Культура античного полиса и становление первых форм теоретической науки

Зарождение первых форм теоретического знания традицион­но связывают с античностью. Хотя Древний Восток, Индия, Ки­тай и удивляют нас чудесными изобретениями, но знания здесь носят специфический характер. Так, в древнеегипетской цивили­зации возник сложный аппарат государственной власти, тесно сращенный с сакральным аппаратом жрецов. Носителями знаний были жрецы, в зависимости от уровня посвящения, обладавшие той или иной суммой знаний. Знания существовали в религиоз­но-мистической форме, и только жрецы могли читать священные книги и как носители практических знаний имели власть над людь­ми. Они накапливали знания в области математики, химии, ме­дицины, фармакологии, психологии, искусно владели гипнозом. Искусное мумифицирование свидетельствует о том, что древние египтяне имели определенные достижения в области медицины, химии, хирургии, физике, ими была разработана иридодиагнос­тика.

Так как любая хозяйственная деятельность была связана с. вы­числениями, то был накоплен большой массив знаний в области математики: вычисление площадей, подсчет произведенного про­дукта, расчет выплат, налогов; использовались пропорции, так как распределение благ велось пропорционально социальным и профессиональным рангам. Для практического употребления со­здавалось множество таблиц с готовыми решениями. Древние египтяне занимались только теми математическими операциями, которые были необходимы для их непосредственных хозяйствен­ных нужд, но никогда они не создавали теорий, что является од­ним из важнейших признаков научного знания.

Шумеры изобрели гончарный круг, колесо, бронзу, цветное стекло, установили, что длительность года равна 365 дням, 6 ча­сам, 15 минутам 41 секунде (для справки: современное значение 365 дней, 5 часов, 48 минут 46 секунд).

Специфика освоения мира шумерской и другими цивилиза­циями Древней Месопотамии обусловлена способом мышления, в корне отличающимся от европейского: нет рационального ис­следования мира, теоретического решения проблем, а чаще всего для объяснения являющегося используются аналогии из жизни людей.

Предпосылкой возникновения научных знаний многие иссле­дователи истории науки считают миф. Миф — не только сказа­ние, предание или легенда, он еще и способ ориентации человека в мире, это особый тип мышления. В результате его «строятся» мифопоэтические модели мира. Одной из основных особеннос­тей мифопоэтического мышления является антропоморфизм (или зооморфизм), т. е. очеловечивание окружающей природной сре­ды. Эту особенность принято связывать с тем, что первобытный человек еще не выделил себя из окружающей среды — природной и социальной, а логическое мышление не было еще отделено от эмоционально аффектно-моторной сферы.

Все космогонические мифы состоят из двух частей: первая — это описание того, что было до «начала» (до акта творения), т. е. это описание хаоса; вторая — серия положительных суждений о последовательном стадиальном сотворении мироздания.

Этот процесс имеет строгую направленность от общего (небо, земля, солнце) к частному. Каждый объект в мире определен опе­рационально, т.е. через действие, породившее этот объект. Объяс­нить структуру вещи или суть явления — значит описать созда­ние этой вещи творцом. В мифе совмещены два аспекта: диахро­нический (рассказ о прошлом, о первопредках, о первопредметах в «начальном» сакрально-священном времени) и синхронический (объяснение настоящего, а иногда и будущего).

В мифе, как правило, происходит отождествление различных предметов, явлений, событий (Солнце=золото, вода=моло-ко=кровь). Для выполнения отождествления необходимо было овладеть операцией выделения существенных признаков, а также научиться сопоставлять различные предметы, явления по выде­ленным признакам. Указанные особенности в дальнейшем сыг­рали заметную роль в формировании научной методологии, так как нацеливали на выявление внутренних инвариантных причин явлений, т. е. ориентировали человека на разграничение мира яв­лений и мира их глубинных структур. Примером таких древних первичных структур могут служить элементы-стихии: земля, вода, воздух, огонь. За каждым из них стоит огромный класс природ­ных явлений, как бы подчиненных этому элементу.

Формирование зачатков научных знаний и методов связыва­ют с тем культурным переворотом, который произошел в древ­ней Греции. «Великая колонизация», охватившая VIII—VI вв. до н. э., заключавшаяся в основании греческих поселений на чужой территории, дала возможность грекам выйти из изоляции, спо­собствовала развитию предприимчивости, изобретательности, вос­питывала терпимость к иным взглядам, обычаям, культурам. В это время ремесло начинает отделяться от сельского хозяйства, возникает товарное производство, развиваются товарно-денежные отношения, расцветает культура, философия, зарождается натур­философия.

Что же послужило причиной культурного переворота? Рас­смотрим, как нам кажется, две дополняющие друг друга концеп­ции культурного переворота, разработанные М. К. Петровым и А. И. Зайцевым.

Рассматривая переход от традиционного общества к нетради­ционному, в котором возможно создание науки, развитие фило­софии, искусства, М. К. Петров считает, что для традиционного общества характерна личностно-именная и профессионально-имен­ная трансляция культуры. Каждая семья, являющаяся группой связанных кровным родством людей, — носитель определенной профессии. Большинство профессий наследственные. Семья яв­ляется транслятором освоенных профессиональных навыков из поколения в поколение. Семьи обмениваются продуктами своей профессиональной деятельности. Соотношение между численно­стью профессиональных групп жестко регламентируется и зави­сит это от того, сколько продуктов земледелия можно выделить на нужды других профессий: гончаров, плотников, воинов и т. д. Как правило, на земле должно работать не менее 80% населения. Общество такого типа может развиваться либо через совер­шенствование приемов и орудий труда, повышения качества про­дукта, либо за счет увеличения профессий путем их отпочкова­ния. В этом случае объем и качество знаний, передаваемых из поколения в поколение, увеличивается благодаря специализации. Но при таком развитии наука появиться не могла, ей не на что было бы опереться, уж ли не на знания и навыки, передаваемые от отца сыну? Кроме того, в таком обществе невозможно совме­щение разнородных профессий без снижения качества продукции. Что же тогда послужило причиной разрушения традиционного общества, положило конец развитию через специализацию?

По мнению М. К. Петрова, такой причиной стал пиратский корабль. Для людей, живущих на берегу, всегда существует угро­за с моря, поэтому гончар, плотник обязательно должен быть еще и воином. Но и пираты на корабле — это тоже бывшие гончары и плотники. Следовательно, возникает настоятельная необходимость совмещения профессий. А защищаться и нападать можно только сообща, значит, необходима интеграция, которая гибельна для профессионально дифференцированного традиционного общества. Это означает и возрастание роли слова, подчиненность ему (одни решают, другие исполняют), что впоследствии приводит к осоз­нанию роли закона (номоса) в жизни общества, равенства всех перед ним. Закон выступает и как знание для всех. Систематиза­ция законов, устранение в них противоречий — это уже рацио­нальная деятельность, опирающаяся на логику.

В концепции А. И. Зайцева упор делается на особенности об­щественной психологии древних греков, обусловленные соци­альными, политическими, природными и другими факторами. Хозяйственную и политическую жизнь античного полиса прони­зывает дух соревнования, конкуренции. Причем, что очень важно с точки зрения А. И. Зайцева, соревновательный, атональный дух присущ чаще всего формам деятельности, лишенным утилитар­ного значения. Призы за победу не представляли никакой мате­риальной ценности, ценной была сама победа. Кроме атлетичес­кого агона, существовал мусический агон, т. е. соревнования пев­цов, музыкантов, танцоров и т.д.

Около V в. до н. э. усиливаются демократические тенденции в жизни греческого общества, приводящие к критике аристокра­тической системы ценностей, среди которых важнейшее место занимал атлетический агон. Но атональный дух не умер, он пере­местился в сферу культуры. В это время в социуме стали стиму­лироваться творческие задатки индивидуумов, даже если сначала плоды их деятельности были практически бесполезны. Стимули­руются публичные споры по проблемам, не имеющим никакого прямого отношения к обыденным интересам спорящих, что спо­собствовало развитию критичности, без которой немыслимо на­учное познание.

В отличие от Востока, где бурно развивалась техника счета для практических, хозяйственных нужд, в Греции начала форми­роваться «наука доказывающая», недаром термины «теорема», «ак­сиома», «лемма» — греческого происхождения.

По мнению B.C. Степина, существует два метода формирова­ния знаний, соответствующих зарождению науки (преднауки) и науки в собственном смысле слова. Зарождающаяся наука изуча­ет, как правило, те вещи и способы их изменений, с которыми человек многократно сталкивается в своей практической деятель­ности и обыденном опыте. Он пытается строить модели таких изменений для предвидения результатов своих действий. Деятель­ность мышления, формирующаяся на основе практики, представ­ляла идеализированную схему практических действий. Так, еги­петские таблицы сложения представляют типичную схему прак­тических преобразований, осуществляемых над предметными со­вокупностями. Такая же связь с практикой обнаруживается в пер­вых знаниях, которые относятся к геометрии, основанной на прак­тике измерения земельных участков.

Способ построения знаний путем абстрагирования и система­тизации предметных отношений наличной практики обеспечивал предсказание ее результатов в границах уже сложившихся спосо­бов практического освоения мира Если на этапе преднауки как первичные идеальные объекты, так и их отношения (соответствен­но смыслы основных терминов языка и правила оперирования с ними) выводились непосредственно из практики и лишь затем внутри созданной системы знания (языка) формировались новые идеальные объекты, то теперь познание делает следующий шаг. Оно начинает строить фундамент новой системы знания как бы «сверху» по отношению к реальной практике и лишь после этого, путем ряда опосредствовании, проверяет созданные из идеаль­ных объектов конструкции, сопоставляя их с предметными отно­шениями практики.

При таком методе исходные идеальные объекты черпаются уже не из практики, а заимствуются из ранее сложившихся сис­тем знания (языка) и применяются в качестве строительного ма­териала для формирования новых знаний. Эти объекты погружа­ются в особую «сеть отношений», структуру, которая заимствует­ся из другой области знания, где она предварительно обосновыва­ется в качестве схематизированного образа предметных структур действительности. Соединение исходных идеальных объектов с новой «сеткой отношений» способно породить новую систему зна­ний, в рамках которой могут найти отображение существенные черты ранее не изученных сторон действительности. Прямое или косвенное обоснование данной системы практикой превращает ее в достоверное знание.

В развитой науке такой способ исследования встречается бук­вально на каждом шагу. Так, например, по мере эволюции мате­матики числа начинают рассматриваться не как прообраз пред­метных совокупностей, которыми оперируют в практике, а как относительно самостоятельные математические объекты, свойства которых подлежат систематическому изучению. С этого момента начинается собственно математическое исследование, в ходе ко­торого из ранее изученных натуральных чисел строятся новые иде­альные объекты. Применяя, например, операцию вычитания к лю­бым парам положительных чисел, можно было получить отрица­тельные числа при вычитании из меньшего числа большего.

Открыв для себя класс отрицательных чисел, математика де­лает следующий шаг. Она распространяет на них все те операции, которые были приняты для положительных чисел, и таким пу­тем создает новое знание, характеризующее ранее не исследован­ные структуры действительности. Описанный способ построения знаний распространяется не только в математике, но и в есте­ственных науках (метод выдвижения гипотез с их последующим обоснованием опытом).

С этого момента заканчивается преднаука. Поскольку науч­ное познание начинает ориентироваться на поиск предметных структур, которые не могут быть выявлены в обыденной практи­ке и производственной деятельности, оно уже не может разви­ваться, опираясь только на эти формы практики. Возникает по­требность в особой форме практики, обслуживающей развиваю­щееся естествознание, — научном эксперименте. Зачатки подоб­ного метода формирования знаний можно наблюдать в античности.

Древние греки пытаются описать и объяснить возникновение, развитие и строение мира в целом и вещей, его составляющих. Эти их представления получили название натурфилософских. На­турфилософией (философией природы) называют преимуществен­но философски-умозрительное истолкование природы, рассмат­риваемой в целостности, опирающееся на некоторые естественнонаучные понятия. Некоторые из этих идей востребованы и сегод­няшним естествознанием.

Для создания моделей Космоса нужен был достаточно разви­тый математический аппарат. Важнейшей вехой на пути созда­ния математики как теоретической науки были работы пифаго­рейской школы. Ею была создана картина мира, которая хотя и включала мифологические элементы, но по основным своим ком­понентам была уже философско-рациональным образом миро­здания. В основе этой картины лежал принцип: началом всего является число. Пифагорейцы считали числовые отношения клю­чом к пониманию мироустройства и это создавало особые пред­посылки для возникновения теоретического уровня математики. Задачей становилось изучение чисел и их отношений не просто как моделей тех или иных практических ситуаций, а самих по себе, безотносительно к практическому применению. Ведь позна­ние свойств и отношений чисел теперь мыслилось как познание начал и гармонии Космоса. Числа представали как особые объек­ты, которые нужно постигать разумом, изучать их свойства и свя­зи, а затем уже, исходя из знаний об этих свойствах и связях, объяснять наблюдаемые явления.

Именно эта установка характеризует переход от чисто эмпи­рического познания количественных отношений (познания, при­вязанного к наличному опыту) к теоретическому исследованию, которое, оперируя абстракциями и создавая на основе ранее полу­ченных абстракций новые, осуществляет прорыв к новым фор­мам опыта, открывая неизвестные ранее веши, их свойства и от­ношения. В пифагорейской математике наряду с доказательством ряда теорем (наиболее известной из которых является знаменитая теорема Пифагора), были осуществлены важные шага к соедине­нию теоретического исследования свойств геометрических фигур со свойствами чисел. Так, число «10», которое рассматривалось как совершенное число, соотносилось с треугольником.

К началу IV в. до н. э. было представлено Гиппократом Хиос­ским первое в истории человечества изложение основ геометрии, базирующейся на методе математической индукции. Достаточно полно была изучена окружность, так как для греков круг являлся идеальной фигурой и необходимым элементом их умозритель-

ных построений. Немногим позже стала развиваться геометрия объемных тел — стереометрия. Теэтетом была создана теория правильных многогранников, он указал способы их построения, выразил их ребра через радиус описанной сферы и доказал, что никаких других правильных выпуклых многогранников существо­вать не может.

Особенности греческого мышления, которое было рациональ­ным, теоретическим, что в данном случае равносильно созерца­тельному, наложили отпе­чаток на формирование знаний в этот период. Основная деятель­ность ученого состояла в созерцании и осмыслении созерцаемо­го. А что же созерцать, как не небесный свод, по которому дви­жутся небесные светила? Без сомнения, наблюдения над небом производились и в чисто практических целях в интересах навига­ции, сельского хозяйства, для уточнения календаря. Но не это было для греков главным. Надо было не столько фиксировать видимые перемещения небесных светил по небесному своду и предсказывать их сочетания, а разобраться в смысле наблюдае­мых явлений, включив их в общую схему мироздания. Причем в отличие от Древнего Востока, который накопил огромный мате­риал подобных наблюдений и использовал их в целях предсказа­ний, астрология в Древней Греции не находила своего применения.

Первая геометрическая модель Космоса была разработана Эвдоксом (IV в. до н. э.) и получила название модели гомоцентри­ческих сфер. Затем она была усовершенствована Калиппом. Пос­ледним этапом в создании гомоцентрических моделей была мо­дель, предложенная Аристотелем. В основе всех этих моделей лежит представление о том, что Космос состоит из ряда сфер или оболочек, обладающих общим центром, совпадающим с центром Земли. Сверху Космос ограничен сферой неподвижных звезд, ко­торые совершают оборот вокруг мировой оси в течение суток. Все небесные тела (Луна, Солнце и пять в то время известных пла­нет: Венера, Марс, Меркурий, Юпитер, Сатурн) описываются си­стемой взаимосвязанных сфер, каждая из которых вращается рав­номерно вокруг своей оси, но направление оси и скорость движе­ния для различных сфер могут быть различными. Небесное тело прикреплено к экватору внутренней сферы, ось которой жестко связана с двумя точками следующей по порядку сферой, и т. д. Таким образом, все сферы находятся в непрерывном движении.

Во всех гомоцентрических моделях расстояние от любой планеты до центра Земли всегда остается одинаковым, поэтому невозможно объяснить видимые колебания яркости таких планет, как Марс, Венера, следовательно, вполне резонно, что могли появиться иные модели Космоса.

И к таким моделям можно отнести гелиоцентрические моде­ли Гераклида Понтийского (IV в. до н. э.) и Аристарха Самосско-го (ГЦ в. до н. э.), но они не имели в то время широкого распрос­транения и приверженцев, потому что гелиоцентризм расходился с традиционными воззрениями на центральное положение Земли как центра мира и гипотеза о ее движении встречала активное сопротивление со стороны астрономов.

Среди значимых натурфилософских идей античности пред­ставляют интерес атомистика и элементаризм. Как считал Ари­стотель, атомистика возникла в процессе решения космогоничес­кой проблемы, поставленной Парменидом Элейским (около 540— 450 гг. до н. э.). Если проинтерпретировать мысль Парменида, то проблема будет звучать так: как найти единое, неизменное и не-уничтожающееся в многообразии изменчивого, возникающего и уничтожающегося. В античности известны два пути решения этой проблемы.

Согласно первому, все сущее построено из двух начал: начала неуничтожимого, неизменного, вещественного и оформленного и начала разрушения, изменчивости, невещественности и бесфор­менного. Первое — атом («нерассекаемое»), второе — пустота, ничем не наполненная протяженность. Такое решение было пред­ложено Левкиппом (V в. до н. э.) и Демокритом (около 460— 370 гг. до н. э.). Бытие для них не едино, а представляет собой бесконечные по числу невидимые вследствие малости объемов частицы, которые движутся в пустоте; когда они соединяются, то это приводит к возникновению вещей, а когда разъединяются, то — к их гибели. Основа качественного многообразия мира — это многообразие геометрических форм и пространственных по­ложений атомов.

Второй путь решения проблемы Парменида связывают с Эм-педоклом (около 490—430 гг. до н. э.). По его мнению, Космос образован четырьмя элементами-стихиями: огнем, воздухом, во­дой, землей и двумя силами: любовью и враждой. Элементы не подвержены качественным изменениям, они вечны и непреходящи, однородны, способны вступать друг с другом в различные комбинации в разных пропорциях. Все вещи состоят из элементов.

Платон (А21—347 гг. до н. э.) объединил учение об элементах и атомистическую концепцию строения вещества. В «Тимее» фи­лософ утверждает, что четыре элемента — огонь, воздух, вода и земля — не являются простейшими составными частями вещей. Он предлагает их называть началами и принимать за стихии (5то1—тою — т. е. «буквы»). Различия между элементами опре­деляются различиями между мельчайшими частицами, из кото­рых они состоят. Частицы имеют сложную внутреннюю структу­ру, могут разрушаться, переходить друг в друга, обладают разны­ми формами и величинами. Платон, а это вытекает из структур­но-геометрического склада его мышления, приписывает частицам, из которых состоят элементы, формы четырех правильных мно­гогранников — куба, тетраэдра, октаэдра и икосаэдра. Им соот­ветствуют земля, огонь, воздух, вода.

Так как некоторые элементы могут переходить друг в друга, то и преобразования одних многогранников в другие может про­исходить за счет перестройки их внутренних структур. Для этого необходимо найти в этих фигурах общее. Таким общим для тет­раэдра, октаэдра и икосаэдра является грань этих фигур, пред­ставляющая собой правильный (равносторонний) треугольник. Куб из этих фигур не может быть получен, и только одна стихия, которая не может переходить в три другие, должна быть сопос­тавлена ему — это земля. Но равносторонний треугольник и квад­рат, являющийся гранью куба, не элементарные частицы. Если в квадрате провести диагонали, а в равностороннем треугольнике высоты, то полученные прямоугольные треугольники — равно­бедренный и с углами 30° и 60° соответственно и будут истинны­ми элементами мира.

Как отмечает И. Д. Рожанский, предложенные американским физиком К. Гелл-Манном гипотетические простейшие структур­ные единицы материи — кварки — имеют некоторые черты, на­поминающие платоновские элементарные треугольники. И те и другие не существуют отдельно, самостоятельно. Как и свойства треугольников, свойства кварков определяются числом 3: суще­ствует всего три рода кварков, электрический заряд кварка равен одной трети заряда электрона и т. д. Изложенная в «Тимее» ато­мистическая концепция Платона, заключает И. Д. Рожанский, «представляет собой поразительное, уникальное и в каких-то от­ношениях провидческое явление в истории европейского естество­знания»¹.

Аристотель (384—322 гг. до н.э.) создал всеобъемлющую си­стему знаний о мире, наиболее адекватную сознанию своих со­временников. В эту систему вошли знания из области физики, этики, политики, логики, ботаники, зоологии, философии. Вот названия только некоторых из них: «Физика», «О происхождении и уничтожении», «О небе», «Механика», «О душе», «История жи­вотных» и др. Согласно Аристотелю, истинным бытием обладает не идея, не число (как, например, у Платона), а конкретная еди­ничная вещь, представляющая сочетание материи и формы. Ма­терия — это то, из чего возникает вещь, ее материал. Но чтобы стать вещью материя должна принять форму. Абсолютно бесфор­менна только первичная материя, в иерархии вещей лежащая на самом нижнем уровне. Над ней стоят четыре элемента, четыре стихии. Стихии — это первичная материя, получившая форму под действием той или иной пары первичных сил — горячего, сухого, холодного, влажного. Сочетание сухого и горячего дает огонь, сухого и холодного — землю, горячего и влажного — воздух, хо­лодного и влажного — воду. Стихии могут переходить друг в дру­га, вступать во всевозможные соединения, образуя разнообраз­ные вещества.

Чтобы объяснить процессы движения, изменения развития, которые происходят в мире, Аристотель вводит четыре вида при­чин: материальные, формальные, действующие и целевые. На примере с бронзовой статуей философ показывает, что матери­альная причина — бронза, действующая — деятельность ваятеля, формальная — форма, в которую облекли бронзу, целевая — то, ради чего ваялась статуя.

Для Аристотеля не существует движения помимо вещи. На основании этого он выводит четыре вида движения: в отношении сущности — возникновение и уничтожение; в отношении количе­ства — рост и уменьшение; в отношении качества — качествен­ные изменения; в отношении места — перемещение. Виды дви­жения не сводимы друг к другу и друг из друга не выводимы. Но между ними существует некоторая иерархия, где первое движение — перемещение. Согласно Аристотелю, движение непрерыв­но, вечно и для осуществления его должен существовать первый неподвижный и тоже вечный двигатель. Движение по прямой для него не является вечным, так как прямая не бесконечна. Что­бы быть бесконечным, движение должно быть круговым, только, шар движется и в то же самое время покоится, так как занимает одно и то же место.

На основе этих представлений Аристотелем построена свое­образная космология: Космос ограничен, имеет форму сферы, за пределами которой нет ничего. Космос вечен и неподвижен, он не сотворен никем и не возник в ходе естественного космического процесса. Он заполнен материальными телами, которые в «под­лунной» области образованы из четырех элементов — воды, воз­духа, огня и земли, в этой области тела возникают, преобразовы­ваются, гибнут. В «надлунной» области нет возникновения и ги­бели, в ней находятся небесные тела — звезды, планеты, Земля, Луна, которые совершают свои круговые движения, и пятый эле­мент — эфир, «первое тело», ни с чем не смешиваемое, вечное, не переходящее в другие элементы. В центре Космоса находится ша­рообразная Земля, неподвижная, не вращающаяся вокруг своей оси. Аристотель впервые в истории человеческого знания попы­тался определить размеры Земли, вычисленный им диаметр зем­ного шара примерно в два раза превысил истинный.

Велика заслуга Аристотеля в создании логики. И хотя были мыслители и до него, применявшие логические приемы рассуж­дений (Зенон из Элей, Демокрит, Сократ, математики, выходцы из пифагорейской и платоновских школ — Гиппократ из Хеоса, Евдокс из Книда), но Аристотель впервые представил приемы рассуждений как целостное образование и сделал их предметом научного исследования. Центральная проблема его учения — вы­яснение вопроса: как строится дедуктивное рассуждение (силло­гизм), с помощью которого «ведут доказательства и математичес­кие науки, такие как арифметика, геометрия, оптика, и, можно сказать, все науки, исследующие причины».

Эпоху эллинизма (IV в. до н. э. — I в. до н. э.) считают наи­более блестящим периодом становления научного знания. В это время хотя и происходило взаимодействие культур греческой и восточной на завоеванных землях, но преобладающее значение имела все-таки греческая культура. Основной чертой эллинисти­ческой культуры стал индивидуализм, вызванный неустойчивос­тью социально-политической ситуации, невозможностью для че­ловека влиять на судьбу полиса, усилившейся миграцией населе­ния, возросшей ролью правителя и бюрократии. Это отразилось как на основных философских системах эллинизма — стоицизме, скептицизме, эпикуреизме, неоплатонизме, так и на некоторых натурфилософских идеях. Так, в физике стоиковЗенона Катион-ского (336—264 гг. до н. э.), Клеанфа из Ассоса (331—232 гг. до н. э.), Хрисиппа из Сол (281—205 гг. до н. э.) большое значение придавалось законам, по которым существует Природа, т. е. ми­ровому порядку, которому, осознав его, должны с радостью под­чиняться стоики.

В физике стоиков использовались аристотелевские представ­ления о первоэлементах, в которые ими вносились новые идеи: соединение огня и воздуха образует субстанцию, названную «пневмой», которой приписывали функ­ции мировой души. Она сообщает индивидуальность вещи, обес­печивая ее единство и целостность, выражает логос вещи, т.е. закон ее существования и развития. Пневма является активным мировым агентом в отличие от физического тела, которое — пас­сивный участник процессов.

Согласно стоикам, мир представляется единым и взаимосвя­занным потоком событий, где все имеет причину и следствие. И эти всеобщие и необходимые связи они называли роком или судь­бой. Наряду с причинной обусловленностью явлений, существует их определенная направленность к благой, прекрасной и разум­ной цели. Следовательно, кроме судьбы стоики признают и бла­готворное провидение (rcpovoia), что свидетельствует о тесной свя­зи стоической физики и этики.

Также тесно связаны физика и этика у Эпикура (342—270 гг. до н. э.), который считал, что все вещи потенциально делимы до бесконечности, но реально такое деление превращало бы вещь в ничто, поэтому надо мысленно где-то остановиться. Поэтому атом Эпикура — это мысленная конструкция, результат остановки де­ления вещи на некотором пределе.

Атомы Эпикура наделены тяжестью и поэтому движутся сверху вниз, но при этом могут «спонтанно отклоняться» от вер­тикального перемещения. В поэме Лукреция Кара «О природе вещей» это отклонение получило название clinamen. Отклонив­шиеся атомы описывают разнообразные кривые, сплетаются, уда­ряются друг об друга, в результате чего образуется вещный мир.

В эпоху эллинизма наибольшие успехи были зафиксированы в области математических знаний. Так, Евклиду (конец IV — на­чало Ш в. до н. э.) принадлежит выдающаяся работа антично­сти — «Stoicheia» (т.е. «Элементы», что в современной литературе получило название «Начала»). Этот 15-томный труд явился ре­зультатом систематизации имевшихся в то время знаний в обла­сти математики, часть из которых, по утверждению исследовате­лей, принадлежит предшественникам Эвклида. Успехами в раз­работке методов вычисления площадей поверхностей и объемов геометрических тел отмечена жизнь Архимеда (около 287—212 гг. до н. э.). Но в большей степени Архимед известен как гениаль­ный механик и инженер.

П—I вв. до н.э. характеризуются упадком эллинистических государств как под воздействием взаимных войн, так и под удара­ми римских легионеров, теряют свое значение культурные цент­ры, приходят в упадок библиотеки, научная жизнь замирает.

В это время в результате завоевательных войн прирастает но­выми территориями и расцветает Римская империя. Хотя престиж системы знаний эллинов был достаточно высок и на первых по­рах знание греческого языка для римской знати было свидетель­ством высокой образованности, но дух своей избранности, пред­начертанной богами, приводил к мнению, что римлянину и без науки есть чем гордиться, теоретизирование — это удел инозем­цев, и поэтому римляне изучали геометрию, чтобы «измерить свой надел», в то время как греки для того, чтобы познать мир. Это не могло не отразиться на книжногкомпиляторском характере римс­кой учености. Рим не дал миру ни одного мыслителя, который по своему уровню мог быть приближен к Платону, Аристотелю, Архимеду. Все это компенсировалось созданием компилятивных работ, носивших характер популярных энциклопедий.

Большой славой пользовалась девятитомная энциклопедия Марка Терренция Варрона (116—27 гг. до н.э.), содержавшая зна­ния из области грамматики, логики, риторики, геометрии, арифметики, астрономии, теории музыки, медицины и архитектуры. Веком позже шеститомный компендиум, посвященный сельско­му хозяйству, военному делу, медицине, ораторскому искусству, философии и праву, составляет Авл Корнелий Цельс. Наиболее известное сочинение этой поры — поэма Тита Лукреция Кара (ок. 99—95 гг. — ок. 55 г. до н. э.) «О природе вещей», в которой дано наиболее полное и систематическое изложение эпикурейской фи­лософии. Энциклопедическими работами были труды Гая Пли­ния Секунда Старшего (23—79 гг. н.э.), Луция Аннея Сенеки (4 г. до н.э. — 65 г. н.э.).

Кроме этих компиляций, были созданы труды больших зна­токов своего дела: это сочинения Витрувия «Об архитектуре», Сек­ста Юлия Фронтина «О римских водопроводах», Луция Юния Модерета Колемеллы «О сельском хозяйстве» (I в. н.э.). Ко II в. нашей эры относится деятельность величайшего врача, физиоло­га и анатома Клавдия Галена (129—199 гг.) и астронома Клавдия Птолемея (умер около 170 г. н.э.), система которого наиболее при­ближенным образом объясняла движение небесных тел с пози­ций геоцентрического принципа и поэтому в течение столетий считалась наивысшей точкой развития теоретической астрономии.

В античности появляются такие системы знаний, которые мож­но представить как первые теоретические модели, рвущие узы натурфилософских схем и претендующих на самостоятельную зна­чимость. Но отсутствие экспериментальной базы не дает возмож­ности рождения подлинно теоретического естествознания и на­уки в целом.

Средневековая наука

Эпоху Средневековья относят к началу П в. н. э., а ее завер­шение к XIV—XV вв. Знания, которые формируются в эпоху Сред­них веков в Европе, вписаны в систему средневекового миросо­зерцания, для которого, характерно стремление к всеохватываю­щему знанию, что вытекает из представлений, заимствованных из античности: подлинное знание — это знание всеобщее, апо­диктическое (доказательное). Но обладать им может только тво­рец, только ему доступно знать, и это знание только универсаль­ное. В этой парадигме нет места знанию неточному, частному, относительному, неисчерпывающему.

Так как все на земле сотворено, то существование любой вещи определено свыше, следовательно, она не может быть несимво­лической. Вспомним новозаветное: «Вначале было Слово, и Сло­во было у Бога, и Слово было Бог». Слово выступает орудием творения, а переданное человеку, оно выступает универсальным орудием постижения мира. Понятия отождествляются с их объек­тивными аналогами, что выступает условием возможности зна­ния. Если человек овладевает понятиями, значит, он получает ис­черпывающее знание о действительности, которая производна от понятий. Познавательная деятельность сводится к исследованию последних, а наиболее репрезентативными являются тексты Свя­щенного писания.

Все «вещи видимые» воспроизводят, но не в равной степени «вещи невидимые», т. е. являются их символами. И в зависимос­ти от приближенности или отдаленности от Бога, между симво­лами существует определенная иерархия. Телеологизм выража­ется в том, что все явления действительности существуют по про­мыслу Бога и для предуготовленных им ролей (земля и вода слу­жат растениям, которые в свою очередь служат скоту).

Как же, исходя из таких установок, может осуществляться познание? Только под контролем церкви. Формируется жесткая цензура, все противоречащее религии подлежит запрету. Так, в 1131 г. был наложен запрет на изучение медицинской и юриди­ческой литературы. Средневековье отказалось от многих провид­ческих идей античности, не вписывающихся в религиозные пред­ставления. Так как познавательная деятельность носит теологи­чески-текстовой характер, то исследуются и анализируются не вещи и явления, а понятия. Поэтому универсальным методом стано­вится дедукция (царствует дедуктивная логика Аристотеля). В мире, сотворенном Богом и по его планам, нет места объектив­ным законам, без которых не могло бы формироваться естество­знание. Но в это время существуют уже области знаний, которые подготавливали возможность рождения науки. К ним относят алхимию, астрологию, натуральную магию и др. Многие иссле­дователи расценивают существование этих дисциплин как проме­жуточное звено между натурфилософией и техническим ремес­лом, так как они представляли сплав умозрительности и грубого наивного эмпиризма.

Так, средневековые ученые, как правило, выходцы из араб­ских университетов, свое знание называли натуральной магией, понимая под ней надежное и глубокое познание тайн природы. Магия понималась как глубокое знание скрытых сил и законов Вселенной без их нарушения и, следовательно, без насилия над Природой. Маг — это больше практик-экспериментатор, нежели теоретик-концептуалист. Маг желает, чтобы опыт удался, и при­бегает к всевозможным приемам, формулам, молитвам, закли­наниям и пр.