Лекарь-самозванец и его ученик

Жил на свете один лентяй и обманщик. Он работать не хотел, а любил сладко есть и пить. Решил лентяй, что доктора работают мало, а хорошо живут, и придумал назваться лекарем. Ходил он по деревням и спрашивал, не нужен ли кому лекарь.

Один раз позвали этого лекаря к крестьянину. Крестьянин объелся на празднике и заболел.

Лекарь велел больному несколько дней ничего не есть. Два дня крестьянин ничего не ел, а на третий очень проголодался. Его жена принесла в комнату большую корзину румяных яблок и хотела раздать их детям. Крестьянин не мог отвести глаз от яблок и попросил жену дать и ему полакомиться яблочко.

— Вот еще! — ответила жена. — Разве ты не знаешь, что сказал доктор? Нельзя тебе есть — сразу хуже станет.

— Прошу тебя! — уговаривал ее крестьянин. — Одно яблоко меня не убьет, а если ты боишься, очисть его. Доктор ничего не узнает.

Очистила ему жена большое яблоко, а кожуру бросила под кровать.

Ночью крестьянину стало хуже. Жена плакала, ломала руки, едва дождалась утра.

На счастье, утром в деревню снова пришел лекарь. Его сейчас же позвали. Лекарь сразу догадался, что больной поел чего-нибудь. Но он ничего не сказал, а важно ходил взад и вперед по горнице и вдруг увидал под кроватью кожуру от яблок. Тогда он еще раз осмотрел больного и сказал:

— Вы, наверное, поели яблок, и вам стало хуже. Ведь я говорил, чтобы вы ничего не ели.

Крестьянин и его жена очень удивились, как лекарь узнал о яблоках, и просили помочь им. Лекарь дал больному настойку из какой-то травы, а сам наелся у него до отвалу. Жена-больного собрала ему в дорогу полный мешок еды, и лекарь обещал, что на другой день придет еще раз взглянуть на больного.

У этого лекаря был ученик, такой же лентяй, как и он. Ученик всегда ходил вместе с хозяином и тоже хотел лечить, ничему не учась.

— Скажите, как вы узнали, что больной съел яблоко? — спросил ученик своего учителя.

— Видишь ли, — ответил лекарь, — ты еще молод и неопытен. Придешь куда-нибудь и ничего не замечаешь. Кто хочет лечить, должен все видеть. Когда я сидел возле больного, то заглянул под кровать и увидел там кожуру от яблок. Ну, я и понял, что он съел яблоко.

Ученик запомнил это.

На следующий день лекарь послал его в другую деревню отнести порошки больному. Больной лежал в постели и стонал.

Ученик важно сел у постели, посмотрел на больного, потом заглянул под кровать и увидел там конский хомут.

— Как же вам не болеть, — сказал он, — когда вы наелись конины!

— Какой конины? — удивился крестьянин. — Мы ее и не ели никогда!

— А что это под кроватью? — закричал ученик. — Вы съели целую лошадь, один хомут остался. Я знаменитый ученик знаменитого лекаря, и вы меня не обманете.

Крестьянин и его жена так смеялись, что выступили слезы.

— Ну, видно, каков ученик, таков и учитель, — сказали они и прогнали ученика.

Слухи о лекаре-обманщике и его ученике разнеслись по всем деревням, всюду стали смеяться над ними, складывали о них песенки, так что пришлось обманщикам бежать из этого края.

ВАРЕНЫЕ ЯИЦА

Отправился однажды бедный подмастерье странствовать по свету. Долго ходил он, а работы все нет и нет.

Зашел он раз в трактир и заказал себе на последние деньги кружку пива, хлеба с сыром и восемь крутых яиц. Наелся подмастерье досыта и только хотел было заплатить трактирщику, глядь, — а в кармане у него нет ни гроша. Потерял, видно, деньги дорогой. Что было делать? Улучил он минуту, когда трактирщик ушел в погреб за пивом, выскочил в окно и убежал в поле.

Сильно рассердился трактирщик, что какой-то бродяга обманул его, да делать нечего.

Прошло двадцать лет. Стал подмастерье мастером. Попал он однажды в те края, где странствовал в юности. Увидал у дороги знакомый трактир, зашел и велел подать себе кружку пива, хлеба с сыром и восемь крутых яиц. Наевшись, он спросил трактирщика:

— Сколько я вам должен?

— Три кроны ваше степенство, — Ответил трактирщик.

Гость усмехнулся, вынул кошелек и дал трактирщику тридцать крон..

Это ошибка, — сказал трактирщик, — вы мне должны только три.

— Берите, берите! Я плачу вам за себя, а также и за одного подмастерья, который двадцать лет тому назад съел здесь то же самое, что вы мне сейчас дали.

— А откуда вы об этом знаете? — удивился трактирщик.

— Да ведь это был я! — усмехнулся мастер.

Трактирщик помолчал, а потом сказал:

— Нет, господин, вы должны считать иначе. Подумайте только — восемь яиц! Если бы я положил их под курицу, из яиц вылупились бы цыплята. От этих цыплят — еще цыплята, и за двадцать лет, посчитайте-ка, сколько у меня было бы кур! Заплатите мне за всех этих кур, не то я непременно подам на вас в суд.

Мастер сперва рассмеялся — он думал, что трактирщик шутит. Но тот не шутил. Он кричал и требовал, чтобы мастер пошел с ним к судье, если не хочет платить.

А в трактире сидел крестьянин и все это слышал. Он подошел к мастеру и шепнул ему:

— Ступай в суд, не бойся, я помогу тебе. Попроси только судью подождать, пока придет твой защитник.

Мастер так и сделал.

Ждали, ждали в суде защитника, а его все нет и нет. Хотели уже начинать, как вдруг он явился.

— Простите меня за опоздание, — сказал он.

— А почему вы опоздали? — рассердился судья. — Мы ждем вас уже целый час.

— Я не мог придти раньше, — ответил крестьянин. — У моего брата есть небольшое поле. Он хотел сегодня сеять горох. Я принес ему из лавки целый мешок гороху. И мне пришлось ждать, пока горох сварится и остынет, чтобы его можно было сеять.

— Что вы говорите! — засмеялся судья. — Кто же сеет вареный горох? Он не взойдет!

— Господин судья, — ответил крестьянин, — он так же взойдет, как вылупятся из вареных яиц цыплята. А ведь трактирщик уверяет в своей жалобе, что такое явление возможно.

Трактирщику нечего было делать, он смутился и исчез, не дождавшись решения суда.

МУДРЫЙ ЮВЕЛИР

Радошу было восемнадцать лет, когда умерли его отец и мать. Был он теперь совсем один на свете.

«Пойду-ка я в большой город, — решил он, — может быть, там найду работу».

Собрался и пошел.

Долго ходил Радош по городским улицам. Всему он здесь удивлялся. Юноша никогда еще не бывал в городе.

Вдруг на одной из улиц увидел он в окне изделия замечательной красоты: шкатулки, браслеты, дорогую посуду. Они сверкали всеми цветами радуги. Здесь была ювелирная мастерская. В ней работало много людей.

Долго смотрел Радош сквозь окно, как ловкие руки мастеров превращают золото, серебро, драгоценные камни в чудесные изделия. Очень понравилась ему тонкая работа ювелиров.

«Вот где я должен работать!» — решил он и вошел в мастерскую.

— Что тебе нужно? — спросил хозяин мастерской.

— Я хочу научиться делать красивые вещи. Возьмите меня в ученики, — попросил юноша.

— В ученики? Да ты слишком велик для этого. Ведь ювелирному делу нужно учиться не меньше восьми лет.

— Ничего, я постараюсь быстрее научиться, — настаивал Радош.

— А как платить будешь за ученье? — спросил снова хозяин.

— Платить-то я не могу, у меня совсем нет денег. И родных никого нет, кто мог бы платить. Но я бы так работал, что вы были бы мной довольны. Ни минуты не сидел бы без дела.

— Ну ладно, так и быть, оставайся, — сказал хозяин подумав. — Вот здесь, возле двери, будешь работать, а там вон будешь спать.

Так Радош стал учеником ювелира.

Сначала другие ученики смеялись над Радошем, дразнили его, видя, как неумело он берется за работу.

Но вскоре умолкли. На второй день он уже работал не хуже многих из них. А в неделю научился тому, чему другие учились два года.

У юноши оказались золотые руки. За что он ни брался, все ему удавалось. Через две недели Радош делал перстни, серьги и браслеты не хуже мастера.

— Не знаю, — говорил хозяин жене, — что о Радоше и думать. Или он уже опытный ювелир и только скрывает это, или парень под счастливой звездой родился.

— Не думаю, чтобы он тебя обманывал, — ответила жена:: — он, по-моему, никогда не лжет.

Через месяц Радош закончил ученье, и хозяин оставил его работать подмастерьем.

Вот однажды проходил Радош с хозяином мимо королевского дворца. Видит он на воротах дворца белеет человеческий череп, насаженный на кол.

— Что это значит? — спросил он хозяина.

И тот рассказал:

— Есть у нашего короля единственная дочь, да такая красавица, какой во всей округе не сыскать. Только вот беда: с двенадцати лет перестала она говорить. Уже пятый год принцесса не может произнести ни слова. Она читает, гуляет, вышивает, но все делает молча. Сколько лекарей у нее перебывало, и все напрасно. А три года назад была здесь мудрая предсказательница. Она сказала, что принцесса Либена заколдована. И колдовство может кончиться только тогда, когда придет юноша, который сумеет заставить ее заговорить. Король издал приказ: кто вызовет его дочь на разговор, получит ее в жены. Много всяких знатных юношей наехало во дворец. Каждый хотел с принцессой заговорить, да только все бестолку. Надоело это и королю и принцессе. Принцесса ушла в свои покои и не хотела больше никуда выходить. А король приказал рубить голову каждому, кто возьмется исцелить принцессу, но не сумеет сделать этого в три дня. Сутолока прекратилась. Все, кто надоедал принцессе, разъехались по домам: никому не хотелось головы лишиться.

Только после долгого времени приехал в замок молодой, красивый юноша. Он попросил разрешить ему попробовать, не излечит ли он принцессу. Король разрешил.

Три дня, говорят, стоял юноша на коленях перед Либеной и просил вымолвить хоть одно слово, но та и не шелохнулась. Так и лишился юноша головы. Эту голову выставили здесь для устрашения. С той поры никто больше не хочет пытать счастья…

Подивился Радош рассказу хозяина. Жаль ему было и несчастного юношу, напрасно потерявшего жизнь, жаль и красавицу Либену, обреченную на вечное молчание.

Прошел год с тех пор, как Радош стал работать у хозяина. Был он теперь лучшим ювелиром мастерской.

Однажды пришел в мастерскую придворный от короля.

— Король приказал сделать для принцессы драгоценные украшения, — сказал он хозяину мастерской, — но они должны быть такой красоты, какой никто нигде никогда еще не видал.

— Хорошо, — ответил ювелир, — сделаю.

А когда придворный ушел, хозяин в раздумье почесал затылок. Не знал он, как выполнить такую работу.

— Что случилось, хозяин? — спросил Радош.

Тот рассказал.

— Не печальтесь. Я возьмусь сделать украшения для принцессы.

— А ты думаешь, что справишься с работой, за которую я сам боюсь браться? Как же я могу потратить столько золота в, драгоценных камней, не зная, получится ли у тебя то, что нужно?

— Ну, дайте мне что-нибудь одно сделать, а если понравится, тогда другое.

Хозяин дал ему золота и драгоценный камень. Радош сейчас же взялся за работу.

Как же удивился старый ювелир, когда принес ему Радош готовый перстень! Не было равного этому перстню по красоте.

С радостью дал он тогда юноше и золота и бриллиантов, столько, сколько нужно, чтобы сделать и остальное.

Радош трудился и день и ночь. Наконец все было готово. Юноша сделал еще серебряную шкатулку. Положил в нее приготовленные драгоценности и понес хозяину.

Когда хозяин увидел все это, бросился он на шею Радошу со словами:

— С сегодняшнего дня ты мой учитель! Больше я тебе в работе указывать не могу: ты меня далеко обогнал.

Действительно, это была работа, которую мог сделать только великий мастер. Невозможно было глаз отвести от ажурного ожерелья, чудесных серег, браслетов и других украшений. Золотые и серебряные узоры их были тонки, словно легкая паутина, а листья и цветы казались совсем живыми.

— Не знаю, чем тебе за такую работу отплатить, — сказал потрясенный ювелир.

— Ничем. Позвольте только мне самому отнести их королю.

Хозяин охотно разрешил, и Радош отправился в королевский дворец.

Когда королю доложили, что принесли заказанные драгоценности, он приказал сейчас же впустить ювелира.

Юноша низко поклонился и подал королю серебряную шкатулку.

Долго смотрел король, не отрываясь, на чудесные украшения. Потом спросил:

— Скажи мне, юноша, кто делал это?

Радош ответил:

— Я сам, милостивый король.

— Да ты такой художник, каких я и не видывал! Если я могу оказать тебе какую-нибудь милость — проси.

— Милостивый король! Я слышал, что к принцессе может быть допущен каждый, кто хочет попробовать вернуть ей речь. Я бы хотел попытаться сделать это. Разрешите мне повидать, принцессу.

Со страхом ожидал Радош ответа короля.

— Конечно, юноша, — сказал король, — ты можешь попытаться исцелить Принцессу. Но знаешь ли, что ждет тебя, если тебе это не удастся?

— Знаю, — твердо ответил Радош.

Король позвал своего придворного, приказал ему отвести Радоша в покои принцессы и оставить там одного. А сам тайным знаком показал придворному, чтобы тот подслушал, что там будет происходить.

Придворный повел его через множество зал, одна роскошнее другой. Наконец дошли они до покоев принцессы. Придворный открыл последнюю дверь и знаком показал Радошу, чтобы тот вошел.

Принцесса Либена сидела в своей комнате у окна и вышивала золотом.

Ни одна жилка на ее лице не дрогнула, когда Радош вошел. Ни на один миг она на него не взглянула, словно принцесса была безжизненной, как ее портрет, который висел в золотой раме на стене.

Радош поклонился принцессе, но не стал говорить с ней. Он подошел к портрету Либены и, обращаясь к нему, сказал:

— Разреши ты, прекрасный образ, большой спор, который идет во дворце: резчик вырезал из дерева девушку, портной сшил для нее платье, а третий человек дал ей речь. Кому та девушка обязана своей жизнью?

— Кому же, как не тому, кто дал ей речь! — вдруг промолвила принцесса и продолжала шить.

Радош с поклоном вышел. Радостно было у него на душе: принцесса заговорила!

Но придворному, который все это слышал, стало завидно, что простому, бедно одетому юноше удалось сделать то, чего не смог добиться ни один знатный барин. И он сказал королю, что принцесса не произнесла ни слова.

Король приказал, чтобы Радош остался в замке на второй день.

На следующий день придворный опять привел Радоша в покои принцессы. Снова юноша задал портрету тот же вопрос. И принцесса опять ответила:

— Я вчера тебе уже сказала, что третьему человеку она обязана жизнью.

Придворный, который подслушал и этот разговор, опять доложил королю, что принцесса не произнесла ни слова.

Но на третий день король захотел сам пойти послушать.

Радош вошел к принцессе и опять обратился к портрету с таким же вопросом.

— Я уже два раза тебе сказала, что девушка обязана жизнью человеку, который дал ей речь. Что тебе еще нужно? — сказала Либена и встала из-за стола.

Тут вбежал король и, плача от радости, бросился к дочери. Потом взял Радоша за руку и сказал:

— Юноша, ты избавил меня от большого горя! Ты исцелил мою любимую дочь! Будь же моим сыном и королем, потому что я вижу, что ты умнее и талантливее всех других.

— Милостивый король, — ответил Радош, — ведь я из простых людей. Захочет ли прекрасная принцесса, чтобы я был ее мужем?

— Ты меня своим умом освободил от колдовства. Никого другого не хочу я иметь своим мужем, кроме тебя, — сказала Либена и подала Радошу руку.

Сейчас же по городу разнеслась весть, что принцесса исцелена, а ее исцелитель — простой подмастерье ювелира.

Через некоторое время была свадьба, и принцесса блистала в драгоценностях, которые ее жених сделал собственными руками.

Радош правил мудро, как ни один король перед ним, и народ его любил.

Было у него несколько сыновей: и каждый из них должен был с детства учиться какому-нибудь ремеслу. Но были ли они так же умны, как их отец, неизвестно.

ШКОЛА ПРИНОСИТ БОГАТСТВО

Один батрак всю жизнь работавший на деревенских богачей, жаловался как-то своей жене:

— Знаешь, жена, не могу понять, почему это так заведено? Я работаю, как вол, с утра до ночи, и все-таки есть нам нечего, ходим босые и оборванные. А посмотри на нашего ксендза[53]. Он ничего не делает, а живет богато, ест и пьет вдоволь и ходит себе, как барин.

— Молчи, сумасшедший! — усмиряла его жена. — Так уж, видно, заведено на свете, чтобы одни жили богато, а другие бедно.

Но мужа такой ответ не успокоил. Решил он спросить самого ксендза. Пошел к нему и задал тот же вопрос.

— Милый брат мой, — ответил ксендз, — я для того, чтобы богато жить, прежде дал себя хорошенько высечь.

Пришел батрак домой. Нарезал прутьев и сказал жене, чтобы высекла его.

— Да только хорошенько! Хорошенько! — добавил он.

Когда батрак решил, что получил достаточно розог, он остановил жену и стал ждать, не появятся ли у него деньги. Ждал день, ждал другой — ничего.

Пошел опять к ксендзу.

— Почему же ты, святой отец, мне неправду сказал? — говорит. — Приказал я себя высечь, а жить мне нисколько не легче стало.

— Эх ты, дурень! — ответил ксендз. — Я не о том говорил. Чтобы богато жить, ты должен был ходить в школу и учиться, как я.

Пошел батрак в лавку, купил на последние деньги букварь и отправился в школу. А школа была в другой деревне.

Идет себе батрак и вдруг видит — лежит на дороге кошелек. Поднял его, открыл. Кошелек был полон золота.

Обрадовался батрак, что школа ему так хорошо помогла, и вернулся с деньгами домой.

А барин, который потерял эти деньги, приказал везде объявить, чтобы тот, кто найдет кошелек, немедленно вернул его в сельскую управу.

Донесли в управу, что батрак, который всегда жил в большой нужде, стал хорошо одеваться, кое-что покупать в лавке. Может быть, у него кошелек?

Вызвали батрака в управу. Начали допрашивать, не находил ли денег.

— Как же, нашел, нашел, когда ходил в школу, — отвечал батрак.

Посмотрели все на батрака, на его седую голову. Было батраку уже за пятьдесят лет.

— Ну, ведь это было очень давно, — говорят, — об этом мы не спрашиваем.

И отпустили его. Так у батрака деньги и остались.

ЖЕНСКАЯ МУДРОСТЬ

Жили в давнее время в одном и том же доме два человека: один бедный, другой богатый. У бедного был только поросенок, да и того нечем кормить: хозяйство — хоть шаром покати! А у богатого было десять свиней, и он часто кормил их ячменем; и в корыте у них всегда было довольно пойла. Двор был общий, и поросенок три раза в день подбегал к стаду богача, наедался ячменю и лакал из корыта. Но как-то раз богач рассердился, взял палку и хлоп поросенка по лбу. Тот упал в грязь, и — дух вон!

Бедный подал жалобу в суд, требуя возместить убыток. Богач заявил, что он тоже понес убытки, и отказался платить за поросенка. Судья не мог помирить их.

Ладно, — сказал он наконец. — Убытки потерпели вы оба, но вознаграждение получит тот, кто к завтрашнему утру отгадает: что тучней всего, что быстрей всего и что ясней всего.

Оба вернулись домой, повесив нос.

Вот говорит богачу жена:

— Что ты ходишь, как вареный какой?

— Ах, отстань от меня, — ответил он. — Этакого сам черт не выдумает. Судья нам загадки загадал и говорит, что тому из нас вознаграждение присудит, кто их отгадает.

— А что за загадки?

— Да что тучней всего, что быстрей всего и что ясней всего?

— И ты себе над этим голову ломаешь? Пентюх ты этакий! Неужели трудно догадаться? Ну что может быть тучней нашей свиньи, которую мы целых три года откармливали? Что быстрей наших коней, которых мы каждый день отборным зерном кормим? И что ясней нашего колодца, в который мы каждый год по два мешка соли ссыпаем?

— А ведь это ты правильно говоришь, жена! — воскликнул богач и повеселел так, будто уже выиграл дело и судья-потрепал его по плечу: умный ты, мол, человек!

Когда бедняк к себе в горницу вошел, из-за стола ему навстречу поднялась шестнадцатилетняя дочь. Она тотчас прочла в его глазах, что у него не все благополучно.

— Ну, как дела, батюшка? Неужто мы проиграли?

— Проиграть не проиграли, да и выиграем ли, неизвестно, — ответил отец и рассказал дочери, как было дело.

— Ничего не бойся, папа. К утру я что-нибудь придумаю, — сказала дочь.

И они легли спать.

Утром дочь пошептала отцу на ухо, и он весело зашагал прямо судье. Богач был уже там и гордо потребовал, чтобы его выслушали первым. Ах, если б вы видели, какой у него был вид, когда судья, выслушав его отгадки, сказал, что с такой глупостью он мог и не приходить!

— Ну, а ты до чего додумался? — обратился после этого судья к бедняку.

— Прошу прощенья, высокородный пан, — ответил бедняк, — только я скажу, что самая тучная — мать-земля, потому что она всех нас кормит; самый быстрый — месяц, потому что он каждые четыре недели землю и небо обегает, а самое ясное — солнце, потому что оно всегда ровно и ясно-светит.

— Молодец! — сказал судья и потрепал его по плечу. — Этот богач не имел права из-за горстки ячменя убивать твоего поросенка. В вознаграждение возьми у него тучную свинью, которую он откармливает вот уже три года.

Тем тяжба и кончилась. Гордый богач ушел потихоньку, как будто его там и не было. Ему и не снилось, что судья так его осрамит, да еще его откормленную свинью бедняку присудит! Бедняк поблагодарил судью за решенье и тоже пошел к двери. Но высокородный пан подозвал его, чтобы сказать, ему еще словечко.

— Ты, — сказал он ему, — не сам до этого додумался. Ведь над этими загадками много мудрых мужчин и женщин напрасно себе голову ломали. Скажи прямо: кто тебя надоумил?

Бедняку скрывать было нечего; он ответил, что это его родная дочь сегодня ночью придумала, а утром ему на ухо шепнула.

— Ну, коли у тебя такая умная дочь, — сказал пан, — на, отнеси ей вот эту горсть льна. Ее только что с поля принесли. Пусть она мне ее в три дня вытеребит, вытреплет, высушит, вычешет, спрядет, из пряжи полотна наткет и полотно выбелит. А из этого полотна пусть сошьет мне красивую свадебную рубашку. Если она все это сделает, я с ней обвенчаюсь, а не сделает, так я с ней расправлюсь за то, что вмешалась в тяжбу и самому мне приговор вынести не дала. А теперь убирайся прочь с моих глаз!

И бедняк убрался. Лучше бы ему было не затевать этой тяжбы или хоть трижды проиграть ее! Из горстки льна сделать красивую господскую рубашку, да еще в три дня. Ну, слыханное ли это дело? Но когда он дома рассказал обо всем дочери, она ничуть не испугалась, а только сорвала с дерева веточку и дала ее отцу:

— Милый папа, возьми отнеси ее к тому пану и скажи ему, что коли он, мол, из этого прутика трепалку, прялку, веретено, мотовило, мотальницы, кросна и все, что нужно, к утру сделает, то и я исполню, что он приказал.

Только тут пан узнал, с кем вступил в единоборство. Ну, уж так ли, сяк ли, — не знаю, только все он ей приготовил, как она сказала. Тогда и она ему на третий день свадебную рубашку послала.

— Ладно, — сказал судья отцу, — коли дочь твоя такая мастерица, я с ней обвенчаюсь. Только пусть явится ко мне не днем и не ночью, не пешком, не в телеге и не на коне, не по дороге и не по целику, не одетая и не голая и привезет мне подарок да не подарок!

Услышав это, отец только головой покачал. Вот еще новая беда! Но дочь успокоила его, сказав, чтобы он на нее положился. А пан с того часу от окна не отходил, все ее высматривал, никак дождаться не мог, потому что знал, что другой такой красавицы нигде не сыщешь.

На третий день утром, только начало рассветать и все еще спали, пан уже стоял у открытого окна. Вдруг видит: прямо против его окон — молодая девушка! И было это в самом деле не днем и не ночью, а на рассвете. И двигалась она не пешком, не в телеге и не на коне, а сидела на козле, ногами до земли доставая. И ехала не по дороге и не по целику, потому что козел шагал по обочине. И была не одетая и не голая, потому что на ней был только широкий мужской передник, сверху фартуком подпоясанный. А на коленях держала она что-то покрытое: это был подарок — не подарок. Тотчас послал он навстречу ей служанку с красивым свадебным нарядом, чтобы она в том наряде ему свой подарок — не подарок поднесла.

Прекрасна, как нераспустившаяся роза, вошла она в комнату и подала ему двух голубков. Но только хотел он их в руки взять, она их выпустила. Они захлопали крыльями и через открытое окно улетели вдаль. Так она поднесла ему подарок — не подарок, потому что он и получил и не получил его.

— Ну, душа моя, — сказал пан, — с этой минуты мы принадлежим друг другу. Но раз ты такая умная, а у меня свой разум есть, ты, конечно, поймешь, что каша у нас не сварится, коли ты и дальше будешь мешаться в разбор дела. Поэтому я еще до свадьбы предупреждаю тебя, чтобы ты никогда я мои дела не вмешивалась. Если я что-нибудь такое замечу, то сейчас же отправлю тебя домой.

Она согласилась, и они пошли вместе под венец.

* * *

И жили они дружной парой, что твои голубки до тех пор, пока она не попробовала коснуться судебного жезла. Но, видно, чему уж быть, того не миновать!

Пришли раз в суд два путника. Один гнал с базара табун лошадей, другой стадо волов, и оба ночевали вместе. Ночью у табунщика ожеребилась кобыла, а он этого не знал. Жеребенок заблудился среди волов. Волопас нашел его возле одного вола и отказался вернуть табунщику. Судья присудил жеребенка волопасу: видно, тот сумел лучше подмазать.

— Чтоб черт побрал этот суд! — ворчал себе под нос рассерженный табунщик, когда жена судьи во дворе его встретила.

— Ты что сердишься, добрый человек? — спросила она его.

— Да видите, пани: пришли мы в суд правды искать, а судья решил, что ожерибился вол, а не кобыла.

И рассказал, как было дело.

— Не горюй, добрый человек, — ответила жена судьи. — Послушай меня, и все будет хорошо. После обеда муж пойдет вон на тот луг, у реки, гулять. А ты возьми с собой косу и сеть. Как он к тебе подойдет, возьми косу и начни косить по реке. Потом выбеги на берег и делай вид, будто на траве сетью рыбу ловишь. Увидит это мой муж, тотчас подойдет к тебе, олухом тебя обругает. А ты только скажи: «Ах, пан судья, легко может статься, что я в воде травы накошу, а в траве рыбы наловлю, коли вол ожеребился». Как скажешь это ему, — увидишь: жеребенок твой будет! Только ради бога не выдавай меня. Тогда мне у него в доме не жить. А ты видишь: я тебе добра хочу и о правде стараюсь.

Сказав это, она убежала в дом, к мужу. И такой святой вид приняла, будто ничего знать не знает, ведать не ведает.

К вечеру вышел ее муж на прогулку. И что же видит? Тот самый табунщик, что у него судился, в реке косит, а на траве сеть рыболовную расставил.

— Что это ты тут творишь все шиворот-навыворот, олух царя небесного?

— Что же вы, пан судья, зря олухом ругаетесь? — смело отвечал табунщик. — Ведь очень может статься, что я в реке травы накошу, а в траве рыбы наловлю, коли ваша правда, что вол ожеребился.

Тут пан сразу понял, чего табунщику нужно. Только кто же это научил его?

Вот как? — сказал он. — Ты смеешь мое решенье на-смех подымать? Сам бы ты до этого, конечно, не додумался. Говори прямо, кто тебя научил?

— Да я… пан судья… так что… значит…

— Ты еще запираешься? Или не знаешь, как надо отвечать судье? Говори сейчас, иначе жеребенка не получишь. Это тебя моя жена научила?

И так он табунщика припер, что тот признался: верно, это высокородная пани придумала!

— Вот видишь, — сказал пан, — нечего было и отнекиваться. Я ведь сразу понял, в чем дело. Ну, ступай к волопасу, скажи, что я ему приказываю вернуть тебе жеребенка. Понимаешь?

— Понимаю, высокородный пан. Прошу прощенья, — ответил табунщик и, подпрыгнув от радости, побежал со всех ног за присужденным ему жеребенком.

А у пана на душе кошки скребли. Лучше б ему было не дожить до этого! Он свою милую, ласковую женушку чем дальше, тем больше любил, и теперь ему вовсе не хотелось выгонять ее из дому. Да надо было свое слово сдержать. И вот, вернувшись домой, он тотчас объявил ей об этом.

— Возьми, — говорит, — все, что захочешь, и уезжай отсюда!

Она ничего не ответила, только попросила позволения приготовить ужин самый лучший, чтобы им в последний раз вместе поужинать. Пан согласился. Ужин был вкусный да и винцо славное. Она мужу сама подливала «на прощанье», так что пан добрался до самого дна бутылки и заснул. Коли с него стали бы лыки драть, он и тогда бы не проснулся.

А у пани уже стояла карета наготове. Она приказала посадить пана в карету, сама села туда и велела ехать прямо к ее отцу. Там она вышла из кареты, постелила свою крестьянскую постель и мужа в нее уложила.

Утром протер себе глаза высокородный пан судья и никак не разберет, где он, что с ним и как же это господский дом за одну ночь в крестьянскую хату превратился. А жена подошла к нему и говорит:

— Ну как, выспался, милый? Видишь, и в крестьянской хате неплохо спится. Право, нам тут хорошо будет. Мы можем навсегда здесь остаться.

— Но как же так? Что ты со мной сделала?

— Да разве ты уже забыл, милый, что только вчера вечером прогнал меня из дома, но позволил взять с собой, что захочу. Вот я тебя и взяла!

— Ну, женщину никто не перехитрит! — сказал пан, и все опять пошло по-хорошему. Вернулись они домой. Отца ее с собой взяли. И пан еще раз торжественно ввел свою молодую жену к себе в дом.