Шаг шестой. Реквизиты одной из сторон.

Не виноват! Предки виноваты! Прадеды-прабабки, внучатые дяди-тети разные, праотцы, ну, и праматери, угу.

- Ты совсем забыл про меня, Серж.

- При всем желании это невозможно сделать, мадам Нинон.

- Я бы хотела увидеть тебя сегодня, мальчик мой. Я собираюсь уезжать.

- Надоело?

- Надоело, - соглашается мадам Бетанкур. – Ужасный город. Как тут можно жить?

- Вот и мучаемся, - хмыкнул Серж. – Буду у тебя к восьми.

______

Навстречу открывшей дверь мадам Нинон шагнул единственный и горячо любимый внук. Протянул белую розу на длинном стебле.

- Ты романтик, мальчик мой.

- О, да, - он наклонился, коснулся губами сухой щеки.

- Ты должен дарить цветы красивым девушкам, а не старухам.

Серж лишь неопределенно пожал плечами. Так уж сложилась его жизнь, что единственная женщина, чьи желания и благополучие его по-настоящему волнуют – это женщина, о возрасте которой он может лишь осторожно сказать «за семьдесят».

- Проходи в малую гостиную, чай сервирован там, - прервала его размышления мадам Нинон.

И уже там, в малой гостиной, разговор продолжился.

- Ты редко звонишь. Дела? Проблемы? – хозяйка квартиры аккуратно наливает гостю ароматный чай.

- Ничего, с чем я бы не справлялся. Извини. Просто так сложилось.

- Хорошо, - кивает мадам Нинон, внимательно разглядывая внука. Мальчик выглядит действительно вполне довольным жизнью. – Как эта прелестная девочка? Софи, кажется?

- Угу, - Серж осторожно отпивает горячий напиток, блаженно жмурится. – Софи. Вот как раз ею я и занят, в том числе.

- Вот как? – Нинон поправляет жемчужное ожерелье. – Она славная девочка. Красивая, глазки умные, к тому же, русская. У вас с ней что-то серьезное? Или как обычно?

Вопрос поставлен так, что ответить однозначно сложно. Скажешь «Серьезно» - и мадам Нинон вцепится мертвой хваткой. А если сказать, что ничего серьезного - могут припомнить демарш на Неделе Высокой Моды.

- Она славная, - это самый правильный ответ. – Как твое здоровье?

- Не настолько плохо, чтобы я клюнула на эту приманку. Не уходи от разговора, Серж.

- А я и не ухожу, - взгляд Бетанкура – сама невинность. – Просто мне пока нечего тебе сказать. Я увлечен. Ухаживаю. Софи - девушка очень строгих взглядов. Не поверишь, но только пару дней назад она позволила мне поцеловать себя. В щеку!

- Бог мой, - во взгляде мадам Нинон искреннее восхищение. – Неужели такие девушки еще остались?

- Представь себе, - улыбнулся внук. Но тему все предпочел сменить. – Когда ты уезжаешь?

- Через два дня. Послушай, Серж… - женщина слегка замялась. – Я бы хотела поговорить с тобой.

- Конечно, - он улыбался по-прежнему безмятежно, но внутренне подобрался. У них с Нинон было полное взаимопонимание по всем вопросам, кроме одного.

- Я недавно говорила с твоим отцом…

- Вивьен звонил мне, - вот так Серж и знал!

- Он обеспокоен тем, что происходит.

-То, что происходит – это все еще последствия его председательства в совете директоров.

- Серж…

- У меня все под контролем!

- Но ты мог бы выслушать отца.

- Я выслушал! И даже прочитал все, что он мне выслал. Ерунда полнейшая. Он как был непрофессионалом – так им и остался. Жалкий неудачник.

- Серж, ты говоришь о своем отце!

- А ты не даешь мне об этом забыть, да? - в его голос все же прорвалась горечь, которую Серж предпочитал не показывать.

- Мальчик мой, - Нинон встала со своего места и подошла к внуку, положила руку на плечо. – Ему пришлось трудно. Его собственный отец…

- Дед был настоящим мужчиной. Который знал, что такое долг и ответственность за семью!

- И он был довольно сложным и жестким человеком…

- Ничего подобного! Дед был замечательным! Я ни разу не почувствовал его, как ты говоришь, «жесткости». Он просто не был слюнтяем – но это разные вещи.

- Рене... он очень изменился с возрастом. Он с тобой был совсем другой, - мадам Бетанкур легко взъерошила волосы внука. - Наверное, понял, что перегнул палку в воспитании сына. У твоего отца было очень непростое детство. Прояви к нему снисходительность.

- Любопытно, почему я должен проявлять снисходительность к человеку, который едва не угробил мое собственное детство? И почему я не могу оправдывать свои просчеты и огрехи тем, что у меня было несчастливое детство?!

- Потому что ты сильный, мальчик мой, - мадам Нинон обняла внука покрепче за плечи. – Сильный человек должен быть великодушным.

Серж лишь хмыкнул в ответ, но к женской руке на своем плече прижался щекой. Как в детстве.

_________

Рене Бетанкур был человеком дела и, прежде всего, всегда и во всем – именно дела. Он не понимал выдуманных причин, проявлений слабости, отговорок. Он знал свою цель и шел к ней. Единственной его слабостью была она – тонкая белокурая девочка с прозрачными голубыми глазами, его la belle russe. Рене боготворил Нинон, гордился ею – ее аристократическим происхождением, красотой, умом. Ради нее, по большому счету, он и старался – дать ей только самое-самое лучшее. Настоящий self made man – и только ради нее. Нинон это ценила, потому что очень любила его – несмотря на замкнутый характер, молчаливость, резкость.

Виьвен пошел в мать – такой же белокурый голубоглазый ангел. Но, к сожалению, не унаследовал ни отцовской силы характера, ни материнского умения ладить с тяжелыми людьми. Зато был изрядно избалован доступностью всего, что можно купить за деньги. К восемнадцати годам пропасть между сыном и отцом достигла угрожающих размеров. Результат был предсказуем. Рене выгнал наследника из дома, велев начать зарабатывать на жизнь своим трудом, коль скоро тот не хочет ни учиться толком, ни вникать в нюансы семейного бизнеса. Нинон тогда долго плакала, но переубедить мужа не смогла.

А Вивьен вернулся в отчий дом через год – потрепанный, но все такой же заносчивый. И еще - женатый. Миниатюрная Клоди души не чаяла в своем белокуром боге и давала ему то, в чем он так нуждался – ощущение, что он лучший. Самый умный, самый сильный, самый… самый-самый.

Рене презрительно оглядел свою невестку – хорошенькая, но вульгарная. И еще дура, если решила, что женитьба на Бетанкуре-младшем – это выгодное дельце. Черта с два Рене Бетанкур позволит этой парочке сесть на свою шею!

Два слова изменили его мнение в один миг. Клоди была беременна. Клоди была беременна его внуком. Бетанкуром-третьим.

Материальные проблемы молодой пары, намыкавшейся в последние месяцы, мгновенно разрешились. Им купили роскошную квартиру, открыли счет. Вивьен, воодушевленный, снова поступил в университет. Все стало вроде бы неплохо. На какое-то время.

Рождение ребенка, как это часто бывает для молодых пар, потопило лодку семейного счастья. Вивьена бесила несвобода, нытье Клоди, ее требования быть с ней и с ребенком. Рене, хоть и допустил сына до участия в делах компании, постоянно выказывал недовольство уровнем компетенции в выдвигаемых Вивьеном идеях, сомневался в правильности принимаемых сыном решений, в скорости осмысливания им проблем компании. В самой способности их понять, в конце концов!

Да и в семейной жизни у Вивьена все было далеко от благополучия. Первая измена случилась, когда сыну было пять месяцев. Потом был скандал, просьбы о прощении и примирение. Первое. И далеко не последнее.

Серж так и рос – в постоянных криках и скандалах. В истериках матери. В изменах отца, которые тот и не думал скрывать. А потом тем же путем пошла и мать. Родители словно пытались доказать друг другу, как два избалованных ребенка - кому на кого больше наплевать. Не стесняясь при этом того, что свидетелем таких разборок был их собственный сын.

Когда отец в первый раз поднял руку на мать, Серж испугался так, что два месяца после этого мочился в постель – при том, что мальчику было уже пять, и он в совершенстве освоил навык оставления штанишек и постели сухими. Потом ночные неприятности прошли. Серж просто привык. К тому, что родители постоянно орут друг на друга. Что иногда в бессилии отец может ударить мать. А потом он плачет и просит прощения. И все повторяется снова.

Так они и жили. Отец изменял матери. Мать изменяла отцу. Вивьен бесился от того, что его, уже взрослого мужчину, так и не допускают до серьезных дел компании. Клоди игралась с сыном как с куклой: одевала в модные шмотки, таскала по своим женским делам – магазины, посиделки с подружками, кино. Она его по-своему любила и гордилась своим мальчиком – точной копией ее красавца-мужа. Ее собственный маленький белокурый Бетанкур, который ее любит, по-настоящему любит.

Летом, в возрасте девяти лет, Серж, гостивший у бабушки с дедушкой, а точнее, у мадам Нинон и мсье Рене, когда пришло время уезжать, упрямо сел у стены в своей комнате и сказал, что с места не сдвинется. Что он хочет жить здесь. Серж Бетанкур принял решение. Тогда у Рене впервые кольнуло сердце. Кольнуло по-настоящему, буквально.

Они забрали мальчика без разговоров, несмотря на протесты родителей - тем просто пригрозили перекрыть денежный кран. Вивьен и Клоди смирились. И следующие десять лет стали самыми спокойными в жизни Сержа Бетанкура. А потом дед Рене умер от инсульта.

Вивьен Бетанкур так и не стал полноправным участником дел «Бетанкур косметик». При жизни отца. А после он получил в доверительное управление от матери, ставшей единственной наследницей Рене, контрольный пакет акций. Нинон думала, что таким образом она сможет искупить несправедливое, по ее мнению, отношение Рене к сыну.

А потом уже внуку пришлось исправлять последствия этого поступка мадам Нинон.

________

Это был поцелуй. Всего лишь невинный поцелуй – такими обмениваются подростки в средней школе. Так какого же она не могла успокоиться битых два часа? Софье смертельно хотелось сесть в самолет и – к черту овощерезку. Она придушит его голыми руками! Чертов Литвинский! Все ее проблемы из-за него!

Соне срочно требовалось общество кого-то спокойного, уравновешенного. И это не Мари-Лоран, которая при словах «Серж Бетанкур» впадала в полуобморочное состояние. Решено. Давненько они с Матье не встречались.

________

- Как у тебя дела? - они пьют кофе в одном из уличных кафе, в городе почти совсем по-летнему тепло.

- Работы много, - серьезно отвечает Матье. Он вообще очень серьезный. Финансовый аналитик в каком-то рейтинговом агентстве – Софья с трудом представляет, что это за зверь и с чем его едят. Но именно тетя Матье и составила в свое время протекцию Соне в «Кристис».

- Но ты хоть развлекаешься? – спрашивает Софья нарочито строго.

- Мне некогда, - Матье педантично промокает губы. Он производит впечатление вечно затянутого – в костюм, в правила хорошего поведения, в нормы приличия. Светло-каштановая шевелюра - волосок к волоску, узкие губы, глаза небольшие, черты лица мелкие. Не красавец, но многое компенсируется острым аналитическим умом.

- Надо сводить тебя в «Мулен Руж», - смеется Соня. – А то ты скоро покроешься плесенью!

- Там одни туристы, - брезгливо кривит губы друг. – И сплошная безвкусица.

- Ты зануда!

Лошанс кивает с довольным видом.

- Расскажи мне о своей работе, - просит Софья.

- Соф, ты же все равно ничего не поймешь, - прямолинейно отвечает Матье. – Лучше расскажи мне о своих делах. Были интересные находки в последнее время?

Угу. Очень интересная находка, прямо-таки редкостная… ценность. Светловолосая голубоглазая порочная ценность.

- Слушай, Мат… А что ты знаешь о «Бетанкур косметик»?

- Я бы тебе не советовал, Софи, - молодой мужчина качает головой.

- Что?! – нет, она тоже сама себе ой как не советует связываться с Бетанкуром, но что, черт побери, имеет в виду Мат?!

- Не слишком надежное вложение активов, - Матье невозмутим. – По крайней мере, не в этом году. В следующем, если у молодого Бетанкура выйдет все, что он задумал, тогда да – это будут надежные акции. Хотя… если рискнуть сейчас – это может принести в будущем хорошие дивиденды. Но риск… риск велик.

- Ты знаешь Сержа Бетанкура?! – да что ж такое?! Его все знают в этом городе!

- Не лично, конечно. Но компания «Бетанкур косметик» не самая последняя в своей отрасли. Отчасти, на ней можно даже изучать развитие этой отрасли.

- Да? – удержать любопытство невозможно. – И что ты можешь сказать… о молодом Бетанкуре?

- Ну… он, конечно, не финансовый гений. Но вполне профессионален как управленец. Он пользуется заслуженным уважением в деловых кругах. Просто сами по себе дела у «Бетанкур косметик» не очень хороши. Так себе, - Матье пошевелили пальцами.

- Почему?

- Отец Сержа Бетанкура там наворотил в свое время изрядно. Младший Бетанкур до сих пор расхлебывает, и чуда совершить ему не удалось. Пока справляется, но до стабильности далеко.

- У них хорошая косметика, - задумчиво произносит Соня. – Я как-то не пользовалась, но мне подруги хвалили…

- Софи, это женский взгляд. А я тебе говорю о платежеспособности эмитентов, качестве корпоративного управления и управления активами, о своевременной выплате взятых кредитных обязательств и…

- Все-все! – рассмеялась Софья. – Ты прав. Я этого никогда не пойму. Расскажи, что у тебя с девушками?

Матье смущается. Чего Соня и добивалась.

_______

- Серж, мальчик мой, как ты?

- Здравствуй, Клоди. Как твои дела?

- Отлично, - голос у Клоди звонкий, девичий. – Недавно вернулись с Абделем из поездки к нему на родину.

- Тебе понравилось?

- И да, и нет. Но рынок в Марракеше просто шикарный. Я купила там себе такой веер, знаешь, шелковый. И кожаные тапочки – мягкие, в них будто босиком. А ковры… ты знаешь, какие там ковры! Но Абдель отказался везти ковер сюда.

Серж слушает вполуха, проглядывая финансовую отчетность. Проще дождаться, пока Клоди выговорится, и скажет, наконец-то, зачем звонит.

- … и поэтому я решила, что Абдель будет тебе очень полезен.

Серж вынырнул из недр отчетности. Ну, вот мы и добрались до сути.

- Спасибо, Клоди. Как только я соберусь в Марракеш – непременно обращусь к нему.

- Я не об этом, сын!

Его назвали сыном. Плохой признак. Клоди настроена серьезно.

- А о чем? – Серж откинулся в кресле.

- Абдель очень хорошо разбирается в делах!

Эта фраза - верх понимания Клоди бизнеса. Хорошо разбирается в делах. В каких делах?!

Серж вздохнул. Объяснять бесполезно. Господи, дай ему терпения.

- Клоди, эту компанию создал мой дед. Я не могу рисковать делом всей жизни моего деда, назначая на ключевые посты людей сомнительной компетенции.

- Абдель разбирается! Он очень умный! И… компетентный!

Не безнадежна. Выучила новое слово – «компетентный».

- У меня полностью укомплектован штат из умных, компетентных и разбирающихся в делах людей. Больше мне не нужно.

- Ты совсем меня не любишь! – всхлипнула Клоди.

Серж поднял лицо к потолку. Вот за что ему это? Вопрос, впрочем, риторический. Лично сам он считал, что любит Клоди. По крайней мере, не чувствует к ней такого острого коктейля из неприязни и презрения, как к Вивьену.

- Давай, я перечислю тебе денег? – голос его звучит мягко – Серж старается. – И ты закажешь себе из Марракеша ковер. Хоть пять ковров. И сделаешь перестановку дома. И обновишь гардероб.

- Ты пытаешься от меня откупиться!

- Я хочу, чтобы ты была довольна.

Когда они довольны, они его не трогают. И он может ненадолго притвориться перед собой, что их не существует.