Глава 4. Тени прошлых связей

Когда он решил показать мисс слежку, то заметил, как Гермиона выпрямилась и напряглась. Допив оставшееся вино, она налила еще. Ее пальцы снова с силой сжали стекло бокала. Она замерла будто статуя и смотрела перед собой не мигающим взглядом. Мужчина увидел, как ее рука снова задрожала. Мерлинова борода, что же с ней произошло тогда в родительском доме? Его сердце сжалось. Совсем еще дети, они попали в беспощадную взрослую игру, которая перемолола всех… Но самое ужасное, что вопреки всему тому, что было сделано, вопреки всем принесенным жертвам, она имеет свое продолжение.
Поэтому, когда мисс погасила свет, Северус крепко взял ее за руку и закрыл собой. Маг был почти на сто процентов уверен, что о его нынешнем месторасположении неизвестно ни тем, ни другим. Хотя бы потому, что чуть больше часа назад, он сам не знал, где окажется. Плюс ко всему, он придирчиво следил за улицей, когда они шли к дому Гермионы, и пекарня пришлась очень кстати, чтобы определить, есть ли за ним хвост. Когда зельевар внимательно огляделся на перекрестке у дома мисс, было очевидно - слежки не было. И все-таки, он загородил ее собой, ведь перестраховка не бывает лишней.
Теперь он напряженно вглядывался в две тени на улице. Кто же идет по его следам? Прошло не более двух часов, как Снейп получил этот адрес, а они уже здесь. Как они пронюхали? Мозг напряженно думал и искал информацию, но мысль упорно ходила по кругу не находя ответа. Случайный человек, случайный адрес… При всей его осторожности, они каким-то непостижимым образом раз за разом выходили на след. То раньше, то позже. То те, то другие, то вместе. Но сегодня они его потеряли.
Северус довольно усмехнулся в темноту. «Мы поменялись ролями: теперь я слежу за вами».
Едва он подумал это, как произошло нечто. Нечто невообразимое и невероятное.
Гермиона, которая стояла за его спиной тихо, как мышь, вдруг со всей своей гриффиндорской непостижимостью возникла между мужчиной и стеклом окна. Ангидрит твою перекись марганца! Но выругаться он не успел. Если у шока есть своя Богиня, то он был сегодня ее любимчиком! И маг даже, наверное, знал, как ее зовут! Мисс, в следующую секунду, обхватила его за плечи, и профессор ощутил, как ее горячие губы жадно и сладко впились в его. По венам будто ударило сильнейшим разрядом тока. Мерлиново семя! Он не успел отвести взгляд от улицы, как один из преследователей посмотрел в то самое окно, возле которого она находились. Маг похолодел. Мало того, слизеринцу показалось, что преследователь посмотрел прямо в глаза, хотя он был уверен, что тьма скрывает их с девушкой, от этого взгляда пробрало ледяным холодом. Контакт, не видимый одной из сторон, длился всего пару мгновений, но профессор не мог оторваться от него. Он застыл в ожидании. Он забыл, как дышать. И тут ищейка отвернулся и продолжил свой путь. Не увидел! Напряжение стало спадать легкой нервной дрожью.
Когда сознание вернулось, маг понял, что инстинктивно крепко сжимает в объятьях Гермиону, а его губы ощущают привкус вина на мягких и теплых губах мисс. Она прижалась к нему всем телом, вцепившись своими тонкими пальчиками в плечи, и мелко дрожала. Тысяча Гиппогрифов ему в глотку! Северуса бросило в жар. «Что она подумает о тебе? Снейп… Отпусти девушку!» - надрывался Внутренний. Он орал в самое ухо. Все, пережитое за последние минуты, столкнулось в нем в один миг, вызвав волну душевного цунами. Но он все не отпускал и не отпускал Миону. Мерлин его дери! Он не мог оторваться! Единственное, на что его хватило в этот момент - это убраться, наконец-то, от этого чертова окна. Попросту прижаться к стене рядом с ним, увлекая мисс за собой.

Бездумно бросившись заслонять собой бывшего профессора, она так боялась, что он не поймет ее действий, что неприязненно отшвырнет, что цеплялась за него, как можно сильнее, целовала страстно и безрассудно, надеясь, что секунд его замешательства хватит на то, чтобы преследователь свалили к чертовой матери. Но она, неожиданно для самой себя, слишком увлеклась, оказавшись окутана едва уловимым ароматом сухих трав с нотками горечи осенних костров, ароматом… его ароматом, который пьянил ее, убеждая забыть о страхе, тревоге, нервозности и горе.
Грейнджер была уверена, что зельевар только терпит ее выходку, что ему неприятны ее касания, она думала, что отстранится, как только исчезнет леденящее душу чувство опасности. Но она и предполагать не смела, что Северус ответит на ее отчаянные поцелуи. Ответит с такой жадностью, что у нее подкосятся ноги. О небо, он тихо выдохнул в ее губы и почти укусил за пухлую нижнюю, пробуя ее поцелуи на вкус. Гриффиндорка хотела притвориться пылкой парой для тех, кто мог заметить их, но реакция двойного шпиона вселяла сомнения на счет того игра ли это.
Гиппогриф ее раздери, девушка абсолютно не понимала, что с ней происходит. Она чувствовала себя будто в тумане, в то же время, ощущая, как кольцо сильных рук сжимает ее в стальных объятиях. Мерлин, как же это было сладко! Будто бы он мог стать для нее панацей от всех страхов, бед и потерь. Судорожно вздохнув, она провела кончиком язычка по контуру губ мужчины, скользнула рукой вниз по его спине, едва ли не потираясь о сильное тело.
Как знать, быть может, одиночество сводило ее с ума настолько, что девушка ухватилась за призрачную возможность согреться чьим-то теплом. Пусть он и оставит ее на утро, посчитав выше своего достоинства что-либо сказать на прощание, но сейчас она дрожала уже не от страха, а от того, как он склонился к ней. И плевать на то, что она сейчас втаптывала остатки своей гордости в землю. Плевать, что он подумает о надломленной героине войны, едва ли не постанывающей от его почти грубых поцелуев.
Миона была уже готова залезть на подоконник и рывком привлечь его ближе, готова была обвить стройными ножками его бедра. А в итоге с ее губ сорвался удивленный вздох, стоило зельевару рывком передвинуться от чертового окна и прижаться к стене спиной. Тяжело дыша, героиня-долбанной-войны-мать-ее-за-ногу посмотрела в непроницаемые черные глаза мужчины, думая о том, что если маг оттолкнет ее теперь, то она проклянет его. Проклянет так, что никто потом не поможет.
А пока он молчал, Гермиона потянулась подрагивающими пальцами к шарфу, обматывающему его шею. Осторожно потянула за один конец, предполагая, что сейчас прозвучит что-то в роде «оставьте меня, глупая выскочка!» или ядовитого «вы всем предлагаете себя?», а потом вновь порывисто потянулась к его губам, едва ли не умоляюще, исступленно целуя их. Мерлин, он был так нужен ей сейчас.

За несколько минут у окна Северус пережил глобальный контрастный эмоциональный душ. То в жар, то в холод, то снова в жар. И когда маг ощутил в своих объятьях дрожащее, теплое, мягкое тело девушки, прильнувшее к нему, ее пальчики, впившиеся в плечи, ее мягкие, теплые губы, жадно и страстно терзающие его, то вся термоядерная смесь из крови, огневиски, адреналина, тестостерона и, Мерлин его знает, еще чего, взорвала его тело вместе с мозгом. Внутренний голос визжал и вопил. Возможно, он уже тряс или бил зельевара. Да только все было бесполезно! По Снейпу уже раскатисто шла жаркая волна желания. В руках и ногах возникла зудящая невесомость, мозг накрывало туманом. Он стремительно терял контроль.
В первый момент у него еще пронесся обрывок мысли о мотивах Мисс-сносящей-мозг-своими-поступками-на-фиг. Во второй момент это для него уже было не важно. Его рука, между ее лопатками, крепко прижала Миону к нему, своими губами он поглощал такие сладкие и пьянящие ее, может он уже кусал их. От девушки пахло специями, свежим хлебом, ванилью, корицей и еще чем-то тонким и пронзительным, щекочущим какие-то доселе неизвестные уголки мозга. Он непроизвольно глубоко вдохнул. Ему хотелось дышать ею, а поцелуи пить и падать, падать в туманящем угаре.
В Центре управления полетами одна за другой, методично отключались системы контроля. Все, что оставалось - с обреченным отчаянием наблюдать за своим падением. Может он слишком долго был один. Может дикое напряжение, которое держало его в стальных объятьях, дало трещину от доверия, с которым эта девочка распахнула перед ним двери. Может огневиски, растворившееся в крови, дало какую-то химическую реакцию с тем, что у него там еще было… «Может ты просто скотина, Снейп! Похотливая скотина!» - хрипел и бился в истерике Внутренний.
Плевать. На все плевать! Пусть потом она накричит, пусть надает пощечин, пусть побьет, пусть оскорбляет, пусть выгонит к чертям собачьим! Но сейчас ее язычок ласкал его губы, ее рука скользила вниз по его спине, она страстно прижималась к нему. Он чувствовал под своими руками бешеное биение ее сердца, слышал ее дыхание и легкий стон. Он чуял запах страсти. Она хотела его, и маг сходил от этого с ума.
И все же Северус остановился. Находясь на грани, с невероятным усилием, но остановился. И, обнимая нежную и хрупкую мисс, прижался к стене возле окна, пытаясь поймать дыхание. У Мионы должен быть шанс спастись от него. Убежать. Ударить. Накричать. Выставить. Выгнать…
Зельевар смотрел в ее глаза и ждал приговора. Он тонул. Каждая секунда ее молчания ударяла ему в висок. И вдруг ее рука потянула шарф. Проклятье! Ей лучше не видеть, что под ним. Он накрыл руку своей ладонью.
- Миона… - прошептал едва слышно.
Договорить не успел. Грейнджер порывисто прильнула к его губам. Столько отчаянной страсти было в этом, что последние остатки благоразумия покинули мужчину. Его бастионы пали. Он резко привлек мисс к себе, и его руки жадно устремились по ее телу. Он терзал ее губы своими. Дыхание срывалось, сердце колотилось как бешеное.

Чувствуя его желание, Миона ликовала, даже через пелену наваждения понимая, что, сколько бы ни выпил мужчина, он бы явно не опьянел до такой степени, чтобы потом сваливать все на нее. Мол: «я не понимал, что делаю, Мисс». Черт возьми, он прекрасно понимал, что делает! Она чувствовала это, ощущала даже через ткань одежды то, что он, в какой-то момент, отбросил все доводы «против».
Тихий, хрипловатый стон, заполнивший тишину комнаты, вызвал у нее дрожь, прошедшую по позвоночнику, только потом девушка осознала, что он принадлежал ей. Его ладонь между лопаток жгла кожу, это казалось почти реальным, в то время как она подрагивала и тихо стонала от укусов, которыми он терзал ее губы. И если бы это не она не давала ему шагу ступить от стены, то можно было бы сказать, что профессор близок к тому, чтобы взять ее не сходя с места.
Запрещающий жест Северуса отрезвил ее ровно настолько, чтобы вспомнить, насколько был «обнажен» этот мужчина перед всем магическим обществом, после того, как Гарри озвучил его воспоминания. Возможно, она делала ошибку, требуя слишком много. Да только Грейнджер не могла позволить себе остановиться. Только не сейчас, когда впервые за долгое время она чувствовала себя живой, наплевав на дикость происходящего.
Собственное имя, сорвавшееся с его губ, послужило спусковым крючком, после которого она ощутила, как между ног стало влажно. Мерлиновы яйца, ей так крышу не сносило никогда прежде. Ни тогда, когда Виктор терпеливо и умело ласкал ее в выручай-комнате, ни когда она, перепив, трахнулась с босом в подсобке, ни когда в клубе подцепила какого-то мужчину и поехала к нему. Да она просто плавилась в его руках, чувствуя себя пьяной от того, что ей было позволено в них находиться.
Ей хотелось сказать, что все в порядке, что ее не испугает то, что скрывается за шарфом. Подумаешь, шрам от укуса змеи… У нее после встречи с Беллатрикс тоже осталась метка, как и отметины после нападения. И они были гораздо уродливее, неся в себе всю суть ее унижения.
- Пожалуйста, позволь мне… - тихо шепнула в губы и решительно потянула шарф прочь, в то время как его руки изучали неведомую доселе территорию, скользя по стройному телу, посылая импульсы наслаждения в ее мозг.
Боги, она позволила бы ему все что угодно, лишь бы снова не остаться одной в этой пустой квартире, в которой не было ничего, что напоминало бы ей о том, кем она была. За последние три года для нее не было ничего столь томительно сладко, чем его поцелуи. Ошибалась ли она, полагая, что Северус безумно истосковался по чьему-то теплу? Знал ли он вообще, какого это – чувствовать чьи-то нежные, ласкающие прикосновения, идя по тонкому канату между теми и этими, или же ему всегда не хватало на это времени и не подобало?
Ахнув, от того, как мужчина с легкостью подхватил ее на руки, будто бы она ничего не весила, Миона одной рукой обвила его плечи, подушечками пальцев другой нежно, почти невесомо, коснулась рубцов на шее. Он так вздрогнул, что девушка испугалась, полагая, что так не далеко и до того, чтобы уронить ее на пол. Ждал ли Северус, что она остановится, попросит его отпустить или даже выгонит, увидев это напоминание о войне, изменившей их жизни? Как бы там ни было, перевернув по дороге небольшой столик, снеся вазу с цветами с полки и, пнув ногой книгу, лежащую недалеко от кресла, он двигался к кровати.
Мисс-которой-снесло-голову принялась расстегивать пуговицы на рубашке зельевара, то и дело раздраженно шипя от того, что каждая вторая противилась ее действиям. После того, как первые четыре оказались расстегнуты, гриффиндорка потянулась приоткрытыми губами к его шее и провела ими по рубцам, которые будто бы вчера зажили.

Мужчина накрыл своей ладонью руку Мионы, которая потянула за шарф. Ледяной ток полоснул мозг. Нет! Только пусть она не увидит, что под ним. Уродливые рубцы, которые образовались на месте укусов проклятой змеи, так и остались на шее. Когда все произошло, было не до них. Главной целью было выжить, а потом было уже поздно. Таковы последствия от укуса темно-магической твари, и ничего с этим не поделаешь. Да магу, собственно, было плевать. Шарф он носил, прячась от ненужного внимания. Кого ему было пленять своей внешностью? Красавцем он никогда не был, в отличие от Люциуса, на фоне которого вовсе выглядел жалко. Впрочем, это мало волновало слизеринца. Да он и не хотел больше ничего. Он поставил крест. Давным-давно и навсегда. После того, как не стало Лили. А шлюхи… Им все равно какой он: кривой, косой, исполосованный рубцами, лишь бы платил. И он платил. Но то, что происходило сейчас, было иным. Совсем иным.
Мерлиновы подштанники! Что произошло за эти два последних часа во Вселенной?! Какие параллельные пересеклись в Мироздании?! Что вызвало глобальные перемены в зельеваре, в самой сердцевине его создания, куда десятилетиями не проникал солнечный свет? Постичь этого он был не в состоянии, да и ситуация не располагала. Он просто чувствовал всем своим существом, как попал в поток судьбы, будто в стремительную реку, и был не в силах противостоять. Северус, увлекаемый стремительным течением, подчинялся. Выпил ли он слишком много виски для того, чтобы сорваться? Устал ли до такой степени, чтобы отпустить тормоза? Суждено ли ему было в этот вечер найти спасение от преследователей в ее доме и, за одно, воспользоваться хозяйкой, или же это могло иметь продолжение? Он не знал.
- Пожалуйста, позволь мне… - горячо шептала Миона в губы, обжигая своим дыханием, и стягивала шарф.
И он позволил. Он доверился этому умоляющему тону, которого от нее было не добиться никакими снятиями баллов или назначением отработок в прошлом... Хотя, обнажая свое изувеченное горло, Снейп чувствовал себя таким уязвимым, нагим и беззащитным. Появлялось ощущение сосущей пустоты и невесомости где-то рядом с солнечным сплетением. Никому ранее, кроме целителей, не позволено было увидеть того, что сделала с ним эта чертова змея.
Ладони профессора скользнули под ткань ее одежды, и теперь руки жадно ласкали тело Мионы под блузкой, такое теплое, такое нежное, такое желанное в этот момент и такое податливое. Губы пили ее, а она наслаждалась его прикосновениями. Она раскрывалась, она отдавалась ему. Это было непостижимо! Мужчина чувствовал, как его мозг плавится, а кровь закипает и бурлит. Желание жгло и рвало на части. Неужели она, лишив себя компании хогвардских болванов, больше никого не впускала в свою жизнь?
Снейп подхватил Миону на руки, она ахнула и обвила руками его шею, и столько в этом было чего-то щемящего. Драконье пламя! Какая она легкая, почти невесомая. Сшибая все на своем пути, он устремился в темноте вглубь комнаты, туда, где видел кровать, осматриваясь, пока она готовила.
Вдруг он почувствовал на шрамах своего горла прикосновение ее пальчиков, такое легкое и нежное, и в то же время такое пронзительное, как копье из раскаленной гномьей стали. Кровь с силой ударила в мозг. «Сейчас вскрикнет», - сухо констатировал Внутренний, потерявший надежду. «Брезгливо оттолкнет. Сейчас все кончиться». Он не унимался, разъедая изнутри. Руки дрогнули, ноги стали ватными, маг чуть не выронил Миону. Его дыхание вмиг закончилось. «Все? Это все? Все?!» - испуганно метался внутренний голос. Одна секунда вакуума, вторая, третья… Когда Северус вновь почувствовал пол под ногами, оказалось, что Мисс-непостижимое-создание в его руках, нежно касалась губами шрамов на его шее и рубцов на его душе. Он никогда не переживал и не чувствовал такого тепла. Да, пожалуй, это можно было назвать теплом. Горло изнутри сдавил тугой ком. Захотелось взвыть и закричать, но если бы он это мог, хоть когда-то, позволить себе… Целый мир чувств, ощущений, боли и желаний был готов вырваться наружу.
В темноте маг налетел на кровать, больно ударившись, но, не отвлекся на это. Похоже, что он не обратил бы внимание и на то, если бы в квартиру вошел кентавр. Сердце билось с такой силой, нахождения которой в нем мужчина считал более недоступным, оно будто желало проломить грудную клетку и вырваться на волю. Возбужденная плоть ныла в тесноте брюк. Разомкнув руки, он бросил девушку на кровать. Она тихо ахнула и тут же окинула его изучающим взглядом снизу вверх. Ее взгляд будто бы дразнил, хотя вряд ли она сейчас была способна на это.
- Я хочу тебя. – Хрипло выдохнул зельевар, опускаясь на ведьму, податливо тянущую к нему руки.
Внутренний подсказывал мужчине, что его голос, и произнесенная им фраза, может отрезвить ее. Но уже в следующий момент, ее пальчики расстегивали брюки мужчины, почти отрывали пуговицы рубашки. Внутренний ошибся - слова не отрезвили девушку. Боги, как нетерпелива она была, как едва слышно шипела проклятия, отшвыривая подальше рубашку, как проводила сначала кончиками пальцев, а потом ладонями по его груди, очерчивая каждый оставленный на теле шрам. Она буквально дрожала от возбуждения, лаская тело мага, каждый его сантиметр. Она любовалась им. И все это опьяняло и возбуждало ее.
Она, как в бреду, словно пьяная, обнимала и ласкала его, а мужчине хотелось проникнуть вглубь ее глаз и вглубь нее самой... Хотелось взять ее лицо за подбородок и заглянуть куда дальше глаз, шагнуть в ее голову, понять какого черта с ней творится. Но маг послал все к чертям собачьим, не желая разрывать этого безумия. Видимо, и сам уже мало что соображал. Эти декоративные пуговицы, застежки на ее брюках… Мерлиново проклятье! Жадность, проснувшаяся в нем, побуждала неистово рваться к ее телу. Он не помнил, чтобы хоть одна продажная девица в Косом вызывала у него такое желание.
Ее брюки Северус нетерпеливо сорвал, едва расстегнул молнию. Кажется пуговица, про которую он забыл, не выдержала и оторвалась. Черная одежда полетела в сторону. Впившись сильными пальцами в бедра, он рывком притянул гриффиндорку ближе к себе, не заботясь о том, что на нежной коже назавтра наверняка появятся синяки. Лучше бы ей не ошибаться в том, что бывший пожиратель будет с нею нежен. Не желая тратить время на то, чтобы разобраться с тем, как правильно снимать эту маггловскую блузку, он просто рванул тонкую ткань, усмехаясь от того, как в глубине глаз волшебницы появилось недовольство. К черту! Одной рукой зарывшись в густые волосы, и притянув Миону за затылок еще ближе, второй мужчина провел по упругой груди, наслаждаясь тем, как идеально она смотрелась в черных кружевах. «Идеальный выбор». Тут же довольно протянул его внутренний голос, а сам маг властно накрыл приоткрытые губки девушки поцелуем, скользнул языком в ее рот, и провел кончиком по небу, слушая сладкий сдавленный стон.

Девушка чувствовала напряжение, охватившее Северуса, она буквально ощущала то, как он замер в ожидании ее реакции, которой не последовало. Обдав его шею своим горячим дыханием, она глубоко вздохнула и провела язычком по рубцам, лаская человека, которого так долго считала самым большим злом в замке, которого ненавидела, считала предателем и бесчувственным куском льда.
Вздрогнув от того, как он небрежно бросил ее на кровать, Миона не смогла сдержать вскрика, сорвавшегося с губ. Глядя на него снизу вверх, она будто бы впервые видела перед собой этого мага, ведь таким ей не дано было ранее узнать его. Задержавшись взглядом на его паху, Грейнджер прикусила нижнюю губку, впечатленная тем, что видела. Но замереть ей не дала фраза, требовательно произнесенная Снейпом. Он не спрашивал, не предупреждал, а просто констатировал факт, выражал свое желание в короткие три слова, от которых по позвоночнику проходила дрожь.
Миона протянула руки навстречу опускающемуся на кровать слизеринцу. Она нетерпеливо избавила его от одежды, бывшей такой ненужной сейчас. Ругаясь на непослушные пуговицы, она замерла на несколько секунд, когда он, наконец, остался в одном белье. Соплохвоста ей под подушку, и этот человек заворачивал себя в сотни слоев одежды?! Проводя пальцами по его шрамам, лаская ладонями разгоряченную кожу, ей думалось о том, сколько же испытаний выпало на долю мага. Что могли знать о войне министерские крысы? Какое право они имели на свои комментарии в «Ежедневном пророке»?
Гриффиндорка тяжело дышала от возбуждения, когда мужчина сорвал с нее брюки, а следом за ними разорвал блузу. Мантикору ему в зад! Какого черта?! Возмущение в ней едва не вырвалось наружу, да только Гермиона тут же забыла о нем, ахнув от властного, собственнического движения, которым оказалась притянула ближе. Плевать на боль от его чересчур сильной хватки, ведь сейчас она смешивалась с возбуждением и вызывала в ней трепет. Эти сильным рукам хотелось довериться, хотелось отдать себя в их власть и раствориться в безумии без остатка. Девушка, было, прикрыла глаза, желая сохранить в памяти это мгновение, как почувствовала в своих волосах руку Северуса. Он без единого слова, лишь движением, приказал смотреть в его глаза. Или ей казалось это? Притянутая к нему вплотную, она выгнулась всем телом навстречу прикосновениям. Ее сознание ликовало от того, что мужчина любуется ею, что в его взгляде она видит столько желания, страсти и жажды.
Громкий сдавленный стон заполнил комнату, и она широко распахнула глаза, когда зельевар завладел ее губами в поцелуе. Мерлин, как сладко было подчиниться ему, позволив творить с собой что угодно и лишь постанывать, даря ласки в ответ.

Снейп прекрасно знал, что с ней происходит. И он не прекращал этого безумия. Эгоистично? Может быть. Но ни одна шлюха в Косом не желала его так, как она! И это взывало в нем древний и мощный огонь, который разгонял пульс и дыхание, жег изнутри. Это рождало в нем страсть.
Такая молодая, жаждущая, соблазнительная, возбужденно дышащая, облаченная лишь в кружевное белье, которое запускает механизм мужского желания, облекая женское тело и дразня воображение, она воплощала собой соблазн в чистом виде. Великолепный черный комплект сидел на Мионе безупречно, искушая еще больше. Она выгибалась всем телом под сильными руками... Ох, как это было нестерпимо сладко! А ее так призывно приоткрытые губки? Он накрыл их своими, властно проникая внутрь языком. Исследуя ее ротик, входил все глубже, в то время как она громко и сдавленно застонала. Ее глаза заволокло сладкой пеленой, она была готова подчиниться, отдаться целиком. Осознание того, что он мог теперь делать с ней все, что угодно, того, что она была в его полной власти, будоражило бывшего пожирателя. Сознание абсолютной власти опьяняло, оно подталкивало к тому, чтобы воспользоваться ею.
Своей возбужденной плотью профессор крепко вжимался в ее тело. Мерлиново отродье! В нем проснулся хищник. Он буквально чуял ее возбуждение, этот будоражащий еле уловимый запах. Ему хотелось мучить и истязать ее, чтобы она умоляла взять ее, чтобы она мелко дрожала, стонала и извивалась. Если бы мисс сейчас опомнилась, ей не помогли бы уже никакие мольбы. Он взял бы ее силой.
И тут стало необыкновенно тихо. В первый момент ему показалось, что заложило уши. В кромешной звенящей внутренней тишине бесшумно открылась некая потайная дверь внутри него, и молча вошел Он, его Судья и Палач. Еще ничего не произошло, но Северус уже знал, что случиться в следующее мгновение. Его голос, зовущий мага по имени, звучал тихо, но четко. Снейп замер в ожидании вердикта, хотя уже знал его. А осуждающий все говорил о том, что она уже не может контролировать себя, но ты можешь. Разве эта девочка не заслужила иного? Он смотрел на зельевара ясно и спокойно. Его решения всегда были справедливы и безжалостны. Слизеринец знал, что Миона заслужила большего. Да, Гермиона заслужила иного. Иного отношения, иного человека, нежели он. Он не мог, не имел права, получив сейчас полную власть над ней, просто воспользоваться этим. Когда она протрезвеет и придет в себя ей будет больно, очень больно.
«Ты дурак, Северус. Ты полный идиот», - затравленно шипел Внутренний, злобно сверкая глазами откуда-то из темного угла. «Заткнись, змееныш», - сквозь зубы процедил ему мужчина. Тот кто, молча наблюдал за всем происходящим, так же безмолвно развернулся и вышел, закрывая за собой невидимую дверь. Наваждение закончилось.
Когда Снейп очнулся, то обнаружил, что вжимает Миону в кровать, держа мертвой хваткой ее руки за запястья у ее же головы. Она смотрела на него расширенными глазами. Мужчина резко отдернул руки. Слава Мерлину, он не сделал чего-нибудь похлеще, например, не схватил ее за горло. Северус замер, не зная, что сказать или сделать, глядя прямо Мионе в глаза.