Охарактеризовать основоположения философской герменевтики ХХ в. Проанализировать концепцию Х.-Г. Гадамера и ее отличия от традиционной герменевтики

Традиции герменевтики были заложены еще в средние века при истолковании библейских текстов и способствовали разъяснению и истолкованию текстов, и лежали в основе перевода текстов с языка одной эпохи на язык другой эпохи. Основы герменевтики как общей теории понимания были заложены Ф.Шлейермахером (1768-1834), который выделил в тексте предметно-содержательный и индивидуально-личностный аспекты. Содержание текста, т.е. то, что описывалось, было противопоставлено выражению текста, т.е. тому, как описывалось событие, особенностям стиля изложения, проставлению акцентов в тексте и т.д. Главное в герменевтике, как считал Шлейермахер, понять не предметное содержание, выраженное в мысли, а самих мыслящих индивидов, создавших тот или иной текст. Последний аспект получил названия выразительного и долгие годы был собственным предметом понимания и толкования. В настоящее время в герменевтике понятие "текст" рассматривается предельно широко: от письменной формы в рамках естественного языка до записи текста в любой знаковой системе, от формы живого высказывания до выражения чувств и эмоций, выраженных в форме восклицаний (междометий).

Превращение герменевтики в философию связано с именем Хайдеггера, который стал рассматривать «понимание» не в гносеологическом, а в онтологическом плане, т.е. не как способ познания, а как способ существования. В экзистенциальной аналитике, развиваемой им в работе Бытие и время (1927), «понимание» выступает как одна из основных характеристик человеческого бытия (Dasein). Последнее есть то место в бытии, в котором возможна постановка вопроса о смысле последнего. Человеческое бытие, т.о., изначально находится в ситуации понимания. Задача герменевтики состоит в истолковании этой ситуации. Эти положения легли в основу концепции философской герменевтики Гадамера. Согласно подходу Хайдеггера, развитому в “Бытии и времени”, феномен понимания следует рассматривать не в теоретико-познавательной, а в онтологической плоскости. Человеческое бытие (Dasein) есть с самого начала бытие понимающее. Именно благодаря изначально присущему Dasein пониманию бытия в принципе возможно додискурсивное “раскрытие” мира. Анализ процесса этого раскрытия Хайдеггер называет “герменевтикой фактичности”. Задача такой герменевтики—истолкование изначально заложенного в человеческом бытии понимания бытия (Seinsverstдndnis). Стремясь в поздний период своего творчества (со 2-й пол. 1930-х гг.) освободить “фундаментальную онтологию” от экзистенциалистских обертонов, Хайдеггер ведет речь о понимании не в связи с человеческим бытием, а в связи с “историей бытия”, раскрытием которой является язык. Герменевтическая работа должна состоять в том, чтобы способствовать этому раскрытию.

Герменевтика традиционно трактуется как направление в философии и гуманитарных науках XX в., в рамках которого понимание рассматривается как условие (осмысление) социального бытия. Будучи понятой в узком смысле, герменевтика предстает как совокупность правил и техник истолкования текста в ряде областей знания – филологии, юриспруденции, богословии и др. К исторически сложившимся разновидностям герменевтики могут быть отнесены такие процедуры, как перевод (опыт иного и перенос смысла в свой язык); реконструкция (воспроизведение истинного смысла или ситуации возникновения смысла); диалог (формирование нового смысла [и самой субъективности] в соотношении с существующим смыслом). Будучи понятой более широко и нетрадиционно, герменевтика может рассматриваться как философская дисциплина, полагающая понимание как бесконечный процесс. Данная «бесконечность» воплощена в принципе герменевтического круга (целое понимается из частей, части – из целого). Итак, герменевтика (от греч., hermēneutikē [technē] – истолковательное [искусство]) может быть понята как искусство истолкования и понимания. И в таком виде она имеет многовековую историю. Однако нужно иметь в виду, что в XX в. в русле герменевтической традиции формируются две самостоятельные ветви:

1) герменевтика как теория и методология интерпретации текстов – здесь характерно: принципиальное возражение против превращения герменевтики в философию; опора на положения классиков герменевтической традиции (Ф. Аст, Ф. Шлейермахер, А. Бёк, В. Дильтей); разработка правил и процедур корректного истолкования литературных памятников; понимание герменевтики как науки, любое искажение которой рассматривается как субъективизм и релятивизм. Наиболее последовательное выражение данное понимание герменевтики нашло в трудах итальянского историка права Э. Бетти (последователи: Е.Д. Хирш, Т. Зеебом);

2) герменевтика как философия – возможность данного подхода заложена благодаря тому смещению в трактовке смысла и задач герменевтики, которое произвел М. Хайдеггер. Под влиянием хайдеггеровской «герменевтики фактичности», развернутой в работе «Бытие и время» (1927), вновь становятся актуальными проблемы историзма и психологизма, поставленные в свое время В. Дильтеем.

Гадамер Ганс-Георг (нем. Hans-Georg Gadamer; 11 февраля 1900, Марбург — 12 марта 2002, Гейдельберг) — немецкий философ, один из самых значительных мыслителей второй половины XX в., известен прежде всего как основатель «философской герменевтики». Гадамер, ученик Хайдеггера, тонкий и проницательный исследователь античной эпохи и философии Гегеля, в 1960 г. опубликовал ставшую классической работу «Истина и метод». Он оттолкнулся от мнения Хайдеггера о том, что герменевтический круг нельзя трактовать как порочный или как неустранимое неудобство. В нем заключена позитивная возможность постижения изначального, возможность, улавливаемая лишь тогда, когда первая и последняя задачи интерпретации естественным образом поняты: не допускать привнесения того, что проистекает из предрасположенности, предвидения, предзнания случайного или общепринятого свойства. Та интерпретация, что вытекает из самих вещей, гарантирует научность поиска. Существенно здесь не указание Хайдеггера на герменевтический круг, перед которым мы всегда находимся, а наблюдение, что в нем есть онтологически позитивный смысл.

«Герменевтический круг» – метафора, описывающая продуктивное движение мысли. Так, представляется очевидным, что часть понятна из целого и, напротив, целое – из части. Однако, в процессе понимания мы, по сути дела, движемся в неком круге, где понимание целого возникает не из частей, поскольку они только из уже понятого целого могут интерпретироваться как его части. Другими словами, чтобы отнести некие фрагменты текста или определенные исторические события к какому-либо целому, мы уже должны иметь идею именно этого целого, а не какого-либо иного. Таким образом, мы можем собрать часть фрагментов в одно целое, другую их часть – в другое целое. Разрешение проблемы герменевтического круга можно описать следующим образом: понимать что-либо можно только тогда, когда то, что пытаешься понять, уже заранее понимаешь.

Герменевтика есть собственно философия. Эти хайдеггеровские мысли, равно как и основоположения его “фундаментальной онтологии”, нашли развитие в трудах Гадамера. Последний разрабатывает философскую герменевтику Хайдеггера применительно к традиции герменевтики как теории интерпретации текстов. Для него, как и для Хайдеггера, понимание есть форма первичной данности мира человеку. Оно не просто лежит в основе нашего отношения к тем или иным текстам, но в основе нашего отношения к миру. Человеческое бытие как бытие-в-мире изначально находится в ситуации понимания. Истолкование последней и составляет подлинную задачу герменевтики. Тем самым истолкованию (интерпретации) придается особый статус: в ходе истолкования дело идет не только — и не столько — о тех или иных объективациях культуры, сколько о нас самих. Это положение не следует трактовать как декларацию субъективизма. Высшая цель философской герменевтики—с серьезностью отнестись к заключенному в тексте содержанию, дать ему сообщить то, что он имеет сообщить, а смысл этого сообщения не сводить ни к замыслу автора, ни к субъективным потребностям читателя. Размышлениями позднего Хайдеггера о языке инспирирована выдвигаемая Гадамером философия языка, нашумевший тезис которой гласит: “Бытие, которое может быть понято, есть язык”. Именно благодаря языку традиция существует как живой континуум. В медиуме языка становится возможным то, что Гадамер называет “исторически-действенным сознанием”: понимаемое нами произведение, сколь бы исторически далеким от нас оно ни было, вступает с нами в диалог и тем самым оказывается частью “события традиции” (равным образом частью этого события является и наша интерпретация).

Разрыв между традиционной герменевтикой, т. е. герменевтической традицией, как она развивалась от Ф. Шлейермахера и В. Дильтея до Э. Бетти включительно, и философской герменевтикой достаточно очевиден. Если в традиционной герменевтике понимание выступает как методологическая, то в философской—как онтологическая категория. Если цель традиционной герменевтики — методически выверенная реконструкция объективированных смысловых интенций, то цель философской герменевтики — анализ структуры герменевтического опыта под углом зрения раскрытия заключенного в нем “мироотношения” (Weltverhдltnis), т. е. человеческого отношения к миру. С середины 1970-х гг. (не в последнюю очередь в связи с переводом книги Гадамера “Истина и метод” на англ. язык) начинается “герменевтический бум”, затронувший, кроме европейских стран, США и Канаду. При этом идеи Гадамера наиболее интенсивно осваиваются не столько философами, сколько литературоведами, литературными критиками и искусствоведами. В сфере философии влияние Гадамера ограничивается преимущественно немецкоязычным пространством (М. Франк, Р. Виль, Р. Бубнер и др.). В числе мыслителей, воспринявших импульс философской герменевтики, следует назвать австрийского теолога Э. Корета, использующего положения “экзистенциальной герменевтики” (или “герменевтической феноменологии”) Хайдеггера и Гадамера для модернизации неотомистской антропологии.

Билет 22.

1. Философия Нового времени. Рене Декарт: принцип "cogito" как основание современной мысли. Картезианский метод.

В философии Нового времени большое внимание уделяется проблемам бытия и субстанции – онтологии, особенно когда речь идет о движении, пространстве и времени. Проблемы субстанции и ее свойств интересуют буквально всех философов Нового времени, ведь задача науки и философии (содействовать здоровью и красоте человека, а также увеличению его власти над природой) вела к пониманию необходимости исследования причин явлений, их сущностных сил.

Философия Нового времени сделала огромный шаг в развитии теории познания (гносеологии), главными стали: проблемы философского научного метода; методологии познания человеком внешнего мира; связи внешнего и внутреннего опыта; задача получения достоверного знания. Появились два основных гносеологических направления: эмпиризм (основоположник - Ф.Бэкон); рационализм (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц). Основные идеи философии Нового времени: принцип автономно мыслящего субъекта; принцип методического сомнения; индуктивно-эмпирический метод; интеллектуальная интуиция или рационально-дедуктивный метод; гипотетико-дедуктивное построение научной теории; разработка нового юридического мировоззрения, обоснование и защита прав гражданина и человека. Главной задачей философии Нового времени была попытка реализовать идею автономной философии, свободной от религиозных предпосылок; построить цельное мировоззрение на разумных и опытных основаниях, выявленных исследованиями познавательной способности человека.

Создание нового метода мышления и научного исследования требует прочного и незыблемого основания, в противном случае выстроенное с помощью него здание может быть разрушено точно так же, как и прежние сооружения человеческого разума. Таким основанием, согласно Декарту, может быть только сам человеческий разум в его внутреннем первоистоке, в той точке, из которой растет он сам и которая поэтому обладает наивысшей достоверностью, эта точка - самосознание. «Сogito ergo sum» ("Мыслю, следовательно, существую") - вот формула, выражающая сущность самосознания, и эта формула, как убежден Декарт, является самым очевидным и самым достоверным из суждений, когда-либо высказанных человеческим существом. Есть требование, которому должно удовлетворять знание, претендующее на достоверность: оно должно быть очевидным, т.е. достоверным непосредственно. Сам Декарт объяснял этот непростой принцип следующим образом: «Сказав, что положение: я мыслю, следовательно, я существую, является первым и наиболее достоверным, представляющимся всякому, кто методически располагает свои мысли, я не отрицал тем самым надобность знать еще до того, что такое мышление, достоверность, существование, не отрицал, что для того, чтобы мыслить, надо существовать, и тому подобное; но ввиду того, что это понятия настолько простые, что сами по себе не дают нам познания никакой существующей вещи, я и рассудил их здесь не перечислять».

Итак, если cogito становится одним из фундаментальных принципов новой философии, то в объяснении самого принципа исходное значение придается разъяснению понятия «мышление». Здесь нас подстерегают неожиданности и противоречия.

Декарт стремится выделить для исследования, обособить и отличить именно мышление. И мышление ввиду фундаментальности возлагаемых на него функций трактуется у Декарта достаточно широко: «Под словом мышление (cogitatio), – разъясняет Декарт, – я разумею все то, что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собой; и поэтому не только понимать, желать, воображать, но также чувствовать означает здесь то же самое, что мыслить». Значит, мышление – разумеется, в определенном аспекте – отождествляется с пониманием, желанием, воображением, которые как бы становятся подвидами (модусами) мысли.

Из подобных формулировок (а их у Декарта немало) отчетливо видно, что имеет место двуединый и поистине диалектический процесс: с одной стороны, чувство у Декарта подчас обособляется от мысли, но, с другой стороны, становясь подвидом мышления, чувственное познание в противовес одностороннему эмпиризму интеллектуализируется, рационализируется. В противовес же крайнему рационализму само мышление сенсуализируется, превращаясь в подвид восприятия. Декарт, не без оснований относимый историками философии именно к рационалистическому лагерю, в то же время одним из первых пытался сгладить крайности рационализма и эмпиризма в центральном пункте – в понимании мышления и чувства, стремился объединить их в нерасторжимую целостность человеческого духа.

Вот почему cogito ergo sum, согласно Декарту, можно было бы выразить в разных формах: не только в собственной и исходной «я мыслю, следовательно, я есть, существую», но также, например, «я сомневаюсь, следовательно, я есть, существую.

Того, что человек наделен телом, Декарт и не думает отрицать. Как ученый-физиолог он специально исследует человеческое тело. Но как метафизик он решительно утверждает, что сущность человека состоит отнюдь не в том, что он наделен физическим, материальным телом и способен, подобно автомату, совершать чисто телесные действия и движения.

И хотя (природное) существование человеческого тела – предпосылка, без которой не может состояться никакое мышление, – существование, бытийствование «Я» удостоверяется и, следовательно, приобретает смысл для человека не иначе, чем благодаря мышлению, т.е. осознаваемому «действию» мысли. Отсюда и следующий строго предопределенный шаг Декартова анализа – переход от cogito к уточнению сущности «Я», т.е. сущности человека.

Декарт развивает специальное учение о методе, которое он сам резюмирует в следующих четырех правилах:

1) Не принимать ничего на веру, в чем с очевидностью не уверен. Избегать всякой поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению;

2) разделять каждую проблему, избранную для изучения, на столько частей, сколько возможно и необходимо для наилучшего ее разрешения;

3) располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу;

4) делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено.

Эти правила можно обозначить соответственно как правила очевидности (достижение должного качества знания), анализа (идущего до последних оснований), синтеза (осуществляемого во всей своей полноте) и контроля (позволяющего избежать ошибок в осуществлении как анализа, так и синтеза). Продуманный так метод следовало применить теперь к собственно философскому познанию.

Наши рекомендации