Начало философии в афинах. философия анаксагора

Анаксагор был первым афинским философом, хотя родом происходил из ионийского полиса Клазомены. Это был и первый философ-профессионал, целиком посвятивший себя науке. Его деятельность протекала в «век Перикла» — выдающегося деятеля афинской демократии, в эпоху ее расцвета, расцвета античной культуры в целом. Современниками Анаксагора были историк Геродот, «отец истории», скульптор Фидий, великие древнегреческие трагики Софокл и Еврипид. События его жизни послужили своего рода черновиком для будущей судьбы Сократа.

Политические противники Перикла, ученика Анаксагора, с целью компрометации первого обвинили последнего в безбожии. Поводом послужили космологические и космогонические представления Анаксагора, согласно которым, в частности, светила вовсе не божества, а глыбы и скалы, оторвавшиеся от Земли и раскалившиеся вследствие быстрого движения в воздухе. По инспирированному и приуроченному к данному случаю закону: люди, не почитающие богов или распространяющие учения о небесных явлениях, должны быть привлекаемыми к суду как государственные преступники — Анаксагор приговаривается к смертной казни, которая благодаря заступничеству Перикла была заменена штрафом и изгнанием.

В центре внимания Анаксагора — проблема качественного превращения тел. Ведь ничто не может возникнуть из небытия. Его основной тезис: «Ни одна вещь не возникает, не уничтожается, но каждая составляется из смешения существующих вещей или выделяется из них». Вместе с тем Анаксагор отвергает стихии как первоначала. Земля не более первоначало, чем золото, вода — не более, чем кровь или молоко. Начала — это мельчайшие, невидимые, сверхчувственные частицы огня, воды, золота, древесины и т.д. Это «семена всех вещей», или, как их называл Аристотель, «гомеомерии», то есть «подобочастные». Семена обладают всеми качествами тел и бесконечно делимы.

Основной принцип Анаксагора: «все во всем».

Качество вещей — это преобладание в них определенного элемента. В любом месте космоса содержатся гомеомерии всех видов. Гомеомерии пассивны, источник их движения «нус» — ум. Он и движет мир, и познает его. Познавая мир, ум обладает совершенным знанием обо всем и имеет величайшую силу. Суть космогонии Анаксагора в том, что образование космоса — Земли, неба, звезд, Луны, Солнца — и придание им кругового движения происходит в результате действия «нуса» на первоначальную смесь всего во всем.

Школа элеатов

По времени возникновения элеаты (Ксенофан, Парменид, Зенон, Мелисс) предшествуют Эмпедоклу и Анаксагору, например Парменид — современник Гераклита. Однако с точки зрения общей логики развития античной философии именно в элейской школе рождается новый тип философствования, философская рефлексия выделяется из общего контекста мышления и познания.

«Без всякого преувеличения можно сказать: философская онтология (учение о бытии) — а вместе с ней и настоящая философия вообще — началась именно с Парменида (первая половина V в.). Космологические построения милетцев, числовые спекуляции ранних пифагорейцев — все, что было до Парменида, еще не может считаться философией в строгом смысле слова. Даже у Гераклита философская проблематика (несмотря на внешние различия, близкая к проблематике Парменида) еще очень затемнена мифопоэтической оболочкой, в которую он облекал свои речения… Но Парменид не только поставил проблему бытия, но и решил ее прямолинейно и бескомпромиссно, не руководствуясь при этом никакими иными соображениями» [11].

Действительно, если вся предфилософия представляет собой выявление оснований познавательного опыта, направленного вовне, почему ее основными категориями становятся природа, космос, то философия элеатов переориентируется на само мышление, почему основной ее категорией становится бытие, бытие как таковое. Совершенно отчетливо это представлено тезисом Парменида:

«Одно и то же мысль о предмете и предмет мысли».

Намечаемый тем самым подход Парменид называет «путемистины», отличая его от «пути мнения», то есть чувственного восприятия мира, обыденного сознания, здравого смысла, которые заведомо не могут дать истинного представления о нем. Структура и строение мира в элейской философии оказывается, таким образом, его логической структурой и строением. Именно это подводит их к открытию законов логики, а, с другой стороны, заставляет «заместить» этими законами законы физического мира. Иначе говоря, согласно элеатам, существует только мыслимый мир, то же, что не мыслимо, — не существует. Подобная позиция, действительно, здравым смыслом не воспринимается, что составляет и немалую трудность для приступающих к изучению философии. Здесь же следует искать объяснение «аристократическому» презрению античного мудреца к мнению «толпы» (глупцов, буквально — идиотов).

Основная проблема элеатов, как она была обозначена Парменидом,— проблема бытия. Его главный тезис в том, что существует только бытие, а небытие не существует.

Вместо прорицания, метафоры, столь характерных для предшествующих философов, Парменид прибегает к доказательству философского тезиса. Небытие не существует, потому что оно не мыслимо. А не мыслимо оно потому, что сама мысль о небытии делает небытие бытием в качестве предмета мысли. Но если небытие не существует, то бытие едино и неделимо. Разделить бытие на части могло бы лишь небытие, но его не существует. Бытие неподвижно, ибо что-то может появляться только из небытия и исчезать только в небытии, которого нет.

Уже в исходных тезисах Парменида заложен логический механизм развертывания всего идейного содержания элейской философии. В самом деле, что, собственно, означает утверждение: «Небытие невозможно ни познать, ни в слове выразить»? Небытию невозможно подобрать определение. Бытие же определяется через такие понятия, как пространство, время, движение. Однако движения не существует. Не существует поэтому и времени. Бытие Парменида поэтому имеет только пространственную форму существования. Оно «подобно массе хорошо закругленного шара, повсюду равностоящей от центра».

Учение Парменида противостоит гераклитовскому panta rei принципу текучести бытия. В этом отношении оно, коррелируется с основной мировоззренческой установкой традиционного общества, негативно относящегося к любым изменениям, новациям. По этому признаку, например, современный французский социолог и этнограф Леви-Строс различает общества «горячие» и «холодные». «Горячие» общества ориентированы на изменения. Меняются вещная среда, нравы, обычаи, взгляды, язык и т.п. Именно в таком обществе начинает жить большинство человечества со времен неолита. Главная особенность «холодного» общества — способность не изменяться. Как показал другой французский этнолог и философ, Леви-Брюль, архаическое мышление является «пралогическим», в частности, в нем не выполняется основной формально-логический закон — закон противоречия. Оно не чувствительно к очевидным для современного мышления противоречиям. Леви-Строс «приводит характерный пример: у племен австралийского Нового Южного Уэльса существует оппозиция между пищухой — тотемом женской половины племени и летучей мышью — мужским тотемом. На вопрос этнографа Рэдклиф-Брауна: “Какое сходство между летучей мышью и пищухой?” — информатор отвечает: “Но посмотри же! Они обе живут в дуплах деревьев!”». «…Сходство, согласно Джону Серлю, пустой предикат, “любые две вещи похожи в том или ином отношении”. Недаром сумасшедший Шляпник из “Алисы в стране чудес” так и не дает разгадки, чем же ворон похож на конторку. Логика предполагает не только следование тем или иным законам рассуждения, но и знание о существовании этих законов». Парменид, обосновывая свою позицию, фактически подошел к данному закону, который в формулировке Аристотеля выглядит следующим образом: «Не может одно и то же в то же самое время быть и не быть».

Аргументацию Парменида развил его ученик, третий выдающийся представитель школы элеатов, Зенон. Тезис своего учителя о единстве и неподвижности бытия он доказывал методом «от противного». В историю культуры вошел целый ряд парадоксов, или апорий, сформулированных Зеноном в ходе решения этой общей задачи. Таковы апории «Дихотомия», «Стрела», «Ахиллес и черепаха», «Стадион».

Первая из них («Дихотомия» — букв. перевод: «деление пополам») говорит, что прежде чем пройти весь путь, движущееся тело должно пройти половину этого пути, а еще до этого — четверть и т.д.; поскольку процесс деления бесконечен, то тело вообще не может начать двигаться. Согласно второй, быстроногий Ахилл не может догнать черепаху, т.к. пока пробежит разделяющее их расстояние, она все же успеет проползти некоторый отрезок, пока он будет пробегать этот отрезок, она еще немного отползет и т.д. Третья апория утверждает: стрела в каждый момент времени находится в определенной точке пространства, занимая равное ее длине место, где она, очевидно, покоится. Значит, она неподвижна, ибо оказывается, что весь полет стрелы представляет сумму покоев. Для того чтобы двигаться, она должна в каждый момент времени и находиться в определенном месте, и не находиться, что противоречиво.

Следует учитывать, что апории вовсе не должны были доказать невозможность реального эмпирически наличного движения, движения «в мире по мнению». Зенон лишь хотел показать, что движение теоретически не мыслимо, оно невозможно в «мире по истине».

Суть в том, что мы в принципе в определенных случаях не можем мыслить мир непротиворечиво. Движение — пример тому. Парадокс возникает оттого, что мы априори не допускаем возможности противоречия в теоретической картине мира, считаем его неприемлемым. В формальной элементарной логике дело обстоит именно таким образом, там действуют законы противоречия и исключенного третьего. Но почему мы должны считать, что мир подчиняется законам формальной логики? [7]; [16]; [18].

Античный атомизм

Основатели античного атомизма — Левкипп (500—440 гг. до н.э.) и Демокрит (ок. 460—370 гг. до н.э.). Атомистика возникла как попытка преодоления теоретических трудностей, которые были вскрыты Парменидом и его учениками в процессе анализа понятий бытия и небытия, единого и многого, пространства и движения. Элеаты отрицали существование небытия. Согласно атомистам, существует и бытие и небытие. Небытие — это пустота, которая истолковывалась в физическом смысле. Если пустота едина, то бытие — множественно. Оно состоит из атомов — неделимых, совершенно плотных, непроницаемых частиц. Пустота беспредельна и бесформенна, каждый член бытийного множества (атом) определен своей внешней формой. Число форм атомов бесконечно. Кроме внешней формы, порядка, положения и величины, атомы обладают также подвижностью в пустоте. Движение — вечное свойство атомов, данное «от природы». Вследствие своей малой величины атомы не воспринимаются чувствами. Сталкиваясь, атомы изменяют направление своего движения, «складываясь и сплетаясь… рождают вещи». Изменение вещей объясняется изменением их порядка и положения. Атомы вечны и неизменны, вещи же преходящи и изменчивы. Атомисты, таким образом, примиряли Гераклита и Парменида: мир вещей текуч, мир элементов, из которых состоят вещи, неизменен.

Беспредельная пустота наполнена многими мирами. Они возникают естественным образом из вихреобразного движения атомов. Земля находится в центре космоса. Движение атомов несвободно.

Главный закон мироздания, по Левкиппу: «Ни одна вещь не происходит попусту, но все в силу причинной связи и необходимости».

Поскольку же все, имеющее причину, определяет ее с необходимостью, ничего не происходит случайно. Случайность мнима.

«Люди измыслили идол (образ) случая, — говорит Демокрит, — чтобы пользоваться им как предлогом, прикрывающим их собственную нерассудительность» [1].

Итак, атомисты отрицали объективность случайности: случайно то, причину чего мы не знаем. Для ранних этапов развития философской рефлексии по поводу категорий необходимости и случайности вообще характерна абсолютизация момента необходимости, что придает возникающим здесь интерпретациям оттенок фатализма и ведет к отрицанию статуса реальности за случайностью. С другой стороны, категория необходимости не дифференцируется в достаточной степени от причинности. Кстати, отнюдь не сразу способность адекватно оперировать данными категориями формируется и в мышлении ребенка. Так, мышлению ребенка свойственна недифференцированность случайности и неслучайности. «Для такого ребенка, — считал швейцарский психолог Ж.Пиаже, — нет ничего умозаключаемого с полной уверенностью, но нет ничего и подлинно случайного. Его мышление постоянно находится в состоянии промежуточном между этими двумя полюсами» [13]. Даже в среднем детском возрасте ребенок, хотя и осознает случайный характер событий, но, тем не менее, чаще всего не обладает еще адекватным интеллектуальным снаряжением для их учета и оценки.

Осмысление принципа всеобщей объективной причинной обусловленности всех явлений природы приобрело большое значение в связи с развитием современных физических теорий, в частности квантовой механики. Как известно, основную роль в квантовой физике играют вероятностно-статистические методы. Последнее инспирировало дискуссию вокруг проблемы: являются ли случайность и вероятность фундаментальными особенностями микромира, а значит, неустранимыми и непреодолимыми в теории, или же они представляют собой лишь проявление нашего незнания (как о том говорил еще Демокрит). Можно ли построить жестко детерминированную модель объясняемого явления, исключающую из его описания случайность? Из ее возможности исходил, например, А.Эйнштейн. В своем письме одному из создателей квантовой механики М.Борну он писал: «В нашем научном ожидании мы выросли антиподами. Ты веришь в бога, играющего в кости, а я — в полную закономерность в мире чего-то объективно существующего…» [3].

У атомистов развивалось учение о микрокосме и макрокосме. Человек и животное — это «малый мир». То, что происходит в микрокосме, происходит и в «большом мире» — макрокосме. Тело человека и животных состоит из атомов и пустоты, а с другой стороны, в природе есть и душа и разум. Душа телесна, мышление происходит из смешения атомов в определенной пропорции. Душа смертна, смерть — это выход атомов в виде дыхания.

Подобно элеатам, Демокрит различает уровни чувственного и рационального познания. Возможности первого ограничены. Ощущения (вкусовые, слуховые и зрительные) объясняются истечениями атомов из вещей и явлений. Но сами атомы, так же как и пустота, лежат за пределами чувственного познания, открыть их можно лишь в результате напряженного размышления. Это доступно лишь немногим, мудрецам.

«Мудрец — мера всех существующих вещей. При помощи чувств он — мера чувственно воспринимаемых вещей, а при помощи разума — мера умопостигаемых вещей».

Софисты

Софисты — буквально «учителя мудрости» (от греческого термина, обозначавшего умение хитроумно вести прения). Возникновение софистики как философского течения в Древней Греции V—IV вв. до н.э., особенно в Афинах, тесно связано с развитием античной демократии. Во все большей степени ставятся под вопрос традиционные формы религиозной, моральной и политической жизни, растет автономизация человека относительно общества. Последнее очень емко выражено, например, словами одной из трагедий Еврипида, находившегося под влиянием софистов:

«Наш разум в каждом из нас есть бог».

Усложнение общественной жизни, политическая борьба, развитие судебного дела исключительно повышали значимость публичных выступлений, требовали овладения искусством красноречия и спора, соответственно, риторикой и эристикой. Эти потребности удовлетворялись софистами,

переходившими из города в город, и за деньги, иногда очень большие, обучавшие всех желающих овладению своим искусством. Софисты учили побеждать противника в спорах и тяжбах. Адвокатов тогда не было, как, впрочем, и следственной процедуры, истина в суде никого не интересовала, важна была убедительность речей тяжущихся сторон. Поэтому слово софист приобрело предосудительный смысл. Под софистикой стали понимать преднамеренное применение ложных, обманчивых доводов, софизмов, словесных ухищрений, вводящих в заблуждение, но выдаваемых за правильные с целью добиться победы над оппонентом. Примером может служить софизм «Рогатый»: «То, что ты не потерял, ты имеешь; ты не потерял рога; следовательно, ты их имеешь». Ошибка здесь состоит в неправомерном заключении от общего правила к частному случаю, который это правило по существу не предусматривает.

Тем не менее софистика в качестве философской традиции сыграла значительную роль в истории философской мысли. С нее начинается антропологический поворот античной философии. Основатель софистики Протагор (ок. 480—410 гг. до н.э.) говорил:

«Человек — мера всех вещей: существующих — что они существуют, несуществующих — что они не существуют».

Софисты отталкивались от идеи Гераклита о всеобщей изменчивости бытия, абсолютизируя, доводя ее до крайности. Отсюда вывод: все истинно, ибо возможны как минимум два противоположных мнения о всех вещах; человек свободен в выборе мнений. Истина у каждого своя, так как объективного критерия выбора нет. Главным критерием может служить лишь выгода того, кто подобный выбор осуществляет.

В теории познания это приводило к агностицизму, представлению о непознаваемости мира, в этике — к этическому релятивизму, т.е. относительности понятий добра и зла. Вместе с тем агностицизм и релятивизм софистов имели своим достоинством антидогматизм: он подрывал слепую веру в авторитеты. Требуя всему доказательств, даже нарушая еще не открытые законы логики, они тем самым способствовали их выявлению.

Софисты первыми различили мышление и речь. От них берет начало обсуждение проблемы происхождения языка: дан ли он «по природе» или установлен «по закону». Это связано с их общим различением того, что существует «по природе», и того, что существует по установлению людей. Софисты, таким образом, дифференцировали природные и социальные процессы. Софист Гиппий утверждал, например:

«Закон, властвуя над людьми, принуждает ко многому, что противно природе».

Другой софист Антифонт, опираясь на эти идеи, приходил к критике рабства как общественного установления, противоречащего природе и договорной теории происхождения государства.

Сократ

Жизнь и смерть Сократа (469—399 гг. до н.э.) действительно стали «олицетворением философии» (К.Маркс). Они находились в полном соответствии его учению. «Пока я дышу и остаюсь в силах, — говорил он на суде, — не перестану философствовать». Будучи приговорен по ложному обвинению к смертной казни и имея возможность бежать, этого не сделал, так как, по его убеждению, справедливо, чтобы гражданин соблюдал законы государства, плохи они или хороши, а также потому, что само философствование есть не что иное, как умирание для земной жизни и подготовка к освобождению бессмертной души от ее смертной телесной оболочки.

В центре внимания Сократа — человек. Его основным тезисом стали слова, начертанные на храме Аполлона в Дельфах: «Познай самого себя». Его «демон», как уже говорилось, был одной из исторически первых форм выражения рефлексивной позиции (è 1.2).

В отличие от скептиков, вообще отрицавших истину, и софистов, сводивших ее к субъективному выбору, Сократ верил в объективность, «божественность» истины.

Однако она не дана в готовом виде, ее следует искать, необходимо пройти путь от незнания к знанию. Поэтому другой тезис, выражающий суть его философии, звучит: «Я знаю, что ничего не знаю». Подлинная мудрость начинается с осознания границ своего знания.

Сократовский метод приобретения знания характеризуют обычно как «субъективную диалектику». Это путь к выяснению истины в споре, диалоге, через противопоставление разных позиций и подходов к решению некоторой проблемы, вопроса. Часто используемый прием ведения спора — ирония. В начале спора Сократ принимает позу простака, малосведущего человека. Но задавая свои по форме наивные вопросы, он заставляет оппонента теряться, запутываться в противоречиях. Его самоуверенность и спесь улетучиваются, а душа оказывается готовой следовать доводам разума. Но самому Сократу истина неизвестна. Ей необходимо как бы помочь родиться. Поэтому свой метод Сократ сравнивал с повивальным искусством — майевтикой.

Однако что значит знать? Знать, согласно Сократу, значит приобрести понятие, дать определение чему-то. Поэтому типичные вопросы, которые он ставит в своих спорах: что есть прекрасное само по себе? что есть мужество само по себе? и т.п.

Прежде всего Сократа волновали нравственные проблемы, его философия — этический антропологизм, философия морали. В центре его внимания вопросы о моральных качествах человека, добродетелях. Добродетельными же людей делает знание того, что такое добро и что такое зло. Например, знание того, что есть мужество, делает человека мужественным. Зло есть результат незнания доброго. Нравственность — следствие знания. Позиция Сократа — это позиция этического рационализма. Для критики она уязвима. Уже Аристотель возражал Сократу в том духе, что иметь знание о добре и зле и уметь пользоваться этим знанием — не одно и то же. Люди порочные, имея такое знание, игнорируют его. Люди невоздержанные делают это невольно. Кроме того, знание надо уметь применять к конкретным ситуациям. Этические добродетели достигаются путем воспитания, это дело привычки. Нужно, например, привыкнуть быть храбрецом [16].

В заключение следует отметить, что свои взгляды Сократ излагал всегда в изустной форме. Он принципиально ничего не писал, считая, что письменность омертвляет мысль, мешает ее глубокому внутреннему усвоению. Главные источники, позволяющие судить о жизни и учении Сократа, — свидетельства его учеников — историка Ксенофонта и философа Платона.

!Задание 3.2.Утверждают ли апории Зенона, что реального, эмпирически наличного движения не существует? Что они утверждают?