении, она трогала пальцами свой "шов после вскрытия", который не позволял прикинуться живой и в то же время напоминал о случившемся.
Чтобы не убиваться с горя, чтобы проснуться, побыстрее очнуться в теплой постели поместья, Спаун самоликвидировался - по собственной воле превратился в лужу, и секунды две-три от силы глазел на Призрачную Тень, на такую же бледную, как и все в этом мире...
"А ведь раньше люди использовали чернила для письма, и были, что ли, более пунктуальны. В детстве я еще не знал, что такое интернет и родители учили меня писать пером, чтобы я умел то, чего не будут уметь другие в эпоху технологий"
За окном дождь. Проливной. Позже перешедший в град. Спаун не желал так просто мириться со смертью напарницы. За последний месяц судьба отняла двух небезразличных ему женщин (первой была Кристен).
Чтобы утолиться, нужно выпустить пар. Для этого Спаун выбежал на улицу. В ливень...
- Мистер Вэйн, вы намокните! А, ну, сейчас же зайдите в особняк! - кричал дворецкий, но его господин не слышал ничего, за исключением воображаемого голоса Мэри, который бил по ушам сильнее грома!
"Я выбежал на воздух с целью остыть. Но вместо этого скитаюсь в тени. В призрачной тени"
От безысходности (ведь умершую вернуть невозможно) Спаун схватился за голову, за намокшие волосы, опустился коленами в объемную лужу и закричал, спугнув окрестных птиц:
- Ты жива! Ты не можешь быть мертвой! Ты жива!
Лакею было больно это видеть, поэтому он предпочел вернуться в особняк, позволить мистеру Вэйну выпустить пар, позволить побыть наедине с жестокой правдой...
Джон промыл глаза водой из лужи и продолжил повторять про себя:
- Ты жива, ты все еще жива. Это сон, он сейчас пройдет, и ты вернешься ко мне. И мы снова будем вместе...
Нагоревавшись, будущий отшельник посмотрел в доброе лицо Фредерика, спешившего оповестить его о времени и дате похорон. Это - сегодняшний день.
Джон отблагодарствовал словесно:
- Спасибо. Ты - единственный, кто меня по-настоящему поддерживает. Хорошо иметь таких людей при себе...
Лакей улыбнулся:
- Сочту за честь - и отправился на кухню делать завтрак.
Время обряда погребения: восемнадцать тридцать...
Как и в случае с похоронами Кристен, на похороны Мэри Бэйл Вэйн явился только когда все ушли. Ему по нраву грустить в одиночестве, без стандартных высказываний богослужителя, без толпы из необязательных друзей и завистливых "друзей и подруг".
Два рядом стоящих памятника - два родственника, которые не догадывались о родстве. Бормоча очередное раскаяние, Вэйн прижался лбом к памятнику Призрачной Тени.
"Теперь мне придется патрулировать одному, как и раньше. Забавно, не правда ли? Я привыкал к твоей компании, к напарничеству - и как всегда, голову загружали раздумья, - Когда привык, мне это понравилось, а теперь я вынужден отвыкнуть, чтобы не сломаться - их бесполезно прогонять, они все равно будет лезть до тех самых пор, пока не посчитают нужным уйти, оставить в покое, - У нас были разногласия, достаточные для расставания. Но на их фоне худо-бедно зарождались отношения. Я могу долго дискутировать на тему высшего счастья и низменных инстинктов, пытаться сопоставить прекрасное с пошлым. Но что мне даст философия? Нет тебя - нет любви"
Спауна/Джона оторвал от памятника голос, неожиданный, но знакомый. Подошедшего святым не назовешь, но по причине происходящего хаоса на него сейчас тяжело было злиться.
- Москва с ее бессребрениками и трамвайной романтикой, тогда казавшаяся всем мрачной и до невыносимости скучной, ныне вспоминается раем, в который уже не вернуться... - внутри Борис грустил не меньше Джона, но по сравнению с богачом выглядел настоящим оптимистом, - Бары, кабаки, грязь, мелкие банды, состоящие, в основном, из всяких беспритульных маугли, претензионные нескромные шлюшки, втайне мечтающие стать балеринами московского балета... Абсолютно ненужные для счастья попытки подзаработать, жизнь по воровскому уставу... - он вздохнул, - Если вы меня спросите, мистер Вэйн, я отвечу, что да, я скучаю по временам, когда люди, несмотря на бытовые трудности, на проблемы того времени, оставались людьми. Они справлялись с этими самыми трудностями и проблемами...
- Если говорить о Соединенных Штатов, нужно принять, Великая Депрессия многих положила на лопатки, толком неготовых к проживанию в бетонных джунглях. А что до всего мира, то культ денег существовал еще тогда, спорить не буду, но он не имел такой власти над нами, как сейчас, и это касается почти всех государств. Той же России, из которой я прибыл...
Джон повернулся к преступнику:
- Считаете, что остались...?
- ?
- Считаете, что сумели остаться человеком?
- Не мне себя судить.
- Что вы хотели?
Борис обошел памятник друга несколько раз, обтрогал каждый угол сооружения, предназначенного для увековечивания и долгой-долгой памяти.
- Хотел заключить сделку. Теперь правильный Макси мертв и, следовательно, уже не сможет указывать мне, не будет читать мне мораль, ведь мертвецы не говорят. Но этого... - Украинец склонился, - Этого мне как раз и будет не хватать...
- Устал всех терять, да? - Борис резко перешел на "ты", - Все устали, не только обеспеченные... - и сказал кое-что, чему Вэйн не удивился (так как за последнее время довольно много негодяев узнали его тайну), но и от чего не расстроился, - При нашей прошлой встрече ты оставил мне шрам на губе...
Мультимиллиардеру ничуть не было стыдно.
- Заслуженно...
- Не спорю. Но ведь я не раскрыл секрет, потому что Максу удалось убедить меня...
- Получается, вам лейтенант сказал обо мне?
- Получается...
"Сейчас самое подходящее время, чтобы узнать...
Что узнать? Конечно же, правду"
Вэйн покосился на стоячего, распрямил брови, но неодобрительный тон менять не стал.
- Мне нужно знать...
Борис поправил ворот пальто.
- Я к вашим услугам.
Богач сначала задал вопрос:
- Почему лейтенанта и эту девушку похоронили вместе?
А потом еще раз спросил, но уже про себя:
"И почему убили в одном и том же месте, в одно и то же время?"
- Думаю, мистер Вэйн, вас не сильно заботят причины... - наркоторгаш, право, не хотел обсуждать эту тему, - Если вы сейчас здесь мочите свой смокинг, не боитесь подхватить простуду, значит, вам так нужно. Не правда ли?
Вэйн согласился, опять же в мыслях:
"Вероятно"
Далёкий и тихий раскат мелькающей вдали грозы, покрытое облаками черное небо, и пока идёт дождь, на кладбище присутствует дух грусти, необходимый для прощения с Мэри Бэйл. Постояв еще десять минут рядом с могилами, случайные собеседники разошлись, кто куда: Борис/Украинец пошел к машине, Джон/Спаун - к поместью.
Резиденция Украины.
Джек просидел в комнате больше двадцати часов, и каждую минуту ждал, когда его мучитель-гестаповец Джерси зайдет к нему вновь и
"шо-нибудь" предложит.
Смешливый рассуждал, но уже не про себя, а вслух! И каждое его рассуждение включало в себя, как философию, так и бред. Хэлвану лучше всех удавалось совмещать противоположности: бред и философию, драму и комедию, смерть и веселье...
- Ой, как же это все относительно и сложно. Теория вещего Джека о терпении! Итак, что оно собой такого интересного представляет? Интересного, может, и ничё! Но знать надо, шо терпение - особый вид топлива, который регулярно поставляется, только в разных дозах и в строжайшей зависимости от прочих черт! - это была философия, дальше понесся бред, - Но это не значит, шо животные должны терпеть скотское отношение людей! Почему им не загрызть своих обидчиков? Зачем Гризли нужна жалость, если имеются когти и клыки?
- Вот, все дело в каноничности природы!
Джек тонул в пучине резонерства, отчего не услышал скрипа открывающихся ставень и торопливых шагов. Это зашли Джерси с прокурором. Первый дернул шута за руку.
- Будешь сидеть здесь без воды и еды, пока не одумаешься, понял?
Данная угроза никак не повлияла на Безумного. Наоборот. Она его чуть было не рассмешила до болей в желудке. Но свою неестественную веселость Джек посохранил на будущее, чтобы, образно говоря, "не тратить энергию зря".
- А когда одумаешься, когда согласишься взять на себя устранение Спауна, дашь знать...
- Ну, ты и идиот! - улыбка сползла с лица Безумного, на время, - Просто нет слов, чтобы описать, какой степени ерунду ты сейчас несешь! - Джек несвойственно для своего образа
"смешливого-присмешливого злодея" посерьезнел, - Хоть обнюхай все словари мира!
- Что я сказал такого, что ты счел мои попытки договориться ерундой? - спросил Джерси.
- Да все! Начиная от первой буквы и заканчивая последней, все сплошная, никаким раком не относящаяся к истине, бредятина, которой ты заливаешь свою неуверенность! – после одноминутного перерывчика Джек заговорил более тихим загадочным голосом, - Твой конец близок, твой и твоей империи! Фигурально выражаясь, красавчик, ты сейчас находишься среди клыков. Могёшь понять, что я имел под словом клычки, э?
Еще через минуту в комнату вбежали "чеченцы". Их настрой показался Баллуку очень нерешительным. Глазки бандитов виляли в разные стороны, смотрели то на него, то на Джека.
Почувствовав неладное, Джерси обратился к Хэлвану.
- Что ты только что сделал?
- А ты не понял! - весельчак встал из-за стола, - Я переманил на свою сторону! Всех членов банды Командира, всех громил Шифера! Не переманился только ты, а всех непереманивающихся решено судом верховным сминусовать к чертям, потому что такие отходы никому не нужны, а тем более мне - заядлому эстету, признающему только самые качественные продукты и перед покупкой всегда обращающему внимание на срок годности!
Услышав необлегчающую правду, Джеймс повернулся к брату:
- И ты туда же?
Фредди подумал:
"Всегда мечтал обломать тебя"
И сказал:
- Туда же, брат...
Боссу связали руки и приказали дуть к выходу. Все то время, пока они шли, Джек неустанно ерничал и смеялся.
- Уа-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Я просто не могу с вами, люди! Я, нецензурно выражаясь, херею от ваших самоподстав да самопредательств, которые переносятся пизже, чем самопожертвования да саможертвы! Какие вы смешные и легко управляемые! Но что мне немного не по нраву, так это как раз легкая управляемость! Вы оставляете меня без работы провокатора, не приходится ничего делать, практически! Даже тянуть за нить... - вдруг он остановился. Остальные сделали то же самое. Джеки подошел к Джерси и поправил ему воротник, - Шелк вдруг приобрел душу! А нить... она уже давно тянется по собственной прихоти, как тряпичные куклы тянутся к своим любовникам. И отрицание нужно только лишь для самоуспокоения!
- Пожалуйста - Джек закривлялся, - Выкинь что-нибудь годное, подходящее для ржаки. Я так хочу проржакаться, шо не могу уже. Ведь вещий Джек без смеха это незакономерно как-то для нашей реальности, это просто неправильно, плохо... Это как наркоман без дозы, как военный без войны и как Гарик Потный без шрама, по которому текут английские школьницы. На худой конец это рекреативно, я разбавляю скуку, а чтобы другие не скучали, мне должно быть хохотно!
Нежданное появление Антона Белова на этаже вынудило Джека и Фредди повременить с выходом. Лицо русского сияло... в злорадной улыбке. Долгое нахождение в капсуле, препараты, "бешенство" - совокупность этих "раздражителей" изменило сущность Белова. Память сохранилась, но теперь Белов, по сути, совсем другая личность. Без принципов, без чести, без сострадания! Отсутствие всего перечисленного роднило его с Кригером и Хэлваном! С Фредди и Джеки!
- Не знаю, о какой моральной выдержки вы говорили, мистер Хэлван! - но было у нынешнего Белова кое-что, чего не наблюдалось у других - уважение к веселому маньяку, - Вэйн сник на третьей минуте разговора. Смотрел в потолок со слабо скрываемым волнением... - уважал он Хэлвана, потому что завидовал его злодейскому таланту, его непоколебимости, - Признайтесь, вы пошутили насчет фантастической силы воли...
- Нет! - крикнул Джек (со связанными руками, Джерси тихо наблюдал за балабольством придурковатых индивидов, не смеялся, но и не дрожал), - Нет, нет и еще раз нет! Я часто шучу, но часто не значит всегда!
- А как тогда? - русский был слишком навязчив по части расспросов, хоть и говорил тихо и сдержанно.
- А так вот тогда, особист! Очень просто! - смешливый психопат развел руками и высоко подпрыгнул, - Поднапряги извилины: если Сраун разок, по одной, известной ему одному причине, зассал, это ж не значит, что теперь он будет ссать всегда! Вспомни поговорочку, которая в моде на твоей родине, один раз - не пидорас! И сразу все изменится...
- То есть, Вэйн может проявить себя в будущем?
- Если будешь недооценивать врагов своих, то погоришь. Это данность...
- Шуруй. Не задерживаю...
- Хорошо, мистер Хэлван... - русский покорно ушел, оставив братию "развлекаться".
Джерси уставился на в тот миг отвернувшегося брата, который был настолько труслив и ничтожен, что не мог смотреть в глаза, даже зная, что тот, кого он подставил, ничего не сможет сделать.
- Смотри на меня... - такой обиды, как сейчас, Баллук доселе не испытывал. Раны предательства, особенно, когда предают близкие, затягиваются очень медленно. Процесс восстановления столь мучителен, что отпадает влечение к жизни, - Смотри! - крикнул Баллук, - Не отводи взгляд!
"Я должен" - Фредди пытался себя заставить повернуться...
- Брат, ты и так уже все понял, для чего тебе нужно со мной разбираться? А? Природу мою не изменишь... - Фредди ненавидел своего брата, равно как и всех остальных людей, и не имело огромного значения, родственники они его или чужие люди. Но родственников он ненавидел куда сильнее, чем неродных, - Просто посмотри в глаза смерти. Посмотри... - в значительной степени, - Ты же стольких убил, стольких отправил на тот свет, а со смертью так и не общался...
- Я не боюсь смерти... - грозный голос Джерси попритих, и уже был далеко не таким грозным, - Ее боятся только трусы. И я знаю человека, который был к ней готов...
- Ага! - Фредди почесал подбородок и подошел к связанному на несколько шагов ближе, - Интересно, а этот твой знакомый, чтобы заикаться о небоязни смерти, хоть раз встречался с ней?
Джерси ответил, с безмерным презрением к брату, который открылся как враг - как бесчувственная машина, робот, нацеленный на уничтожение своей родни.
- Тебе видней. Он - твоя сестра!
Прокурор покачал головой, изображая мнимую жалость.
- Ты любил ее, я знаю. Но и я тоже! Мы из одной семьи, как же без любви?
Джек смотрел на них и думал:
"Я несправедлив в девяносто девяти процентах! Почти все это не все, это почти все. Всегда нужно нести сугубо по факту и нисколько не привирать. Любое, пусть самое незначительное, преуменьшение для придирчивых правдолюбов уже нечто, из ряда вон выходящее.
Я часто перегибаю палку. Но только не в этом ситуэйшене. Здесь я абсолютно справедлив. Передо мной два дебила, и только один из них убивает свою родню. Я думал, это вытворяет Джерси и хотел его наказать, собственно, поэтому он сейчас не у дел. Но теперь оказывается, что убийца родни это Фредди.
Что-то у этих парней явно не так с головой. Надо узнать, у кого больше не так, убить больного, а более-менее адекватного отпустить или хотя б подвергнуть менее жуткой пытке. Все-таки убийство сестрички ни в какие ворота не лезет"
Но потом он посерьезнел:
- Давайте, сознательные клеветники, живее выясняйте, кто из вас, засранцев, сильнее жаждал смерти бедняжки Скарлетт. Я в душе не ебу, зачем вас родили...
- Так кто? - повторил Джек, - Кому было выгодно мочить Скарлетт, а? - и уставился на Джерси, - Специально гонишь на Фреда, чтобы спасти задницу? Идиот!
- Никогда - тихо молвил Джерси, - Никогда не говори о человеке, если не знаешь его...
- Что я должен знать?
"Во мне пробудилось чувство справедливости. Это - как раз то, что нужно для принятия решения"
- Правду... - Баллук словно переместился во времени и в пространстве, вернулся в Лондон...
Видя, что по вечерам вытворяет отец, Джеймс, который практически не появлялся дома, отважился на разговор с матерью. У Хелены была просьба к старшему сынишке, она искренно надеялась остаться услышанной.
- Ты видишь, как боятся Фредди и Скарлетт?