Iii. причинное объяснение

ДЕМОКРИТ (460–371 до Р.Х.)

I. ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО

ВЫЗОВ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕЙ МЫСЛИ

Что заставляет нас сделать этот не вполне традиционный выбор? Ведь обычно Демокрита рассматривают либо как досократика, чье учение стоит в ряду других раннефилософских космогоний, либо как фигуру послесократовской эпохи, рядоположенную с такими великими мыслителями, как Платон и Аристотель. Обращение к философии Демокрита еще до того, как проанализирован феномен софистики, отчетливо обнажающий переход от одной эпохи философствования к другой, ощутимо меняет устоявшуюся перспективу историко-философского процесса. Тем не менее, этот выбор не случаен и отнюдь не произволен.

Среди всех философов классической поры именно Демокрит по проблематике своего учения стоит ближе всего к досократикам. Атомизм является философией всецело космогонической, ничем не отличаясь в этом от учений, скажем, элеатов или милетцев. Однако фигуру Демокрита, несмотря на отмеченное сходство, совершенно справедливо относят к иной культурной эпохе. Ибо, вращаясь в кругу тех же тем и вопросов, что и досократическое сознание, его мысль выдвигает принципиально иные их решения.

Основные положения Демокрита резко контрастируют с ключевыми установками, определяющими облик раннегреческой космогонической философии в целом. Он как будто намеренно бросает вызов предшествующей мысли, противопоставляя свое решение в каждом важном пункте миропонимания тому, которое – при разности и самобытности философских позиций досократиков – их объединяло.

Если бы речь не шла о столь развернутом и основательном учении, как демокритовское, можно было бы расценить почти нарочитое его противостояние предшественникам как своего рода интеллектуальный эпатаж. Будто намеренно, пункт за пунктом, Демокрит отвергает то, что служило согласию досократовской мысли. Силой и последовательностью своего отрицания и противостояния общепринятым философским установкам абдерский мыслитель отчетливо обнаруживает свою принадлежность новой философской эпохе.

ВРЕМЯ И ОБРАЗ ЖИЗНИ

Демокрит является современником старших софистов (Протагора, Горгия) и Сократа, которого он пережил почти на тридцать лет. В отличие от большинства эллинских мыслителей, происходивших из самых славных мест Греции, Демокрит родился в небольшом городке Абдеры, расположенном на северном побережье Эгейского моря. После смерти отца Демокриту и двум его братьям досталось весьма значительное имущество. При его разделе будущий философ предпочел взять себе меньшую часть, заключавшуюся в деньгах. Это было сознательное и продуманное решение. Став обладателем довольно крупной суммы денег (около ста талантов), Демокрит отправляется в путешествия, в которых проводит значительную часть жизни. Он побывал во многих странах древней культуры, общался с халдейскими магами, египетскими жрецами, и даже – не исключено – индийскими учителями мудрости. Пытливость вела его по дорогам Передней Азии и Египта. Он видел далекую Нубию и, возможно, не менее далекую Индию.

Мало кому из эллинов удавалось побывать во всех тех местах, которые посетил философ, и едва ли кто-нибудь совершал подобные странствия по доброй воле, не влекомый нуждой или стремлением к выгоде. Демокрит как будто хочет изведать все многообразие мира, проникнуться всей его ученостью. В неутомимых странствиях угадывается стремление дойти до пределов известного, перешагнуть границы обитаемого пространства. Такой же будет и его мысль, исполненная страстью охватить все, желающая проникнуть за все мыслимые пределы к сокровенным основам бытия.

На родину Демокрит возвращается бедняком. Он ведет тот же непритязательный образ жизни, что и прежде, когда был богат, весь увлеченный своими учеными занятиями. Рассказывают о необыкновенном прилежании и трудолюбии Демокрита, об отсутствии в нем стремлений к славе и известности. Однако в глазах сограждан он был человеком, растратившим отцовское наследство, что вызывало осуждение. В Абдерах даже существовал закон, запрещавший хоронить таких людей в пределах отечества. Но когда народу был прочитан "Великий Мирострой" – главное произведение Демокрита – город торжественно постановил воздвигнуть мыслителю бронзовую статую и выдать награду – сто талантов. Деньги, с которыми философ начинал свой жизненный путь, теперь вернулись к нему как оценка его дарования.

Предание гласит, что, стремясь полностью отрешиться от восприятий окружающего мира, препятствующих, по убеждению Демокрита, истинному познанию, абдерский мыслитель в конце жизни ослепил себя. Он сделал это, направив при помощи зеркала сверкающий луч солнца прямо в глаза. Ослепив себя сиянием света, Демокрит погрузился во мрак, чтобы в нем видеть только умственным зрением, всецело сосредоточенным на содержании бытия, которое никогда не дано увидеть человеческому глазу. Эта легендарная слепота философа – слепота, рожденная светом – служит емким символом силы и слабостей демокритовского учения.

ФИГУРА ЛЕВКИППА

Некоторые античные авторы сообщают о существовании учителя Демокрита, выходце из Милета по имени Левкипп. Ему приписывают идею о неделимых формах (атомах) и пустоте как первоосновах сущего. Возможно, Левкипп в самом деле является родоначальником атомизма, однако скудость и разрозненность сведений о нем превратили мыслителя в фигуру почти легендарную. Сомнения в его реальном существовании выражались как в древности, так и в наше время. Собственных изречений Левкиппа не сохранилось (за исключением, возможно, одного). Хотя существует немало отрывков, излагающих атомистическое учение, которые начинаются словами: "Левкипп и Демокрит говорят..." Таким образом, если Левкипп – историческая личность, его идеи полностью вошли в философию Демокрита и стали существовать под именем последнего, влившись в общее учение атомизма.

СМЕЮЩИЙСЯ ФИЛОСОФ

Демокрита прозвали "смеющимся философом", отразив таким образом отношение мыслителя к окружающей жизни. Говорят, причиной прозвища стала реакция Демокрита на неразумие людей. Все, что люди совершают, что ценят и к чему стремятся, казалось ему пустым и ложным. "Он смеялся, считая достойными смеха все человеческие дела", – сообщает Ипполит.

Некогда Гераклита прозвали "плачущим философом" из-за сострадания, которое он испытывал к людям, живущим по меркам Многого, подчиняющим свои стремления и усилия тому, что требовал от них разноликий мир. Скорбная жалость Гераклита к людям заключает в себе нечто большее, чем простую человечность. В ней живет ощущение, что превратное положение людей есть общий удел человеческий, от которого вполне не избавлен никто в этом мире. Для Гераклита, как и всех досократиков, человек еще всецело заключен в космосе и неотъемлем от него; жизнь человека соизмерена с ходом мирового бытия.

Видя ту же тщетность и ложность обычных человеческих дел и воззрений, Демокрит, напротив, смеется. Что заключает в себе этот смех? В нем – обличение и превосходство. Смех – торжествующая укоризна миру, неспособному превзойти самого себя и остающегося во власти ложного существования. Он может прозвучать лишь из уст того, кто ощутил себя свободным. Лишь очутившись вне пределов космоса, а значит и вне власти обычных сил миропорядка, определяющих ход всех вещей, Демокрит стал смеющимся философом. Дойдя мыслью до пределов сущего, удержав духовным усилием исходные и непреходящие основы бытия, он преступил границы мироздания и оставил его за спиной. Смехом заявляет себя существо, приобщенное уже не к "миру сему", а к изначальности бытия, его вековечной истине, силой которой существует все на свете, и даже бессмертные боги.

ТВОРЧЕСТВО

Демокрита можно, пожалуй, назвать первым ученым-энциклопедистом. И для досократиков, как мы помним, была характерна многосторонность творчества, в котором они выходили далеко за пределы собственно литературного труда. Однако именно о нем сказал Аристотель: "Вообще, кроме поверхностного, никто ни о чем не установил, за исключением Демокрита. Последний, кажется, рассуждал обо всем".

II. АТОМИЗМ

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Суть демокритовского учения можно изложить весьма лаконично. Диоген Лаэртский делает это так: "Начала Вселенной суть атомы и пустота, все остальное лишь считается существующим. Миры бесконечны и подвержены возникновению и разрушению. Ничто не возникает из несуществующего, и ничто не разрушается в несуществующее. Атомы тоже бесконечны по величине и количеству, они вихрем несутся во Вселенной и этим порождают все сложное – огонь, воду, землю, ибо все они суть соединения каких-то атомов, которые не подвержены воздействиям и неизменны в силу своей твердости... Все возникает по неизбежности: причина всякого возникновения – вихрь, и этот вихрь он называет неизбежностью. Конечная цель есть душевное благосостояние; и оно не тождественно с наслаждением, как ошибочно понимали некоторые, – это состояние, при котором душа пребывает в спокойствии и равновесии, не смущаемая ни страхом, ни суеверием, ни иною какою-нибудь страстью. И он называет его также "благодушием" и многими другими именами" (ДЛ IX, 44–45).

Выглядит как будто просто, даже бесхитростно. Тем не менее, именно это воззрение вместило в себя пересмотр основных установок раннегреческой космогонической философии, а вместе с ней и всего досократического мироощущения, на чем мы остановимся ниже.

ОСОБЕННОСТЬ ПОНЯТИЯ "АТОМ"

Обычно демокритовские слагаемые всего сущего именуют "атомами", внося тем самым непроизвольное искажение в учение Демокрита. Для современного сознания "атом" – вполне определенная физическая величина: материальная частица, представляющая собой простую составляющую любого вещества (химического элемента). Данное значение слова вносит невольное искажение в понимание демокритовских первосущностей. Учение Абдерита решало вовсе не естественнонаучную, а философско-онтологическую задачу, в контексте которой понятие "атом" (по-греч. "неделимый") играло совершенно иную роль. Прежде всего, оно было не существительным, а прилагательным, не субъектом, а предикатом. Тем, что призвано было охарактеризовать слово "атом", является "форма" или "вид" (эйдос) сущего.

Необозримые в своем многообразии формы и виды сущего охвачены непрерывным процессом изменения, превращения, исчезновения. Ничто не остается одним и тем же, неизменно равным себе, не подверженным распаду и разрушению. Эту изменчивость, текучесть, преходящесть всякого существования обозначило понятие "делимость" – синоним изменения и распада. Но если остаться (хотя бы мыслью) в этой всеобъемлющей и неостановимой изменчивости и текучести, то само бытие будет утрачено. Если ничего не остается неизменным, значит ничего нет: оно либо уже обратилось в небытие, либо с неизбежностью обратится.

Поэтому среди всего множества преходящих форм и видов сущего Демокрит стремится дойти до тех, которые не подвержены изменениям: это значит дойти до бытия. Бытие суть не исчезновение, а пребывание. Следовательно, коль скоро бытие есть, основу его составляют некоторые простейшие, изначальные, всегда себеравные и непреходящие формы. Они – предел всего существующего. "Дальше" или "глубже" их ничего нет. Вне их – небытие, ничто. Эти две первосущности – исходное неразложимое (то есть не способное обратиться в ничто, "неделимое" = атомичное) бытие во-первых, и небытие во-вторых составляют основу мироздания. Их Демокрит и обозначает понятиями "неизменные формы" (атомы) и пустота. В них все имеет свое начало и они пребывают во всем. "Атомичность" (неделимость) изначальных форм бытия стала их общей характеристикой, подразумевающей ряд других, как то: "вечность", "изначальность", "неизменность" и т. д.

ПОЧЕМУ ИМЕННО "АТОМЫ"

Объяснение того, почему именно понятие "неделимости" употребляется в этом ряду, выражая собой и другие онтологические качества предельных форм сущего, следует искать в современной Демокриту интеллектуальной ситуации. Именно бесконечная делимость сущего стала той основой, благодаря которой смог сформулировать свои знаменитые апории Зенон. В поисках выхода из тупика, в который ставили мысль элейские апории, Левкипп (если верно, что он первый учил об "атомичности" форм) постулирует наличие предела делимости. Этим пределом служат неделимые изначальные виды сущего, из которых все остальные формы берут свое начало. Понятие "неделимости" здесь выражает емкий онтологический смысл: изначальную, вечную, неподверженную изменениям, постоянную, всегда себе равную определенность бытия, которая в то же время есть некое простейшее, неразложимое сущее – предельная форма существования, его исходная и непреходящая основа.

У Левкиппа и Демокрита, следовательно, атом имеет смысл главным образом не материальной частицы, а изначальной, неразложимой формы сущего. Она представляет собой тот простейший вид бытия, далее которого существующее просто помыслить невозможно. Таким образом, под атомами мы должны подразумевать неизменные формы, или виды (то есть, говоря языком первоисточника, "эйдосы" или "идеи") сущего. Но если демокритовские первоначала мы назовем "неизменные, непреходящие, вечные идеи", то для сознания возникнет совсем иной смысл и иной образ, нежели "материальная частица". Впрочем, отдавая себе отчет, что слову "идея" современное сознание также придает значение, которого Демокрит не подразумевал, мы откажемся и от него, сохранив более нейтральное и соответствующее духу учения наименование "неизменные формы" (виды) сущего.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ПОНЯТИЯ "АТОМ"

Вполне естественный акцент, который делал Демокрит на неделимости исходных форм сущего, привел к аберациям в позднейшей мысли, которая придала "атомичности" смысл не характеристики, а самостоятельного и ключевого понятия. И если Демокрит говорит о "формах, обладающих неделимостью" (то есть неразложимых), то позднейшая мысль, характеризуя его учение, – об "атомах, имеющих форму".

На примере атома мы видим, как философское понятие благодаря успехам физической науки приобрело конкретный физический смысл. Но тем самым исходное понятие оказалось деформировано. К Демокриту мы ближе не тогда, когда употребляем слово атом в его современном значении. Всякий раз, определяя нечто как предел мыслимого, мы воспроизводим демокритовский ход мысли и воскрешаем идею его "атома".

ПРЕДЕЛЫ МЫСЛИМОГО

Таким образом, неделимые формы и пустота Демокритова учения – это не столько физические определения, сколько фиксированные пределы мыслимого. Это те простейшие содержания, далее которых мысль двигаться не может и потому с необходимостью должна принять их за основу своего понимания сущего. Нельзя сказать, кем сотворены или откуда взялись эти первичные формы бытия. Относительно них не может быть поставлен даже сам вопрос о происхождении и истоке. Ибо смысл атомов и пустоты заключается как раз в том, что они – изначальности сущего. Они – тот незыблемый предел, на котором кончается область вопросов о происхождении, возникновении, порождении.

ДЕРЗОСТЬ МЫСЛИ

Демокрит являет нам пример ничем не ограниченного мышления, которое склонно признать лишь то, в чем удостоверилось в себе самом. Это мышление готово проникнуть даже сквозь тайну божественного бытия, обретая знание тех начал сущего, по отношению к которым даже боги вторичны. Радикальность, отвага и дерзость этой мысли удивительны и в то же время – как обнаруживает последующая история атомистического учения – опрометчивы.

Демокрит ищет то, что мысль, мыслящая бытие, должна принять с необходимостью. Это стремление приводит его к неделимым формам и пустоте – тем пределам, далее которых вообще мыслить невозможно. А потому сами эти пределы суть то, что всякое мышление должно принять с необходимостью и потому сами они суть знание подлинного бытия, а не сколь угодно глубокое мнение о сущем.

Как некогда Вихрь-Ум Анаксагора, увлекший мощным движением семена первобытной смеси, образовал из них космос, так теперь безудержная мысль Демокрита обрушила мироздание до его простейших основ, до "нечто" и "ничто", до неразложимого далее существования и столь же неразложимого небытия. Из "да" и "нет", из атомов и пустоты пытливый разум стал складывать свой образ вселенной. Но если "путь вниз", к элементарным основам сущего атомизму пройти удалось, то обратное восхождение к целостному образу бытия оказалось много труднее и, в сущности, потерпело неудачу. Даже если счесть истинной изначальную и вековечную простоту атомистического миростроя, сознание человека останется в вечном недоумении перед загадкой слаженности и многообразия окружающего мира, неведомо как возникшего из первичной простоты атомов и ничто, и неизвестно за счет какой силы длящего свое столь хрупкое, иллюзорное, многоликое бытие.

III. ПРИЧИННОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ