ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ. Вернусь и захвачу с собою вас, Хоть нелегко расстаться вам сейчас

Вернусь и захвачу с собою вас, Хоть нелегко расстаться вам сейчас. (Про себя.) Пойду, не то старик мне все

погубит, А этот все забудет, коль полюбит. (Пертини уходит. Лючиндо смущен.)

Беатриче. Еще раз нужно мне просить вас сесть?

Лючиндо. Коль вы хотите, я охотно сяду!,

(Садится.)

Беатриче. Ах, у Пертини странные причуды!

Л ю ч и н д о. Он страшили, странный, странный человек!

(Пауза.) Вы, синьорина, цените его?

Беатриче. Ведь он друг дома, старый, добрый друг, И дружески всегда ко мне расположен; Но я его порою не терплю, Он часто груб и часто одержим — Простите, он вага друг — каким-то духом, Что выдает себя, меня пугая, Как будто с ночью борется в себе он, Что взгляда дня трусливо избегает, Боясь открыто спорить — это хуже Того, что говорит он, хуже даже Того, что в сердце кроется его. Но это домыслы, и вам напрасно Так говорю я — это ведь злословье!

Лючиндо. Вы о своем жалеете доверье?

Беатриче. Когда бы это лишь меня касалось — Но что я говорю? Вы на доверье Завоевали ль право? И однако, Ужели плохо, коль я все скажу, Что знаю? Это каждому скажу я. Я знаю ль то, чего не знают все?

Лючиндо. Ах, все! Вам нравятся, конечно, все?

Беатриче. И вам, не так ли?

Лючиндо. Милый, кроткий ангел!

Беатриче. Меня, синьор, страшите вы, что с вами? И речи ваши быстры и легки!

Лючиндо. Я должен быстрым быть, проходит время, Что медлить? Промедленье — это смерть. Скрывать ли мне — ведь это очень странно, Я вас увидел — как сказать словами, Мы, кажется, сто лет знакомы с вами, Из музыки, что я в груди носил,

СЦЕНЫ ИЗ ТРАГЕДИИ «ОУЛАНЕМ»

Живое существо я вдруг открыл,

Как если б нас связал союз духовный,

Что в краткий миг стал жизнью полнокровной!

Беатриче. Да, вас считать чужим — одно мученье, Хоть быть мы незнакомыми должны, Наверно мрачных гениев стремленьем Когда-то были мы разлучены. Но может, гении другие были, Они волшебно нас соединили... И все ж, и все ж, чего-то я страшусь — За радостью идет так часто грусть!

Л ю ч и н д о. Философ сердца дивный вы, поверьте...

Не в силах я сдержаться — ты виновна;

Пусть быстро я и смело поступаю,

Но глубоко тебя я почитаю,

Ах, грудь теснит, все нервы в напряженье,

Что делать мне? Ведь скоро я уеду,

Уеду, разлучусь с тобой, с тобой,

Тогда, миры, летите в пропасть все вы,

Прости, мое дитя, прости ты время,

Что на меня взвалило гнета бремя,

Тебя люблю, клянусь я, Беатриче,

Любовь и Беатриче — то одно,

Одним дыханьем их произношу,

Без них я не живу и не дышу!

Беатриче. Напрасно вы все это говорили,

То — как стихи, они пройдут, звеня,

Когда б мое вы сердце получили,

Конечно, не ценили б вы меня,

Решили б — вот, обычное дитя,

Готовое себя отдать, шутя.

Мелькнет та мысль, и сник уж наш поэт,

Любви и уваженья нет как нет.

Во мне ничто бы не было вам мило,

И с вами б я сама себя бранила.

Л ю ч и н д о. Ты, что несешь мне радость и волненье, Ты в сердце загляни мне без смущенья, Я не любил еще, любить не мог, Насмешка надо мною — твой упрек. Пусть лучше взвешивает все купчина, Корысть в нем — осторожности причина. Любовь — соединение всего. Достигнуты в ней цели всех желаний, Она — нагрянувшее волшебство,

520 ' . тетрадь стихов, посвященная отцу

И места нет в любви для колебаний.

Она луч света в глуби бытия,

И ей гореть, пыланья не тая,

В другом еще возможно колебанье,

Но не в любви, что вся — одно сгоранье.

Беатриче. Кокетство — прочь! И если сердце бьется, Один огонь из двух пускай зажжется, Но страх терзает душу в глубине, Как будто горе угрожает мне, Мне слышится, с мгновеньем каждым резче, Какой-то свист, вой демонов зловещий!

Л ю ч и н д о. То пламя, неизвестное тебе,

То отступленье прежнего в борьбе, Так шлет оно тебе привет прощальный Пред тем, как раствориться в дымке дальной. Как станешь ты моею, Беатрнче?

Беатриче. Отец мне приготовил жениха,

Он ненавистен мне, хоть это грех, Но верь, я скоро больше расскажу; Где ты живешь, друг сердца моего?

Лючиндо. Я — у Пертини.

Беатриче. Я пошлю гонца,

Но имя, я уверена, твое, Как музыка движенья сфер звучит!

Лючиндо. (Серьезно.) Меня зовут Лючиндо.

Беатриче. Ах, как нежно

Звучит — Лючиндо. Это имя — мир мой, Мой бог, моя душа — все для меня.

Лючиндо. Ты, Беатриче, все, вот это правда;

И больше ты, чем все — ты Беатриче. (Он порывисто прижимает ее к груди, дверь распахивается, входит Вирин.)

В и р и н. Что вижу я? Змея ты, Беатриче,

Холодная как мрамор добродетель! Ха!

Лючиндо. Что делаешь ты здесь? Мне это странно. Взялась откуда эта обезьяна?

Вирин. Юнец проклятый! Ну, поговорим,

И это мой соперник! Человек, Чей образ к людям ненависть пробудит, Надутый наглостью мужлан бесстыдный, Листок бумаги для обтирки перьев, Герой для смехотворного романа.

Лючиндо. К тому же, как сказал я — обезьяна! Но постыдитесь здесь браниться так,

СЦЕНЫ ИЗ ТРАГЕДИИ «ОУЛАНЕШ

Задор ваш, как шарманка, что играет

При балаганах, где шуты дерутся,

Он скоро нужен будет.
В и р и н. Поговорим еще с тобой, мальчишка!

Поверь мне, скоро твоего дружка

Я уберу с дороги, Беатриче! Лючиндо. Молчи! Сейчас с тобою выйдем мы!

(Входит Пертини.) П е р т и н и. Что тут за крик? Иль вышли вы на площадь?

(Вирииу.)

Не каркай, ворон, глотку я заткну! (Про себя.)

Я вовремя пришел, ведь этот парень

Меня немного недопонял! (Беатриче падает в обморок.) Л ю ч и н д о. На помощь, ах, в беспамятстве она! (Склоняется над ней.)