Диалектический материализм К. Маркса

Карл Маркс (1818 – 1883) родился в г. Трире в семье адвоката. Закончил Берлинский университет, защитил докторскую диссертацию («Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура», 1841 г.) Стал журналистом. Работал в оппозиционной «Рейнской газете». После закрытия газеты переехал в Париж, где издавал «Немецко-французский ежегодник». В 1848 г. Маркс и Энгельс (1820-1895), написали «Манифест коммунистической партии», ставший основным программным документом коммунистического движения. После поражения германской революции в 1848 -1849 гг. Маркс переехал в Лондон. В 1867 г. вышел первый том «Капитала» - основного теоретического труда Маркса. Последующие (2 и 3) вышли уже после смерти Маркса.

Диалектический материализм рассматривает мир, все существующее в нем как материю в ее многообразных проявлениях. Материя существует независимо от сознания и находится в постоянном движении, изменении и развитии. Будучи свойством высокоорганизованной материи, сознание способно давать правильное отражение действительности, познать мир, дать объективную истину.

Большое влияние на формирование новой философии оказали важные научные открытия в области естествознания, сделанные в 19 веке (открытие закона сохранения и превращения энергии, открытие клеточной структуры живых организмов, создание Чарльзом Дарвином эволюционного учения и т.д.), которые позволили обосновать диалектико-материалистический подход к объяснению развития природы.

Познание - это процесс, который носит сложный, диалектический характер, процесс, в ходе которого происходит переход от незнания к знанию, от знания частичного, неполного к знанию более полному и глубокому. Впервые в истории философии в основу теории познания была положена практика. Предшествующая философия стремилась дать всеобъемлющую систему знаний, подчинить себе и заменить собою другие науки. Философские системы в прошлом часто игнорировали положительные знания о природе и обществе, заменяя научные сведения вымыслом. Новая концепция доказывала, что философия не является "наукой наук" или "наукой над науками".

Особенностью философской концепции К. Маркса является связь философских идей с политическими, экономическими и социальными сторонами мировоззрения.

Завоевание политической власти буржуазией проложило дорогу его ускоренному развитию. Следствием этого явилось, с одной стороны, бурное развитие капитала, крупной машинной индустрии, а с другой - формирование промышленного пролетариата. Однако громадный рост производительности труда и общественного богатства отнюдь не сопровождался улучшением положения трудящихся масс. Усиление эксплуатации, обнищание, ухудшение экономического положения вызвали недовольство рабочих. Выступления рабочих против своего угнетенного положения все чаще принимали форму забастовок, стихийно вспыхивающих вооруженных выступлений. Таковы были восстания лионских ткачей во Франции (1831 и 1834 годы), силезское восстание ткачей в Германии (1844 г.), в Англии в 30-40 годах 19 века развернулось первое массовое пролетарское движение - чартизм. На фоне этих событий и возникает диалектико-материалистическая философия, созданная Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом.

Определяющим фактором в развитии общества является не духовная деятельность, не сознание людей, а часть общественной жизни – «производство материальных благ» и складывающиеся на этой основе экономические отношения. Развитие материального производства определяет ход истории. В концепции Маркса общественная жизнь разделяется на сферы общественного бытия (производительные силы, производственные отношения) и общественного сознания (политические и правовые отношения, духовная сфера общества). Общественное бытие – это реальный процесс жизни людей. Общественное сознание – отражение общественного бытия. Производственные отношения, правовые и политические отношения, Маркс рассматривает, как базис и надстройку. На основе понимания взаимосвязи основных сфер общественной жизни вводится понятие общественно-экономической формации – это исторически- конкретный тип единства производительных сил, производственных отношений, политической и правовой организации общества. Общественно-экономические формации Маркс рассматривает, как сменяющие друг друга этапы жизни общества.

1. Первобытнообщинная формация.

2. Рабовладельческая формация.

3. Феодальная формация.

4. Капиталистическая формация.

5. Коммунистическая формация.

Эта концепция называется «Материалистическое понимание истории», т.к. материальная сторона общественной жизни (общественное бытие) определяет духовную деятельность (общественное сознание).

В конце 19 - начале 20 века в развитие марксизма признанными авторитетами были лидеры Интернационала - А. Бабель, К. Каутский, П. Лафарг, Э. Бернштейн, Г. Плеханов, В.И. Ленин и др. Они много сделали для распространения, популяризации и пропаганды новой философии. Диалектико-материалистическая концепция оказала большое влияние на дальнейшее развитие философской мысли как в нашей стране, так и за рубежом. Однако историческая судьба этого наследия оказалось сложной. В период культа личности И. Сталина и в дальнейшем многие идеи искажались, более того, на практике порой дейстНемецкий иррационализм XIX века в философии А. Шопенгауэра.

Философия Шопенгауэра была полностью противоположна гегелевской. Гегель был большим оптимистом в вопросах познания, бытия и истории, а Шопенгауэр считал себя пессимистом и не верил в прогресс человечества.

Артур Шопенгауэр (1788-1860) — первый из философов XIX в., провозгласивший иррационализм. Шопенгауэр был младшим современником Гегеля; одно время, будучи приват-доцентом Берлинского университета, пытался конкурировать с ним (назначая свои лекции в то же время, что и Гегель), но скоро остался без слушателей и покинул университет. Сын зажиточного купца, Шопенгауэр не нуждался в средствах. Он начал заниматься литературной деятельностью; в 1819 г. вышло в свет его главное произведение «Мир как воля и представление». В первые десяти-летия XIX в. философия Шопенгауэра не привлекала внимания. Перелом в отношении к нему произошел после революционных событий 1848 г.

Формируя свою философскую концепцию, Шопенгауэр считал, что «истинная точка опоры философии» была найдена Декартом. «Ею существенно и необходимо служит субъективное, собственное сознание. Ибо оно одно есть и остается непосредственным; все остальное, чем бы оно ни было, опосредованно и обусловлено им, следовательно, зависимо от него».

Шопенгауэр утверждает, что сознание посредством форм пространства, времени создает для нас внешний мир. Мир объявляется представлением. Мир, в котором мы живем, «зависит от того, как мы его представляем, — он принимает различный вид, смотря по индивидуальным особенностям психики: для одних он оказывается бедным, пустым и пошлым, для других — богатым, полным интереса и смысла».

Мир как объект представления и представляющий субъект неразрывно связаны. Но Шопенгауэр ставит вопрос: а что находится за субъектом и объектом? Для решения этого вопроса нужно обратиться к субъекту, человеку.

Человека характеризует не только представление, но и действие, движение его тела. А движение его тела — это объективированный акт воли. Более того, «все тело не что иное, как объективированная... воля». Воля оказывается наиболее глубоким проявлением человека. Воля — сущность «проявлений и действий» тела, тело — «объектность воли». Воля первична по отношению к интеллекту. «Организм — это сама воля, это воплощенная, т. е. объективно созерцаемая в мозгу воля... Интеллект же просто функция мозга, лишь паразитарно питаемая и поддерживаемая организмом».

Человек — часть мира. «Философия, которая желает проникнуть в сущность мира, должна признать, что, подобно человеку, в его основе лежит воля»., Воля не может быть выражена в рациональных формах и законах, она дается только через иррациональную интуицию.

Чем же является нам мир в интуиции? Мы воспринимаем мир, как некое единство, которому присуще вечное и постоянное движение и изменение, которое Шопенгауэр называет «Мировой Волей».

Интуиция Шопенгауэра приводит к истолкованию Мировой Воли как бессознательной жизненной силой; воля сверхприродна, неразрушима. Она —первооснова бытия. Здесь уместно сопоставить взгляды Гегеля и Шопенгауэра. У первого сущность мира разумна, рациональна, у второго — бессознательна, неразумна.

Мировая Воля есть некая сила, некое движение, творящее все вещи и процессы. У Шопенгауэра Воля — это «вещь в себе». Только Воля способна определить все сущее и влиять на него. Воля — это высший космический принцип, который лежит в основе мироздания. Воля — воля к жизни, стремление. «Основное свойство Мировой Воли состоит в том, что она ни к чему не направлена… нет никакой конечной цели, то есть, нет никакого смысла». Воля не знает временности. Мировая Воля как таковая не имеет истории; для нее существует одно настоящее.

Воля объективируется сначала в идеях, а затем в явлениях природы. «Идея - непосредствен-ная объектность этой Воли на определенной ступени», затем «все идеи со всей силой стремятся войти в явления, жадно захватывая материю».

Шопенгауэр выделяет четыре ступени объектива-ции «Мировой Воли»: силы природы, растительный мир, животное царство и, собственно, человек, единствен-ный из всех одарённый способностью к абстрактному представлению в понятиях:

- силы природы (тяготение, магнетизм) — слепое, бесцельное и совершенно бессознательное, лишённое всякого познания стремление. В неорганической природе Воля проявляется слепо, глухо, односторонне. «Мы видим в природе повсюду столкновение, борьбу и изменчивость победы и впоследствии именно в этом сумеем яснее распознать сущностное для Воли раздвоение с самой собой. Каждая ступень объективации Воли оспаривает у другой материю, пространство, время». «Воля вынуждена пожирать самое себя, так как кроме нее нет ничего, а она — голодная Воля». В двойственности Воли, в ее разладе с самой собой коренится зло.

- растительный мир, представляющий уже более ясное обнаружение Воли, в котором хотя и отсутствует способность к наглядному представлению, отсутствует, собственно говоря, познание, — уже отличается от предыдущей ступени наличием чувствительности, например, к холоду или свету, — неким подобием мира представления. Растительный мир всё ещё слепой, но уже более сознательный для познающих существ (человека), более понятное обнаружение Воли.

- животное царство, представители которого имеют способность к интуитивному, ограниченному животной натурой, представлению реальности: это далеко от сознательности человека, но уже даёт право заключить о том, что животное обладает рассудком, то есть способностью к познанию причинно-следственной связи явлений, есть величайший прогресс на пути эволюции. В отличие от растений животное уже способно видеть, ощущать и активно действовать в окружающем его мире. На этой ступени уже более ясен характер Воли и её противоречивость: каждое животное существует за счёт пожирания другого животного и, оставляя потомство, спешит, переродившись в своём потомстве, к бесконечному повторению того же.

- человек как высшая ступень объективации Воли единственный, благодаря отвлечённому мышлению, получает возможность действительно осмыслить себя и свои стремления, осознать свою смертность, трагичность своего бытия: он видит и уже вполне ясно сознаёт, насколько он вообще отстоит от предыдущей ступени объективации Воли к жизни и может сознавать, — войны, революции, бессмысленные кровопролития, ложь, обман, разврат и пр. Человек есть осознанная Воля к жизни, пожирающая природу в целом.

Человек и его жизнь. Человек с его познанием — высшая ступень объективации Воли. Воля не связана с каким-то органом, она присутствует в организме повсюду. Воля создала интеллект. Если сама Воля неразрушима, то интеллект, связанный с физической субстанцией мозга, возникает и распадается вместе с ним. Интеллект — орудие Воли. «Первоначально и по своей сущности познание полностью находится на службе Воли».

Действия человека основываются на Воле. «Всякое воление возникает из потребности. Следовательно, из недостатка чего-либо, следовательно, из страдания. Оно прекращается вслед за удовлетворением этой потребности; и все-таки на одно удовлетворенное желание приходится, по крайней мере, десять оставшихся неудовлетворенными».

Проявление Воли в человеке Шопенгауэр видит в эгоизме. Пытаясь дать определение глубины человеческого эгоизма, он придумал следующую гиперболу: «Иные люди были бы в состоянии убить своего ближнего просто для того, чтобы смазать себе его салом сапоги».

Шопенгауэр утверждает что жизнь — это страдание. Как для всего человеческого рода, так и для отдельного человека характерны всеобщие лишения, усилия, постоянная суета, бесконечная борьба. «Что заставляет людей жить, действовать, терпеть и т. д.?» Это — «воля к жизни, проявляющая себя как неутомимый механизм, неразумное влечение». По мере того как проявления воли становятся все более совершенными, усиливается страдание. «Чем умнее и глубже человек, тем труднее и трагичней его жизнь, … тот, в ком живет гений, страдает больше всех».

Шопенгауэр занимает позицию, противоположную позиции Лейбница: «Наш мир — худший из возможных миров». Шопенгауэр призывает отказаться от иллюзий относительно мира и человеческого бытия. «Жизнь рису-ется нам как беспрерывный обман, и в малом, и в великом. Если она дает обещания, она их не сдерживает или сдерживает только для того, чтобы показать, как мало желательно было желанное. Так обманывает нас то надежда, то ее исполнение. Если жизнь что-нибудь дает, то лишь для того, чтобы отнять... Настоящее... никогда не удовлетворяет нас, а будущее ненадежно, прошедшее невозвратно». «Люди подобны механизмам часов, которые, будучи заведены, идут, сами не зная зачем».

Шопенгауэр говорит, что оптимизм — заблуждение, преграждающее путь к истине. «Существует лишь одно врожденное заблуждение, и оно состоит в том, что мы рождены, чтобы быть счастливыми... Мир и жизнь отнюдь не обладают теми свойствами, которые могут дать нам счастливое существование». Шопенгауэр говорит, что жизнь большинства людей уныла и коротка, она качается подобно маятнику между страданием и скукой, что все блага — ничтожны. «Все заняты, одни размышляют, другие действуют, суета неописуемая. — Но какова же последняя цель всего этого? В сохранении в течение короткого времени эфемерного существо-вания замученных индивидов, в лучшем случае в условиях не слишком тяжелой нужды и сравни-тельно без страданий, которые, впрочем, сразу же вытесняются скукой, затем продолжение этого рода и его деятельности».

Шопенгауэр считает это не парадоксом, а закономерным следствием укорененности мира в иррациональной Воле. Такая Воля не может не порождать страдание, и ее сущность должна ярче всего проявляться в ее высшем творении, человеке. Конечно, Шопенгауэр понимает, что, будучи разумным существом, способным предвидеть будущее, человек может попытаться облегчить свою жизнь и минимизировать страдания. Одним из средств достижения этой цели является государ-ство, а также материальная и правовая культура. Шопенгауэр не отрицает, что развитие промы-шленности и другие культурные факторы приводят к смягчению нравов и уменьшению насилия. Но сама природа человека препятствует его всеобщему счастью. Ведь счастье или удовольствие, по Шопенгауэру, — чисто негативные понятия. Удовольствие всегда связано с прекращением страдания. Мы чувствуем боль, а не ее отсутствие, страх, а не безопасность. «Три высшие блага жизни — здоровье, молодость и свобода, не сознаются нами как такие, покуда мы их имеем: мы начинаем сознавать их лишь тогда, когда потеряли их». Таким образом, человек может быть счастлив лишь в момент освобождения от каких-то тягот. А если в его жизни вообще не остается тягот, то на их месте воцаряется омертвляющая скука, сильнейшее из всех мучений. Иными словами, любые усилия сделать людей счастливыми обречены на провал, и они лишь затемняют их истинное призвание.

Но в чем же состоит это истинное призвание? В отрицании Воли, считает Шопенгауэр. Человек — единственное существо, которое может пойти наперекор естественному ходу событий, перестать быть игрушкой мировой Воли и направить эту Волю против нее самой.

Возможность человека взбунтоваться против Воли не есть какая-то случайность. Хотя проявления Воли законосообразны, сама Воля безосновна, а значит, свободна и в принципе может отрицать себя. Но прежде чем отшатнуться от себя, она должна увидеть свою темную сущность. Человек выступает своего рода зеркалом мировой Воли, и именно через человека происходит (частичное) самоотрицание последней. Как высшая объективация свободной Воли, он оказывается в состоянии разрывать цепи необходимости и являть свободу в мире, где ее существование кажется почти невозможным. Отказ от воли может принимать различные формы. Первой и наиболее эфемерной из них оказывается эстетическое созерцание.

Человек, находящийся в состоянии подобного созерцания, временно освобождает интеллект от служения интересам своей воли. Переход на эстетическую, незаинтересованную, но сопровождающуюся особыми чистыми удовольствиями позицию может произойти в любой момент, так как все вещи причастны идеям и могут быть предметом эстетической оценки. Но более всего пригодны для этого произведения искусства, продуцируемые именно для облегчения эстетического созерцания.

Еще более радикальное, чем в случае эстетического созерцания, преодоление власти Воли демонстрирует, по Шопенгауэру, моральное сознание. Главным и, по существу, единственным источником морали он считает сострадание. Сострадание есть такое состояние, при котором человек принимает страдания другого как свои. Метафизически объяснить сострадание можно лишь при предположении глубинного единства всех людей в мировой Воле. В самом деле, принимая страдания другого как свои, я словно предполагаю, что на сущностном уровне не отличаюсь от другого, а совпадаю с ним. Осознание этого обстоятельства разрушает эгоизм, характерный для установки на реальность индивидуальных различий.

Шопенгауэр пытается показать, что сострадание является фундаментом двух основных добродетелей — справедливости и человеколюбия. Человеколюбие подталкивает субъекта к деятельному облегчению страданий других людей, а справедливость оказывается эквивалентной требованию не причинять им страданий, т. е. не наносить им вреда. Все остальные добродетели вытекают из этих двух.

На первый взгляд трактовка Шопенгауэром морального поведения и его высокая оценка добродетельной жизни плохо гармонируют с его рассуждениями о необходимости отрицания Воли к жизни. Ведь нравственный человек облегчает страдания других людей, т. е. стремится к тому, чтобы сделать их счастливыми, тем самым способствуя Воле к жизни, а вовсе не пресекая ее устремления. Шопенгауэр, однако, считает, что именно нравственный человек в полной мере может осознать глубину и неизбежность страданий разумных существ. Эгоист может как-то выстроить собственное благополучие и, забыв об ужасах жизни других, твердить об оптимизме. Для нравственного человека эта возможность полностью закрыта. Рано или поздно он должен встать на позицию философского пессимизма и осознать необходимость более решительных действий по освобождению себя и других из круговорота жизненных бедствий.

Суть этого радикального пути выражает аскетическая практика человека, т. е. его борьба с собственной индивидуальной волей через ограничение функционирования ее объективации, а именно тела и его органов. Чистейшим раскрытием воли к жизни Шопенгауэр называет «сладострастие в акте совокупления». Поэтому первым шагом на пути самоотрицания воли является целомудрие. Но хотя воля к жизни фокусируется в гениталиях, ее объективацией является все тело. Поэтому борьба с этой волей должна состоять в систематическом подавлении телесных побуждений. Следующий шаг аскетизма после усмирения полового инстинкта — «добровольная и преднамеренная нищета». В идеале же аскет должен уморить себя голодом. Уморение голодом — единственный вид самоубийства, который готов признать Шопенгауэр. Вопрос о правомерности самоубийства естественно возникает при рассмотрении его взглядов. На первый взгляд Шопенгауэр должен приветствовать и другие его разновидности. Ведь если тело коррелятивно индивидуальной воле, то простейший способ отрицания воли — немедленное прекращение существования тела. Но Шопенгауэр не разделяет такой позиции. «Классическое» самоубийство он называет «шедевром Майи», хитростью мировой Воли. Дело в том, что самоубийца отказывается не от воли к жизни, а только от самой жизни. Он любит жизнь, но что-то в ней не удается, и он решает свести с ней счеты. Подлинный же нигилист ненавидит жизнь и поэтому не спешит с ней расстаться. Это кажется парадоксом, но ситуацию может прояснить учение Шопенгауэра о посмертном существовании.

Тема посмертного существования всерьез занимала Шопенгауэра. Он решительно отрицал возможность сохранения после разрушения тела так называемого «тождества личности», т. е. индивидуального Я со всеми его воспоминаниями. Категоричность объяснялась тем, что Шопенгауэр привязывал интеллектуальные качества личности к физиологическим процессам в мозге. Разрушение мозга при таком подходе означает полное уничтожение личности. С другой стороны, «умопостигаемый характер» каждого человека (его уникальная воля как вещь в себе) не подвержен тлению. Значит, он сохраняется после распада тела, и с внешней точки зрения все выглядит так, будто он какое-то время существует без интеллекта: воля к познанию, конечно, остается, но нереализованной. Однако со временем этот характер оказывается в новой интеллектуальной оболочке.

С эмпирической точки зрения новая личность предстает совершенно отличной от старой. Отчасти так оно и есть — это пример того, как время может быть принципом индивидуации. И все же связь этих личностей несомненна. Шопенгауэр, правда, отказывается говорить о метемпсихозе, т. е. «переходе целой так называемой души в другое тело», предпочитая именовать свою теорию «палингенезией», под которой он понимал «разложение и новообразование индивида, причем остается пребывающей лишь его воля, которая, принимая образ нового существа, получает новый интеллект».

Теперь вопрос о самоубийстве действительно проясняется. Обычный самоубийца отрицает жизнь, но не волю к жизни. Поэтому его умопостигаемый характер вскоре вновь проявляет себя. Аскет же методично давит волю к жизни и выпадает из колеса перерождений.

Но что ждет человека после отрицания воли к жизни? Это, конечно, труднейший вопрос. Ясно лишь, что хотя на первый взгляд аскет ведет жизнь, полную страданий, и даже сознательно стремится к ним, она не исчерпывается страданиями, ибо «тот, в ком зародилось отрицание воли к жизни ... проникнут внутренней радостью и истинно небесным покоем». Можно поэтому предположить, что полное угасание воли к жизни зажжет новый, непостижимый свет в умопостигаемом характере человека. Состояние, возникающее после отрицания воли к жизни, можно было бы описать как «экстаз, восхищение, озарение, единение с Богом». Впрочем, это уже не философские характеристики: «Оставаясь на точке зрения философии, мы должны здесь удовлетвориться отрицательным знанием» . Собственно же философский ответ на вопрос о состоянии воли после ее угасания состоит в том, что его надо мыслить как Ничто.

Шопенгауэр выступает против привязанности к жизни и страха смерти. Если бы причиной того, что смерть представляется нам столь страшной, была мысль о небытии, то мы должны были бы с таким же ужасом думать о том времени, когда нас еще не было. Ибо не вызывает никакого сомнения тот факт, что небытие после смерти не может отличаться от небытия до нашего рождения, и, следовательно, оно не должно вызывать большего страха. Ведь до нашего появления про-шла вечность, но это нас совсем не печалит. А то, что за мгновенным интермеццо эфемерного су-ществования последует вторая вечность, в которой нас больше не будет, мы находим жестоким и невыносимым. Возникла ли эта жажда существования как следствие того, что мы испытали его и нашли столь прекрасным? Бесспорно, нет... Ведь надежда на бессмертие души всегда связана с надеждой на «лучший мир», а это — признак того, что этот мир не слишком хорош. Человек понимает, что до него была бесконечность его небытия, и принимает это; однако то, что после него также будет бесконечность его небытия, принимать отказывается. Где же логика?

Обратимся к природе. В ней идет постоянная борьба жизни и смерти, гибель одних и зарождение других существ. Природа говорит: «Смерть или жизнь индивида не имеет никакого значения... погибая, они возвращаются в ее лоно, где они в безопасности, и, таким образом, их гибель не более чем шутка. К человеку она относится так же, как к животным». «Смерть, бесспорно, является настоящей целью жизни, и в то мгновение, когда смерть приходит, свершается все то, к чему в течение всей своей жизни мы только готови-лись и приступали. Смерть — это конечный вывод, резюме жизни, ее итог». «В конце концов, смерть должна победить, ибо мы отданы ей уже самим рождением, и она только некоторое время играет со своей добычей, пока не проглотит ее. Между тем мы с великим усердием и заботой продолжаем нашу жизнь, пока это возможно, так же, как раздувают по возможности большой мыльный пузырь, хотя и не сомневаются в том, что он лопнет».

В качестве резюме можно процитировать следующие слова Шопенгауэра: «Кто же вполне усвоил учение моей философии и потому знает, что все наше бытие нечто такое, чего лучше бы совсем не было, и что величайшая мудрость заключается в самоотрицании и самоотказе, тот не соединит больших надежд ни с какой вещью и ни с каким состоянием, ничего на свете не будет страстно добиваться и не станет много жаловаться на свои неудачи в чем бы то ни было». Чем меньше мы будем упражнять волю, тем меньше будем страдать. С отказом от воли мы приближа-емся к небытию. И Шопенгауэр призывает человека как можно ближе подойти к «несущество-ванию». Он проповедует квиетизм, отказ от всех желаний. Жизненным идеалом Шопенгауэра является аскетический квиетизм буддийского отшельника или христианского пустынника. Этому типу недеятельного человека противопоставляется как крайняя противоположность человек-деятель. Настоящим героем, по Шопенгауэру, является не завоеватель мира, а отшельник.