Тема 9. Казахская философия
Изучение специфики казахской философии стало интересным объектом исследования казахстанских ученых. Следует отметить, что за двадцать лет независимости, за такой короткий в историческом отношении срок, философами республики сделано очень много в этом направлении. Определены основные векторы работы, подготовлены научные труды, посвященные углубленному и объективному изучению философского мировоззрения казахского народа и его великих мыслителей, таких как Абай Кунанбаев, Чокан Валиханов, Шакарим Кудайбердиев, Ахмет Байтурсынов, Мыржакып Дулатов, Алихан Букейханов, Магжан Жумабаев и др. Философы республики ведут активную и плодотворную работу в рамках Государственной Программы «Культурное наследие». На казахский язык переведены и изданы памятники мировой философской мысли, начиная от произведений Сократа до трудов современных западных экзистенциалистов и казахстанских философов. В рамках данной Программы подготовлен специальная серия под названием «Философское наследие казахского народа», посвященная исследованию философского мировоззрения казахского народа.
Изучение сущности философского миропонимания казахского народа является довольно сложным процессом. Отметим несколько причин такого положения. Во-первых, долгое время философия свелась к рациональному, рафинированному размышлению узкого круга высокообразованных ученых-специалистов. По этой причине утверждалось, что целые народы не имеют свою философию – в виду отсутствия у них профессиональных философов. Это привело к возникновению мнения о философии как особой из всех наук, к ее отчуждению и потере изначального смысла философствования. На самом деле, как верно подчеркивает И.И.Ильин, философское понимание мира, «философия, в ее первоначальной, опытной стадии, разлита в душах всего народа и каждый человек, независимо от своего образования и личной одаренности, становится участником национального философского и метафизического дела, поскольку он в своей жизни ищет истинного знания, радуется художественной красоте, вынашивает душевную доброту, совершает подвиг мужества, бескорыстия и самоотвержения, молится богу добра, растит в себе или в других правосознание и политический дух».
Во-вторых, чтобы освоить всю полноту философского мышления казахов необходимо отличное знание казахского языка, так как на формирование и содержание философского мышления каждого народа оказывают свое влияние особенности национального языка. Следует учесть, что до появления письменности свое миропонимание казахи выражали вербально. Язык казахов красив и богат. Его понятийный аппарат способствует наиболее точному отражению окружающей действительности, глубоких раздумий индивида о себе, природе, обществе и смысле жизни. Тут вспоминаются слова В.Гумбольдта о том, что «...народы, более одаренные и находящиеся в более благоприятных условиях, чем другие, обладают и более совершенными языками».
Изучая сущность казахской философии, следует не забывать, что миропонимание казахов связано с кочевым образом жизни. Как справедливо отметил О.А.Сегизбаев, известный философ, блестящий ученый, посвятивший свою жизнь изучению казахской философии, «философия казахов, разумеется, имела много общего с философией всего мира, иначе и быть не могло, но вместе с тем, в ней отразились особенности казахской народной жизни. А особенности эти обусловлены, главным образом, особенностями кочевого народа, его быта, привычек, нравов, обрядов, обычаев и радиций, а также влиянием той социо-культурной среды, в окружении которой протекала вся историческая жизнь казахов».
Известно, чтов научной литературе нет общепринятой точки зрения о кочевой цивилизации. Например, европоцентризм сформировал отрицательное мнение о ней. На самом деле, объективный анализ показывает, что особенности кочевого образа жизни, его культурно-творческий потенциал достаточно основательны и они стали основными источниками формирования основных категорий казахского миропонимания.
Отличительные особенности казахской философии заключаются в том, что основными проблемами бытия и мышления выдвигаются проблемы человека, морали, эстетики, образования, свободы слова и свободы духа. Казахская философия имеют многовековую историю. Здесь мы приводим сведения о казахских философах-просветителях.
Чокан Валиханов (1835-1865 гг.) - казахский просветитель-демократ, путешественник, этнограф, фольклорист, исследователь истории и культуры народов Средней Азии, Казахстана и Восточного Туркестана [9, 90].
Чокан Валиханов является прямым потомком Чингисхана, его родословную представляют такие яркие личности, как Джучихан, Орыс-хан, Куюрчук-хан, Барак-хан, Есим-хан, Аблай-хан, Уалихан и Чингис-султан.
Уже в омском кадетском корпусе, где учился Чокан, у него зародилась страсть к путешествиям и мечта "открыть миру неизведанную Азию". Мечте было дано свершиться, но в более глубоком смысле, чем предполагал юный Чокан: он не только исследовал и описал "неизведанные" европейской наукой места как географ, путешественник, он приоткрыл завесу над самым центром Азии - человеком, его историей, образом мыслей и чувств. Касается ли дело его знаменитой Кашгарской экспедиции, благодаря которой он прославился на весь мир как отважный путешественник, Иссык-кульской экспедиции или поездки в Кульджу - везде он выступает не просто как географ, экономист, этнограф, царский агент, а через все это и помимо этого перед нами выступает человек, стоящий на стыке цивилизаций способный взглянуть на виденное как изнутри, так и извне, глазами образованного европейца. Мировая наука обязана именно ему записью блестящего отрывка из "Манаса" - "Смерть Кукотай-хана и его поминки".
Наиболее древние и устойчивые корни казахского менталитета нашли отражение в ряде его исследований, в частности, в статьях "Следы шаманства у киргизов (казахов)", "О мусульманстве в степи". В исследовании зороастрийской природы шаманизма Чокану принадлежит безусловное первенство. Зороастризм принадлежит к семейству явлений универсального порядка, распространенных повсеместно. Ритуальные формы, символические действия, характерные для мифологии как всеобщей формы становления человеческого сознания, к которой должен быть отнесен шаманизм, имеют непреходящую ценность в культурной жизни человечества. Символы мифа пробуждают, направляют, упорядочивают и вовлекают личность в процесс жизни и смерти.
Присущие зороастризму верования, требовавшие от индивида ответственности перед миром, людьми и перед самим собой, не потеряли своей непреходящей ценности. Зороастрийцы поклонялись множеству богов, силам природы, огню, воде, земле, солнцу, луне, ветру, отдельным абстрактным качествам справедливости, ярости разуму, истине. Принцип "истина - лучшее благо", требование жить в соответствии с благой мыслью, благим словом и благим делом содержат в себе нравственность самой высокой пробы.
Огонь и солнце почитались особо. Свойственный шаманству культ огня в целом и в деталях, как правильно отмечает Валиханов, зороастрийского происхождения. Почитание огня, солнца, обожествление неба и небесных светил, культ предков, признание богов-покровителей отдельных сторон бытия кочевников, кодекс должных поступков и запретов сохранились, по Чокану, от зороастризма у казахов в "совершенной целостности".
Всезнающему, премудрому и верховному божеству соответствует переданное через тюркскую традицию обозначение Тенгри - небесная обитель и само верховное божество. Отсюда выражение: "да наградит тебя небо", "проклятый небом", "клянусь небом" или "да побьет меня небо". Огонь считается прародителем всего сущего, очищает души от скверны, гнев страшен, целительное значение всеобъемлюще. Огню приносят жертвы в самых сокровенных случаях: при рождении ребенка или вступлении невесты в дом отца или деда мужа. О целительной силе воды, о святости Матери-Земли упоминается в древнетюрских рунических памятниках Кюль-Тегину и Бильге-кагану. О святости воды свидетельствует народный обычай ушыктау - опрыскивание водой.
Синкретизм шаманства с исламом проявляется в таких принципиальных представлениях, как Аллах, отождествляемый с Тенгрием, Азраиль - со смертью, святость и святые - с арвахами, с духами предков. Такова суть религиоведческих и культурологических исследований казахского просветителя, путешественника, историка, этнографа и фольклориста Чокана Валиханова.
Прожив два года в Петербурге, Чокан работал в Главном штабе над подготовкой к изданию карты Азии, он участвовал в изданиях трудов Русского географического общества, членом которого он был избран в 1860 году. Здесь Чокан публиковал работы, посвященные истории и культуре Средней Азии и зарубежного Востока; среди них исследования "Киргизы" (так тогда называли казахов), "Следы шаманства у киргизов", "Киргизское родословие", "О кочевках киргиз" и другие, в которых собран и обобщен огромный материал об истории, этнографии казахов, их быту, обычаям и культуре.
Устному народному творчеству казахов посвящены статьи "Предания и легенды большой Киргиз-Кайсацкой орды", "Очерки Джунгарии" и другие. Подчеркивая поэтическую и музыкальную душу народа, Валиханов рассказывает легенду, согласно которой есть сказочная птица, которая, пролетая прямо над землей, как бы одаривает находящихся в тени её крыльев частицей своего гения. Поверье же таково: над казахами птица пролетела совсем низко, из чего и проистекает их особая музыкальная одаренность. Валиханов подчеркивал так же, что народно-поэтическое творчество казахского народа дает "полную картину" его "исторической и духовной жизни". Интересны его высказывания об особенностях импровизаторского искусства акынов, о видах песен, о ритмике казахского стиха. Он записал народную эпическую поэму "Козы-Корпеш и Баян-сулу".
Ныне неподалеку от урочища Коген-Тоган, где был похоронен в 1865 году Чокан Валиханов, в местности под названием Алтын-Эмель, построен в честь 150-летия со дня его рождения (1985 год) мемориальный комплекс. Выдающийся вклад в изучение творчества Валиханова внес А.X. Маргулан, благодаря которому в 1961-1972 годах было опубликовано собрание сочинений Ч. Валиханова в пяти томах.
Чокановская традиция бережного сбора духовного наследия народа нашла достойных продолжателей, в том числе в лице Затаевича, который сохранил образцы казахской песенного творчества для мировой музыкальной культуры. Идею Чокана о кровной культурно-исторической связи казахского и русского народа развил Л. И. Гумилев в своей концепции евраазийства.
Чокан Валиханов был истинным патриотом своего народа, активно участвовал в общественно-политической жизни казахского общества. По своим общественно-политическим и философским взглядам он был просветителем-демократом, осуждал произвол казахских феодалов, колонизаторскую политику царизма, пропагандировал переход казахов к оседлости и земледелию, боролся за преодоление их общественно-культурной отсталости путем просвещения.
Ибрай Алтынсарин (1841-1889 гг.) – видный представитель казахского просвещения, педагог, общественный деятель в области школьного образования. В числе его практических заслуг - открытие первой народной школы (1864), выпуск хрестоматии на казахском языке и введение ислама как предмета обучения на родном языке.
Организаторские способности Алтынсарина, его талант педагога и просветителя полностью раскрылись в тот период, когда он занимал руководящие посты в системе народного образования.
Благодаря усилиям Алтынсарина, образование в казахской степи получило широкое распространение. По его инициативе и на собранные им средства волостные школы открылись в Торгае, Илецкой защите, Иргизе, Николаевске, Актюбинске, а в 1887 г. И.Алтынсарин добился открытия первой женской школы в Иргизе. В это же время, при непосредственном участии Алтынсарина, была открыта учительская семинария в городе Орске и ремесленное училище в Торгае.
И. Алтынсарину принадлежит огромная заслуга в деле создания учебников на казахском языке, алфавита и письменности на основе русской графики. Кроме того, Алтынсарин участвовал в разработке учебников русского языка для казахских школ. В число написанных и изданных И.Алтынсариным книг входят: "Казахская хрестоматия" в двух частях (1879), "Начальное руководство к обучению киргизов русскому языку"(1879) и "Мактубат" ("Хрестоматия"), относящаяся к 1889 г.
Алтынсарину как просветителю присущ культ знания и вера во всеспасительность знания для развития общества и каждой человеческой индивидуальности. Литературное наследие Алтынсарина включает в себя переводы, стихотворения, рассказы, басни, этнографические очерки и казахские сказки, записанные и обработанные им. Тематика его произведений разнообразна. Алтынсарина по праву называют основоположником казахской детской литературы.
Существенным элементом мировоззрения Алтынсарина является трактовка им ислама, о чем можно судить по тому, что он составил учебник по исламу. Ибрай стоял на позициях просвещенного либерального ислама. Все творчество Алтынсарина пронизано идеей органического приживления инноваций к традициям и обычаям народа.
Многосторонняя деятельность И. Алтынсарина способствовала экономическому, культурному и духовному развитию казахского народа. И. Алтынсарин является выдающимся просветителем, педагогом, писателем и общественным деятелем, внесшим большой вклад в дело приобщения казахов к передовой, демократической культуре.
Абай Кунанбаев (1845-1904 гг.) - великий казахский поэт и просветитель родился в Чингисских горах Семипалатинской области (ныне Абайский район Восточно-Казахстанской области).
Необычайно многогранна личность Абая, который был не только поэтом, но и музыкантом, философом, просветителем и общественным деятелем. Литературное наследие Абая огромно, оно включает в себя стихи, поэмы, переводы и беседы с читателем ("Қарасөз", или "Слова назидания") - Абай стал первым казахским поэтом, который перевел Пушкина, Лермонтова и Крылова. Благодаря его пересказам, в степи стали популярными поэмы классиков Востока: "Шахнаме", "Лейли и Меджнун", "Кер-оглы" и другие. Используя русские тексты, Абай переводил классиков западноевропейской литературы: Шиллера, Гете, Байрона, Гейне, Мицкевича.
Казахская специфика фольклора, несмотря на свою традиционность, и до Абая не исключала индивидуального творчества, о чем свидетельствуют сохранившиеся имена акынов, певцов, сказителей, композиторов, импровизаторов, мастеров поэтического состязания. Абай во все это привнес совершенно новое качество. Он влил в культуру казахов целый поток образов, форм (сатира, лирика, откровения, пейзажная лирика, исповедь) сюжетов, идей из иных культур и традиций, что означало включение казахской культуры в мир большой культуры классических цивилизаций и привитие свойственных последним духовных опытов к традиционной культуре казахов. Совершенно новым, дотоле неизведанным был для казахов до Абая мир русской культуры в связи с европейской культурой и европейской традицией. Но опорой восприятия Запада является глубоко осознанный Восток, приверженность исламу.
Особое место в творчестве Абая занимает «Кара соз». Под этим наименованием объединены 45 «Слов» - небольших законченных фрагментов, выраженных в тщательно, художественно стилистически обработанной прозаической форме. Это и непосредственное обращение к читателю, откровенный разговор - собеседование, это и «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет», это и философия жизни отдельного человека на фоне судеб народа. Термин «кара» (черный) в сочетании с термином «соз» (слово) чрезвычайно многозначен: это и обозначение прозы в отличие от рифмованной речи и текста, это и обозначение печали, и, наконец, обозначение, идущее от тюркской традиции, важного, значительного, первостепенного. А по сути «Кара соз» - исповедь. Данное на русском языке название этого произведения «Слова назидания» звучит сухо моралистично, менторски-наставительно. Но с ним приходится считаться как с высказыванием перед лицом мира и прежде всего своей собственной совестью, жанр, известный в мировой литературе со времен Марка Аврелия, Петра Абеляра, Блеза Паскаля и Жан-Жака Руссо. Но для тюркской литературы и, казахской в особенности, в силу преимущественно эпического характера, - но не только – «обнажение души», обнаруженное в «Словах назидания» - явление беспрецедентное. Исповедь - чрезвычайно ответственный жанр. Он требует от писателя предельной честности и искренности, здесь противопоказаны малейшая фальшь и рисовка. Абай хочет, чтобы его голос не был гласом вопиющего в пустыне. Канва повествования начинается с зачина, казалось бы, сугубо индивидуального: «Хорошо ли я прожил до сегодняшнего дня, но пройдено не мало: Но вот когда уже виден конец пути, когда обессилел и устал душой, я убеждаюсь в бесплодности своих благих стремлений, в суетности и бренности человеческой жизни». Так подводит Абай итог собственной жизни и объясняет решение записать «свои мысли». «Может быть, кому-то придется по душе какое-нибудь мое слово и он перепишет его для себя или просто запомнит, и если нет - мои слова, как говорится, останутся при мне». Но трагизм ситуации не в обычной сентенции по поводу бренности жизни и свойственной ей суете сует. «Хоть и существую я, но поистине мертв. Не могу разобраться, в чем причина: то ли в бессильной досаде на сородичей, то ли в отверженности от самого себя, то ли еще в чем-то. По внешнему виду я вполне здоров, изнутри же мертв. Смеюсь ли, не чувствую радости. Что ни делал, говорю ли, смеюсь ли - все это как совсем не мое, а кого-то иного».
Такая опустошенность обозначает, что человек не получает извне духовных откликов, что не обнаружилось никаких проблесков, никаких опор для уверенности в возможностях окружения.
Суровый счет, предъявленный поэтом своим братьям-казахам, мало что оставляет для утешения. Абай откидывает в сторону всякие внешние обстоятельства и разговор заводит по существу тех ценностей и ориентиров, которые заводят казахов в тупик: ложное самомнение в превосходстве над другими, праздность, леность, индивидуализм и групповщина, мелкое тщеславие, зубоскальство и глупый смех, потеря совести и высоких стремлений, отсутствие согласия и единения, почтение к ворам, злодеями м мошенникам: Откуда вошел в кровь «гордого степняка» целый сонм этих дурных качеств? И это ли есть «мой народ, который я люблю и к сердцу которого я ищу тропу?» Поэтому в упомянутом девятом Слове речь идет не просто о личном духовном самочувствии, а о состоянии и судьбах народа. «Не пойму» - пишет Абай - как я «отношусь к своему народу: питаю к нему неприязнь или люблю? - Если б любил, то без малейшего сомнения одобрил бы его нравы и среди всех черт нашел бы хоть одну, достойную похвалы. Моя любовь не давала бы погаснуть вере, будто мои соплеменники обладают качествами, присущими великому народу. Но нет у меня этой веры».
Основное чувство, пронизывающее «Слова назидания» - это боль по поводу неразвитости основной части и надежда, вера в могущество разума и внутренних потенций, накопленных историей. «Кто отравил Сократа, сжег Жанну д' Арк, распял Христа? - спрашивает поэт. - Толпа. Значит, у толпы нет ума. Сумей направить ее на путь истинный. Чтобы народ перестал быть толпой, нужны образованные люди, пекущиеся о народе, необходимо возникновение потребности в культуре и самообразовании. Все эти процессы потребуют целеустремленности, махом не перескочишь к высотам культуры. Человек должен как минимум освободиться от нужды в хлебе насущном, ибо только в виде исключения, редчайшего случая кто-то способен преодолеть все препятствия, замыкающие человека в рамки борьбы за существование». Главное в процессе обучения состоит в том, что оно должно принести ученику радость познания. Поэт протестует против «насилия со стороны родителей и мулл, которые убивают в детях искренность».
В педагогической системе Абая первостепенное значение отводится нравственному примеру и языкам. Через родной язык впервые открывается окно в мир. Широта взглядов, общечеловечность обязывает изучать языки других народов.
Испытанный им самим путь приобщения к европейской культуре Абай пропагандирует как всеобще значимый путь приобщения к достижениям европейской цивилизации. «Знать русский язык - значит открыть глаза на мир» - говорит Абай в 25 Слове. «Знание чужого языка и культуры делает человека равноправным с этим народом, он чувствует себя вольно, и если заботы и борьба этого народа ему по сердцу, то он никогда не сможет оставаться в стороне». Отталкиваясь от общего правила, что тот, кто способен воспринимать чужую культуру, делает шаг к более широкому взгляду на мир, учится самокритичности и к преодолению ограниченности, Абай еще раз настаивает: "Русская наука и культура - ключ к осмыслению мира и, приобретя его, можно намного облегчить жизнь нашего народа. Например, мы познали бы разные, но в то же время честные способы добывания средств к жизни и наставляли бы на этот путь детей, успешнее боролись за равноправное положение нашего народа среди других народов земли". Именно в концовке этой фразы, в призыве бороться за "равноправное положение нашего народа среди других народов" лежит самый глубокий корень того обстоятельства, что последующее за Абаем поколение интеллектуалов, объединившихся вокруг Алаш-Орды, воспринял Абая как свою духовную предтечу, как духовного вождя возрождения казахской нации. Это Алихан Букейханов, Миржакип Дулатов, Ахмет Байтурсынов, Магжан Жумабаев, вся блестящая плеяда талантливых деятелей начала и первой трети ХХ века, уничтоженных безжалостной рукой большевистской опричнины. Двигаясь в русле абаевского наследия, последователи Абая смогли поднять его на новую высоту. Прежде всего они создали круг интеллектуального общения, то, чего не доставало Абаю, чувствовавшему себя в духовном вакууме. Абай как Валиханов и Алтынсарин, по сути дела действовали в одиночку, предпринимая индивидуальные усилия. Во-вторых, продолжатели заветов Абая связывали общие нравственные требования с конкретной политической программой обретения независимости и социально-экономического прогресса. Эта высота была утрачена за годы тоталитарного режима. Возврат к ней на новом витке истории, когда Казахстан юридически обрел независимость, был бы лучшим памятником Абаю.
Первым, кто способствовал сбору и изданию полного собрания сочинений, своду данных о жизни и деятельности Абая, был Кокбай Жанатай-улы (1864-1927 гг.). Громадная работа по всем линиям абаеведения принадлежит Мухтару Ауэзову. Помимо сугубо научных исследований жизни и творчества классика казахской литературы он благодаря роману "Абай" запечатлел свое имя подле Ибрагима Кунанбаева
Шакарим Кудайбердиев (1858-1931гг.) - крупный поэт и мыслитель, талантливый последователь и продолжатель реалистических традиций великого Абая.
Целиком и бесповоротно Шакарим отдался творчеству приблизительно с 1898 года, уже после сорока лет. По определенной системе стал изучать западную и восточную литературу. В эту пору он познакомился с наследием таких поэтов и мыслителей Востока как Хафиз, Физули, Навои, а также с произведениями Байрона, Пушкина, Толстого. Литература, история, философия, музыка, риторика, естественные науки, география - все входило в круг его интересов. Шакарим самостоятельно овладел арабским, персидским, турецким, русским языками. Полностью отдавшись наукам и знанию, он отправляется путешествовать, чтобы ближе познакомиться с народом. В 1903 г. он был принят членом Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отделения Императорского русского географического общества.
Начало XX в. знаменовало время подъема творческой деятельности Шакарима. В 1906 году он посетил Мекку, Мысыр, Стамбул, работал в библиотеках, пересылая по почте в Семей приобретенные им книги. Последний период его жизни совпал с революцией 1905-1907 гг., столыпинской реакцией, первой мировой войной, национально-освободительным движением 1916 года в Казахстане, февральской и октябрьской революциями, гражданской войной, установлением советской власти, коллективизацией.
Шакарим был свидетелем многих значительных событий и изменений, происходивших в отношениях между Россией и Казахстаном. Он участвовал в национально-освободительном движении «Алаш». Установление советской власти в Казахстане, голод 1920-1921 и 1930-1931 годов, массовая конфискация в 1928 году - все это оказало большое влияние на мировоззрение поэта.
При жизни Кудайбердыева были напечатаны такие его книги как «Зеркало казахов», поэмы «Калкаман-Мамыр» и «Енлик-Кебек». Отдельные стихи, статьи, эссе были опубликованы в 1913-1924 годах в журналах «Абай», «Айкап», «Шолпан», в газете «Казах». «Абай» и «Шолпан» напечатали его переводы из Хафиза и поэму Физули «Лейли и Меджнун» Поэтический перевод «Дубровского» и «Метели» Пушкина были опубликованы в 1936 году в Алматы в журнале «Эдебиет майданы».
Шакариму Кудайбердиеву принадлежат философский трактат «Уш анык», многочисленные переводы лучших образцов восточной и русской литератур. Он осуществил стихотворное переложение повестей А.С.Пушкина «Дубровский» и «Метель», перевод рассказов Л.Н.Толстого, поэм Физули и Хафиза.
Его наследие многогранно: им написано множество книг по философии, этнографии, этике, истории и религии. Шакарим был талантливым ученым и композитором.
Несмотря на то, что прокуратура бывшего СССР решением от 29 декабря 1958 года реабилитировала Шакарима за отсутствием состава преступления, продолжался запрет на творчество поэта, обвинявшегося в «буржуазном национализме» и прочих нелепых грехах. Но народ по-прежнему хранил в памяти произведения поэта. Пересмотра официального отношения к творчеству Кудайбердыева требовала казахская интеллигенция. Только после 1986 года стало возможным возвращение поэзии Шакарима народу. Получили огласку его деятельность по проведению съезда алашевцев в Семипалатинске в 1918 году, статьи, философские эссе, стихотворения и поэмы, очерки и многое другое. По записи Ахата Кудайбердыева (1900-1984), сына Шакарима, поэта и композитора, мы можем бросить свет на место музыки в мировоззрении духовного восприемника Абая. Вопреки прежнему подходу к исламизму Абая как к чему-то сугубо предосудительному, а тем более к учению Шакарима как к сплошной мистической религиозности, есть потребность объективно взглянуть на преемственность Абай - Шакарим. Именно Абай Кунанбаев обратил внимание Шакарима на Восток, оплатил его расходы на путешествие в Мекку, Медину, Мысыр, Стамбул, дабы тот ознакомился с историческими местами, учеными, посетил библиотеки. Там Шакарим приобрел ценные книги и освоил восточную систему записи нот. Песни «Жастык», «Сегiз аяк», «Ажалсыз эскер» были сочинены Шакаримом в соавторстве с Абаем-композитором, поставившим перед юным поэтом проблему отыскания различных стихотворных размеров для сочетания с музыкальным песенным рядом. В стихах Шакарима, переложенных на музыку, нашли отражение принципиальные мировоззренческие вопросы, напоминающие те, которыми задавался в свое время И.Кант: «Откуда я? Что я должен делать? На что надеяться?». Как последователь Абая Шакарим глубоко воспринял поэтическую и музыкальную стихию, исторически выработанную душой казахского народа, заложенные в ней пласты верований и понятий он претворил в основополагающих принципах своего философского мировосприятия.