И опыта в научном знании

Важнейшей задачей человечества является познание окружающего мира. Проблема опытного и внеопытного знания разрабатывалась еще в средневековой философии. В философии нового времени она была рассмотрена на качественно ином уровне. Исследования Канта о соотношении области эмпирического (апостериорного) и трансцен­дентального (априорного) стали фундаментом для мыслителей пос­ледующих поколений в разных сферах науки. Крупнейший матема­тик двадцатого века Д. Гильберт, подводя итог своей многолет­ней творческой деятельности, рассматривает эту проблему как "вопрос о том, какая доля истинного знания приходится, с одной стороны, на мышление, а с другой - на опыт"[8]. По его мнению, ответ на этот вопрос раскроет "характер нашего естественнона­учного познания" и покажет, в каком смысле знание является ис­тиной.

Данная проблема приобрела особую остроту именно в двадцатом столетии, когда наука развивалась столь стремительно, что круп­нейшие открытия следовали буквально одно за другим, в то время как в предыдущие периоды истории человечества их разделяли ве­ка. Такая интенсивность научных исследований, обилие новых ре­зультатов выявили "глубочайшую связь между теорией и практикой, мышлением и опытом ... они взаимно подтверждают, дополняют и стимулируют друг друга". Еще более впечатляюще явление, кото­рое, по терминологии Лейбница, называется предустановленной гармонией. По мнению Гильберта, она является "прямым воплоще­нием и реализацией математических идей".

Обозревая свои исследования по основаниям математики в кон­це творческого пути, Гильберт пришел к выводу, что он по су­ществу применял "самую общую из основных идей кантовской теории познания". При формировании математического знания было необ­ходимо зафиксировать "созерцательную установку и тем самым ис­следовать условия возможности любого познания в терминах поня­тий, а одновременно и возможности опыта"[9]. Априорное оказыва­ется основополагающей установкой - "выражением некоторых обя­зательных предпосылок мышления и опыта".

Гильберт убежден, что "законы окружающего нас мира не мо­гут быть получены иначе, чем из опыта". Математика является инструментом, связующим теорию и практику, мышление и наб­людение. Более того, она способствует тому, чтобы постоянно возрастала несущая способность вынужденных явлений. Гильберт считает, что математика лежит в основе всей современной куль­туры, направленной на постижение природы разумом. Аналогичной точки зрения придерживался и Кант: "... я утверждаю, что в любом частном учении о природе можно найти науки в соб­ственном смысле лишь столько, сколько имеется в ней математики"[10]³.

Весьма оптимистичный человек, Гильберт считал, что "для ма­тематика не существует: "Мы не будем знать", не существует не­разрешимых проблем. Такая точка зрения вполне согласуется с духом той эпохи, в которую жил и творил этот выдающийся исследователь. Как свое научное кредо и одновременно завещание он произносит слова: "Мы должны знать. Мы будем знать"[11].

Г. Вейль отмечает, что математика конца девятнадцатого - на­чала двадцатого веков, одним из творцов которой был Гильберт, "достигла совершенного равновесия", счастливой гармонии между абстрактными исследованиями и решением конкретных проблем. Сов­ременной математике такой гармонии более всего не хватает. Естественные науки становятся все сложнее для изучения, при этом учеными утрачены критерии абсолютности истины. Надеж­ды открыть непреходящие, незыблемые законы стали иллюзорными. По­явились многочисленные варианты оснований математики, каждый из которых не удовлетворяет представителей других математических школ. Ученые, используя математический аппарат для решения естественнонаучных задач, не могут быть свободны от сомнений по поводу того, будут ли их труды корректными. В целом это отрицательно сказалось на применении математических методов ко многим областям: нельзя получить безупречные ре­зультаты при помощи несовершенных средств.

Необходимо попытаться заглянуть в будущее науки. Но "луч­ший метод для предвидения будущего развития математических на­ук заключается в изучении истории и нынешнего состояния этих наук"[12]. Поэтому обращение к наследию Гильберта и его творческий анализ, несомненно, принесет плоды, как в научных изысканиях нашего времени, так и в будущем.

1.6. Социопространственное творчество

Творчество свою универсальность и глобальность демонстрировало многократно. Видов творчества столько, сколько видов деятельности – научное, техническое, в области искусства и т.д. Список этот никогда не может завершиться. Он может лишь пополняться и тем самым расширять и типологию творчества, а, следовательно, и его методологию, поскольку каждый вид творчества отличается специфическими средствами. Причем, в различные исторические периоды типология творчества пополнялась хотя и различными видами творчества, но легко укладывающимися в определенные социально значимые направления: техника, наука и др. Так если в периоды рабовладельческих и феодальных отношений (ремесленная цивилизация) типология творчества пополнялась главным образом за счет технических видов творчества, то в период промышленной цивилизации (с Нового Времени и по настоящее время), типология творчества пополнялась преимущественно за счет научных видов творчества. Однако, начиная с рубежа 20-21 веков все более заметную роль начинают играть виды творчества по преобразованию социального пространства – социопространственное творчество. А поскольку социопространственное творчество лишь начинает входить в ареал ведущих направлений, то здесь возможно рассмотреть только базовые его положения: природу, суть и средства.