Все садятся, кроме Митрофана и Еремеевны.

Вот в чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, — нам, грешным, где б и умолить, — даровал нам господь Митрофанушку. Мы все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?Стародум. О сударыня! До моих ушей уже дошло, что он теперь только и отучиться изволил. Я слышал об его учителях и вижу наперед, какому грамотею ему быть надобно, учася у Кутейкина, и какому математику, учася у Цыфиркина. (К Правдину.) Любопытен бы я был послушать, чему немец-то его выучил.Г-жа Простакова. Всем наукам, батюшка. (Вместе.)Простаков. Всему, мой отец. Митрофан. Всему, чему изволишь.Правдин (Митрофану). Чему ж бы, например?Митрофан (подает ему книгу). Вот, грамматике.Правдин (взяв книгу). Вижу. Это грамматика. Что ж вы в ней знаете?Митрофан. Много. Существительна да прилагателъна...Правдин. Дверь, например, какое имя: существительное или прилагательное?Митрофан. Дверь, котора дверь?Правдин. Котора дверь! Вот эта.Митрофан. Эта? Прилагательна.Правдин. Почему же?Митрофан. Потому что она приложена к своему месту. Вон у чулана шеста неделя дверь стоит еще не навещена: так та покамест существительна.Стародум. Так поэтому у тебя слово дурак прилагательное, потому что оно прилагается к глупому человеку?Митрофан. И ведомо.Г-жа Простакова. Что, каково, мой батюшка?Простаков. Каково, мой отец?Правдин. Нельзя лучше. В грамматике он силен.Милон. Я думаю, не меньше и в истории.Г-жа Простакова. То, мой батюшка, он еще сызмала к историям охотник.Скотинин. Митрофан по мне. Я сам без того глаз не сведу, чтоб выборный не рассказывал мне историй. Мастер, собачий сын, откуда что берется!Г-жа Простакова. Однако все-таки не придет против Адама Адамыча.Правдин (Митрофану). А далеко ли вы в истории?Митрофан. Далеко ль? Какова история. В иной залетишь за тридевять земель, за тридесято царство.Правдин. А! так этой-то истории учит вас Вральман?Стародум. Вральман? Имя что-то знакомое.Митрофан. Нет, наш Адам Адамыч истории не рассказывает; он, что я же, сам охотник слушать.Г-жа Простакова. Они оба заставляют себе рассказывать истории скотницу Хавронью.Правдин. Да не у ней ли оба вы учились и географии?Г-жа Простакова (сыну). Слышишь, друг мой сердечный? Это что за наука?Митрофан (тихо матери). А я почем знаю.Г-жа Простакова (тихо Митрофану). Не упрямься, душенька. Теперь-то себя и показать.Митрофан (тихо матери). Да я не возьму в толк, о чем спрашивают.Г-жа Простакова (Правдину). Как, батюшка, назвал ты науку-то?Правдин. География.Г-жа Простакова (Митрофану). Слышишь, еоргафия.Митрофан. Да что такое! Господи боже мой! Пристали с ножом к горлу.Г-жа Простакова (Правдину). И ведомо, батюшка. Да скажи ему, сделай милость, какая это наука-то, он ее и расскажет.Правдин. Описание земли.Г-жа Простакова (Стародуму). А к чему бы это служило на первый случай?Стародум. На первый случай сгодилось бы и к тому, что ежели б случилось ехать, так знаешь, куда едешь.Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, — свезут, куда изволишь. Мне поверь, батюшка, что, конечно, то вздор, чего не знает Митрофанушка.Стародум. О, конечно, сударыня. В человеческом невежестве весьма утешительно считать все то за вздор, чего не знаешь.Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?Стародум. Препохвально. Надобно быть Скотинину, чтоб вкусить такую блаженную кончину.Скотинин. Да коль доказывать, что ученье вздор, так возьмем дядю Вавилу Фалелеича. О грамоте никто от него и не слыхивал, ни он ни от кого слышать не хотел: а какова была голоушка!Правдин. Что ж такое?Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?Милон. Вы, господин Скотинин, сами признаете себя неученым человеком; однако, я думаю, в этом случае и ваш лоб был бы не крепче ученого.Стародум (Милону). Об заклад не бейся. Я думаю, что Скотинины все родом крепколобы.Г-жа Простакова. Батюшка мой! Да что за радость и выучиться? Мы это видим своими глазами и в нашем краю. Кто посмышленее, того свои же братья тотчас выберут еще в какую-нибудь должность.Стародум. А кто посмышленее, тот и не откажет быть полезным своим согражданам.Г-жа Простакова. Бог вас знает, как вы нынче судите. У нас, бывало, всякий того и смотрит, что на покой. (Правдину.) Ты сам, батюшка, других посмышленее, так сколько трудисся! Вот и теперь, сюда шедши, я видела, что к тебе несут какой-то пакет.Правдин. Ко мне пакет? И мне никто этого не скажет! (Вставая.) Я прошу извинить меня, что вас оставлю. Может быть, есть ко мне какие-нибудь повеления от наместника.Стародум (встает и все встают). Поди, мой друг; однако я с тобою не прощаюсь.Правдин. Я еще увижусь с вами. Вы завтре едете поутру?Стародум. Часов в семь.

Правдин отходит.