Структура ландшафта ментальности

Т е о р и я

К у л ь т у р ы

«ТЕОРИЯ МЕНТАЛИТЕТА»

САМАРА

Менталитет есть комплексная матрица кодирования традиции. Интересно в этом от­ношении рассмотреть теорию ментальности выдающегося русского философа евро­пей­ского масштаба П.Л. Лаврова (1823-1900). Теория ментальности впервые была дана Лавровым в лекциях «Три бе­седы о со­вре­менном значении философии» (1860). Пре­жде всего он подчеркивает, что ментальность образуется путем первого творческого акта – рождения Слова. В начале было «Слово» как первоначальная форма кодировки сознания, затем родились мифы, религия, философия, наука и искусство: «Слово есть первое воплощение мифологии, оно есть и первое поэтическое произведение народов; язык есть первый результат творчества» (Лавров П.Л. Философия и социология. Из­бранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.1. С.533). Именно создание знаковых символических систем было первым творческим ак­том человека: «Звук и движение, слово и знак – это были первоначальные результаты его. Затем имели две ветви: искусство, патетическое воплощение личности художника в стройную форму, и науч­ное творчество в трех его видах: как народные верования, переходящие в эстетические религиозные идеалы, как ряд упрощающихся метафизи­ческих мифов, наконец, как на­учное построение, переходящее сознательно от фактов к вероятнейшему закону, к про­стейшей гипотезе, к понятнейшей систематике» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.1. С.548).

Он так рассматривал взаимоотношение между формами ментальности (видами коди­ровки). Прежде всего, он выделяет философию: «Философия в знании есть построение всех сведений в строй­ную систему, понимание всего сущего как единого, единство в понимании. Философия в творчестве есть внесение понимания мира и жизни в творческую деятельность, во­площение понятого единства всего сущего в образ, в стройную форму, единство мысли и формы. Философия в жизни есть осмысление еже­дневной деятельности, внесение по­нимания всего сущего как единого в нашу деятельность, воплощение понятного един­ства всего сущего в практический идеал, единство мысли и действия. Довольно сблизить эти выражения, чтобы в них прочесть отдельные термины одного понятия, отдельные признаки одной деятельности.

Философия есть по­нимание всего су­щего, как единого и воплощение всего сущего этого по­ни­мания в художест­венный образ и нравственное действие, Она есть процесс отождествле­ние мысли, образа и действия» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2-х томах. М., 1965. Т.2. С.571).

Далее он рассматривает остальные формы менталитета: «В человеке рядом с философией присутствуют другие деятельности: научная, художественная, рели­гиоз­ная. Покажем их различие от предмета, нас занимающего.

Наука есть сумма сведений, проникнутых философским мышлением, но в ней главный инте­рес в све­дениях, в фактах, а не в их построении. Науке принадлежит и факт еще неосмысленный, неосознан­ный с прочими, не вошедший в теорию, не уясненный гипо­тезой.

Научная деятельность вся поглощена собиранием фактов и определением их относительной ве­роят­ности. Философия не есть наука; она есть только деятельность строящая науку, и без нее не сущест­вовало ни одной науки.

Искусство преследует красоту, стройную форму, оживленную пафосом художника: форма есть суще­ственное, и только потому влечет за собою пафос, что художник – жи­вая личность, пол­нота содержа­ния не нужна, воплощение одной жизненной черты дос­таточно, чтобы ожи­вить форму. Философия преследует тоже форму, но соответствует содержанию. Для нее са­мое важ­ное – содержание; форма должна ему подчиниться, к нему приладиться. Философия не искусство, но без нее не было бы ни одного прекрасного произведения, не существовало бы па­тетизма, лишь стройные этюды раз­ных ро­дов.

Религиозная деятельность довольно сходная с философской по своим целям, но резко отли­ча­ется от нее по состоянию личности: вера есть существенный признак одной, критика - не­обхо­димые условия другой.

Таким же образом философия, отличаясь от всех прочих деятельностей дух, оживляет их все, сооб­щает им человеческую сторону, осмысливает их для человека. Без нее наука – сбор фак­тов, искус­ство- вопрос техники, жизнь – механизм. Философствовать, это развивать в себе чело­века, как единое стройное существо» (Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения в 2х т. Т.1. М.,1965. С.571-572)

ГЛАВА 1 МЕНТАЛИТЕТ

Менталитет человеческой культуры представляет собой довольно хаотичное образова­ние, которое тяжело уложить в определенные схемы, границы разных сфер менталитета размыты, они заходят друг на друга, многослойны. Более того, в течение истории формы изменяются, их взаимная расположенность также претерпевает изменения. Одни сферы развиваются, другие распадаются и деградируют. Отечественный философ П.С. Юшкевич (1873-1945) так описал это со­стоя­ние «хаоса»: «Тысячи идейных тече­ний - научных, философских, этических, эсте­тиче­ских – неустанно бороздят океан мысли по всем направлениям, сталкиваясь между со­бою, усиливая или ослабляя друг друга, дро­бясь на рукава, объединяясь в могучие, все захватывающие в своем движении, потоки» (Русский позитивизм: Лесевич, Юшкевич, Богданов. Спб. 1995 с.165). Но, что самое главное, именно это хаотичное переплете­ние придает прочность мен­тальности че­ловеческой культуры.

Менталитет, отражая реальность природы и культуры, выстраивается по аналогии с ними: он имеет ландшафтное строение с определенной «географией», воспроизводя ре­альное природное окружение; и также он выстроен по типу форм социальной и хо­зяй­ственной организации. В этот ландшафт также включена человеческая субъектив­ность, - понимание реальности выстраивается по аналогии формами миропонимания человеком реальности, - ибо человек выявляет только существенные для него черты ре­альности, менталитет как образ реальности детерминирован априорными формами, ко­торые заданы ему традицией, биологической природой и прагматической необходимо­стью. Более того, в менталитете «умножаются миры», ибо человеку нет необходимости в воспроизводить реальность саму по себе, это не задано ему его биологической и со­циокультурной программой, а потому он использует различные точки зрения со своими паттернами, которые «высвечивают» те или иные стороны этой ре­альности. С этих то­чек зрения выстраиваются разные символические конструкции описания реальности, различные формы «возможных миров». Только в форме этих «возможных миров», имеющих, как писал И. Тэн, характер галлюцинаций, человек способен познать окружающий мир, бытие культуры и самого себя. Эти формы историчны, они меняются в процессе культурных изменений, соответственно меняется тип и форма этих галлюцинаций, форм познания мира и образов реальности. Потому менталитет не представляет статичную систему, он подвержен постоянным изменениям.

Если брать распространенный образ «зеркала», который применяется в отношении че­ловеческого сознания, его ментальности, - то мы имеем «зеркала» крайне плохого каче­ства, вернее всего, «систему зеркал», кото­рые отражают реальность по-разному; от­ра­жения в этих зеркалах находятся во взаимодействии друг с другом, а вид отражения в этих «зеркалах» постоянно изменяется. Синтез этих отражений в разных типах «зеркал» и дает «голограмму» человеческой ментальности.

ИДЕАЛ

Над полем форм ментальности со своими традициями существуют общие ре­гулятивные символы - идеалы, которые придают ментальности определенный вектор или набор векторов, задающих общее направление. Они частично организуют «вавилонское стол­потворение» в ментальности. Роль идеалов целеполагающая, ин­тенциональная. Они вы­ражаются часто в символе «Бог». Без идеалов человеку, увы, нельзя. Как писал в свое время Августин – ко­гда человек живет сам по себе, живет по человеку, а не по Богу (т.е. идеалу), то он по­добен дья­волу. И.Т. Касавин так пишет об идеале: «Идеал, с одной стороны, выполняет имманент­ную ре­гулятивную функцию в системе деятельно­сти, скрытым образом про­слеживая её собственные возможности и перспективы и вы­давая их за внешние ориентиры. Это своего рода операцио­нальный проект, опережаю­щий образ механизма деятельности, её методов и норм прежде всего. С другой сто­роны, идеал выступает в качестве мировоззренческого проекта» (Касавин И.Т. Познание в мире традиций. М.,1990. С.133). Эти проекты, задавая вектора культуры придают ей устойчивость. Как писал Я.Э. Голо­совкер: «Все высшие идеалы и вечные идеи суть в своем негативном зна­чении не что иное, как протест высшего инстинкта против изменчиво­сти и прехождения при­роды и истории. В своем же положительном значении все выс­шие идеалы и вечные идеи суть не что иное, как утверждение постоянства в символах бессмертия и абсолюта. Они суть смыс­лообразы культуры» (Голосовкер Я.Э. Логика мифа. Наука 1978 с.125).

Именно человеческий разум и является по преимуществу органом, создающим идеалы. Но, как правильно подчеркивал еще И. Кант, разум склонен, не только порождать пози­тивные цели и устремления, но и уродливые, оторванные от реальности, фантомы.

Идеал имеет три формы: трансценденталь­ный идеал, идеальная картина мира и уто­пия – идеал культуры. Трансцендентальный идеал – символ с предельно общим полем значений. Эта форма идеала заключает в себе максимум осоз­наваемой реальности. Бес­конечное множество значений этого символа делает невозможным его определение, ибо, чтобы что-то опре­делить, надо его ограничить. В данном случае мы не имеем та­кой возможности. Основная задача трансцендентального идеала – это задать «нулевую точку координат», на основе которой разворачивается культурное пространство, вы­страиваясь в определенную конфигурацию, посредством интенций- векторов (факторов), которые задают общее направление понимания мира и организации культуры человечества. Картина мира - парадигма, которая служит общим образом представления всех яв­лений. Она служит архетипом интерпретации явлений. На­при­мер, в антично­сти это образы, данные на основе логоса, гармонии, тех или иных сти­хий: огня. воздуха и пневмы. В средневековье мы имеем образ божественной ие­рархии форм эманации. В новоевропейской истории мы имеем такие архетипические образы как ме­ханизм, орга­низм, кибернетический и синергетический образ реальности. Эти образы имеют общементальный характер, хотя и имеют происхождением ту или иную частную сферу ментальности, социальных форм взаимодействия и типов хозяйствен­ной деятельности. Утопия или поведенческий идеал, который заключает в себе общий принцип действия в культуре. Он создается на основе каких-то общих умонастроений в культуре того или иного пе­риода, часто завязан и имеет истоком именно тот идеал-об­раз, на основе которого ин­терпретируется действительность. Он заключает в себе об­щий принцип познания мира, предпочтение тем или иным формам познания его; также он заключает в себе общий тип социального поведения и общий тип хозяйственной деятельности.

1.ТРАНСЦЕНДЕНТНЫЙ ИДЕАЛ

2. КАРТИНА МИРА

Человеку нужна ориентация в мире, потому он нуждается в создании картины этого мира. Эта картина мира – есть идеальный образ, в другом человек и не нуждается. Слишком сложный и лишенный единой «композиции» образ мира не может быть ус­тойчивым и обладать способностью в освоению человеческим сознанием, тем более к трансляции этого образа мира во достаточно большом временном протяжении.

1. ПРОСТРАНСТВО-ВРЕМЯ МЕНТАЛЬНОСТИ

Человек живет в каком-то месте, обладает пространством, которое он контролирует. Естественно это отражается в его ментальности. Он освящает свое местопребывание, создает картину его, помеченную знаками. Это свойственно не только человеку, но и животному. Лю­бое животное помечает свою территорию, создает в мозгу картину сво­его местопребывания. Это и тропы, ведущие на водопой, это опасные места, это место лежки и деторождения, это места кормления. Знаковые системы, которые употребляет животное, просты - это метки, сде­ланные посредством испражнений, запахов. Человек применяет более сложные системы, – он применяет для этого мировоззренческие сис­темы и культовые сооружения. Очерчивая святые места путем ограды, стен или выложенного из камней круга, он соз­дает сим­волику «иерофаний», которые символи­зируют жизненно важные аспекты че­ловече­ской дея­тельности, имеющих пространст­венное измерение.

Эта специфика находит отражение ив фундаментальных концептах: пространство, время и число.

Всякое культурное действие организуется на основе заданных паттернов традиции. В сознании как первобытного, так и современного человека это выражается в виде почи­тание и принятия каких-то исходных образов, которые имеют характер полюса, благодаря которым организуется его сознание, формируется образ поведения и типы его деятельности. Это выражается в идеалах, в создании каких-то центров организации социального пространства, исходных образцов деятельности. В сознании человека это отражается в дихотомии центра (упорядоченнного Космоса) и периферии (Хаоса), в дихотомии «сакрального» и «профанного».

Как говорит И.Тэн: «Разум не только не присущ человеку от природы, не только не со­ставляет все­общего явления в человечестве, но, надо также признать, его влияние на поведение человека и чело­вечества весьма ничтожно.. Истинные хозяева человека – его психический склад, телес­ные потребно­сти, животный инстинкт, наследственный пред­рассудок, воображение, преобладающая страсть в в целом, а в частности – личный ин­терес семьи, касты, партии» ( Тэн И. Происхождение современной Франции. Т.1, с.335)

По отношению к научной картине мира, концепт «картина мира» одним из первых употреблял Г. Герц. (см. Г. Герц Три картина мира \\ Новые вехи в философии. СПб., 1914. №11) См. еще Герц Г. Принципы механи \\ Жизнь науки: Антология вступлений и к классике естествознания. М., 1973. С.208.

Термин «картина мира» (в смысле физической картины мира) использовал и М. Планк, понимая под ней «образ мира».

Но наука – не монополист в создании картины мира. Исторически первой была мифологическая картина мира. Создают свои картины мира религия, философия и ис­кусство.

Концепция «картины мира» в 50-е годы стала ведущим направлением в культурологии, она была сформулирована Р. Редфилдом. Картина мира, по его мнению, это определен­ное видение мира, пред­ставления о месте человека в этом мире и способе устройства самого человеческого сообщества и форм его деятельности в мире. Р. Редфилд считает, что не существует общенациональной картины мира. В одной культуре за­клю­чено не­сколько традиций, которые имеют свою «картину мира». Есть «большая традиция школ и храмов», есть «малая» традиция деревенского общества, ко­торые по-разному воспринимают мир.

«Картина мира – стержень интеграции людей, средство гармонизации разных сфер че­ловеческой деятельности, их связи между собой. Картина мира как целостный образ действительности опосредует все акты человеческого мировосприятия. Она лежит в основе всех актов миропонимания, позволяя осмысливать локальные ситуации в мире, совершающиеся в нем события, помогая осуществлять построения субъективных обра­зов, объективных локальных ситуаций. Картина мира, являясь базисным компонентом мировидения человека, способствует тесной связи и единству знания и поведения лю­дей в обществе. Она подкрепляет это единство тенденцией к унификации плюралисти­ческих образов реальности, стремлением к монистическому видению действительно­сти» (Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека \\ Роль человече­ского фактора я языке: Язык и картина мира. М., 1988. С.25)

Всякая картина мира является упрощением реальной действительности, но таким меха­низмом упрощения достигается вычленение существенных для данной культурной общности сторон действительности. Картина мира позволяет человеку ориентироваться в мире и выработать типы (образцы) своего поведения в нем. Картина мира в наше время ассоциируется с научной картиной мира, так как в европейской культуре Нового времени, наука обладает монополией на создание картины мира. Но такое положение дел не было свойственным для всех периодов ис­тории культуры европейского общества, тем более для других типов культур.

Как правильно подчеркивает В.С. Степин: «Абстрактные объекты теоретических схем и конст­рукты картины мира - это разные типы идеальных объектов. Если относительно первых форму­лируются законы, то относительно вторых- принципы. Абстрактные объ­екты теоретических схем представляют собой идеализации, и их нетождественность действительности очевидна, тогда как конструкты картины мира, также будучи идеализациями*, онтологизируются, ото­ждествляются с действительностью. Каждый физик понимает, что материальная точка- это идеализация, поскольку в природе нет тел, лишенных размеров. Но физики XVIII-XIX столетий, принимавшие механическую картину мира, полагали, что неделимый атом реально существует в природе и является ее первокирпичиком» (Степин В.С. Теоретическое знание с.221-222)

Как правильно подчеркивает наш талантливый ученый Топоров В.И. : «Мировое де­рево стало синте­тическим средством, описывающим в мифологической традиции мир. Так, оно символизирует про­странственную структуру мира. Тройное членения по вер­тикали (верх-сере­дина-низ,

(Очерки истории естественно-научных знаний в древности. М., 1982 с.26)

Анализируется функция картины мира как социокультурного явления. В этом отноше­нии рас­смат­ри­ваются картины мира в германской мифологии «Эдды»(«Прорицание вельвы»). Также рассматри­ваются и другие космогонические мифы.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Научная картина мира как компонент современного мировоззрения. М., 1983.

2.

РЕЛИГИОЗНАЯ КАРТИНА МИРА

Патристика.

Формирование христианской картины мира шло первоначально в противопоставлении скептицизма академиков, которые подвегали сомнению чувственные восприятия.

Исидор Севильский(570-636).

Его наиболее известная работа «Этимологии», которая состояла из 20 книг, первые три были посвя­щены основам тривуиму и квадриума, остальные посвящены медицине, теологии, исто­рии, механике, географии, военному искусству и др. Основная идея Иси­дора состояла в том, что через этимологию слова можно прийти к его изначпль­ному смыслу.

УТОПИЯ

Прогресс – это реализация утопии.

При выражении идеала в форме топологии – образа мы получаем определенные иде­альные построения желаемой реальности, которые представляют собой «утопии». Кон­цепт «утопия» в основном рассматривается в связи с социально-политическими идеями. Оп­ределение утопии неплохо дал известный польский мыслитель А. Свентоховский: «Утопия, как идеал общественных отношений, представляет собой наиболее всеобщий элемент в духовном мире. Входит она в состав всех религиозных верований, этических и правовых теорий, систем воспитания, поэтических произведе­ний – одним словом, вся­кого знания и творчества, дающего образцы человеческой жизни. Невозможно пред­ставить себе ни одной эпохи, ни одного народа, даже ни од­ного человека, кото­рый не мечтал бы о каком-то рае на земле, который не был в боль­шей или меньшей степени утопистом… Через всю историю культуры прохо­дит целая ле­стница самых различных видов утопий – от пред­ставлений дикого кочевника до раз­мышлений современного фи­лософа» (Свентоховский А. История утопий. М.,1905 с.5)

В отличие от Свентохов­ского, я бы не ограничивал понятие утопии только сферой со­циально-политических, этических и религиозных идеалов, я считаю, что этот концепт может быть наделен бо­лее широким объемом, который может быть распространен на все области ментально­сти. Самому термину «утопия» мы обязаны Т. Мору, который в 1516 году выпустил книгу под названием «Золотая книга, столь же полезная, как и за­бавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии», хотя утопичные конструкции этого типа из­вестны с самого начала культуры, классической утопией является «Государ­ство» Пла­тона. Последовате­лей Т. Мора было бесконечное множество, да и нет смысла их анали­зировать, ибо структура их идей мало чем отличается. Слово «утопия» буквально означает место, которого нет. Утопия ставит це­лью сконструи­ровать такой порядок, который не соответствует реальной природе. В этом от­ношении утопия и есть культура. Всякая утопия есть к тому же рационали­зация, что и является основным свойством всех конструкций менталитета. Менталитет сооб­разу­ется с рядом утопичных идеалов, кото­рые и формируют культуру. На базе природы должен быть создан новый «культурный» по­рядок – в этом весь смысл человеческой истории. Общество, в основе ментальности которого не лежит ка­кие-либо утопические идеалы, неспособно не только к развитию, но даже к простому воспроизводству. Чело­века можно определить как животное, которое способно создавать и реализовы­вать в виде культуры утопии. Создание утопий есть сущностно присущее чело­веческому соз­нанию свой­ство. Утопия есть основа любого исторического процесса в культуре.

Менталитет есть утопия: «Эйдосы» Платона, и «Дао» китайцев, и «Бог» христиан – есть концентрированное выражение, полюс раз­вертки и ментальности, и утопии. Мно­гие считают, что утопия есть порождение ложного соз­нания. Но весь казус состоит в том, что иного соз­нания не существует. Человеческое сознание, как правильно подчеркивал в своей время, талантливый философ, историк и литературовед И. Тэн, это галлюцинация; сутью сознания является создание иллюзий, галлюцинаторных образов и деятельность по исправлению и коррекции их. Как правильно подчеркивал один из са­мых талантливых марксистов XIX века А. Лабриола: «Думать, что люди всегда и во всех случаях обладали почти всегда ясным сознанием сво­его собственного положения и того, как разумнее всего им следует поступать, - ду­мать так значит предполагать не­что невероятное, нечто несуществую­щее» (Лабриола А. Очерки материалисти­ческого понимания истории. М.,1960. С.122)

Тем более, что в адекватном знании реальности просто нет необходимости, особенно в области идеологической техники управления, ибо: «Для управления людьми и наро­дами нужна ложь, фикции… Народы не могут сущест­вовать без ми­фов, без мифов не может существовать власть и управлять человеческими обществами. Мифы соеди­няют, покоряют, вдохновляют, через них охраняются общества и через них дела­ются револю­ции» (Бердяев Н 238, Опыт эсх.)

Но, как подчеркивал в свое время Ф.А. Ланге: «Создание смелой и как бы бессозна­тельно-поэтической комбинации, которая строгой критикой впоследствии разруша­ются, своим духом и содержанием могут оказать более глубокое и более значительное воздействие, чем самые ясные теории, и человеческая культура так же мало может обойтись без возбуждающего жара этих по своей форме преходящих откровений, как и без освещающих лучей критики» (Ланге Ф.А. История материализма и критика его значения в настоящем» Киев-Харьков., 1899. Т.2. С.44-45)

Во второй половине 20 - х годов XX века сложилась социология знания. Именно в этот период сложи­лись шелеровский и мангеймовский варианты социологии знания. В 1926 году вышла ра­боты М. Ше­лера «Формы знания и общество», а в 1929 году вышла зна­ковая работа К. Мангейма «Идеология и утопия».

Ежи Шацкий написал интересную книгу «Утопии», которая вышла в 1968 году. Он пишет: «.. история человечества протекает между двумя полюсами. Мы неустанно стремимся к утопии, то есть к чему-то непостижимому, к чему-то такому, что было бы отрицанием всего существую­щего зла и окончательной разгадкой всех тайн человече­ства; но в то же время мы не в состоянии освободиться от традиции – от привязанности к тому, что было и есть, а также от тоски по тому, что мы бесповоротно утратили в по­гоне за взлелеянным в мечтах совершенст­вом» (Шацкий Е. Утопия и традиция. М., Прогресс., 1990 с.6)

Как правильно пишет Ежи Шацкий: «История общественной мысли – это в немалой степени история утопий и утопизма» (147)

Следует отметить Фернандо Аникса – известного литературоведа и критика. Родился он в 1939 году в Уругвае, но с 70-х годов живет во Франции. Он считает, что «пути утопии – тропы жизни».

Ежи Шацкий выделяет два типа утопий: эскапистские и героические. Эскапистские утопии представ­ляют из себя мечты о лучшем мире без призыва к претворению этой мечты в существующем мире; героические же предполагают программу действий по претворению идеалов утопии в действитель­ность. Эскапистские утопии Е.Шацкий под­разделяет на утопии места, которые повествуют о стра­нах с идеальным устройством общества; на утопии времени, которые описывают идеальное устрой­ство, которое было или будет. Третьей разновидностью является утопии вневременного порядка, ко­торые располагают идеал вне сферы земного существования человека: «Образец просто пере­носится куда-то вне времени и пространства, связывается с вечными ценностями напо­добие Бога, Природы, Разума и т.п.»(с.56)

Героические же утопии Е.Шацкий делит на утопии ордена и утопии политики. Утопии ордена- это система идеалов, которая является смыслообразующей для определенной профессиональ­ной группы людей или какой-либо маргинальной группы общества. Утопии ордена не ставят задачей переустройство общества, они лишь придерживаются заданных идеалов в рамках за­данной группы. Утопии политики же более кардинальны – они ставят задачей переустройство всего общества со­гласно заданным идеалам.

Наш исследователь утопического сознания В.П. Волгин, во многом следуя известной «триаде» позитивизма, выделяет религиозные, рационалистические и исторические утопии. Религиозные утопии основаны на религиозном, рационалистические – на ме­тафизическом, исторические – на научном мировоззрении.

ТОПОЛОГИЯ УТОПИИ

Любая утопия имеет основные черты – это автаркия, т.е. закрытость общества от иных влияний, основано на самовоспроизводстве: «Большинство утопических проектов ра­тует за самодостаточное хозяйство и не приемлет торговых связей и взаимозависимо­сти, якобы порождающих общественные беды» (Аникса Ф. Реконструкция утопии. М., 1999. С.24)

Большинство утопий основано на идее идеального «града»: «Идеальный город – один из самых устойчивых топосов утопической мысли. Реальный город со всеми его оче­видными и, видимо, неизлечимыми пороками, противопоставляется идеальному вооб­ражаемому городу. Правильная геометрическая структура утопического города напоминает урбанистские проекты утопистов, живших до появления этого слова: на­пример, Гипподамуса из греческого города Милета и итальянских архитекторов XV века» (Аникса Ф. Реконструкция утопии. М., 1999. С.25)

Важной чертой является строгая регламентация поведения.

УТОПИЯ КАК «МАШИНА ВРЕМЕНИ».

Утописты – это первые изобретатели «машины времени». Само понятие «машина вре­мени» было введено Льюисом Кэроллом в его «Сильвии и Бруно». Сюжет состоит в следующем – герой её часовщик, которому удается перехитрить Природу и Судьбу. Но они не помогают. Л. кэролл намекал, что напрасно ожидать изменить фантазиями ре­альность.

КЛАССИЧЕСКАЯ УТОПИЯ

Классическая утопия – это модель культуры, которая географически не обозначена и находятся вне времени. Примером тому может слу­жить «Государство» Платона. Мно­жество проектов такого рода мы имеем во времена Просвещения, основным требова­нием которых было достижение со­гласия сознания людей и социальной организации с требованиями Разума или Природы.

Более того, как подчеркивал Ф.Аникса: «В классической утопии нет ни прошлого, ни будущего, ибо в ней развитие невозможно. Как только утопия реализована, начинается царство вечного настоящего, статического времени, характерного для всех райских ви­дений, и потому неизвестно, когда и как произошли те изменения, что породили уто­пию. Отсутствие развития упраздняет проблему исторической причинности» (Аникса Ф. Реконструкция утопии. Эссе. М., 1999. С.24)

«Классическая утопия враждебна всякого рода аномалиям, импровизациям и не санкционированным различиям; она предпочитает математическую и геометрическую точность в планировании жизни, четкое расписание и строгие принципы распределения обязанностей, призванные устранить все неожиданное» (Аникса Ф. Реконструкция утопии. М., 1999. С.29)

«Всякая утопия предполагает полное отрицание реального времени и пространства, в координатах которых протекает жизнь, а часто и и того и другого разом. Утопия «не от мира сего» предполагает создание иного мира, который вбирает ценности прошлого, проецируется в будущее или же представляется уже существующим, но где-то в другом месте» (Аникса Ф. Реконструкция утопии. М., 1999. С.41)

«Инаковость утопической территории с необходимостью побуждает к бегству из ре­альной действительности и к преодолению её границ в поисках альтернативы. Вот по­чему географические утопии тесно связаны с географическими открытиями, многие из которых были совершены* в поисках «блаженной страны», - золотоносного края, дале­кого и затерянного, но предвозвещенного в текстах и обретенного» (Аникса Ф. Реконструкция утопии. М., 1999. С.50-51). Томас Мор создавая утопию был вдохновлен сведениями о Новом Свете. Аникса подчеркивает этот момент: «По мере того как ши­рилось завоевание Америки, получал распространение и жанр утопии. Теории о воображаемых мирах соотносилось с практикой завоевания и колонизации – так реаль­ность и фантазия, питая друг друга, развивались в постоянном взаимодействии» (Аникса Ф. Реконструкция утопии. М., 1999. С.151)

«Между реальным топосом и воображаемой утопией происходит диалектическое взаимодействие. Утопия не ограничивается вымышленной конструкцией возможного мира; она является также средством постижения и анализа современной действитель­ности. Именно эта противоречивая дуальность реального и идеального позволяет гово­рить об утопической направленности, то есть о характерной для утопий тенденции за­мещать картину настоящего картиной возможного будущего. Таким образом, можно без преувеличения утверждать, что границу, за которой начинается «утопическое», ус­танавливает не реальная действительность, а утопическое напряжение, в конечном итоге питающее историческое развитие» (Аникса Ф. Реконструкция утопии. М., 1999. С.59)

«Когда нет утопии, открывающей новые горизонты, тогда настоящее погружается в за­стой и бесплодие; ограничиваются возможности самореализации личности и приостанавливается развитие. Людей, лишенных утопии, настоящее неизбежно сковывает; точно так же культуры без утопии остаются в плену настоящего и быстро скатываются в прошлое, ибо настоящее подлинно жизнеспособно лишь при условии напряжения между прошлым и будущим» (Tillich P. Utopias and Utopian Though. Boston. 1966. P.11. Цит. Аникса Ф. реконструкция утопии. М., 1999. С.68)

«Эмиграция и изгнанничество создали историю человечества; по счастью, эмиграция и изгнанничество по-прежнему будут формировать также историю утопии» (Аникса Ф. Реконструкция утопии. М., 1999. С.121)

«Игра зеркальных отражений – между Европой и обеими Америками (явление это ха­рактерно и для Соединенных Штатов и Канады) с самого начала сопровождалась все «пульсации» утопии на континенте» (Аникса Ф. Реконструкция утопии. М., 1999. С.130)

УТОПИЯ МЕСТА

Эти утопии относятся к числу самых распространенных. Задается какое-то счастливое идеальное пространство местообитания людей (остров, город и т.п.), где между людьми уста­новлены идеальные отношения. К такому типу относятся «Утопия» Т. Мора,«Город Солнца» Т. Кампанеллы(1602), «Но­вая Атлантида» Ф. Бэкона (1627), «Иной свет» С. де Бержерака(1657) «Микромегас» Вольтера (1752), «Путешествие в Икарию» Э. Кабе (1842) и т.д. Как правило, это «идеальное» место находится где-то на периферии человеческой «ойкумены». Существует еще «утопия отечества» или же на­оборот, идеализируется чужая страна, которая проти­вопоставляется родине.

Методология такой идеологической формы крайне распространена для создания цен­ностного идеала при стремлении произвести модернизацию традиции.

Утопии времени.

Утопии времени свойственны человеку - известны мечты о «золотом» веке у Гесиода, Платон расска­зывал о жителях Атлантиды. Греки и римляне воспевали Аркадию. Для романтиков уто­пией высту­пало средневековое общество. В России огромную роль в идеологии играл миф о русской общине. Г. Уэллс

Утопия о прошлом

Крайне популярны в XVIII веке были легенды о «добром дикаре», особый интерес вы­зывали в то время идеи Ж.-Ж. Руссо в этом отношении. Выступала в качестве идеала и античность.

Утопия о будущем.

Одной из первых в новое время была написана книга Мерсье «Год 2440»(1771). В кото­рой, в частно­сти на месте Бастилии был воздвигнут храм Милосердия, а религия осво­бодилась от своих догматов и папа провозглашает Катехизис человеческого разума. Впоследствии появилась крайне популярный в свое время роман Э. Беллами «В 2000 году»(1888)

Шацкий Е. Пишет: «Вопреки обычному представлению о времени как о чем-то безусловно не­пре­рывном утописты кроят его поперек, вычленяя из него хорошее и плохое время. Историк объединяет время в одно целое, утопист разбивает его на про­тивостоящие друг другу части» (81)

Партикулярные утопии, утопии ордена.

Антиутопии.

Утопии катастрофизма(дистопии)

О.Хаксли, Оруэлл, Брэдбери

Футурология.

Шацкий: «иногда стремятся преобразовать все общество, а иногда в такую возмож­ность не ве­рят или не верят в нее как близкую возможность и предлагают поэтому идти по пути выделения горстки пра­ведников внутри испорченного общества. Этот второй путь я называю утопией ор­дена.» (116)

«Биполярное напряжение между «актуальной реальностью» и « парадигмой будущего» прояв­ляется в разных формах (в наши дни оно переместилось в другие регионы планеты, что, воз­можно, свиде­тельствует о его универсализации). Очень рано оно стало фактом истории Запада, обусловив прису­щий парадигматической модели- люди осоз­нали свой мир как нестабильный и несовершенный и по­няли, что способны перестро­ить его» (Маравалль Х.А. Утопия и реформизм.\\Утопия и утопическое мышление М.,1991с.211)

Милленаризм (от лат. mille – «тысяча», annum- «год»). Первоначальное значение – это учение о втором пришествии Христа и установление 1000-го царства благоденствия.

СТРУКТУРА ЛАНДШАФТА МЕНТАЛЬНОСТИ

Над этой «бессознательной философией» надстраиваются ментальные формы, полюсом развертки которых являются идеалы, структура которых была рас­смотрена. Они бази­руются на заданных векторах трансцендентального идеала, архетипических образов и принятых идеалов социального поведения (утопий). Основной и базирующей системой ментальности, как в синхроническом, так и в диа­хроническом измерении является ми­фология. В принципе, сейчас, мифологическая ментальность выведена на периферию, вытеснена более развитыми и дифференциро­ванными ментальными системами религии, философии, науки и искусства. Но, тем не менее, они сильно влияют на форму и динамику развития символических форм. Мифология, была, есть и остается исходным фундаментом менталитета.