Стратегическое и коммуникативное действование

Рассмотренные выше простое действие и речь могут об­разовывать различные сочетания, своеобразие которых оп­ределяется тем, как осуществляется координация планов дей­ствия: на основе иллокутивной силы речевых актов или же речевые акты подчиняются внеязыковой динамике целевых действий таким образом, что присущая языку связующая сила остается незадействованной. Формально — прагматическая те­ория значений объясняет, почему естественный язык обла — дает потенциалом обязующей энергии, который может ис —• пользоваться для целей координации действия: "Коль скоро говорящий посредством открытого для критики притязания на значимость дает гарантию того, что в случае надобности будут приведены основания в пользу значимости речевого действия, слушатель, которому известны условия приемле — мости и который к тому же понимает сказанное, побуждает­ся (herausgefordert) к занятию рационально мотивированного отношения; если он признает притязание на значимость и тем самым принимает предложение, заключающееся в рече­вом акте, он принимает на себя свою часть релевантных сле­дующим интеракциям обязательностей, которые следуют из сказанного для всех участников"¹.

Интеракции представляют собой решения проблем, в рам­ках которых планы действия многих акторов координируют —

ся таким образом, что действия одного обретают согласован­ность с действиями других. Вообще действие может быть описано как реализация плана, который основывается на зна­чении ситуации для актора: актор посредством выполнения плана действия овладевает ситуацией, при этом ситуация дей — ствия образует фрагмент истолкованного актором окружаю — щего мира '. Проблема координации действий возникает тог — да, когда актор может осуществить свой план действия толь­ко интерактивно, т. е. с помощью действия еще по меньшей мере одного актора.

Тогда типы опосредованных языком интеракций разли — чаются в зависимости от того, как осуществляется согласова­ние планов действий и самих действий, и прежде всего от того, какую роль играет при этом естественный язык, исполь­зуется ли он лишь как средство передачи информации или же задействуется в качестве основы социальной интеграции. Хабермас предлагает следующую базовую типологию дей — ствия: "Мы называем ориентированное на успех действие инструментальным, если его рассматриваем в аспекте следо­вания техническим правилам действия и оцениваем степень эффективности интервенции во взаимосвязь состояний и событий; мы называем ориентированное на успех действие стратегическим, если рассматриваем его в аспекте следова­ния правилам рационального выбора и оцениваем степень эффективности его влияния на решения рационального парт­нера. Инструментальные действия могут быть связаны с со­циальными интеракциями, а стратегические действия сами представляют собой социальные действия.

В отличие от этих типов я говорю о коммуликадшвлых действиях, если планы действия акторов координируются не посредством эгоцентрической калькуляции успеха, а через акты взаимопонимания. В коммуникативном действовании участники не являются первично ориентированными на соб­ственный успех; они преследуют свои индивидуальные цели при том условии, что они могут согласовать друг с другом свои планы действия на основе общих определений ситуа­ции. В этом смысле согласование определений ситуации яв­ляется существенной составной частью потребных для осу­ществления коммуникативного действия интерпретаций"². В случае коммуникативного действоваыия роль координации действий выполняет направленная на достижение консенсу­са сила языкового взаимопонимания, т. е. связующие эпер —

гии самого языка; в случае стратегического действования ко­ординация зависит от осуществляющихся через неязыковую деятельность каузальных воздействий акторов на ситуацию действия и друг на друга.

Поскольку коммуникативное действование предполага­ет использование языка, ориентированное на достижение взаимопонимания, оно должно удовлетворять целому комп­лексу строгих условий. Прежде всего, акторы пытаются ко­оперативно согласовать свои планы друг с другом в гори­зонте разделяемого жизненного мира и на основании со — вместных определений ситуации. Далее, они готовы к тому, чтобы достигать эти промежуточные цели определения си­туации и согласования целей действия посредством процес­сов взаимопонимания, т. е. на пути безоговорочного пресле­дования иллокутивных целей. Языковое взаимопонимание функционирует лишь таким образом, что участники инте — ракций достигают единства относительно запрошенной зна­чимости их речевых действий и соответствующим образом принимают во внимание разногласия. Посредством речевых действий выдвигаются доступные критике притязания на зна — чимость, которые в случае надобности должны быть дис — курсивно обеспечены. "Таким образом, коммуникативное действование отличается от стратегического в том плане, что успешная координация действий основывается не на це — лерационалыгости соответствующих индивидуальных планов действия, а на рационально мотивирующей силе актов вза­имопонимания, следовательно, на такой рациональности, ко­торая манифестируется в условиях коммуникативно достиг­нутого согласия" '.

Из перспективы слушателя, которому адресовано выраже­ние, мы можем выделить три области реакции на корректно воспринятое речевое действие: слушатель понимает выраже­ние, т. е. он схватывает значение сказанного; он занимает по­зицию "да / нет" по отношению к выдвинутому в речевом акте притязанию, т. с. он принимает или отклоняет предложение, заключающееся в речевом акте; вследствие достигнутого со­гласия слушатель строит свое действие в соответствии с кон­венционально установленными обязательствами.

Конкретные действия могут классифицироваться на ос­нове выделения этих оппозиционных типов. Причем речь идет не только о том, что "стратегическое" и "коммуникативное действование" обозначают два аналитических аспекта, в ко­торых могут быть внешним образом рассмотрены одни и те

же действия. Скорее социальные действия могут различать­ся по тому, какую установку принимают сами участники, ориентированную на успех или на взаимопонимание, и эти установки должны идентифицироваться на основе интуитив­ного знания самих участников. Причем из перспективы уча­стника эти типы исключают друг друга, т. е. невозможно двои -ное намерение: достигать взаимопонимания и одновременно каузально воздействовать на партнеров, поскольку с пози­ции говорящего или слушателя согласие не может быть при­внесено извне. То, что явно достигается посредством вознаг­раждения или угрозы, суггестии или введения в заблужде­ние, не может считаться интерсубъективным согласием; по­добные воздействия нарушают условия, при которых иллокутивная сила убеждает и производит "согласования".

Вместе с тем фактические практики взаимопонимания могут осуществляться таким образом, что за внешней види­мостью коммуникативного согласия скрывается силовое воз­действие на партнеров. В этой связи Хабермас вводит весьма интересное и важное для критически ориентированной со — циальной теории понятие "латентно стратегического действо — вания". Это понятие может быть эксплицировано опять-таки посредством теории речевых актов.

Как уже отмечалось в предыдущей главе, в структуре ре­чевого акта достаточно четко различаются иллокутивные и перлокутивные цели (и соответственно успехи), причем пер — локутивные эффекты являются внешними относительно содержания речевого акта. Хабермас заключает отсюда, что сами по себе структуры речевой коммуникации могут быть прояснены безотносительно к структурам целевой деятель­ности — только на основе иллокутивных актов, а перлоку — тивные эффекты возникают тогда, когда иллокутивные акты в качестве средства включаются в действие, ориентирован­ное на успех. При интеграции речевых действий во взаимо­связь стратегических интеракций происходит инструмента — лизация речевых действий. Причем речевые действия могут служить этой не — иллокутивной цели воздействия на слуша­теля лишь благодаря тому, что они способны к достижению иллокутивных целей (достижению взаимопонимания, благо­даря которому устанавливается межличностное отношение между говорящим и слушателем). Важно, что, хотя иллоку­тивные акты включаются в качестве средства в телеологи­ческие действия, такие действия представляются как иллоку­тивные, поскольку перлокутивные цели явно не возвещают­ся. Это и придает перлокутивным актам асимметрический характер скрыто стратегического действия.

Тем самым теория коммуникативного действования пред­лагает концептуальный инструментарий для выявления и ана­лиза скрытых нарушений коммуникации. Прежде всего в этой связи можно говорить о сознательном обмане и различным образом мотивированной манипуляции партнерами по ком­муникации. Для социальной теории еще более интересной возможностью становится анализ "систематически нарушен­ной коммуникации", основанной на непреднамеренном об­мане, причины которого коренятся в общественных структу­рах. Ясно, что понятие латентно стратегического действова — ния — это концептуальная заготовка для анализа патологий модерного развития общества.

На основе сказанного мы можем уточнить определение коммуникативного действования: в его рамках все участники преследуют только иллокутивные цели. Интеракции, в кото­рых, по меньшей мере, один из участников хочет вызвать своим речевым действием перлокутивиый эффект, представ­ляют собой опосредованное языком стратегическое действие. "Коммуникативное действие отличается от стратегических интеракций тем, что все участники безоговорочно преследу­ют иллокутивные цели для достижения согласия, которое выступает основанием для координации соответствующих индивидуально реализуемых планов действия"'. Это уточнен­ное определение позволяет исключить именно случаи латен­тно стратегического действия, когда иллокутивный успех скрыто используется для достижения перлокутивных целей.