Бессистемная финансовая помощь

Все эти меры были направлены на укрепление «уверенности» в системе. Но курс действий Казначейства и Фед. Резерва был настолько непредсказуем и резок, что результатом стала большая неуверенность. День за днём никто не знает что произойдёт, какие новые правила появятся, какой сектор экономики попадёт под финансовую помощь и так далее. Постоянная смена стратегии заставила многих думать, что власти не имеют ни малейшего представления о том, что они делают — осознание, вряд ли добавляющее уверенности инвесторам. Это одна из проблем, преследовавших Франклина Рузвельта в течение всего периода Нового Курса: его администрация была столь бессистемно интервенционной, что бизнесмены воздерживались от инвестиций, не будучи уверенными в том, что может случиться завтра[59].

Ещё до того как в сентябре был предложен закон о финансовой помощи и правительство начало скупать акции банков, Фед. Резерв начал массивную выдачу займов банкам в обмен на ценные бумаги сомнительной ценности. Вся эта ранняя финансовая помощь осуществлялась с 2007 г. и усилилась в 2008 г. В поисках новых путей для закачки денег в систему Фед. Резерв ввёл в действие Срочные Кредитные Аукционы (Term Auction Facility — TAF), Срочные Кредитные Аукционы Ценных Бумаг (Term Securities Lending Facility — TSLF) и Кредиты Первичным Дилерам (Primary Dealer Credit Facility — PDCF). Сотни миллионов долларов были закачены в систему через эти институты. Один только PDCF позволяет Фед. Резерву напрямую выдавать кредиты со скидкой инвестиционным банкам, мера, не использовавшаяся со времён Великой Депрессии. Инвестиционные банки получили возможность брать займы в обмен на облигации, которые точно упадут в цене. Питер Буквар (Peter Bookvar), специалист по ценным бумагам в Miller Tabak, сказал, что все эти особые условия и закачивание денег только усложнят проблемы и понизят внимание финансовых фирм к сложившейся ситуации. В своём интервью на CNBC он сказал: «Фед. Резерв со своими TSLF и PDCF дал банкам ложное чувство уверенности в том, что у них полно времени для сворачивания инвестиций в кредит. Замедление этого процесса привело к краху Lehman и загнало Goldman и Morgan в теперешнее их положение. Я думаю, что без всей этой финансовой помощи мы были бы гораздо дальше в деле прекращения инвестирования в кредит, и нам бы не приходилось обсуждать финансовую помощь на 700 миллиардов долларов». Сам Фед. Резерв замедлил рыночные процессы, создавая эти пакеты финансовой помощи для Wall Street: «Обещая щедрую помощь — низкую процентную ставку, беспрецедентные программы «ликвидности», а теперь и прямую финансовую помощь — правительство затеяло цыплячью игру», пишет экономист Роберт Мерфи (Robert Murphy). Институты, владеющие плохими активами на огромные суммы, стимулируются к продолжению деятельности и тянут за собой кредиторов и акционеров в надежде на то, что правительство совершит чудо»[60].

К концу года все, от страховых компаний до автопроизводителей, стояли в очереди за своей частью ворованного. Система прибылей и убытков постепенно теряла понятие «убытки». Говоря точнее, системе прибылей и убытков превращалась в систему гарантированных прибылей для бизнеса и убытков для налогоплательщиков и всех тех, кто живёт на одну зарплату.

Одно из самых вредных последствий всей этой помощи финансовой индустрии в том, что правительство не может сказать, что не будет делать это впредь в таких масштабах. Почему нет? Если они сделали это сейчас, то почему они не смогут сделать это снова и снова в будущем? Финансовая индустрия будет продолжать работать, зная, что большие игроки, по мнению правительства «слишком большие, чтобы рухнуть» будут идти на риски большие, чем те на которые они бы пошли в иных обстоятельствах. Финансовая помощь Большой Тройке автопрома говорит всем, что если плохой менеджмент в фирмах среднего размера будет вести к убыткам, то плохой менеджмент в гигантских размерах будет поощряться кредитами и фондами, бесчестно изъятыми у ни в чём не виноватых третьих лиц[61]. Людей, умеющих зарабатывать, заставляют помогать тем, кто зарабатывать не умеет. Должно быть очевидно, что все на свете «правила» не могут предотвратить инвестиционные риски в такой среде, где моральный риск практически институализировали.

Моральной опасности подвержены не только финансовая индустрия и большой бизнес; простые американцы также чувствуют её воздействие. Если люди видят что домовладельцы — неплательщики вместо лишения прав выкупа получают федеральную финансовую помощь, то и они будут более безответственными со своими финансами и с выплатами по своим закладным. Если у домовладельцев есть основания полагать, что правительство поможет им получить более выгодные условия выплат чем их банк, у них появиться искушение прекратить выплаты увеличивая, таким образом, общее число плохих займов, заботу о которых возьмёт на себя федеральное правительство. Процесс питает сам себя.

В конечном итоге Казначейство и Фед. Резерв пытались поддерживать цены активов — т.е. что бы активы оставались дорогими — как только могли, надеясь, что таким образом улучшат финансовую ситуацию владельцев этих активов. Но это только ухудшило положение тех, кто не был собственником этих активов — таких как потенциальные покупатели домов.

Правительственные займы для терпящих бедствие финансовых фирм — а также подобные частные займы, выдаваемые под давлением правительства — направлены на стимулирование роста цен. Но на деле власти пытаются потушить пожар отключением дымовой сигнализации. Падение фондового рынка не есть причина проблем в экономике. Цены фондового рынка — это лишь отражение состояния экономики. Искусственное вздувать цены, лечить симптомы, а не болезнь — обычная реакция правительства на кризис. Финансовые пузыри должны лопаться и вздутые цены на активы, включая дома, могут упасть до рыночного уровня — то есть до уровня нормального, а не принудительного уровня спроса и предложения.

Правительство США хочет сделать нечто совершенно противоположное: стимулировать роста цен, поддерживать их на уровне выше рыночного и гарантировать эту разницу.

Видимо следует надеется на то, что американцы загонят себя в ещё большие долги с тем, чтобы оправдать высокие цены на роскошные апартаменты на раздутом рынке жилья. Вряд ли. «Вздувание цен не остановит процесс обесценивания чрезмерных долговых обязательств и не привлечёт новых покупателей домов и закладных», говорит нобелевский лауреат Вернон Л. Смит (Vernon L. Smith).³² Война федерального правительства с реальностью не может быть выиграна. Цены, которые должны упасть, упадут.

Всё что правительство и Казначейство пытались сделать, было лечением симптомов, а не болезни. Генри Полсон говорит что падение цен на дома это проблема. Президент Джордж Буш, в своём обращении в поддержку закона о финансовой помощи, заверил американцев, что цены на их дома упадут без этого закона, который должен способствовать повышению цен теми или иными меркантилискими мерами. Но падение цен на дома не является самой по себе проблемой. Проблемой был инфляционный рост цен на недвижимость, стимулированный продолжительной кредитной политикой Фед. Резерва; падение цен просто вывело проблему на свет. Это рыночный метод коррекции и рациональной переоценки активов. Так что у нас федеральное правительство, заверяющее всех, что оно хочет сделать жильё более доступным — что, кстати, и было причиной создания Fannie и Freddie — одобряя политику роста цен на рынке недвижимости. Что же случилось с благой целью сделать жильё доступным? Можно ли отыскать здравую мысль среди всего этого маразма?