Часть 2. Глава 1. Откровения.

С приезда Нельсона прошло больше двух недель. Бен уже пошёл в школу, невероятно радуясь новому коллективу, который, к слову, хорошо его принял, и с удовольствием начал грызть гранит науки. Как выяснилось позже, Сай и Мария нашли много общего и, всё ещё скрываясь от Нельсона, проводили время наедине. Нельсон делал вид, что ничего не замечает, не желая красть у них приятное чувство конспирации.

На работе всё было по-прежнему. После командировки всё словно началось заново; ощущение, будто кто-то отмотал время назад. Пусть в этот раз не было той злосчастной ночи, но сейчас оказалось даже больнее из-за двух недель хороших, тёплых отношений. Нельсон вскоре признался себе, что Париж навеял на него влюблённость к Миллеру, но тот жестоко всё разрушил. Теперь юноша всё своё время посвящал работе, а когда появлялась свободная минутка, уходил в самообразование. Нежелание участвовать в собственной жизни вынудило его пойти на дополнительные курсы, где он, собственно, ничего нового не узнавал, но тратил время, как ему казалось, с пользой. К октябрю он был загружен так, что времени не хватало даже на сон. Такая жизнь не облегчала его существование, но ему не приходилось думать о себе.

Что касается Миллера, то спустя несколько дней после приезда, он решил высказаться Гаю, рассказать обо всём, что случилось в Париже. Однако в последний момент он всё же скрыл главный инцидент, сославшись на прошлую ночь, так что Гай не понял, почему Нельсон отстранился от него после, казалось бы, хороших взаимоотношений. Миллеру было не легче, чем Нельсону. Если юноша прятался за учебниками, то альфе прятаться было негде. И вот в один из сентябрьских дней он всё же решил посоветоваться с Гаем.

— Мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Проходи в кабинет, — Миллер, приоткрыв двери своего кабинета, пропустил Гая внутрь. — Речь пойдёт о Нельсоне.

— Что на этот раз? Ты с таким интересом рассказывал о ваших похождениях, что я ожидал его сегодня счастливым увидеть, а он, очевидно, избегает тебя. Что-то у меня всё равно не сходится, — Гай, отставив свою новую трость, приготовился слушать Миллера.

— Я тебе не всё рассказал. Там…

— Я знал! Я с первого мгновения понял, что ты что-то недоговариваешь! Что ты уже натворил?! — чем старше становился Гай, тем эмоциональней он был. Нервно затеребив трость, он, похоже, готовил бранную речь для Миллера.

— Дело не в том, что я натворил, а в том, как себя повёл Нельсон. И, пожалуйста, не перебивай, — отойдя в дальний угол кабинета и повернувшись к Гаю спиной, Миллер смотрел в окно. — За несколько дней до нашего вылета у него началась течка, — Гай что-то возмущённо начал говорить, догадавшись о продолжении, но Миллер перебил. — Я же просил тебя, Гай! Не перебивай, — тяжело вздохнув, он начал снова. Голос его, как обычно, был холоден. Не знай Гай Миллера, подумал бы, что эта ситуация его совершенно не волнует. — Да, за несколько дней до нашего вылета у него началась течка. Если ты помнишь, какой сладостный от него исходит запах в это время, то ты сможешь меня понять. Заметил я этот запах в четверг вечером, когда мы вместе ужинали. Он вёл себя более раскрепощено, периодически ёрзая на своём стуле. Уже тогда от тонкого аромата голова шла кругом, но я не позволил себе прервать ужин. Слишком уж он был хорошим, невероятно лёгким, словно мы знакомы с ним на протяжении долгих лет. Гай, тебе нужно было видеть, как он улыбался, — Миллер замер, понимая, что приятные воспоминания не только навевают тоску по тем вечерам, но и рождают теплоту внутри. — В тот вечер, как я уже сказал, я сдержался. В последний день, когда нам предстояло пережить последнюю фотосессию и несколько небольших интервью, было невероятно жарко. Весь день мы находились рядом, но он безжалостно заглушил свой запах. Я боюсь представить, сколько таблеток он выпил. Это вообще здоровью не вредит? — Миллер с бестолковым выражением лица глянул на Гая, но тот лишь пожал плечами. — Нас постоянно разлучали, чтобы сократить время: когда у меня брали интервью, с ним работал фотограф, который, к слову, просто с ума сходил по Нельсону, а когда меня фотографировали, у него брали интервью. Знаешь, одна стервозная журналистка намекнула ему о наших «исключительно деловых отношениях». Такого холода в его голосе я ещё не слышал. Гай, что он в этот момент чувствовал? — Миллер обернулся к Гаю, который понуро сидел в кресле, слушая монолог Миллера.

— Я не знаю, правда. Но если та ночь для него была позором, то причиной холода были неожиданные воспоминания. А я помню, в каком состоянии он ходил тогда.

— Неважно. Важно следующее, — Миллер разозлился на Гая из-за того, что тот считал его причиной ужасного состояния Нельсона, но понимал, что приятель прав. — Когда мы вернулись в отель, я уже сходил с ума. Я был просто уверен в том, что он только и ждёт, когда я… сделаю первый шаг. У него же, мать твою, течка была! Я держал себя в руках. Но лифт. Когда эта чёртова кабинка полностью пропиталась его очаровательным запахом, я потерял над собой контроль.

— Мне уже страшно, — Миллер не понял, смеялся ли сейчас Гай или был серьёзен.

— Я не сделал того, о чём ты думаешь. Я предложил ему ещё одну ночь. Он отказался. Я предложил ему снова заплатить. Сказал, что всё, что произойдёт, останется только в Париже! Он снова отказался. Но, чёрт его подери, не был он уверен в своих словах. Не был, и всё тут! Я удвоил сумму. До шестисот тысяч.

— Не продолжай, — Гай хлопнул рукой по столу. — Ты подлейший человек, которого я знаю. Ты даже самую чистую душу изуродуешь.

— Он тоже отказался. Ничего не было. Я отпустил. Или точнее он воспользовался открывшимися створками лифта, — Миллер обессилено опустился в своё кресло, положив голову на руки. Выглядел он растерянным и беспомощным, — шестьсот тысяч. Гай, шестьсот. Это большие деньги даже для меня.

— Кхм… Он даже лучше, чем я предполагал, — Гай покраснел от небольшого стыда, охватившего его.

— Да, в прошлый раз ему нужны были деньги. Но зачем? Что он мог натворить? Я уверен, что это могло быть только вымогательство. Ты был прав. У него могли быть проблемы. Но почему он не сказал? И вымогательство за что? За что могут потребовать такую сумму?

— То, что я был прав, даже не обсуждается, — Гай с нескрываемым самолюбием и презрением посмотрел на Миллера, но встретив обессиленный и растерянный взгляд, заставил себя успокоиться. Редко увидишь Миллера в таком состоянии. — Нужно тщательно просмотреть его анкету. Подними все свои связи, подключи нужных людей. Пусть узнают о нём всё: начиная с того, в чём он спит, заканчивая тем, с кем последний раз виделся. Главное, пусть рассмотрят его связи за несколько месяцев до случившегося. Если ничего не откопают, тогда и будем думать.

— Завтра же этим займусь, но что мне делать сейчас? Он может тепло улыбаться любому из сотрудников, но стоит ему увидеть меня, как от его дежурной улыбки можно психику сломать. Неужели он так ненавидит меня?

— Ну, я бы тоже ненавидел. Я ещё поражаюсь, как он тебе заявление не принёс. И вообще. Ты что, влюбился?

— Нет! Просто, как я могу доверять своему секретарю, когда он меня люто ненавидит?

— Влюбился, — Гай расплылся в улыбке.

— Я тебя за советом позвал, а не для того, чтобы ты…

— Чистую правду говорил. Я понял. Старого Миллера никогда не заботило, как к нему относятся сотрудники, а тем более омеги. Ну да ладно. Меня это даже радует. Только не смей терять рабочую хватку, — Миллер хотел что-то возразить, но Гай, перебив его, продолжил. — Пока веди себя, как раньше. Не пытайся приблизить его к себе, но и не отстраняй. Вспомни своё поведение, когда он только пришёл в компанию. Мне кажется, он уверен в том, что ты не изменишься. Избавь его от этих мыслей. Но не смей показаться перед ним с кем-то другим. От этого толку не будет. Я уверен, что он наслышан о твоей развратной жизни.

— А как же внимание и ухаживания?

— Он тебе не девочка на ночь.

***

Последние несколько дней Нельсон был занят собой, возвращался домой поздно и практически ни на кого не обращал внимания. Сегодня, вернувшись домой раньше, он застал Сая и Марию, играющих с Беном. Заметив Нельсона, девушка улыбнулась ему.

— Здравствуйте, мистер Райнольд.

— О, Господи. Мария, я же тебя просил называть меня по имени. Ну сколько можно. И мы ведь перешли уже на «ты», — Нельсон подскочил к Бену, подхватив его на руки.

— Прости, — девушка улыбнулась. — Я, наверное, уже пойду. Нужно дома хоть иногда бывать.

— Посидела бы ещё с нами, — Сай заботливо подал девушке пиджак.

— Домой нужно. И я ведь завтра приду. Да, моё солнце? — последнее было обращено к Бену.

— Да. До свидания, Мария.

Когда входная дверь закрылась, Нельсон отпустил брата. Сай тоже собирался уходить.

— Сай, а ты куда? Мы с тобой толком и не говорили после моего отъезда.

— Домой, куда же ещё? Но коротать вечер в одиночестве я не горю желанием, поэтому могу остаться.

— Пойдём на кухню.

Молодые люди прошли на кухню, Нельсон достал бутылку виски, два стакана и присел за стол. Старые друзья давно не говорили по душам, хотя у обоих давно накопилось и переживаний, и разного рода чувств и эмоций.

— В одиночестве, говоришь? Значит, ничего не изменилось?

— Перегорел, — сделав глоток тёмной жидкости, Сай выдохнул. — Знаешь, как перегорает чёртова лампочка? Вот так и я перегорел. Немного грустно всё это, конечно, но ничего не поделаешь.

— Что произошло?

— Ничего. У него есть пара. Нельс, ты бы видел теплоту их отношений. Он только однажды заглянул к нам в редакцию. Хороший такой, скромный. Они счастливы.

— А ты? Подумай о себе.

— А что я? В первые дни было до боли паршиво, а потом как-то всё утихомирилось. Правда. Иногда по привычке улыбаюсь, находя его в толпе, но это случается всё реже и реже. И… А ладно. Лучше расскажи о командировке. Как там, в Париже?

— В Париже хорошо. Миллер практически каждый день устраивал длительные прогулки по городу. Заходили в небольшие уютные кафе и рестораны, пробовали самые вкусные блюда, которые он советовал. Французы умеют готовить, я тебе скажу. Сделали кучу фотографий.

— Миллер оказывается такой джентльмен. Как он тебе вообще? Судя по твоим рассказам, вы сблизились, — Сай двусмысленно улыбнулся.

— Джентльмен, любящий всё тащить к себе в койку, — Нельсон, понуро опустив голову, тяжело вздохнул.

— Ну, ему позволительно. Он же…

— Кто он, Сай? Вот кто?! Если у него есть деньги, то это не значит, что ему разрешено быть последней мразью! — Нельсон сорвался. Его злило, что даже Сай считает поведение Миллера позволительным. Казалось, что за две недели его чувства стихли, но видеть каждый день безразличное отношение Миллера, вспоминая его парижскую версию, было трудно.

— Он что… тебе…?

— Сай, Сай… — помолчав, Нельсон спрятал лицо в руках и продолжил совсем тихим, понурым голосом, — как ты думаешь, он просто так дал мне тогда триста тысяч?

— Неужели вы…

— Да, чёрт подери! Да, я поступил, как шлюха. А что поступил? Я и есть шлюха! Проститутка, что раздвигает ноги перед каждым, кто даёт деньги.

— Подожди, успокойся. Ты ведь говорил, что он будет вычитать это из твоей зарплаты.

— А что мне было ещё тебе говорить? Я послушал тебя, пришёл к нему, попросил. Он спросил, зачем мне эти деньги. Что я ему мог сказать? Что у меня есть малютка-братик, опекуном которого я являюсь? А когда заполнял анкету, я про него забыл? Так что ли? Я не сказал причину, а он и не добивался ответа. Сказал, что даст, но за ночь с ним. Я сперва хотел уйти, а потом… Договорились, что об этом в дальнейшем и речи не будет, что между нами останутся те же деловые отношения. До Парижа всё соблюдалось. Я даже начал забывать о своей низости, списывая всё на необходимость. Впрочем, как это и делают проститутки. В Париже начал замечать за собой, что периодически думаю о Миллере, радуюсь, когда он предлагает прогуляться. Иду на сближение. Он начинает казаться хорошим, заботливым человеком. — Нельсон на мгновение стих, а глаза наполнились болью. — А потом у меня начинается течка. Чёртов лифт, где мы вдвоём. Он предлагает снова заплатить за ещё одну ночь, — Нельсон красными мокрыми глазами смотрел на Сая, который пребывал в нескрываемом шоке. В шоке и от друга, и от Миллера, обратиться к которому он советовал сам.

— Прости меня, — единственное, что смог выдавить из себя юноша. — Это я во всём виноват.

— Ты-то здесь каким боком? — допивая виски, Нельсон разлил бутылку до конца на двоих и снова сделал глоток.

— Я ведь заставил тебя идти к Миллеру устраиваться на работу. А потом я заставил тебя попросить деньги у него.

— Если бы я не устроился к Миллеру, то маловероятно то, что Бен был бы сейчас здоровым мальчиком. А деньги… в конечном счёте, я всё равно обратился бы к нему.

— А сейчас что? Он снова домогается?

— Вроде нет. Я его стараюсь избегать и ненавижу всем сердцем.

— Всё пройдёт, Нельс, и всё забудется. Ты не убивай себя из-за этого. Кто-кто, а ты здесь совершенно не виноват. Что касается Миллера, то я тебе вот что скажу. Только ты не перебивай и не злись, — Сай сделал глоток виски, формулируя свою мысль. — С его стороны всё это можно объяснить. Ты ведь знаешь, сколько у него денег. Не все омеги, как ты, отрекаются от браков по расчёту. Я уверен, что многие с удовольствием сами прыгали и прыгают к нему в койку. Ну а тут заявляешься ты, просишь огромную сумму денег, причину не называешь. Вот он и решает затянуть тебя в постель, будучи уверенным в том, что ты не откажешься. Ты парень милый, запах твой очарователен. А он его уже чувствовал. Ты не отказываешь. Он пользуется. Ну а второй раз можно объяснить той же течкой. Тем более лифт. Да ещё в жаркую погоду. Только я не понял: у вас и второй раз что-то было?

— Нет! Ты что! Второй такой ночи я бы просто не пережил, — Нельсон опустил голову на руки, содрогаясь всем телом. — Я жить первое время не хотел. И теперь… не очень-то хочется.

— Ты это брось! То, что выдержал, — это хорошо. Если в нём есть чувство совести, а я уверен, что есть, то он не станет больше к тебе приставать. Поверь.

Этой ночью Нельсон спал хорошо только из-за выпитого алкоголя. То, что он с новой силой закапывал в себе, сегодня дало трещину. Ему было стыдно признаваться во всём Саю, но держать всё в себе было нереально. Слова друга о том, что это больше не повторится, внушали доверие, и после разговора ему казалось, что стало лучше.