Свидетельство первоисточников

Проблематика

1. Основополагающей проблемой новой философии является вопрос об источнике и критерии знания. В зависимости от решения этой проблемы всех интересующих нас мыслителей делят на эмпириков и рационалистов. Эмпирическую ветвь представляют английские мыслители Бэкон, Гоббс, Локк, Беркли, Юм. Рационализм представлен континентальными философами Декартом, Спинозой, Лейбницем. В данном случае под рационализмом понимается определенная гносеологическая позиция.

Эмпиризм (mpeir…a— опыт) — это гносеологическая позиция, согласно которой источником и критерием знания служит чувственный опыт. Эмпиризм — это усовершенствованный сенсуализм (sense — чувство). Формула эмпиризма — «Нет ничего в разуме, что прежде не побывало в чувстве». Своими истоками эмпиризм восходит к Аристотелю, полагавшему, что до опыта душа подобна «чистой дощечке» (tabula rasa).

Рационализм (racio — мышление) — это гносеологическая позиция, согласно которой источником и критерием знания служит мышление. Лейбниц добавляет к формуле эмпиризма убийственную поправку «Нет ничего в разуме, что прежде не побывало в чувстве, кроме самого разума». Своими истоками рационализм восходит к Платону, учившему о том, что до опыта душа обладает некими врожденными знаниями, без которых был бы невозможен сам опыт.

2. Второй важнейшей проблемой является вопрос о путях обретения знания. Актуальность этой проблемы объясняется убежденностью философов Нового времени в том, что истина открывается не спонтанно, а благодаря применению методу. Линия, начерченная по линейке, в любом случае совершеннее линии, выполненной от руки. В утверждении необходимости метода и эмпирики и рационалисты солидарны, хотя и расходятся во мнения относительно его содержания. Особое значение в данном случае имеют воззрения Бэкона[3] и Декарта[4].

Согласно Бэкону, адекватному отражению природы препятствуют присущие нашему уму субъективные предрассудки[5]. Эти предрассудки — Бэкон называет их идолами — делятся на четыре вида: идолы рода, пещеры, рынка и театра. Идолы рода (под «родом» в данном случае подразумевается «род человеческий») присущи всем людям и возникают из «стремления объяснить действия природы по аналогии с действиями и поступками человека»[6]. Сюда относятся: приписывание вещам целей, внесение в окружающий мир порядка и единообразия, влияние страстей, обман чувств. Идолы пещеры — это заблуждения отдельного человека, связанные с особенностями его характера, образования, образа жизни, его личными пристрастиями. Идолы рынка— неизбежные спутники человеческого общения, возникающие в результате молчаливого договора об установлении смысла употребляемых слов и выражений. Как правило, смысл это темен и неясен. К разряду ничего не обозначающих выдумок относятся такие понятия, как «судьба», «перводвигатель», «круги планет», «бытие». Дело усугубляется тем, что «слова в большинстве случаев формируются исходя из уровня понимания простого народа и устанавливают такие различия между вещами, которые простой народ в состоянии понять»[7]. И наконец, идолы театра — вымышленные картины действительности, под воздействием которых мы видим мир не своими собственными глазами, а глазами авторитетов. Среди великих «театральных постановщиков» Бэкон особо выделяет Аристотеля, Платона и Пифагора. При этом Бэкон достаточно проницателен: он подчеркивает, человек в состоянии освободиться лишь от идолов театра. «Идолы же остальных видов всецело господствуют над умом и не могут быть полностью удалены из него»[8].

3. Философы Нового времени уделяет пристальное внимание типологии знания.

Согласно Локку, все знания делятся на интуитивные (непосредственные), демонстративные (выводные) и чувственные. Наименее достоверны знания третьего вида. Существования Я познается интуитивно, Бога — демонстративно, существование вещей — посредством чувственного опыта[9]. Основу всякого знания образует интуиция. Все иные виды имеющихся у нас сведений принадлежат области мнения, которые, в свою очередь, бывают более или менее вероятные[10].

4. Отказавшись от религиозной картины мира, мыслители Нового времени вновь вынуждены искать ответ на вопрос о том, что существует самостоятельно, а что — «благодаря другому». Существующее самостоятельно называется субстанцией(от лат. substanio — «лежащее в основании», аналог русской «сущности»). Вопрос этот имеет долгую историю. Субстанции — это те же первоначала досократиков. Например, для Демокрита субстанциями являются атомы. В средние века всё тварное существовало благодаря Творцу.

Декарт делит субстанции на несотворенные и сотворенные. Несотворенная субстанция — это Бог. Сотворенные субстанции делятся на протяженные и мыслящие, или материальные и нематериальные. Система Декарта дуалистична в двух смыслах: Бог противоположен миру, дух — телу.

Согласно Спинозе, субстанция — Бог, или природа. Ограниченных субстанций быть не может. Спиноза — классический монист и пантеист.

По Лейбницу, субстанции — монады. Частный пример монад — душа. Верховная монада — Бог. Лейбниц — объективный идеалист и плюралист.

Гоббс учит, что субстанции — это единичные тела. Нематериальных субстанций нет. Гоббс — материалист.

Антипод Гоббса — Беркли. Субстанции — это души. Материальных субстанций — нет. Беркли — субъективный идеалист. По Юму, вопрос о субстанции относится к разряду неразрешимых. Юм — скептик.

СВИДЕТЕЛЬСТВО ПЕРВОИСТОЧНИКОВ

[1] Гоббс. Сочинения. М. 1989. С. 76.

[2] См.: Виндельбанд. В. История Новой философии. М. 2000. С. 141–144

[3] «Наша цель состоит в том, чтобы найти и предоставить интеллекту необходимую помощь, благодаря которой он сможет преодолеть все трудности и раскрыть тайны природы. Ведь ни один человек не обладает такой твердой и опытной рукой, чтобы быть способным провести прямую линию или начертить совершенный круг, тогда как он легко может сделать это с помощью линейки или циркуля. Именно это мы и собираемся сделать; к подобной цели и направлены все наши усилия: с помощью особой науки сделать разум адекватным материальным вещам, найти особое искусство указания или наведения, которое раскрывало бы нам и делало известным остальные науки, их аксиомы и методы» (Бэкон. Сочинения. М. 1977. Т. 1. С. 285).

«Ни голая рука, ни предоставленный самому себе разум не имеют большой силы. Дело совершается орудиями и вспоможениями, которые нужны разуму не меньше, чем руке. И как орудия руки дают или направляют движение, так и умственные орудия дают разуму указания или предостерегают его» (Бэкон. Сочинения. М. 1972. Т. 2. С. 12).

«Разум, предоставленный самому себе, если это ум трезвый, терпеливый и упорный … пытается идти по … истинному пути, но с малым успехом. Ибо разум, если им не управляют и не помогают ему, бессилен и вовсе не способен преодолеть темноту вещей» (Бэкон. Сочинения. М. 1972. Т. 2. С. 15).

«Ни голая рука, ни предоставленный самому себе разум не имеют большой силы. Дело совершается орудиями и вспоможениями, которые нужны разуму не меньше, чем руке. И как орудия руки дают или направляют движение, так и умственные орудия дают разуму указания или предостерегают его» (Бэкон. Сочинения. М. 1972. Т. 2. С. 12).

«Разум, предоставленный самому себе, если это ум трезвый, терпеливый и упорный … пытается идти по … истинному пути, но с малым успехом. Ибо разум, если им не управляют и не помогают ему, бессилен и вовсе не способен преодолеть темноту вещей» (Бэкон. Сочинения. М. 1972. Т. 2. С. 15).

[4] «Гораздо лучше никогда не думать об отыскании истины какой бы то ни было вещи, чем делать это без метода: ведь совершенно несомненно, что вследствие беспорядочных занятий такого рода и неясных размышлений рассеивается естественный свет и ослепляются умы… Под методом же я разумею достоверные и легкие правила, строго соблюдая которые человек никогда не примет ничего ложного за истинное и, не затрачивая напрасно никакого усилия ума, но постоянно шаг за шагом приумножая знания, придет к истинному познанию всего того, что он будет способен познать» (Декарт. Сочинения. М. 1989. Т. 1. С. 86).

[5] «Ведь человеческий ум, затемненный и как бы заслоненный телом, слишком мало похож на гладкое, ровное, чистое зеркало неискаженно воспринимающее и отражающее лучи, идущие от предметов; он скорее подобен какому-то колдовскому зеркалу, полному фантастических и обманчивых видений» (Сочинения. М. 1977. Т. 1. С. 306).

[6] Бэкон. Сочинения. М. 1977. Т. 1. С. 308.

[7] Бэкон. Сочинения. М. 1977. Т. 1. С. 309.

[8] Бэкон. Сочинения. М. 1977. Т. 1. С. 307.

[9] «Хотя непосредственный чувственный опыт дает нам наименее достоверное знание, тем не менее это — именно знание, а не вероятность» (Локк. Сочинения в трех томах. М. 1985. Т. 2. С.?)

«Если я, например, вижу, что кто-нибудь ходит по льду, это более чем вероятность, это — знание» (Локк. Сочинения в трех томах. М. 1985. Т. 2. С. 135).

[10] «Вероятность есть видимость соответствия на основании не вполне достоверных доводов. Доказательство есть раскрытие соответствия или несоответствия двух идей через посредство одного или нескольких доводов, находящихся между собой в постоянной, неизменной и видимой связи. Вероятность есть лишь видимость подобного соответствия или несоответствия через посредство доводов, связь которых не является постоянной и неизменной или по крайней мере не осознается таковой, но бывает или кажется таковой в большинстве случаев и достаточно для того, чтобы побудить ум судить о том, что данное положение скорее истинно или ложно, нежели наоборот (Локк. Сочинения в трех томах. М. 1985. Т. 2. С. 133).

«Разница между вероятностью и достоверностью, между верованием и знанием состоит в том, что во всех частых знания есть интуиция: каждая непосредственная идея, каждый шаг имеет свою видимую и достоверную связь. Не то с верой: меня склоняет верит нечто внешнее к той вещи, в отношении которой у меня есть вера, нечто такое, что не имеет очевидной связью не с вещью, ни со мной и что поэтому не показывает ясно соответствия или несоответствия рассматриваемых идей» (Локк. Сочинения в трех томах. М. 1985. Т. 2. С. 135).