Философские идеи в культуре Киевской Руси
Становление философской мысли славянских народов происходило в рамках духовной культуры Киевской Руси. Благодаря введению на Руси христианства Киевская Русь приобщается к достижениям мировой культуры. Интенсивные контакты с Византией, Болгарией дают возможность использовать достижения античной, византийской философии как источник развития философской мысли. В уже упоминавшемся «Изборнике Святослава» (1073 г.) находим среди других переводов отрывки из «Диалектики» византийского философа VII-VIII вв. Иоанна Дамаскина, в которых приводится такое определение философии: Философия есть познание сущего, поскольку оно сущее, то есть познание природы сущего. И еще: философия является познанием вещей божественных и человеческих, то есть видимых и невидимых. Далее, философия есть по мышлением о смерти как произвольное, так и естественную... Далее философия есть отождествление богу... Философия является искусством искусств и наукой наук, поскольку философия является началом всякого искусства... Далее, философия есть любовь к мудрости: истинная же мудрость есть бог. А потому любовь к богу есть истинная философия».
Доминирующим в дальнейшем становлении киеворусской философской мысли становится платоновский (по происхождению) мотив философии как «любомудрия», то есть «Софийное» понимание философского знания. В платонически-христианской традиции «софия» (мудрость) трактуется не как абстрактно-монологическое, а как личностно-плюралистическое (с сохранением внутренней автономии личностно-неповторимых моментов) знание.
Именно личность «софийного» знания дает возможность толковать киеворусскую ментальность как экзистенцию, ну, а христианство в Киевской Руси воспринимать «под знаком Софии». Недаром именно Софии-Мудрости в Киевской Руси было посвящено три ее главные церкви: в Киеве, Новгороде и Потлоцке, а крещение Руси изображается одним из первых киевских любомудрів Иларионом как приход «премудрости Божией» - Софии. Поэтому мудрость есть не просто «ведением» (знанием). Она не является знанием вещей самих по себе, а их сути, смысла, который есть ничто иное, как «божественный замысел» их творения. Итак, философское знание направлено не на внешний мир как конечную цель познания, а на овладение через мир божественной истиной, которая есть тайна человеческого бытия. Мудрость в этом плане выступает своеобразным разгадыванием тайны собственного «Я».
Философия, в отличие от «житейского» знания - «осмысленности» (сообразительности, остроумия), постигает истину через размышления над книгой, текстом. Философ ищет истину не в вещах внешнего мира, а в тексте, слове, где она существует извечно, будучи провозглашенным божественным «откровением». В слове Божьем (Писании) истина - «загадка», то есть «откровение» всегда «сокровенное». Поэтому овладение истиной в слове не является собственно познанием (отражением), не является субъективным отношением, пониманием, екзегезою экзистенциональным-герменевтичным «озарением», «предсказанием» («свет»), в котором носителем истины может выступать не только озвученное слово, но и молчание. Поскольку понимание имеет субъект - субъективный характер, поиски истины предстают, как уже отмечалось, разгадыванием смысла собственного «Я», то есть главным предметом философствования выступает человеческое «Я», человек.
Этот своеобразный антропоцентризм киеворусского мировоззрения достаточно выразительно описывает еще один киеворусский мыслитель Кирилл Туровский (1130-1182). В своем «Слове к расслабленному» философ, обращаясь к «расслабленному» (человеку), говорит, что именно для человека Бог создал землю и небо, ради нее светит солнце, а звезды и луна ночи отбеляют ,ради нее облака дождями землю поят, а земля всякие травы и выращивает плодовые деревья и др. Иначе говоря, человек и Вселенная не противопоставляются друг другу, а выступают как микро - и макрокосмос.
В творческом диалоге византийского христианства и славяноукраинского мифоэпоса, отчетливо выявлено еще одну тенденцию. Органом понимание (предсказания) как способа постижения истины здесь выступает Сердце. В человеке, что является точкой пересечения мира благодати и мира греха, центром этих противодействующих сил есть сердце, которое сводит воедино мысль, волю и веру. Такой кордоцентризм видим у упоминавшегося Илариона (Х ст.) - первого киевского митрополита - русича. В своем «Слове о законе и благодати» он пишет, что когда князь Владимир задумал ввести христианство на Руси, у него в сердце «засиял ум».
Нельзя сказать, что молодая киеворусская философская мысль направила поиски истины исключительно в трансцендентальный (за границу природно-вещественной реальности) мир, в мир духовного «Я» человека. Так, в «Поучении» киевского князя Владимира Монамаха попытка постичь себя как «внутреннюю» (духовность) человека граничит одновременно с попыткой отыскать путь «несхождение» от трансцендентального (потустороннего) мира природы, попыткой, которую Мономах сопровождал провозглашением хвалы Творцу, который создал прекрасный земной мир.
В формировании и развитии философской мысли в Киевской Руси большое значение имела тема диалога восточнославянской мифоэпоса с византийским христианством, которое называли двоеверием. Неоднозначность этого термина заключалась прежде всего в толковании его как своего рода «идеологическую борьбу» нового христианского и старого (языческого) мировоззрений. Нельзя, конечно, отрицать наличие элементов конфликтности в отношениях между христианским и языческим мировоззрениями, так же как нередких фактов контаминации (насыщение ортодоксального византийского христианства элементами славянского язычества). Конечно, «двоеверие» - феномен иного плана, чем «идеологическая борьба». Отношения византийского христианства и славянского язычества скорее напоминают встречу двух эпох, чем их враждебную схватку. Характер именно такого рода отношений христианства и язычества на киеворусском поприще достаточно наглядно демонстрирует текст «Слова о полку Игореве», в котором языческая образность и фразеология выступают специфическими средствами трансляции христианского содержания в киеворусскую (в тенденции - украинскую) ментальность.
Здесь мы имеем встречу-диалог двух мировоззрений, двух культур. Языческое мировоззрение (языческий мир в целом) уже потерял свою автономность (точнее, замкнутость), превратился в художественный образ как специфический способ трансляции «другого» содержания с целью его творческого усвоения, укоренение в почву славянского, києворусского менталитета. Неконфликтный характер этого диалога в значительной степени был подготовлен предыдущими контактами наших праславянских предков с эллинской культурой, о чем уже говорилось ранее. Таким образом, феномен «двоеверие» проявляет себя как творческий диалог встречу двух культур, в котором формируется, по сути, новый вариант восточной (восточноевропейской) средневековой мировоззренческо-философской парадигмы рядом с ее главной для этого времени ипостасью - византийской (восточно-римской) культурой. Этот восточнославянский вариант немного спустя после падения в середине XV в. Византии становится, практически, единственным носителем восточной (восточноевропейской) ветви средневековой философско-мировоззренческой парадигмы в ее культурном диалоге с западной (западноевропейской) ветвью.
В рамках культуры Киевской Руси сложился тип мышления, не склонный к абстрактному, оторванному от жизни философского теоретизирования. Если в западноевропейской культуре в основном реализуется «платоновского-аристотелевская» линия философии, которая согласно канонам научного мышления стремится к истине, независимой от человека и человечества, то в нашей культуре преобладающей является «александрийско-библейская», ориентированная на открытие не так обезличенной истины, как правды, что постигается как драма человеческой жизни. Осознание недостаточности, неполноты абстрактно-спекулятивного, замкнутого на себе философского мировоззрений - довольно типичная черта украинской ментальности. Вследствие этого в истории украинской культуры логично-технологическая философская эрудиция, изысканный «гносеологизм», категориальная система творчества не глубоко пустила корни. Здесь формируется своеобразный тип философствования, что отличается субъектом познания. «Любомудр» выступает здесь как целостный субъект. Он мыслит себя как факт внутри бытия. Не ограничиваясь осмыслением всеобщего как объективно-безличной действительности, он переживает его как собственную судьбу. К философским выводам он пришел через поиск личного смысла жизни. Именно поэтому в украинской культуре формируется философия, доминирующая тенденция которой заключалась в ориентации на экзистенционально-антропологические аспекты знания.
На основе такого понимания философии в киеворусской культуре разрабатывается онтологическая, гносеологическая проблематика, обосновывается понимание сущности человека, смысла человеческого бытия, взгляд на закономерности исторического развития.
Достаточно умеренное место в системе философско-мировоззренческих представлений деятелей Киевской Руси занимает гносеологическая проблематика. Ярким проявлением теоретико-познавательных ориентаций в культуре Киевской Руси, в частности, присущее ей понимание роли книги, писаного слова, книжного учения в жизни человека, как залог мудрости. По мнению автора «Моление Даниила Заточника», припадая как пчела к цветам к книжной мудрости, человек собирает «сладость словесную и разум».
Акцентируя внимание на роли разума, древнерусские мыслители не отрицают и значение чувств и воли в познавательной деятельности человека, направленную на общение с божественной истиной. Особое внимание уделяется органу, благодаря которому привлечение человека к божьей истине становится возможным. Таким органом считалось сердце. Сердце - это то звено, которое сводит воедино ум, чувства и волю человека. Это центр, благодаря которому человек приобщается к трансцендентному, сакральному, внеземному.
Оппозиция души и тела - не единственное, что предопределяет характер подхода к пониманию человека. Не менее сложным для деятелей тогдашней эпохи проявление-ется сочетание индивидуально-личностного и коллективного, «соборного» начал, присущих человеку. С одной стороны, человек мыслился относительно Бога как индивид, что лично отвечает за содеянное в течение земной жизни. С другой, принцип персонализма противоречиво сочетается с принципом иерархизма и корпоративности, учитывая который осмысливается место и роль человека в общественной жизни. Этот второй принцип определенным образом подавляет интерес к индивидуально-личностному в человеке.
Интерес к человеку, смыслу жизни человеческой предопределяет и значение, которое в культуре Киевской Руси уделяется историософской проблематике. Одной из ведущих характеристик взгляду на историю, присущего деятелям той эпохи, является универсализм, что конкретизируется прежде всего в идее богоданости княжеской власти, а во-вторых, в стремлении историю каждого княжества включить в единую историю земли Русской. В-третьих, в представлении о русских как представителей единой общности славян. Далее, во включении истории славян к общей истории христианского мира, которая отождествляется с историей человечества. Говоря о событиях отечественной истории, древнерусский книжник никогда не забывал о движении истории в мировых масштабах. Характерной относительно этого достопримечательностью является «Повесть временных лет», начинает разветвленную традицию летописания на Руси. Не менее показательна и древнейший оригинальный памятник письменности Киевской Руси «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона. Обосновывая взгляд на закономерности развития истории, Илларион выделяет две эпохи, которые характеризуют прогрессивное движение человеческой истории: эпоху «Ветхого завета», когда отношения между людьми строились на основе рабства, безграничной покорности, когда господствовал «Закон», и эпоху «Нового завета», где царят свобода, истина, «благодать». Эти две эпохи последовательно сменяют друг друга в процессе исторического развития. Движение всемирной истории предстает как процесс постепенного распространения христианства на все народы мира. Именно приобщение Руси к христианскому миру, по мнению Иллариона, и знаменует наступление новой эпохи, эпохи Благодати на просторах «земли Русской».
Описанный тип философствования составляет смысл бытия философии в украинской культуре в течение первого периода ее существования, охватывающий время с конца Х в. и продолжавшегося до середины XV века. Окончательным концом истории культуры княжеской эпохи считается 1470 год, когда со смертью киевского князя Симеона Олельковича было отменено Киевское удельное княжество.