Три ступени синтеза теоретического разума. Явление и вещь-в-себе
Познание – это процесс, в котором производится новое знание. Если задать вопрос: «Какие суждения могут давать новые знания?», то ответом будет: «Синтетические». Поэтому весь процесс познания можно понять как синтез, то есть соединение априорной (идущей от субъекта) формы–и содержания, которое идет от познаваемых объектов. Кант первым раскрыл «технологическую цепочку» этого производства знания.
Процесс познания (синтеза теоретического разума) можно представить следующим образом.
| Идеи разума («мир в целом», «душа в целом», «Бог») III. Метафизика | ||
| Категории рассудка (форма) II. Опыт(наука) Сфера законного применения разума | ||
| Априорные формы пространства и времени I. Созерцание(чувственное восприятие) | ||
| Сенсорные данные (содержание) |
Нечто неизвестное (вещь сама по себе), воздействуя на чувственность человека, порождает многообразие ощущений; они упорядочиваются с помощью априорных форм пространства и времени. Так на ступени созерцания сенсорные данные получают самую первую форму организации, располагаясь рядом друг с другом в пространстве или друг за другом - во времени.
Но созерцание носит индивидуальный и субъективный характер. Для того, чтобы оно превратилось в опыт, т.е. в нечто общезначимое и в этом смысле объективное, необходимо участие другой познавательной способности, а именно мышления, оперирующего понятиями. Эту способность Кант именует рассудком. Рассудок он определяет как спонтанную активность, отличая ее тем самым от восприимчивости, пассивности, характерной для чувственности. Рассудок выполняет синтез II ступени, подводя многообразие чувственного материала (уже организованного на I ступени с помощью априорных форм созерцания) под единство понятия. Этот синтез проводится с помощью определенных правил – категорий рассудка.
Категориальный синтез отличается от пространственно-временного синтеза тем, что он впервые создает предметность. Предметность - это правило для расположения ощущений в пространстве и времени, и это правило дается рассудком в виде одной из его категорий. Например, когда мы приписываем признаки круглости, сладости и т.д. определенному предмету (яблоку) и высказываем суждение "Яблоко круглое, сладкое и т.д.", мы применяем категорию субстанции, относя тем самым многообразие ощущений не просто к определенной точке пространства, а к некоторому объекту, существующему независимо от нас.
Однако этот объект обладает независимостью только от эмпирического (индивидуального), но не трансцендентального субъекта. И только потому, что мы не сознаем той деятельности рассудка, с помощью которой объект создается субъектом, мы готовы считать его вещью самой по себе. В действительности же в мире опыта мы всегда имеем дело лишь с явлениями, которые представляют собой продукт априорного синтеза, осуществляемого нами бессознательно.
Однако Кант не считает рассудок высшей познавательной способностью. Рассудку недостает цели, которая придавала бы смысл и направление его деятельности. Существует ли среди наших познавательных способностей такая, которая могла бы руководить деятельностью рассудка, ставя перед ним определенные цели? Такая способность существует, и называется она разумом.
На ступени опыта мы познаем явления. Всякое явление А обусловлено некоторым другим явлением В, которое мы называем его причиной. Таким образом, В есть условие А. В свою очередь явление В обусловлено третьим явлением С, а С имеет в качестве своего условия явление D и так далее до бесконечности. Научное познание состоит в том, чтобы раскрыть причинную зависимость все более широкого круга явлений. Однако при этом рассудок всегда переходит от одного обусловленного к другому обусловленному, не имея возможности закончить этот ряд некоторым последним, безусловным, ведь в мире опыта нет ничего безусловного. В то же время человеческому разуму свойственно стремление обрести абсолютное знание, т.е. получить абсолютно безусловное, из которого, как из некоей первопричины, вытекал бы весь ряд явлений и объяснялась сразу вся их совокупность.
Тем самым разум ставит цель перед рассудком, предписывая ему направление его деятельности. Эта цель состоит в достижении «такого единства, о котором рассудок не имеет никакого понятия и которое состоит в соединении всех действий рассудка в отношении каждого предмета в абсолютное целое». Так, стремясь найти последний безусловный исток всех явлений внутреннего чувства, наш разум приходит к идее души в целом. Стремясь подняться к последнему безусловному истоку всех явлений внешнего мира, мы приходим к идее мира в целом. И наконец, желая постигнуть абсолютное начало всех явлений вообще - как психических, так и физических, - наш разум восходит к идее Бога. Как и у Платона, идеи понимаются как предельные смыслы, но в отличие от Платона, придавшего идеям статус бытия, Кант связывает их исключительно с познавательными способностями человека. Идеи разума - это представления о цели, к которой стремится наше познание. Научное познание стремится к тому, чтобы познать мир в целом. Этот идеал недостижим, но в движении к нему осуществляется прогресс науки. Иначе говоря, идеи разума выполняют регулятивную функцию в познании, побуждая рассудок к деятельности, но не более того.
Таким образом, достижение «безусловного» – вот та задача, к которой стремится разум. Но тут возникает парадокс: задача, которую ставит разум перед рассудком, невыполнима. Ведь рассудок может работать только с чувственным материалом, а значит только в пределах опыта. А в этих пределах нет (и не может быть) ничего безусловного, здесь каждое явление обусловлено другим. Всякое явление имеет свою причину, и этот ряд причин и следствий никогда не может быть завершен. Наука может давать нам только относительное, а не абсолютное знание.
Разрешить этот парадокс должна критика разума, последовательно проводя различие между явлением и вещью-в-себе. Чтобы определить границы законного применения разума, необходимо, полагает Кант, строго различать то, что познается в нашем опыте (явления), и то, что существует независимо от нас (вещь-в-себе).
На ступени созерцания мы еще не познаем, поскольку не высказываем суждения (для суждений необходимы категории рассудка).
На ступени метафизики мы уже не познаем, поскольку выходим за пределы возможного опыта (мир в целом или душа в целом никогда не станут предметом опыта).
Таким образом, по отношению к нам как познающим все в мире выступает как явления, а все наши знания о мире ограничены пределами возможного опыта. Этот вывод кантовской теории познания вполне отвечает духу науки Нового времени, принявшей за образец научности «позитивное знание», то есть мысль, обоснованную опытом.
Но тогда может быть следует отказаться от понятия вещи самой по себе и говорить только о явлениях, о том, что познаваемо? Нет, отвечает Кант, понятие вещи-в-себе необходимо как понятие о пределе, к которому стремится наше познание. То, что этот предел недостижим, не основание для пессимизма, а напротив, является гарантией бесконечного прогресса науки.
Природа и свобода.
Нам важно понять проблему, которая составляла сердцевину философии Канта. Это проблема свободы личности. Человека можно либо дрессировать, либо воспитывать. Дрессировать значит вырабатывать нужные поведенческие реакции. Главная задача воспитания – научить человека думать самостоятельно, опираясь на свой разум. Сознательно человек должен пройти четыре ступени воспитания:
1. Выработать дисциплину.
Эта ступень стоит первой, так как отсутствие дисциплины превращает цивилизованного человека в дикаря.
2. Приобрести навыки труда.
3. Усвоить нормы поведения.
4. Стать моральным. Эта ступень стоит последней, так как она достижима только на основе прохождения предыдущих ступеней.
Обществу, по мнению Канта, недостает именно четвертой, самой трудно достижимой ступени – ступени моральности. Социальные нормы выполнять несложно, они задаются извне. Моральность же предполагает, что человек сам определяет свое поведение, что требует принятия самостоятельного решения. Чтобы это стало понятным, Кант вводит различение двух видов поступков:
1. Легальные (правомерные) – соответствующие социальным нормам.
2. Моральные – основанные на свободном выборе.
Где проходит грань между этими двумя видами поступков? По внешнему образу поступка мы не можем судить о том, к какому из видов он относится, важен мотив, которым руководствовался человек при его совершении. Начиная с Сократа, мораль понимается как мера власти человека над самим собой. Она показывает, насколько человек свободен в своем выборе, а значит и ответствен за свои поступки. В моральном поступке человек остается наедине со своим выбором, его поведение не определяется общественным мнением.
Однако возникает следующий вопрос – а действительно ли существует свобода выбора или же это только иллюзия, которая тешит самолюбие человека?
Этот вопрос в острой форме был поставлен в позиции, которая носит название «детерминизм» (от лат. determino – определяю). Детерминизм – это учение о предопределенности всего, что происходит в мире. С позиции детерминизма все в мире причинно обусловлено, а значит, происходит с необходимостью. Самой крайней формой выражения детерминизма является механистический или Лапласов детерминизм. Французский математик Лаплас выдвинул идею «сверхматематика». «Если бы существовал на свете ум, достаточно могущественный и обширный, чтобы охватить все, что существует сейчас, одним математическим уравнением, то этот ум смог бы восстановить все что происходило в мире до настоящего момента и предсказать все, что произойдет в мире в будущем». А это возможно только при условии жесткой, нигде не прерывающейся причинно-следственной связи, при которой каждое явление обусловлено своей причиной, а та в свою очередь является следствием своих причин. Но если причину движения понимать как внешнее воздействие, то научно объяснить движение во Вселенной в целом невозможно – ведь внутри механистического природного мира нет такой «пружины», которая, действуя сама, не имела бы причины. Исходя из позиции Лапласа, и моральный поступок тоже детерминирован (например, воспитанием человека или его кругом общения). Следовательно, свободы при совершении морального поступка не существует, она лишь иллюзия.
Таким образом, возникает проблемная ситуация, которую Кант выразил в третьей антиномии теоретического разума – антиномии свободы и необходимости.
Тезис: Наряду с причинностью по законам природы (а значит, необходимой причинностью) существует причинность через свободу (когда причина не имеет других причин, кроме тех, которые содержит в себе сама).
Антитезис: Свободы нет, все в мире совершается по законам природы.
Антиномия заключается в том, что каждая из этих позиций может быть логически безупречно доказана, а следовательно, разум вступает в противоречие с самим собой. Разрешить противоречие можно признав существование двух миров (сфер), несводимых друг к другу. – мира природы и мира свободы. Решение антиномии заключается в том, что есть сфера, в которой прав детерминизм – это мир природы, и в нем не следует искать свободу (т.е. здесь справедлив антитезис). Однако есть сфера морального поступка, и это мир свободы, для которого справедлив тезис антиномии, а не ее антитезис. Как разумное существо человек способен поступать по принципам, установленным его разумом, то есть самостоятельно определять принцип, а значит и причину своего поступка.
Кант использует здесь формулу свободы, определенную еще средневековыми схоластами: свобода – это causa sui, «причина самой себя». Разумный поступок строго отвечает этой формуле: ведь руководствуясь разумом, мы сами определяем цель своего поступка.
Этот принцип разделения свободы и необходимости Кант относит и к личному опыту. В сочинении «О способности духа побеждать боль одной только силой воли» он задается вопросом: может ли человек по своей воле избавиться от мучительной боли? С одной стороны, причины боли заключаются в физиологии, т.е. принадлежат миру природы. Но с другой стороны, когда человек увлечен любимым делом, боль отступает. Таким образом, мы можем преодолевать свою природу. Кант сформулировал это в афористической форме: «Если ты не властвуешь над своей природой, она властвует над тобой».